Тихо поет трава

В закатном солнце мои волосы кажутся золотыми. Я собираю полевые цветы. Голубые цветы - это море, а вкрапления сиреневых - рыбки. Лес совсем рядом, а в нем темно и, кажется, уже наступила ночь. Но мне туда не надо. Не сейчас. Я разворачиваюсь и бегу к дому. Быстро поднимаюсь вверх по холму, распахиваю дубовую дверь и начинаю свистеть как чайник. У меня всегда это хорошо получалось. По лестнице со второго этажа спускается папа, он смеется, вытаскивает из моих волос колючку и с интересом рассматривает ее. - О, солнышко! Ты принесла английскую лиловую цепень-траву! Можно сварить из нее чай, и никогда больше не будет болеть голова! О, еще одна! Я улыбаюсь, беру со стола стакан, набираю холодной воды. - Я нарвала свежих цветов. Ставлю букет в стакан. Смахиваю со стакана капли. Букет на столе. Я разглаживаю рукой складку на клетчатой скатерти. Сажусь на стул. Папа берет деревянный гребень и расчесывает мои длинные волосы, такие же пепельно-русые, как у него. Выбирает по небольшой пряди, тщательно распутывает узелки. Что-то тихо бормочет себе под нос. Я люблю такие дни в конце лета, знаете, когда еще не стемнело, солнце садится, но все еще тепло, ласточки кружатся в небе и кричат. И одуряюще пахнет жасмином. Я думаю о парне, что живет с другой стороны леса. Я гуляю по утрам на лугу и всегда ловлю на себе его взгляд. Он похож на волчонка: ему интересно, но близко не подходит. У него светло-каштановые волосы и всегда разные рубашки в клеточку. Его коса издает мелодичный свист. Косит траву на опушке. Интересно, зачем ему столько травы? Может, у него кролики или зайцы? Овцы? Или фестралы... Нет, наверно, я бы заметила. Интересно, он читает "Придиру"? Интуиция подсказывает мне, что нет. Надо будет подойти. Предупредить его о мозгошмыгах. Определенно.