Сохрани мою душу

Гермиона хватала ртом воздух. Мысли беспокойно крутились в голове, вытесняя все, оставляя только панику. Как такое может быть? В кабинете было четверо, считая ее саму. Директор возвышался за своим столом, поглаживая Огненную птицу. Казалось, он был спокоен. Но только казалось. Складки нахмурившихся бровей выдавали его беспокойство. Он думал. Пытался понять, как и она. - Что вы скажите на это, мисс Грейнджер? Девушка подняла глаза на стоящего рядом профессора. Он был зол. Или это так казалось. Всегда кажется то, что мы хотим увидеть. Особенно в такие моменты. Он смотрел на нее. Прожигающе-пристально. Теребя кончики сцепленных вместе пальцев. А она не знала, что на это ответить. Как объяснить смерть двух магглов недалеко от Хогвартса? Как? Как они вообще там оказались? Она запуталась. Она не могла дышать. Вообще. Но она знала, почти была уверена, что это дело рук Лафейсона. Никак иначе. Значит, он не мог далеко уйти. - Мисс Грейнджер, - вновь окликнул ее недовольный и нервный Снейп. Девушка очнулась. Спасибо, профессор. - Да, я… - Но слов не было. - Мистера Лафейсона видели последний раз в лазарете. Вы в этот момент были там же. Скажите, мисс Грейнджер, вы видели его? Порой Грейнджер хотела убить МакГоннагал за ее проницательность. Лишь иногда. Потому что сейчас она заставляет ее краснеть. И вспоминать так ненужные сейчас картины той ушедшей ночи. Зря вы это сказали, зря, профессор, зачем. - Я… Холодные губы, прикасающиеся к коже - Думаю, профессор… зеленые глаза, пронизывающие ее насквозь - Я… Не знаю, нет, - она перевела дух. Только бы ей поверили. Мысли, пожалуйста, уйдите. Воспоминания, пожалуйста, исчезните. Декан Гриффиндора смерила девушку внимательным взглядом, будто проверяя на правдивость сказанного. А та, в свою очередь, молилась Мерлину. Поверьте, пожалуйста. МакГоннагал еще на секунду задержала на ней свой пристальный взгляд-из-под-очков и повернулась к Дамблдору. Гермиона едва заметно вздохнула. Она была просто на грани. - Что вы предлагаете, Альбус? Директор поднял на нее усталый взгляд и отпустил Феникса. Он думал. Усердно думал. Было видно, с каким трудом ему давалось это решение. - Исходя из сложившейся ситуации и всего того, что мы смогли услышать от свидетелей, я отправляю вас, Миневра, и вас, Северус, обследовать то место и найти студента Лафейсона. Миневра только сдержанно кивнула. Как и Снейп. По спине девушки пробежали мурашки. И она сама не поняла, сама не отследила, как сказала: - Я с вами, профессора. И тут же захлопнула рот. Что она сделала. Зачем? Ты знаешь, где меня искать, Грейнджер. Может, и знает. Именно поэтому. Только поэтому. - Простите, мисс Грейнджер?... – Никто из присутствующих здесь никак не ожидал от нее столь необдуманных речей. Хотя, казалось, Дамблдор совсем не был удивлен. Он поправил очки, сползшие на нос, и внимательно проследил за реакцией профессоров. Уж он то знает. Знает и понимает. - Я… - Она осеклась. И что ей говорить? – Я должна пойти с вами, профессоры. Браво, Грейнджер, это именно то, что они хотели услышать. Это все оправдывает. - Вы должны продолжить свой курс обучения в школе, мисс Грейнджер, - сурово произнес Северус, смотря куда-то в стену. – Уроки еще никто не отменял. А вот это ее задело. - Я знаю весь курс уже наизусть, так что могу хоть сейчас ответить на любой вопрос, профессор, - парировала Гермиона. – А моя помощь лишней не будет. Профессоры переглянулись. А что им было отвечать? Частично, Грейнджер оказалась права. Но они, как преподаватели, несли всякую ответственность за девушку, как за ученицу. Еще одна волшебная палочка и правда не оказалась бы лишней, это они так же понимали. А еще они понимали, что Грейнджер владеет ей в совершенстве, иногда превосходя даже их самих. Так что, молча договорившись друг с другом, они вынесли положительный вердкит. Гермиона отправилась предупредить своих друзей. Которые, конечно же, последовали бы за ней, не смотря ни на что. *** Петунья вновь и вновь пересчитывала количество полосочек, которых, в итоге, должно получится на законченном варианте. У нее никак не получалось сосчитать правильно – каждый раз выходили разные числа. От этого она сильно переживала, и время от времени у нее изо рта вылетали совсем непристойные ругательства. Которые, к счастью, не слышал никто из домашних. С тех пор, как этот наглый и гордый Поттер в седьмой – «хвала всем богам, в последний раз!» - уехал на весь учебный год в эту «чертову школу колдунов», у них в доме все пошло по-старому, по обыкновеному. Петунье нравился такой ход вещей. Никто не путался под ногами, никто не раздражал, все было чудесно. Вроде бы. Но что-то ей не давало покоя, какое-то странное ощущение. Оно буквально преследовало женщину всюду, неотступно следуя за ней. Она не говорила никому из домашних о своих переживаниях даже вскользь. Поначалу она считала, что ей это всего лишь кажется, что «от всех этих магических поттеровских штучек» у нее случилось помутнение рассудка, но потом передумала. Если же так, то оно должно было случится намного раньше, а не ждать семь лет. Значит, вероятно, ей действительно это не кажется. Она старалась не замечать этого. Полосочек вновь стало на несколько больше, чем было в прошлый раз, когда она считала. За окном мягкими большими хлопьями падал снег. Близилось Рождество. Петунья вздохнула и вновь села пересчитывать полосочки на вязаном шарфе, который она приготовила в подарок Дадли. *** - И что, ты серьезно думаешь, что возьмешь и уйдешь одна, да? Стоя посреди гриффиндорской гостиной в пижамных штанах, тапочках и домашнем вязаном свитере, Рон олицетворял всю стойкость и решимость человечества в одном лице. - Рон, ты же знаешь, что со мной будут еще профессора, - тяжело вздохнув, пыталась успокоить друга Гермиона. Она знала, что ее друзья будут возмущаться и протестовать. Она была абсолютно уверена в этом. Однако, вопреки ее ожиданиям, Гарри до сих пор молчал. Отстранено смотрел на огонь, догорающий в камине, и что-то обдумывал. Гермиону это беспокоило. - Гарри! – Будто прочел ее мысли Уизли. – Ты хоть что-нибудь скажешь? Или отпустишь ее одну? Рон похож на заботливую мамашу, подумала Гермиона. И непроизвольно засмеялась. Чем вызвала гримасу раздражения на лице рыжего. Но Гарри по-прежнему молчал. По его сосредоточенному лицу нельзя было понять ничего. Абсолютно ничего. Что он понял, чего не понял, в чем еще разбирается. Он был закрыт для друзей и всех окружающих. - Рон, еще раз говорю тебе, со мной все будет хорошо, - уговоры были, кажется, единственными, что могло хоть как-то воздействовать на парня. - Тогда мы идем с тобой. - Нет, Рон. Я иду с профессорами. - Нет. - Да. - Нет. - Да, Рон. Как маленькие дети, ей-богу. - Нет. Либо мы идем с тобой, либо ты не идешь вообще, - воскликнул Рон, всем своим видом показывая, что проигрывать эту глупую перебранку он не намерен. - Хватит! – Крикнул Гарри, очнувшись от собственных раздумий. Его крик эхом пронесся по всей гостиной. Гермиона от неожиданности подпрыгнула на месте, а Уизли так и застыл с открытым ртом. Гарри был зол. Кажется, он понял то, что так долго обдумывал. - Рон, Гермиона идет одна, - тоном, не терпящим никаких возражений, произнес Поттер. – Только она знает, где Лафейсон. - Но, Гарри… А как же мы? - А мы останемся в Хогвартсе. Здесь тоже есть, за чем приглядывать. На этих словах он посмотрел на девушку, давая понять, что хочет сказать. Они остаются следить, чтобы Малфой не натворил дел. Да, Гермиона его поняла. Осталось объяснить это Рону. Но, кажется, Гарри взял это на себя. Поняв, что спорить с другом бесполезно, Рон недовольно фыркнул и, словно обиженный ребенок, ушел к себе в спальню. Хоть ему и не пришлось по душе решение Гарри – очень не пришлось, чего спорить, - он все же в душе был абсолютно уверен, что тот делает правильный выбор. Что он знает, что делает. И Гермиона знает, что делает. Конечно, они же всегда все придумывали. И всегда из всего выкарабкивались. К тому же, с Гермионой будут два лучших профессора Хогварста. Не стоит волноваться, не стоит. Все же будет хорошо? Внизу еще недолго слышались тихие переговоры Гарри с Гермионой, по окнам их мужской спальни размеренно стучали капли дождя. А на следующее утро Гермиона была вызвана в кабинет директора. И тогда Рон видел ее последний раз.