Уместность не к месту

После памятного полета отношения между молодыми людьми стали мягче: Алсар перестал оценивать Гарри через призму едких комментариев Мастера зелий, а гриффиндорец отчетливо осознал всю потерянность нового приятеля, лишившегося матери. В конце концов, они оба были сиротами, но у Гарри была вся жизнь, чтобы смириться с таким положением вещей. Менестрель даже на волне дружеского энтузиазма попытался деликатно вызнать из-за чего произошел последний разлад между его наставником и хозяином дома, ставшего им неожиданным прибежищем, но Снейп душу открывать не стал, а второму было слишком стыдно признаваться, поэтому он ограничился кратким "влез не в свое дело". Алсар покивал головой и пробормотал себе под нос что-то про гриффиндорскую неуместность. Жизнь Гарри шла по накатанной колее: допросы в аврорате, редкие интервью, выматывавшие почище всех допросов вместе взятых, работа с оправдательными материалами по Снейпу, непрекращающийся ремонт в Годриковой Лощине. Почувствовав, что отдых жизненно необходим, юноша воспользовался приглашением Рона навестить Нору. Казалось бы, начав жить отдельно, Гарри должен был чаще встречаться с друзьями, больше иметь возможностей, чтобы устроить гостевую ночевку, а на деле Золотое трио виделось совсем редко, каждый погряз в своей рутине. И парень сильно скучал по своим первым и самым важным друзьям, хотя и понимал, что столь близких отношений, как раньше, между ними уже никогда не будет. Рон и Гермиона жили вместе в небольшой комнате в Норе, и несмотря на теплое отношение со стороны прочих Уизли оба мечтали о том дне, когда они начнут зарабатывать достаточно, чтобы снимать свое отдельное жилье. Пока же Гермиона вынуждена была тратить много времени на обучение и попытки наладить отношения с родителями, а магазин приколов, открытый близнецами, нуждался в дополнительных вливаниях капитала и идей, и на данном отрезке времени Рон, только входивший в бизнес, приносил домой совсем немного. Они не отчаивались, пьяные своими чувствами и свершившейся победой, поглощенные новым взрослым трудовым миром, вряд ли они вообще обращали серьезное внимание на такие мелочи, как деньги. Но в редкие минуты покоя и отдыха, задумчиво созерцая пламя домашнего камина, они отдавали себе отчет, что долгий путь к семейному счастью только начался. Нора была как и прежде сумбурным домом, пропитанным магией от вытертого половичка на входе до зачарованных занавесок в спальне, показывавших разные ночные пейзажи (одно из дизайнерских изобретений Рона). Старшие Уизли уехали с ночевкой куда-то в Манчестер отмечать годовщину свадьбы сослуживца мистера Уизли, Билл и Флёр с малышкой жили отдельно, Перси, примирившись с родными, тем не менее, предпочитал ночевать в съемной квартирке, и только Джинни затаилась где-то в своей комнате, лишь кивнув Гарри при встрече, от чего тому стало неспокойно. Так вдруг как-то неожиданно получилось, что двое приятелей сидели вдвоем у камина, неспешно цедя сливочное пиво под спокойный диалог в ожидании, когда Гермиона придет с вечерних занятий. И где-то на третьей бутылке Гарри решился признаться: - Зря ты про Алсара гнал, что он педик. Он вообще еще ребенок в этих вопросах. Да и Снейп так скривился при одном упоминании... - Ты что, его спросил что ли? - не поверил Рон, - Ну ты, приятель, прости, совсем с головой не дружишь! Тут и садовому гному понятно, что они не из этих. - Постой! - перебил ошарашенный Гарри, - Ты же сам говорил... - Ну говорил, - слегка покраснел рыжик, - Ибо нечего к чужим девушкам клеиться, песенками им романтичными голову забивать. А что касаемо него со Снейпом, - Рон задумчиво пригубил пиво, собираясь с мыслями. - Я тебя переключить пытался. Ты слишком на нем циклишься, Гарри. Ну любил он твою мать, ну виноват был перед ней, ну едва с жизнью не попрощался, искупая эту вину. Ты это признай, прими и живи себе дальше своей жизнью. Оставь уже эти неуместные благодарности: они ни Снейпу не нужны, ни тебе от них никакой пользы. Знаешь, есть такая поговорка: гриффиндорцы — ужасно неуместные люди тем, что везде создают свое место. Так вот у Снейпа оно уже есть свое: кривое, косое, одинокое, мрачное и грязное, как его волосы. Но ему другого не надо, ты его палками в счастье не загонишь, только вконец своими попытками разозлишь. - Что же, совсем руки опустить, ничего не делать? - уточнил растерянно Гарри, думая в первую очередь о грядущем судебном процессе. Рон помотал головой, словно не веря, что приятель сможет сделать нечто подобное: - Просто отпусти его. Если тебе так легче — представь что, он умер. Для него забвение — самый заветный покой. Он и так гвоздями вины к своему кресту навеки прикован, хоть ты его не мучай. И хотя слова Рона казались жестокими, непривычными для гриффиндорца с сильно развитым чувством ответственности и помощью всем окружающим, невзирая на их желания и нужды, но Гарри в глубине души понимал, что друг говорит ему верные слова. Это было нелегко, но это было правильно. И когда Гарри это принял, с его души словно камень свалился. Тот камень чужих грехов, нереализованных чаяний, обиды и скорби, который не давал смотреть на Снейпа открытыми глазами, без романтической пелены. Он словно увидел в бывшем преподавателе уставшего одинокого мизантропа, сильно потрепанного жизнью и последствиями своих ошибок, но сохранившего стержень в непростых обстоятельствах, за что его нельзя было не уважать. Гарри счастливо улыбнулся другу и отсалютовал ему пивом. Они были уже изрядно веселы и поразительно единодушны, когда ближе к ночи вернулась Гермиона. Она вошла усталым шагом в гостиную, и Рон тут же поднялся, чтобы уступить ее теплое кресло у камина, и вышел на кухню за ужином. Двое парней с умилением наблюдали, как подруга торопливо ест салат, политый маслянистым соусом, запивая горячим чаем. Когда она отодвинула блюдо, юноши, переглянувшись, хмыкнули — наесться травой могла только Гермиона. Желая поднять ей настроение Гарри со смешком рассказал о недавнем случае в лаборатории. Рон при рассказе о применении в зельеварении миксера (каковой им воспринимался как набор смешных деталек на верстаке у отца) смеялся до колик, Гермиона же, напротив, хмурила брови и морщилась, а услышав, что винты крутились под прямым магическим вмешательством, не удержалась: - Ты хоть понимаешь, что этим "экспериментом" они нарушили с десяток принципов зельеварения, которым Снейп только нас учил пять лет? Это же безумие какое-то, так непосредственно применять чары к готовящемуся зелью! Реакция варева может быть непредсказуемой. - Гермиона, - закатил глаза Гарри, - Все обошлось. И потом, Снейп контролировал весь процесс. Кстати говоря, у них все получилось. Но подруга только возмущалась безответственным отношением и попранием основ зельеварения. Проведя немало вечеров в лаборатории за приготовлением редких зелий из плохих ингредиентов, Гарри успел сформировать свое представление и о "попрании", и об "основах". Положа руку на сердце, он начинал понимать, почему Снейп так придирался к Гермионе в школе, хотя и отвергал способ, каким профессор выражал свое отношение. Рону удалось угомонить разбушевавшуюся девушку, и он настойчиво начал подталкивать ее к лестнице, ведущей наверх в их комнату. На пороге рыжик обернулся и, извиняюще улыбнувшись, кивнул другу на прощание. Оставшись один, Гарри еще какое-то время посидел в тепле, допивая открытую бутылку. Освободившись от гнета "снейпомании", он пустил мысли в свободный полет, и они, немного пометавшись по каждодневной суете, остановились на стройной рыжеволосой фигуре и ее странной сегодняшней замкнутости. - Моя жизнь, - пробормотал Гарри, - Мое место. То, которое я сам создам. Пружинисто поднявшись, он спокойным шагом решившегося человека направился к комнате Джинни. У двери юноша замер, провел рукой по волосам, приводя их в еще больший беспорядок, и размеренно постучал. Она открыла дверь почти сразу, словно ждала кого-то. К удивлению Гарри несмотря на позднее время девушка была одета в легкое платье, а волосы ее были перехвачены на затылке, от чего упругие локоны творческим беспорядком ложились на плечи. В комнате царил полумрак, добавлявший таинственности и мистичности ее чертам. Парень несмело улыбнулся девушке и произнес: - Привет! Она робко кивнула, пристально смотря ему в глаза. - Прости, что беспокою так поздно. Я просто скажу одну вещь и уйду, хорошо? - Гарри говорил медленно, продолжая ободряюще улыбаться. Джинни снова кивнула, продолжая пристально вглядываться. - Я тебя люблю, - выпалил парень и от проснувшегося вдруг смущения засунул руки в карманы штанов. Глаза девушки изумленно округлились. - Ну да, - подтвердил Гарри, - Теперь ты точно знаешь, - и он начал оборачиваться, собираясь идти в гостиную, где Рон оставил ему на диване комплект гостевого белья. Но тут Джинни, словно очнувшись, потянула руку и, прихватив за рукав, удержала на месте. В полумраке ее взгляд казался чарующим, волнующим, обжигающим. Девушка посторонилась, безмолвно приглашая парня в комнату. Гарри глотнул вязкий комок в горле и, едва ли владея собой, шагнул через порог. Дверь за молодыми людьми тихо затворилась.