Чёрный Лебедь

- Не стреляйте! Это же посланник князя Имрахиля! - кричали воины лучникам на полуразрушенных стенах Осгилиата, завидев чёрного лебедя, плавно пролетавшего над их головами. - Не стреляйте, это ведь не Назгул! И все же несколько стрел со свистом пронеслось рядом с блестящими кончиками чёрных крыльев, едва не достигнув своей цели. Чёрный лебедь, жалобно вскрикнув, исчез в низких облаках. Он не мог обвинять этих несчастных людей, обреченных на вечную битву против Тёмного Врага! Не мог, - потому что он сам являлся таким же воином, как и они. Вернее, являлась. На вестроне и на эльфийском не было окончаний, подчеркивающих другой пол, так же как и не было слов, которые заменяли бы обращение на "вы". Так что она давно стала кем-то между этими словами: и не женщиной, поскольку платье она не надевала уже сто лет, а плакать разучилась после первой битвы с орками, и не мужчиной, потому что под искусно приклеенной бородой все равно пряталось нежное девичье лицо. Тело болело и дрожало в новом лебяжьем обличье. Ноги стыли - где-то там, под кожей красных, сморщенных лебяжьих лапок. Под пушистым чёрным пузом расстилалась заснеженная Пеленнорская равнина. Где-то вдали мелькнули башни Минас Тирита. Лебедь издал усталый вздох и вынырнул из облаков. Скоро она сможет рухнуть где-нибудь на крыше одного из городских домов. Скоро Чёрные Всадники (до поры до времени) оставят её в покое. Может быть, она даже сможет снова одеться в женскую одежду и пойти работать к кому-нибудь на кухню. А может быть, она даже сможет завлечь какого-нибудь рыцаря своей эльфийской красотой. Способов выживания было много. И ничего не мешало ей найти еще один... Замечтавшись, она поздно заметила четырёх всадников под собой. Один из них с радостным воплем пустил в нее стрелу. Она успела увернуться от грозившей ей смертельной раны, но, с непривычки потеряв траекторию, камнем полетела вниз, прямо на ошалевших всадников. Больно грохнувшись о землю, она осталась лежать на спине, широко раскинув крылья и чувствуя, как сотрясается стылая земля от копыт приближающихся резвых коней. - Ну ты и болван, Амортос! - резкий, властный голос заставил её вздрогнуть. Казалось, обладатель этого голоса обожал надрывно кричать и отдавать приказы. Послышались тяжелые шаги, звон доспехов, и сильные руки грубо подняли её одеревеневшее тело с земли. - Сам болван! - отозвался чей-то задорный баритон. - Небось, сам-то с седла ни в кого не выстрелишь! Промажешь! - Да сам ты и промазал! - огрызнулся резкий голос. - Кровь-то где? - сильные руки грубо ощупывали пушистое тело. Она старалась не дышать. Остекленевшие желтые глаза смотрели на рослого воина с жесткими, прямыми чертами лица. Где-то рядом послышались другие шаги. - Ну, держись, Амортос, тебе отец так накостыляет! - послышался где-то рядом звонкий юношеский голос. Вместо ответа последовала какая-то непонятная возня - видно, братья затеяли драку. - Полно вам! - рявкнул резкий голос. - Кто лебедю шею свернет, я или ты? - Я, конечно же! - запыхавшись, ответил баритон. - Давай его сюда! Обладатель резкого голоса швырнул её ноющую тушу тому, кого, по-видимому, звали Амортосом. - Амортос, Боромир, подождите! - послышался чей-то мягкий, учтивый голос. - Давайте положим его в мешок и отвезём в Цитадель на кухню, пусть с ним повар разбирается. А перья, Амортос, ты потом получишь. Все равно Наместнику Гондора они не нужны. - Ну ты и даешь, брат! - расхохотался резкий голос. - Птичку жалко! - Мне не жалко! - виновато пояснил мягкий голос. - Просто держать всех лошадей сразу мне не хочется, да и домой пора! - Нет, нет, тебе определённо жалко мою добычу! - воскликнул баритон, - И дяде, кстати, мой подарок очень понравится! - А отцу - нет! - возразил юный голос. - А мне плевать! Хоть одну хорошую вещь мы с собой принесем сегодня! - не унимался баритон. - Ладно, в мешок его и по коням! - приказал резкий голос, обладателя которого звали Боромиром, - Фарамир, раз тебе птичку жалко, повезёшь его на своeй лошадке и отнесешь на кухню. К тому же на тебе нет доспехов. Что-то тёмное и плотное опустилось сверху на чёрного лебедя. Под животом снова заходил ветер, и легкий толчок сообщил о том, что мешок перекинули за спину. Рыцари расселись по своим коням и во весь опор понеслись к Минас Тириту, унося птицу с собой.