Аромат мандаринов

Гигантика ворвалась в лабораторию подобно разрушающему вихрю, сметая все на своем пути: и парочку реактивов, и стул, и каким-то неведомым образом привинченную к стене полку; она распахнула дверь одним махом, мало заботясь о том, сломает ли, и решительно ввалилась внутрь, подмигнув мне, — и заняла все возможное пространство настолько, насколько могла без своей силы; стало чересчур много Сюзан, очень, очень, чрезвычайно много ее — и мало всего прочего. Я хотел было обидеться из-за разбитых колб с «совершенно важным и бесконечно нужным содержимым»; я хотел было максимально вежливо попросить девушку уйти; я еще много чего хотел, наверное, даже изобрести нечто невероятно ценное из обычного пакетика сока, — но не сумел, просто заглянув в глаза напротив. — Недостающее Звено не видел? — гостья, встав на цыпочки и приложив ладонь ко лбу, дабы лучше обозревать окрестности, осмотрелась; Звено она, правда, не нашла, но не особо и огорчилась. — Я везде его ищу! А еще Боба. — Он что-то опять натворил? — я заинтересовался данным вопросом, отодвигая в сторону свой прибор и присаживаясь на стол. Мёрфи кивнула: — Все как обычно — съел все продукты; Воякер теперь негодует, разыскивает его по всем этажам. На уши поднял всех сотрудников! Ну а Звено просто... скажем так, усиленно помогал своему другу. Пришлось подавить смешок. Все как обычно, ничего не меняется. После победы над Галактазаром все стало настолько обыденным и не выходящим за рамки привычного, что мало кто мог удивляться, как два не_человека могут разнести половину здания. Сюзан же сумела разрушить того гигантского робота... Сюзан. Я на секунду помедлил в непонятном напряжении, не давая мыслям оформиться в нечто более четкое и... пожалуй, такое, из-за чего шагу назад уже не будет. — Может, они вновь телевизор смотрят? Сегодня суббота, у них, как я знаю, целый день состоит из телевизора. Гигантика, закусив нижнюю губу, задумалась. — Думаю — ты прав, — согласилась она и без всякого логического перехода: — Чем занят? Я азартно потер руки, с вожделением вспоминая, что проектировал до прихода девушки; попутно я осознавал так же четко, как то, что дважды два четыре, что уже не сумею с прежним исследовательским пылом вернуться к начатому. Но продемонстрировать изобретение все же хотелось. — Телепорт! Нерабочий пока что; но я уверен — все впереди. — В прошлый раз телепорт мог переносить на совсем малые расстояния. Я с шумом выдохнул, отмахнувшись: что было, то прошло — и дернул рычаг, умудряясь одновременно крутить колесо. Миг — и перед глазами Сюзан появился сияющий портал. Признаться, я не верил, что это сработает, а потому был очень рад произведенному эффекту; особенное удовольствие я испытал, когда вспомнил, куда должна выходить воронка — уж точно за стены секретного штаба. — Ты уже забыла Дерека? Предложение слилось в одно неразборчивое, невнятное слово, состоящее из гула и ничего более; я понадеялся, что Гигантика не разобрала ни буквы из моей фразы. В душе обозвав себя непроходимым идиотом, что, впрочем, едва ли уничтожило ту неловкость, созданную мною, я с непонятным мне ужасом ожидал ответа. Она молчала. — И что ты в нем нашла?.. — я вновь осекся, поздно осознав, что опять озвучил свои мысли. И кто меня за язык дернул? Стань я человеком, точно бы давно уже смутился; и еще больше бы стушевался, если бы на меня пристально, внимательно смотрели огромные, голубые глаза Сюзан. И при этом она ничего не говорила. Просто разглядывала, словно впервые увидела. — Знаешь, а я... я не знаю, — она удивленно приподняла брови, только сейчас обнаружив, что правда понятия не имеет, почему ей так нравится Дерек. — Наверное... Он... он таким милым был, так очаровательно за мною ухаживал, — она помедлила, обдумывая. — И за ним многие мои подружки бегали. Пожалуй, мне нравилась его внешность. Он действительно был красивым. Не передать словами, как сжалось мое сердце в этот момент. Он действительно был красивым. Я видел как-то его в новостях, долго изумлялся, как людей наизнанку не выворачивают его рисования на публику; в тот момент единственной фразой, описывающей его характер, было: «самовлюбленный». Не о красоте я думал. Жаль, Сюзан обожглась именно на этом. — Самое нелепое, что, какой он эгоист, я выяснила лишь после падения метеорита. — Было бы хуже, если бы ты с ним полжизни прожила. Мне показалось, мне действительно почудилось, но она улыбнулась — блекло, едва заметно — но мне стало так умиротворенно-хорошо, будто это она мне улыбнулась, а не попытке поднять настроение. Девушка резко уселась на стол подле меня, и аромат ее духов вскружил мне голову — неразборчивый, непонятный, этот аромат навевал приятные воспоминания, состоящие... Впрочем, совершенно неважно, о чем я вспоминал; важно то, что я становлюсь слишком сентиментальным и абсолютно, до нелепости не шокирован этим, а даже в каком-то роде рад. — А вообще, — сказала Мёрфи куда веселее, чем три минуты назад, — я счастлива, что на меня упал метеорит. Помнишь, я сказала, что спасение робота от города зависело лишь от меня, а не от нас с Дереком? Метеорит подарил мне силу, которой я теперь умею управлять; метеорит познакомил меня с вами; метеорит подарил мне то, о чем я втайне мечтала. Наверное, глупо, да — мечтать о приключениях, но я ничего не могла с собой поделать. Я уповала на то, что во Франции привычная рутина моей родины исчезнет под натиском чего-то... неизведанного, однако... Дерек решил, что лучше всего карьера, нежели настоящий медовый месяц; Дерек просто решил все за нас, словно никакого нас и не было. И потом, когда мы справились с Галактазаром, он заявил, что ради интервью со мной он прощает меня. Я словно была в чем-то виновата! Виновата в падении метеорита, должно быть! — она, не сдержавшись, фыркнула и добавила, порадовав меня неимоверно: — Эгоист и самовлюбленный чурбан. Она, выговорившись, устало потянулась. — Ах да, точно — телепорт... — девушка осмотрелась, ища взглядом мой прибор; я, с трудом отведя от нее взор, тоже попытался найти свое изобретение. Оно лежало на полу, куда, вероятно, я его скинул, когда двигался, давая больше места Сюзан; должно быть, следовало оскорбиться, попенять на свою неаккуратность и расточительство, но сейчас меня меньше всего интересовали приспособления, схемы, теории с теоремами — все мое внимание заняла Сюзан. Ее правда было слишком много. Не только в лаборатории — нет, как раз здесь пространства поистине хватало, — пожалуй, глупо себя обманывать: она чересчур много места заняла в моем сердце. И в воздухе одуряюще-сладко пахнет мандаринами — ее духами. Я едва сам не свалился со стола из-за окончательно и бесповоротно оформившихся мыслей; я едва не утянул за собой девушку; я, чтобы не упасть, вцепился в ее запястье. Она озорно сверкнула ярко-голубыми глазами... ...и я действительно оказался на полу. Надо признать — я стал чересчур сентиментальным; остается лишь серенады под окном с гитарой наперевес петь — и тогда для полного комплекта не будет хватать поцелуя дамы сердца. Но так бывает лишь в сериалах. — Прости, — Гигантика виновато протянула мне руку, благодаря которой я все-таки встал. В лаборатории царил полный кавардак; Сюзан даже без своей силы могла сделать полный беспорядок — должно быть, результат длительного общения с Бобом и Звеном; а может — она просто чересчур разволновалась, на время позабыв, что ей следует сдерживать свои способности. Как бы то ни было, а уборка предстояла долгая. — Тебе помочь? — Был бы признателен, — кивнул я, мало изумившись ее внезапной телепатии, в которую я, впрочем, и не верил. Много раз мы соприкасались лбами, когда пытались оттереть реагенты на полу, и каждый раз меня словно током било; много раз мы весело шутили на какую-либо тему; много раз я ронял вещи, и Сюзан их поднимала, пеняя меня за мою рассеянность. Много раз я думал о том, что, даже когда мы полностью уберемся, все так же будет пахнуть мандаринами.