* * *
Пожелав соседкам по спальне спокойной ночи и задернув полог кровати, Гермиона, однако, не торопилась ложиться спать. Она подложила под пергамент «Словник чародея», установила на биографии Урика Странного пузырек с чернилами, очинила перо — но не могла заставить себя написать ни строчки. От осознания того, что она собиралась сделать, её мучила совесть. Гарри, милый Гарри, который так безоговорочно ей доверяет, и, конечно, поверит и на этот раз — может ли она так с ним поступить? Конечно, когда-нибудь он её простит, потому что ну совершенно не умеет обижаться, но злоупотреблять этим точно не стоит. Гарри и так постоянно терпит всяческие подлянки, а теперь он окончательно убедится, что доверять можно только себе. С другой стороны, этот обман ничем не хуже того, что прячется за улыбками Чжоу. В прошлом году она, скрепя сердце, оправдывала перед Гарри все её истерические выходки, веря, что она его любит, и её друг получит хоть немного заслуженного счастья. Но сейчас — совсем другое дело. Столько времени третировать бедного парня демонстративным равнодушием — а теперь скажите пожалуйста, «завтра важный день». Неужели завистливые взгляды активисток клуба «Подлей-Поттеру-Приворотного» — это так приятно? Перед её глазами невольно встала яркая картинка: кафе мадам Паддифут, столик в углу, Гарри робко накрывает ладонью руку своей спутницы, смотря на неё с нежностью и восхищением, а та поправляет свободной рукой темную прядь, выбившуюся из прически, и с превосходством поглядывает на соседний столик, наслаждаясь выражением лица Энтони Голдстейна, с которым она так скоропалительно рассталась (всего пару дней назад! всё один к одному!). Гермиона непроизвольно сжала кулаки, чувствуя какую-то обиду и вместе с тем злость — новое, сложное и очень непривычное для неё чувство. Нет, этому не быть! Быстро, пока не передумала, она схватила перо и вывела цифру один...* * *
В «Трех метлах» сегодня было не особенно людно — сказывалась непривычно хорошая погода, вот уже второй день подряд отбивавшая у хогвартсовцев охоту сидеть под крышей. Гермиона была даже рада этому — по крайней мере, за её столик никто не подсел, и не пришлось отвечать на дурацкие вопросы, почему она сегодня одна, и где... Ох. Гермиона машинально побултыхала трубочкой остатки шоколадного коктейля в бокале. Где же он теперь, ей и самой интересно. С такой благородной дружеской помощью его свидание наверняка уже закончилось, и теперь Гарри на всех парах мчится в Хогвартс, чтобы изъявить дорогой подруге свою горячую благодарность. Утром он взял с неё обещание, что она не будет торчать в башне, а пойдет вместе со всеми, да она и сама чувствовала, что сидеть у камина в полупустой гостиной и ждать заслуженного грома на свою голову было невыносимо. Правда, и здесь не лучше, все разбрелись по своим делам, и даже Рон, прихватив с собой хихикающую Лав-Лав, поспешно смылся. Её надежды хоть как-то отвлечься не оправдались, стыд за содеянное никуда не делся, хотя вчера она, признаться, даже развеселилась, когда писала эти наставления для Гарри. Бедный, милый Гарри... Она положила четыре сикля рядом с пустым бокалом и решительно поднялась из-за стола. Лучше прямо сейчас пойти и объясниться с другом, чем мучиться ожиданием. Тем более, что ни говори, а она сделала это для его же пользы, и он обязательно всё поймет. Как тогда, на третьем курсе, когда ему прислали «Молнию», а она рассказала об этом профессору МакГонагалл. Конечно, сначала он разозлился, но потом-то всё стало хорошо. Это её долг — ну кто ещё заподозрит опасность в скоростной метле или красивой девушке, которые сами падают в руки? Не Рон же, в самом деле. На улице уже почти стемнело, короткие зимние дни давали о себе знать. Хлопьями шёл снег, удивительно тихо и мягко, без завываний ветра и колючих снежинок, но видимость сильно сократилась. Гермиона медленно брела по главной улице Хогсмида, не поднимая головы, различая прохожих только по звуку их шагов. Вот навстречу ей снова проскрипели чьи-то ботинки, затем затихли и послышались снова, но уже из-за спины — торопливые, догоняющие шаги. Она нехотя обернулась. — Гарри? — растерялась она. — Разве ты уже... так рано?.. — она осеклась. Конечно, «рано», особенно если учесть, что она ему насоветовала. Гермиона почувствовала, как у неё нагреваются уши. — Скорее поздно, ещё ничего, собственно, и не начиналось, — широко улыбнулся Гарри. — Понятно, — пробормотала Гермиона, хотя на самом деле ей было ничего не понятно. Разве парочки, назначающие свидания в Хогсмиде, приходят не вместе? И почему так поздно? Решив, что разберется со всем этим позже, она отвлеклась от своих мыслей и поняла, что Гарри, оказывается, начал что-то увлеченно ей рассказывать. — И я тогда, короче, говорю ему: «Ты чего, Пикс, вообще с дуба рухнул? Нафига мне вообще было в пике, если я и так ушёл от бланджера, тупо высоту набрав?» А он мне такой: «Ты вообще ловец или как? Надо фигуры высшего пилотажа тренировать при любой возможности, а ты летаешь как дохлая сова, тебе чо, слизеринцы приплатили?» От такого Гарри Гермионе стало жутковато. Такое ощущение, что он всё-таки успел сходить на свидание, только не с Чжоу, а с Дадли. В другое время она непременно отчитала бы его, но чувство вины, сидевшее в ней несмотря ни на что, сейчас не позволяло даже повысить на него голос. — Да, тебе, наверное, правда незачем было делать эту петлю, — осторожно сказала она, заметив, что он ждет от неё какой-то реакции. — Не петлю, а пике, — тут же поправил её Гарри. — Извини, Гермиона, но в терминах квиддича ты совершенно не разбираешься. Гермиона даже возмущаться не стала. Действительно ведь, не разбирается, хотя раньше Гарри никогда её в этом не упрекал, и даже не поправлял, когда она что-то путала — только улыбался снисходительно. Вдруг у неё внутри всё похолодело. Пункт 1 советов Гермионы Грейнджер по обращению с девушками: Девушки любят внимательных парней. Обращай внимание на всё, что она сказала или сделала, если что-то не так — обязательно поправь её. Так, кроме внимательности, ты сможешь показать ещё и свою эрудицию. Гарри между тем продолжал свою пламенную речь. — Ну и мы решили устроить дружеский матч с равами, всё равно уже играли против них, а со Слизом ещё нет, так, чисто для тренировки, так прикинь, мы за час трижды успели сыграть, и я все разы снитч ловил, все офигели просто! Её сердце колотилось как сумасшедшее. Пункт 2 советов Гермионы Грейнджер по обращению с девушками: Расскажи ей побольше о себе, о том, в чем ты хорош, желательно — как можно подробнее. Можешь и приукрасить, в этом нет ничего страшного. — … и близнецы, короче, собираются замутить вечеринку по этому поводу... Пункт 5 советов Гермионы Грейнджер по обращению с девушками: Используй как можно больше жаргонных слов. Так ты будешь выглядеть круче и мужественнее. — … Симус тогда вообще застыл на месте, как будто ему Сычик на голову какнул... Пункт 6 советов Гермионы Грейнджер по обращению с девушками: Почаще шути, шути по любому поводу. И не беспокойся — для того, чтобы показать, что у тебя хорошее чувство юмора, гораздо важнее количество шуток, чем их качество. Но если он применяет все эти дурацкие советы сейчас, то получается, что девушка, к которой он не знает, как подойти — это... Несмотря на мороз, ей вдруг показалось, что стало очень жарко. К пылающим ушам добавились ещё и щёки, правда теперь не от стыда, а от какой-то дурашливой радости. Она вдруг осознала, что Гарри, вообще-то, уже замолчал и робко подняла на него глаза. Он... смеялся! — Гарри, ты что, издеваешься, надо мной? — возмутилась она. — Я мог бы задать встречный вопрос, — фыркнул Гарри. — Кстати, я ведь почти принял это твоё руководство за чистую монету — кто знает, что у вас, девчонок, там в голове творится. Если бы не третий пункт, — и он по памяти процитировал, — «Если девушка опоздает, скажи, что даже не обижаешься на неё, хотя и расстроен её поведением, причем ещё до того, как она тебя поприветствует. Твоя предупредительность и снисхождение к чужим промахам непременно расположат её к тебе». Вот здесь ты переборщила. Про женскую привычку опаздывать слишком много пишут и говорят, даже я понял, что здесь что-то не так. «Да уж, — мрачно подумала Гермиона. — Мерлин, какая же неописуемая глупость... И чем я только думала?» Помолчав, Гарри задумчиво сказал: — На самом деле, эти советы мне очень помогли. — Ты что, пытаешься меня утешить? — улыбнулась Гермиона. — Я серьёзно. Ещё когда ты спрашивала меня о Чжоу, я... — он замялся, — у меня появилась надежда, но я должен был знать наверняка. А когда я получил это твоё руководство, то понял... — а вот Гермиона всё ещё ничего не понимала. Гарри лукаво взглянул на неё и закончил: — что ты меня ревновала! Её смятение не поддавалось никакому описанию. Что? нет! Она просто хотела защитить его от Чжоу! Гарри осторожно взял её за руку, и она внезапно поняла, что это правда. То чувство, которому она придумала столько оправданий, наконец-то было названо по имени, и теперь можно признаться себе, в чем причина её неприязни к Чжоу и отчего ей сейчас так радостно и неловко. Не выпуская её руки, Гарри остановился возле фонаря. Островок снегопада, почти невидимого в темноте, был выхвачен теплым пятном света, и это было сказочно красиво. И Гермиона смотрела, не отрываясь, упорно не желая встречать взгляд Гарри. — Я ведь больше не должен соблюдать эти правила, так? — спросил Гарри, сжимая её руку сильнее. — Потому что четвертое, например, меня сейчас очень смущает. — Забудь уже про них, сколько можно, — отозвалась Гермиона, безуспешно пытаясь вспомнить, о чем там шла речь. В голове творился страшный сумбур, но когда Гарри осторожно привлек её к себе, то она вспомнила. Пункт 4 советов Гермионы Грейнджер по обращению с девушками: Не позволяй себе никаких вольностей, пока не получишь чётко сформулированного устного подтверждения того, что она этого тоже хочет. «Ну да, ещё одно глупое правило. Но кому какое дело, — успела подумать она, прежде чем окончательно раствориться в объятьях своего самого любимого друга, — что мы чувствуем, когда делаем глупости, если бы все они заканчивались бы так чудесно?»