Со вкусом.

Он ему подходит. И тут дело даже не во внешности, нет, она, конечно, играет большую роль в отношениях, но именно в эмоциональном плане, в духовном, он ему подходит. По душе, как говорится. Он всегда рядом, всегда поддерживает, утешает, когда плохо, и всегда прикроет, когда очередная сладость исчезнет из заначки любимой «мамочки». Да даже тогда, когда до безумия захочется любимых помидорок макнэ, он тайком стащит, а на утро скажет, что это он виноват, а не кто-то другой. И дотащит до машины, когда не в состоянии даже дышать, не то, что передвигаться, и голову на коленях примостит, и начнет ласково перебирать пряди жестких волос, и трепетно укроет одеялом, и поцелует на ночь, пожелав сладких снов. И даже молча выслушает гневные тирады недовольного главного вокалиста, когда он разойдется по неизвестной никому причине. Почему? А потому, что любит. Потому, что до одури любит этого несносного пусановца, маленького обжору группы и просто язву по имени Чон Дэхён. Период цветочки-подарочки-поцелуйчики давно уже благополучно пройден, все так, как и должно быть в серьезных отношениях. Но когда уже прошло достаточно времени, и на лбу уже написано, что вы пара, не дай Бог какой-то самоубийца не так посмотрит в его сторону, Халк обеспечен каждому. Тогда начинается бурное выяснение отношений. Обычно истерики в группе закатывал не кто иной, как Ким Химчан, но в последние месяцы тот просто нервно стоит в стороне, когда пусановец выходит из себя. И вот сейчас вся группа сидит как на минном поле, как на иголках, как Мюллер на отчете у Гитлера, поджав хвосты, и с открытыми ртами наблюдает за третьей мировой войной, что начинает разворачиваться в их гостиной. У вокалиста, похоже, планку сорвало еще на съемках, а сейчас чаша терпения переполнилась, и им ничего не остается, как молча выслушивать поток гнева, который прямо водопадом льётся из уст Дэхёна. И даже здравомыслящий и грозный лидер с опаской косится на Чона, который похож на Геру, когда та узнала, что Зевс ей изменил, и прячется за спиной макнэ. Да, учитывая рост Чжунхона, которому позавидовал бы любой баскетболист, это возможно. А еще потому, что Зело стоит ближе всех к двери и готов в любую минуту сорваться и выбежать вон из квартиры. «Маманя» группы сидит на диванчике рядом с Ёнджэ и нервно дергает его за рукав куртки, Джэ, в свою очередь, крепко обнимает того за талию и шепчет, чтобы был готов к побегу. Виновник сего концерта, а именно Мун Чоноп, сидел рядом с Кимом и, опустив голову, выслушивал своего парня. Тот, похоже, серьезно разошелся и не прекращал вещать о том, что хорошо, а что плохо. Чон успел обматерить всех участников группы, да таким отборным матом, что Гук записал их в заметках у себя на айфоне. Началось все с того, что завтрак был отвратителен и пересолен, потом он упомянул задницу с ногами, а именно Хона, потому, что он утром орал ежику, чтобы тот быстрее мыл свои грабли и освободил уже ванную. Упомянул, что Ёнгук - лось и вообще, чтобы он тщательней всё и всех собирал и, наконец-таки, написал график дежурства по квартире, включая очерёдность посещения ванной комнаты. Рассказал, какой стафф был паршивый, и то, что микрофон на выступлении чуть не сломался, а его должны были проверить. Упомянул даже стилистов-идиотов, что выбрали тесную одежду, в которой было до ужаса неудобно, и то, что он чуть не сорвал свой великолепный голос из-за холодной воды, что принесли в гримерку. Рассказал обо всем и вся, что накипело за весь день, и развешал каждому по хорошему количеству подзатыльников, при этом активно размахивая руками и украшая речь высококачественными матами. Все попытки слинять, уйти, спрятаться он пресекал даже в мыслях, поэтому все подумывали выйти от безысходности через окно. И когда Дэхён более-менее успокаивается, он гневно осматривает всех мемберов и, остановившись на танцоре, удаляется в кухню, заедать трагедию всей своей жизни едой. Четверо парней вздыхают с облегчением, и только Джэ сочувственно хлопает Опа по плечу (у него самого такой же фрукт). Все смываются из квартиры куда подальше, ведь сейчас антракт, а далее их ждёт второе действие этого спектакля. - Мозг он выносит качественно, не хуже Химчана, даже, я бы сказал, со вкусом,- танцор встает с дивана и направляется в сторону кухни, где, обиженный на весь земной шар, сидит Чон. - Ты высказался? – Оп стоит в дверном проеме, облокотившись плечом о косяк, и, скрестив руки на груди, смотрит на парня. Тот медленно встает и, повернувшись лицом к Муну, начинает шумно вдыхать воздух, отчего ноздри заметно шевелятся, как у разъяренного быка, а пухлые губы плотно сжаты – не к добру. - Да как ты посмел?! Да еще и у меня на глазах?! Да еще и после того, что было между нами?! Хотя бы увел ее куда подальше от моих глаз, чтобы я не видел этого безобразия! Ты предал меня, ты предал нас! Вот и убирайся к ней, чтобы я больше тебя не видел, изменник! Да как ты вообще удумал такое?! И чем же я тебя не устраиваю, раз ты на них же заглядываешься?! Ну да, четвертого размера сисек у меня нет, да и между ног что-то болтается! Из-за этого ты на них перешел?! В глаза мне смотри, подлец! – Дэхён орет так, что венки так и выпирают на шее, и затрагивает самые высокие ноты, какие только может, а танцору кажется, что тот попросту перешел на ультразвук, как макнэ во время быстрого чтения своего рэпа. От такого у Опа закладывает уши, и он, вдохнув полной грудью, хочет возразить, но только он открывает рот, его перебивают: - Что, сказать нечего?! Правильно, лучше молчи сейчас, или я за себя не ручаюсь, и та стерва будет по кусочкам тебя получать, я гарантирую тебе и ей это! - Да я ей только улыбнулся, дурная шатенистая балда твоя! А ты уже истерику закатываешь! Она мне всего лишь поправляла курточку, это ее работа между прочим! - Да как она вообще посмела прикасаться к тебе?! - Она стилист! Ей за это деньги платят! А то, что они мне напялили куртку на голый торс, так я не виноват в этом! - Она чуть слюнями и тебя, и пол, и вообще все чуть не заляпала! У нее, похоже, встал, когда она тебя в таком виде увидела! - Дэхён яро орет, наворачивая круги вокруг обеденного стола, но он быстро оказывается прижатым к холодильнику, а по обе стороны от головы упираются руки танцора. - Кто-то ревнует? – на самое ушко шепчет Чоноп, слегка прикусывая мочку уха и оттягивая ее за сережку-колечко. Но Чон никак не реагирует и пытается оттолкнуть танцора, так же испепеляя его своим злым взглядом. - Нет, блядь, радуюсь, что к тебе эти длиннорукие озабоченные дамочки липнут! Да как ты вообще пос… - гневная ругань в момент стихает – Чоноп затыкает его поцелуем и прижимает обеими руками к себе за талию, но вокалист больно кусает его за нижнюю губу и отстраняется. - Ты хуже Химчана. - Мун Чоноп, а не пошел бы ты в задницу?! - Отлично! Оп грубо целует парня и подхватывает его под бёдра, направляясь в сторону спальни. Дэхён кусается, царапается, но младший не отпускает, и, когда он заходит в комнату, бросает Чона на кровать, забираясь на колени вокалиста сразу же, заводя его руки себе за шею. И только Хён хочет возразить, как его вновь затыкают поцелуем. - Ты что вытворяешь, а?! - Я?! А что я-то?! Я тут люблю тебя, между прочим, и поцеловать хочу, а ты не хочешь! - Любишь? – глаза Чона по странному загораются, и Оп тяжело вдыхает, наклоняясь к вокалисту и обхватывая его лицо своими ладошками. - Очень-очень люблю, только тебя, одного тебя так люблю, малыш, - танцор нежно целует своего парня, и тот ерзает и обхватывает его бедра своими ножками, прижимаясь к Муну сильнее. А через три часа бурных «примирений» довольный самим собой Дэхён скинет Гуку и Джэ сообщения о том, что можно возвращаться домой.