В снегопад все улыбаются.

Маленькой Наташа любила зиму. Она выбегает из избы во двор и замирает в который раз - снег вокруг. За ночь высыпал так сильно, что аж до пояса ей, совсем девчушке, раскрывшей в изумлении рот. Снег искрится в лучах утреннего солнца, переливается, и Наташка то садится на корточки, то выпрямляется, - под разными углами снег по-разному сверкает. Ольга ругает ее и силком тащит в дом, а Арловская лишь хнычет громко и набирает в руки больше снега. В тепле снег таял. Наташа садится перед окном, поджимает под себя худые ноги и смотрит, как брат расчищает двор. Ванька раскрасневшийся не то от мороза, не то от натуги и вид у него такой, будто он пытается поднять на плечах целый лес, так ему тяжело дается работа. Дурачится, - думает Наташа. Ведь снег, красивый, искристый снег не может быть тяжелым. Когда они идут по лесу, брат велит ей наступать в его следы - сугробы глубокие. Но Наташа будто специально идет в стороне от его следов и вместо шагов прыгает, увязая в снегу едва ли не по пояс. У нее вся одежда насквозь мокрая и Ольга наверняка потом ворчать будет, что она так точно простынет, но девчушка только отталкивается сильнее, выпрыгивая из сугроба, чтобы снова в нем очутиться. Оля с Иваном уходят далеко вперед и, оборачиваясь, торопят ее. Вот ведь дуростью малая занимается. Арловская идет, запрокинув назад голову. У нее затекает шея, но это неважно. Важно - великаны-деревья, огромные, стремящиеся в кружащую голову высь и до самых тонких веточек покрытые пушистым снегом. И в этом одеянии они как-то по-особенному волшебны, притягательны. Ванька постукивает палкой по стволу и снег с самой верхушки дерева сыплет прямо вниз, на Ольгу, которая смешно вопит и силится вытряхнуть быстро тающий снег из-за шиворота. Брат хихикает - мальчишка, - а Наташка смотрит на медленно оседающие хлопья и тоже берет в руки палку. "Научил дите!" - ворчит Ольга, смотря, как сестра бегает по опушке и сбивает с веток снег, устраивая себе снегопад. Вечером в их доме тепло, а за окном валит снег. Наташа льнет к оконному стеклу, прижимается к нему детским носиком и во все глаза смотрит на резные снежинки, устилающие землю. Завтра утром будут сугробы, и в них можно будет валяться, перекатываться с боку на бок и лепить снежки, кидаться ими в обмотавшегося шарфом Ваньку и призывающую теплее одеться Олю. Зимой все сверкает будто бы по волшебству и все белым бело вокруг. Зимой смех отчего-то звонче. И хмурая маленькая Наташка улыбается чаще. Наташа и сейчас любит зиму. Высунув нос в форточку, она глубоко вдыхает морозный воздух и задерживает в легких, будто наслаждаясь, медленно выдыхая пар. Сейчас зимы не такие, как раньше. Снега по щиколотку выпадет - и то за радость, да и морозов тех уже нет, а люди в минус пятнадцать надевают на себя все одежки. Случайная снежинка падает Наташе на кончик носа, и она чуть недовольно смахивает пальцами влагу, когда та растаяла через пару мгновений. Ольга несильно дергает Арловскую за край кофты. - Наталка, слазь оттуда, чай уж остыл. Они сидят на кухне Ваниной квартиры. Здесь тепло почти так же, как в доме, который они когда-то топили сами. И снег за окном валит очень похожий на тот, только мельче. Одна Арловская такая же, как тогда, - не может оторваться от окна и почти не слышит, о чем болтают брат с сестрой, и даже забывает сказать Ольге, что не надо было класть сахар в ее чай. Дышит на стекло и рисует на нем снежинку, корявую такую. На улице лучше - там настоящие. Наташа подрывается с места и тянет за собой брата с сестрой. Ольга видит улыбку, в которую сложились тонкие сестринские губы, и потому следует за ней, утягивая ничего не понимающего Ивана. Арловская выбегает с ними на улицу и замирает - снег вокруг. А потом она хохочет и, схватив брата с сестрой за руки, кружится. Ванька валит сестер в снег и смеется и Оля тоже, забывая ворчать про то, что они простудятся. Небо сыплет искристым волшебством. Зимой можно говорить родным о том, что любишь, чуть чаще.