Светлая тьма

Янтарный луч солнца пробирается сквозь плотно замкнутые шторы, напоминая, что уже утро. Я лежу в постели и смотрю на фотографию, что стоит на невысокой тумбочке. Оттуда мне улыбаются темноволосая девушка с большими карими глазами и светловолосый парень, старше подростков лет на семь. Недовольные мальчики смотрят друг на друга, поджав губы. Один из них, с серыми волосами и маской на лице я, а другого зовут… звали Обито. Темные волосы, дурашливые очки, скрывающие темные глаза, смешное выражение лица, что сейчас вызывает только тоску и боль на душе. Желания идти на тренировку не было, но я встал, зная, что сенсей и Рин будут ждать. Быстро умылся и переоделся, а затем, даже не позавтракав, вышел на улицу, захлопнув дверь. Как я и думал, Рин и сенсей уже ждали меня. Сенсей улыбнулся мне, а Рин лишь сухо кивнула, пытаясь спрятать за каштановыми прядями заплаканные глаза. Я судорожно вздохнул, вспомнив место. Небольшая поляна с тремя столбами в центре, лес, тихое журчание далекого ручейка… — Это же… — пробормотал я. — Да, Какаши, место нашей первой встречи, — продолжил за меня сенсей с легкой улыбкой. – Тогда вас ещё было трое… Рин громко всхлипнула и упала на колени. Она закрыла лицо руками, чтобы мы не видели слёз, но её хрупкие плечи то и дело дрожали. — Рин, — прошептал я, опускаясь рядом с ней на колени. — Это… — сквозь плач донеслось до меня, — это я виновата. Я слишком слабая… Если… если бы я была сильной, он был бы жив! Вам не пришлось бы спасать меня, не пришлось бы рисковать жизнью. Почему вы меня не бросили тогда? Лучше бы я погибла! — Перестань, Рин. Ты не виновата! – строго с неким раздражением прервал её причитания я. – Если бы я сразу послушал Обито и пошёл тебя спасать он был бы с нами! Это я… только я виноват! — Нет, я! – она посмотрела на меня своими красными от слёз глазами. — Я, — шепотом повторила девушка. — Вы ещё подеритесь, — неловко пошутил учитель, и мы уставились на него полными ненависти и гнева взглядами. В эту минуту меня раздражало в нём всё: его светлые волосы, чем-то напоминающие о солнце, теплая «вечная» улыбка, мягкий голос. – Всё будет хорошо, всё образуется… — Минато-сенсей, да как Вы можете улыбаться? — закричала Рин. — Его нет, он умер! И ничего уже не будет как прежде… Я молча согласился с её словами. — Почему, почему вы оставили нас тогда, сенсей? — вдруг заметила девушка, продолжая всхлипывать. – Почему вас не было рядом в тот, самый нужный момент? Мне показалось или уголки его рта чуть вздрогнули, словно учитель хотел перестать улыбаться? — Почему вы молчите? И почему… почему улыбаетесь даже сейчас, когда его больше нет… Обито больше нет! – она кричала, будто безумная, слезы непрерывно катились из её глаз. — Кажется, будет дождь, — вдруг беспечно ответил сенсей, поднимая взгляд на серые облака, что застлали чистое небо. – Вам лучше пойти домой, ребята, тренировки не будет. Я с удивлением наблюдал за учителем. Неужели… неужели он действительно ещё не понял, что Обито мертв? Что он больше никогда не встанет, не скажется чего-нибудь абсурдного. Не будет доставать своими уверениями, что клан Учиха лучший и что он станет меня сильнее. — Обито был прав в самом начале, — с ненавистью произнёс я, стараясь придать словам как можно больше яда. – Вы слишком маленький, чтобы быть нашим сенсеем… — с этими словами я аккуратно поднял Рин и, поддерживая её, повел девушку в деревню. Учитель лишь проводил нас взглядом. *** Она рыдала, захлёбываясь собственными слезами, бессильно опустив голову на моё плечо. Я же молча прижимал Рин к себе, пытаясь защитить её, такую хрупкую и нежную от этого жестокого мира. — Рин-чан, Какаши-кун? Я обернулся и встретился взглядом с красноволосой женщиной, что с беспокойством смотрела на Рин. — Кушина-сама… — Что случилось? — Обито… — прошептал я в ответ. — Похоже, у неё истерика… — заметила девушка. – Идем ко мне, живо. Я повиновался приказу и последовал за ней, обняв подругу. Дома Кушина тут же напоила с моей помощью Рин какой-то настойкой, и та уснула на диване. Мы же ушли на кухню. Прошло четыре часа. За окном бушевала гроза: то и дело вспыхивала молния, по стеклу барабанил ливень. Мы с хозяйкой дома пили теплый чай, изредка перебрасываясь короткими, ничего не значащимися фразами, когда в комнату, кутаясь в одеяло, зашла Рин. — Чай? – тут же предложила Кушина, подскакивая с места. Рин лишь покачала головой, присев на стол. Несколько минут мы провели в молчании, прерываемом лишь гулом грома. — Какаши, — тихо произнесла Рин. — Что? — Я хочу тренироваться. — Но Минато-сенсей сказал, что тренировки сегодня не будет, — заметил я. — Значит, потренируемся без сенсея, пожалуйста, — умоляюще посмотрела девушка на меня. — Я вас потренирую, — вдруг вмешалась в разговор Кушина-сама. – Мне всё равно не чем заняться. Только вам придётся надеть плащи. Рин слабо улыбнулась с благодарностью, а затем захлопала в ладошки, как маленький ребёнок. — Хорошо, только не долго… — согласился я. *** Второй раз за день мне приходится идти этой улицей туда. Место, которое я возненавидел, ведь оно буквально пропитано тобой, Обито. К нашему сожалению, едва тренировочное поле стало заметно, мы увидели: там кто-то есть. — И какой самоубийца станет тренироваться в такую погоду? – пробурчала Кушина-сама, спускаясь с холма. — Ну, мы к примеру, — притянул я, за что сразу же получил полный укора взгляд. Человека мы узнали сразу, как только подошли достаточно близко, чтобы рассмотреть его. Он стоял на коленях, сжимая правую руку так, что костяшки пальцев побелели, мокрая челка прилипла к лбу. — Минато, — вскликнул Кушина-сама и подбежала к нему. Мы с Рин подошли к учителю. Он вздрогнул, когда услышал голос Кушины, и поднял на нас свои голубые, но сейчас безжизненные глаза. — Вы тренироваться? — сухо спросил он. — Дурачок, — не замечая холод в его словах, заметила Узумаки-сама и сняла с себя дождевик. – Заболеешь же… — Кушина, всё в порядке… Но она накинула на него плащ и прижала к себе, встав на колени. — Что же ты делаешь, дурачок? – шептала она. — Хватит, Кушина, оставь меня, — умолял парень, даже не пытаясь вырваться. — Сенсей, — прошептала Рин и присела на корточки. – Идёмте с нами, сенсей, вы же замерзли. А что у вас с рукой? — Поцарапал, — ответил он, закрыв глаза… *** Я долго наблюдал за молодым человеком, что дремал на диване. Его ладонь была умело перевязана Рин. Во сне он казался беззащитным и слабым. Кушина подошла к нему и ласково убрала челку со лба, он не шевелился. Больно. Я думал, он не чувствует тоже, что и мы. Думал, не понимает нас, смеётся над нашим горем. — Он тоже винит себя? — вслух заметил я. — Да… — шепотом ответила Кушина, повернувшись ко мне. — Почему? — удивилась Рин, входя в комнату и держа в руках поднос. «Прости, я не успел», — вспомнил я слова сенсея. Ещё тогда я должен был понять... — Значит, мы были не правы, Рин. Нам надо будет извиниться, как только он проснётся. — Не стоит, — улыбнулась Кушина. — Он и так вас простит… Это же Минато.