Прощай, Леголас

      Долгой и кровопролитной войне за спасение всего Средиземья, за восстановление истинного короля Гондора наступил долгожданный конец в пользу «добра». Свет окутал темные земли, и через год-другой на темных землях будет расти зеленая трава и будут цвести пахучие цветы. В память о ней останутся лишь россказни пожилых бойцов да пара-тройка наконечников стрел эльфов, обломки человеческих мечей и гномьих секир да орчьи щиты. Но память о погибших никогда никого не отпустит, у всех в эти тяжелые времена были потери. И эта боль, что шрамом осела на сердце, никогда не покинет их, лишь притупится с годами. А ведь за этой борьбой были и свои своеобразные, но редкие доходы. Кто-то приобрел веру в чудо, кто-то – крепкую дружбу на века, кто-то – даже любовь. Ведь не бывает худа без добра, верно?       Но сейчас, когда прошел лишь день от окончания битвы и пара часов от коронации нового правителя великого Гондора, все пируют, одержав победу над злом. Лишь этот самый правитель, молча вглядываясь вдаль, стоит на огромном балконе и думает, что будет дальше. Будет ли все как прежде? Нет. Быть может, все переменится полностью? Однозначно да. А на небе уже давно загорались звезды, освещая все своим холодным и ярким светом, столь любимым эльфами. Но здесь были звезды, не родные им – именно поэтому через день-другой они отправляются в свой родной край, где на небосводе горят их звезды. Разве что, один эльф останется здесь и до скончания своих веков будет вместе с этим градом, вместе с людьми, вместе с одним великим человеком. Но тот ли это эльф, которого желал видеть рядом с собой этот самый великий человек? Он и сам не знал об этом, но не будь простора для сомнений, он бы даже не задумывался об этом. Что ж, пора, наконец-то, сказать, кто этот великий человек, повелитель и король Гондора – это Арагорн, сын Араторна. Человек, о котором знают все; человек, которым гордится вся человеческая раса; тот, кто спас всех от ужасного ока Саурона и его приспешников… Но сейчас надо было думать о том, что долгожданное приобретение истинного титула - что, между прочим, должен был быть дарован ему с рождения - был получен. И вот сотни дел свалились – хотя что уж там, просто ожидаемо оказались - на голову нового короля Гондора, на пару с пышной короной. Город, безусловно, прежде всего, надо было восстановить, но неожиданная помощь полилась словно эль - со всех сторон, приветственная радостными возгласами усталых и потрепанных жителей. Нападения орков, гоблинов и прочей мерзкой твари им боле не грозили, по крайней мере, ближайший десяток-другой лет. А исчезновение такого лютого места как Мордор обещало, что спокойствие, наконец-то, сможет окутать своим мягким покровом всех жителей Средиземья.       Наконец-то можно будет увидеть, как человек в расшитом костюме восседает на троне, нетерпеливо посматривая по сторонам. К нему на дню будут подходить множество людей с просьбами подписать тот или иной документ или же одобрить, допустим, какие-либо обновления в укреплении стены, которая, к слову, должна по плану стать прочнее. Но, безусловно, Арагорн не из тех людей, кто готов сидеть годами на одном месте и лишь издалека смотреть на своих подданных, руководя ими. Нет, он самолично будет рваться в бой в случае нападения; он будет осматривать и следить за постройкой зданий, пострадавших после крушения; он будет все тем же человеком, что был и ранее, просто цена его жизни – так же, как и бумажная работа – увеличилась.       И вдруг он вспомнил своего близкого друга-эльфа. На его коронации они не успели и словом обмолвиться, хотя это было вовсе не важно – они поняли друг друга с полувзгляда. Они через многое прошли вместе, они знакомы с самого детства и слишком долго они были рядом, чтобы не понять этого. А потом – там, на выступе у крепости – все разошлись, и он увидел ее – Вечернюю Звезду, Арвен, эльфийку, ради которой он прошел весь этот путь и остался жив. Он всем сердцем и душой стремился к ней и вот она прямо перед ним. Усталая, но радостная; болезненно бледная, но с нежным блеском в глазах. Сдержать порыва не удалось, и двое возлюбленных впились страстными поцелуями друг в друга. И оба поняли, что это – невозвратная точка. Оба поняли, что это – начало конца. Арагорн жил своим представлением о любимой и годами желал вовсе не ее, а ее образ, возникший в голове. А сейчас было что-то не то, сейчас это была уже не та Арвен, которую он помнил – или же представлял? И она это знала, но тоже молчала, потому что это не та вещь, о которой нужно говорить. Все само бы пришло к очевидному итогу, рано или поздно.       В лицо подул северный ветер, заставляя щурится и отвести голову в сторону. Вслед за этим он заметил лучника, что тихо стоял за его спиной и, сложив руки словно в молитве, хотя молиться было незачем, он так же молча наблюдал за задумавшимся королем, незаметно улыбаясь лишь уголками губ. - Леголас, - промолвил Арагорн имя друга и развернулся к нему лицом, - Что потревожило твое торжество и привело ко мне? - Разве я не могу просто посетить моего дорогого друга? – С уже открытой улыбкой проговорил он, и о его честном слове говорили задорные и добродушные искорки, пляшущие в серо-голубых глазах. - Отчего же нет? Можешь, но я не думаю, что из-за меня принц Лихолесья стал бы отвлекаться от дел, - человек прищурил глаза и усмехнулся, ведя шутку с боевым другом.       Леголас добро, тихо, по-своему рассмеялся, ведь он – лишь принц Лихолесья, а перед ним стоит истинный и прекрасный король Гондора, что доказал свою веру, любовь и преданность своему городу. - Завтра, с первыми лучами солнца, я покину Гондор и отправлюсь в путь к дому, где ждет меня мой народ и отец, - его брови свелись к переносице и он поджал губы.       Слова эльфа поразили его, но в тоже время они были ожидаемыми. Арагорн знал, что рано или поздно они снова расстанутся, как раньше, и вновь многие года не увидятся, пока какому-нибудь очередному магу не взбредет в голову поработить мир на пару с самым страшным существом. Да, может быть, они еще будут видеться на каких-нибудь деловых встречах делегаций представителей рас или же, как бы примитивно и сухо это ни звучало, по праздникам. Но Арагорн всем своим сердцем не желал этого. Он не хотел вновь потерять его. Он хотел видеть его рядом, и чтобы тот – что является крайне эгоистичным, но, в его понимании, самым верным – предпочел бы его Лихолесью. Предпочел бы его своему родному дому, где и его ждет корона. Но забрать принца у его подданных лишь из-за своих личных нужд было бы пиком слабоумства и эгоизма, недостойного короля Гондора. - Леголас… Я надеюсь, что мы еще свидимся с тобой. Нет, я знаю это, - ложь во имя блага, так ведь это называется, верно?       Он искренне улыбнулся, хотя в его глазах промелькнула толика печали прощания, но ускользнуло ли это от зоркого эльфийского глаза? - Стоит ли нам врать? И ты, и я прекрасно знаем, что ближайшие лета мы точно не будем видеть друг друга, - Леголас мигом разбил эту придуманную и построенную на лжи «идиллию», ведь он - благородное существо, и подобное для него неприемлемо, даже в таких случаях. Это заложено в него с давних лет его предками – на то он и эльф. - Ты прав, - он грустно усмехнулся и не смог удержать себя, чтобы не положить руку на плечо Леголаса и сжать его, словно если он отпустит, то тот рухнет в непроглядную глубину тьмы. - Прости мне эту ложь. Но я правда искренне будут скучать по тебе и желать встречи. - Я знаю, - тот добродушно улыбнулся и так же положил руку тому на плечо, и все вышло как тогда, на коронации Арагорна – только больше слов. - Если желаешь, я могу проводить тебя, - осторожно, но не колеблясь в своем предложении, проговорил король. - Нет. Ты нужен Гондору, ты нужен своему народу, ты нужен Арвен, - голос лучника даже не дрогнул на последнем слове.       Да, он и впрямь питал некие странные и неправильные чувства к этому человеку, но желал тому лишь счастья, пусть и не с ним. Арвен - достойная девушка и никто иной не может стоять с Арагорном, кроме нее – это он понял давно, еще когда только увидел их вместе. И эта мысль засела у него в голове, не давая совершать глупых и неосмысленных действий. Но любой, кто хоть раз любил, питал сильнейшие из всех чувств к кому-либо, тот знает, что скрыть их полностью невозможно. И это просачивалось лишь раз, когда эльф подумал, что Арагорн погиб – хоть верить в это он и не желал всем сердцем и душой. - Как скажешь, Леголас, - король Гондора в последний раз сжал в руке, казалось бы, хрупкое плечо лучника и распрощался с ним, зная, что видит его в последний раз, - Что ж, желаю хорошей ночи и приятных снов.       Он невольно посмотрел на небеса, отмечая их безоблачность и свежесть. - И тебе, Арагорн, - по своей открытой и вольной натуре, Леголас не сдержал крепких объятий, в которых пожелали утонуть оба, но не осмелились это высказать. - Прощай, Элессар, - не разжимая объятий и чуть щурясь, проговорил эльф. - Прощай, Леголас.