В марте 45-го

Шли последние дни войны. Я уже знал, чем кончится дело и именно поэтому, сегодня... -Штурмбаннфюрер Лайтхайзер, штандартефюрер Кирхиайз прибыл с докладом. Он, как обычно, был спокоен. Сидел и разбирал документы на своем столе, как будто, сейчас в марте 45-го, все это имело какое-либо значение. Для него, или для третьего рейха. Совсем рядом, под Берлином, уже слышалась русская канонада. Или возможно, это были союзники? Отступать было некуда и, как я уже и говорил... - Входите, штандартефюрер Кирхиайз. - Холодная улыбка. Мимолетный взгляд, поднятый над бумагами. Сглатываю. Пытаясь не дрожать, подхожу, печатая шаг. Или сегодня или...Наверное уже в Валгалле, если и там у меня хватит наглости. Возможно, он меня просто пристрелит. Не самая плохая смерть, если видишь альтернативу-плен. Или тем, или другим. Медленно кладу документы на его стол и поднимаю взгляд, в надежде встретиться с ним глазами еще раз. - Вы...не собираетесь...бежать? - совсем тихо. Мимолетное удивление и усмешка. - За паникерство положен расстрел на месте, вы знаете об этом, гер Кирхиайз. Лайтхайзер растегнул кобуру. Я спокойно ждал, ведь это не так уж плохо, не самое плохое, что могло случится. Он вполне мог крикнуть секретарю и тогда-расстрел. Не спасут ни медали, ни другие заслуги перед СС. - Это все, что вы хотели мне сказать? Тогда покиньте кабинет, мне нужно работать - Снова незаинтересованный взгляд льдисто-голубых глаз. Сглатываю. Очень хочется курить,но...Не здесь же. - Нет. - Быстро наклоняюсь и прикасаюсь к его губам своими. Вот теперь все. И поэтому, обхватываю его лицо руками, подсознательно ожидая выстрела. Но совсем ведь неплохо умереть так, не в плену, не от рук своих, в очередной раз ищущих тех, кто виноват в проигранной войне. Он отстраняется. - С вашей стороны, это неосторожно, вы не находите? Неспешно встает, идет к двери. Значит расстел. Сейчас он выйдет и позовет охрану. Грустно улыбаюсь, если не везет-то во всем. Пусть так, все равно-это он отдал этот приказ. Не оборачиваюсь. - Не беспокойте нас, Анна, у нас совещание - Звук запираемой двери. Я замер, боясь обернуться. - Вы чего-то хотели, я не прав? Шуршание снимаемого кителя вывело меня из ступора. Оборачиваюсь, встречаясь с холодным взглядом. - Раздевайся - уже приказ. Руки не слушались, скользя по пуговицам. Он быстро подошел, помогая расстегнуть последние две, спокойно раскрыл пуговицу на брюках. От прикосновения его рук, я вздрогнул. Мимолетная улыбка. Лайтхайзер прижал меня коленом к столу. - Ты первый раз изменяешь родине и, явно первый, себе,так? Его язык провел по моему. Нежно, осторожно, просто пробуя. Воздуха в комнате стало меньше. Я застонал, когда его рука легла на мой член. Бумаги полетели на пол, когда штурмбаннфюрер положил меня на стол. Языком, он прочертил дорожку вдоль моей шеи. Рука ласкала член, его язык провел по соску. -Да! - слишком громко. Прикусываю руку. Ритм становится все быстрее. Левая рука временно покидает мой сосок и отводит мою руку от лица. - Покалечишь себя - какой же холодный у него голос. Губы накрывают мои, почти не давая дышать. Правая рука меняет ритм на более быстрый. Хочется закричать, но из горла вырывается только шип. Кончаю. Холодные глаза надо мной, пару секунд смотрят выжидательно, потом... Руки Лайтхайзера переворачивают мое тело на живот, попутно стягивая брюки до колен. -Истинный ариец, не должен отступать на пол пути, вы не находите? - в самое ухо. Его палец внутри. Снова сжигающий тело ритм. Подаюсь к нему, прося большего, ведь так мало... Снова прикусываю руку, дверь толстая, но не хочу, что бы нам помешали. Не сейчас. К первому пальцу присоединился второй. Еще несколько быстрых движений и его рука сжала мое бедро. - За предательство родины следует наказывать, вы не находите? - Лайтхайзер резко подается вперед. Боль. - Но вы же только собирались это сделать, и поэтому.. - Голос меняется, дыхание становится более быстрым. Видимо и его арийская выдержка имеет свои пределы. Его рука снова на члене. Подаюсь назад, что бы всем телом, всей кожей почувствовать его. Лайтхайзер, плавно отодвигается, почти выходя. - Удовольствие стоит растягивать - шепот. Неспешный ритм. Мои руки вцепились в бумаги на его столе. Его язык провел по моему горлу, слизывая пот. Тело само поменяло ритм, двигаясь все быстрее. -ААх!! - на выдохе,бедром чувствуя влагу, бегущую изнутри по ноге. - Вы удовлетворены? Хотя я и сам вижу, что да. - снова холодный голос над ухом. Я вздрогнул. Теперь, после всего... - Вам нужно бежать. Скоро русские будут здесь - я развернулся к Лайтхайзеру. - Война проиграна. Пытаюсь встать, но тело ноет и я заваливаюсь на его руки. Задираю голову, снова желая видеть его глаза. Лайтхайзер просто улыбался. - Я знаю. Но другой родины у меня нет. Тех, кто сбежит, будут выслеживать по всему миру, как бешеных собак. Лучше умереть в бою, чем скрываясь и боясь всю оставшуюся жизнь. Ты ведь пришел за этим? Понуро киваю. Он прав. Месяц, два и все. - Не хочу попасть в плен. - признаюсь. Мне стыдно за свои страхи. Глотаю неожиданно ставшей горькой слюну. - Вы...поможете? Уточнять не нужно. Не сейчас. Руки, держащие меня за плечи, напрягаются. Тихий смех. Не знал, что он так умеет смеяться. Лайтхайзер подтолкнул меня к одежде. - Одевайтесь. Вас вы выглядите больным. Сегодня можете пораньше уйти домой. Натягиваю брюки и, чуть покачиваясь, приближаюсь к кителю, лежащему около стола. Он так и не ответил. Улыбаюсь. Все равно, я получил больше, чем рассчитывал. Оборачиваюсь к нему, уже такому аккуратному, будто ничего и не было. Лишь растрепанные волосы говорят об обратном. - Штурмбаннфюрер Лайтхайзер, спасибо что выслушали мой доклад - И иду к двери. - Всему свое время. - холодный голос, почти без примеси эмоций в спину. - Когда русские будут в городе, приходите. Говорят я хорошо стреляю. В любом случае, мне всегда было интересно это проверить.