Рукопись, найденная в чемодане

Престранный день, знаете ли. Шесть утра. За окном только поднимается солнце. Встает из-за пригорка и довольно потягивается - значит выспалось. А мне-то что - у меня выходной, суббота. Без суеты, спешки, утреннего такси за окном и скучного офисного юмора. Зато - звонок в дверь. Я нехотя скатываюсь с постели, натягиваю красный бархатный халат и иду открывать. Раз - и на пороге появляется человек в форме. "Ваш чемодан", - кратко сообщает он, просит что-то подписать и скрывается из виду. А передо мной и правда стоит чемодан. Обычный дорожный чемодан, только забавного ярко-желтого цвета. Я лишь пожимаю плечами, забираю находку и закрываю входную дверь. Черт, да он же совсем легкий! Открываю чемодан без труда - замка нет, только новенькая молния. Негибкая, приходится приложить силы, чтобы ее расстегнуть. И что я вижу? В чемодане ничего нет. Кроме нескольких исписанных бумажных листов.Вытаскиваю несуразную кипу листов и пытаюсь прочесть записи. Бесполезно - легкий, летящий женский почерк никак не хочет складываться в слова. С трудом, но я все же разбираю написанное. Записи сделаны женщиной - от бумаги веет запахом дорогих французских духов. Аромат у них необычный - я безошибочно угадываю нотки цитруса. А моя дама непростая штучка. Я так и представляю, как она сидит на балконе с видом на парижский Монмартр и, склонившись над безупречно круглым белым столиком, изящной рукой пишет на этих листах. Она не выводит буквы и совсем не заботится о ровности линий - через час ей бежать на работу и нужно успеть дописать еще несколько строк. В одном я уверен - она рыжая. В сочетании с ароматом цитруса ее образ становится незабываемым. У нее огромные голубые глаза, по сравнению с которыми глубины мирового океана - ничто. Она влюблена и счастлива своим призрачным счастьем. Она пишет эти строки ему, которого так сильно любит. Она представляет его отважным пиратом, который управляет непотопляемой шхуной. Он не слишком галантен, но у него по-настоящему доброе сердце. В своих мечтах она становится его вечной спутницей, самоотверженно пускающейся в смертельные бои с врагами. Она сделает что угодно, чтобы он остался жив. Остался с ней. Она знает - они одно целое, совершенное слияние разума и духа. А он сидит в дешевой закусочной в одном из бедных французских кварталов и пьет дешевое вино.Темная жидкость обжигает горло и попадает в кровь. Она словно бензин, разжигающий пламя его внутреннего ада. Не будет больше картин, скульптур и капризных муз. В его погребальном костре сгорит все - старые черно-белые фотографии, на которых все члены его семьи еще вместе; воспоминания о больничной палате, в которой умирает его Анка и их нерожденный сын; вид полуразрушенной церкви, у входа в которую его старик вымаливает прощение за убийство матери. Дьявольский котел уничтожит все, но не раньше, чем сгорит он сам. Его подцепили, как рыбу на крючок. Сейчас он покинет это захолустье в обнимку с какой-нибудь шлюхой. Его плоть в последний раз насытится желанием и он уснет в объятиях похотливой девицы, чтобы уже никогда не проснуться. Я откладываю бумаги и опускаюсь в кресло. Мне жутко и страшно. Я ничего не знаю ни о рыжеволосой даме, ни о ее бедном художнике. Конечно, их отношения - иллюзия, но если бы она могла его спасти... Согреть, успокоить, поддержать. Но оставим "бы". Я не люблю это слово. Художнику не сбежать от себя, как и ей не оставить своих мечтаний. Тщетность и отчаяние - самые горькие слова, которые мне доводилось пробовать на вкус.Я устало закрываю глаза, чтобы открыть их вновь и увидеть мир в радужных красках, пении птиц и свете солнца. Внутренний шторм стих. Полный штиль, и я, возродившийся из пучины ада чужих душ, дышу полной грудью и сморю в голубое небо.