Сделка

Пробудившись, мужчина обнаружил, что уже далеко перевалило за полдень, однако сон узника до сих пор никто не потревожил. Впрочем, стоило ему подняться с постели, как ожидавшие за дверью прислужники тут же вкатили в комнату тележку с многочисленными блюдами. И пахли они настолько аппетитно, что Оби-Ван не заставил себя упрашивать. По-видимому, Палпатин посчитал, что согласие пленника получено, и уже после обеда на столике появился графин с водой и пластиковая коробочка с разноцветными пилюлями. Принесший ее слуга ничего не сказал, но и без слов было ясно, что это начало длительного медикаментозного курса, который должен подготовить тело джедая к будущему оплодотворению. Терзаемый мучительными сомнениями, Кеноби несколько минут просидел, сверля взглядом таблетки и в который уже раз взвешивая все «за» и «против» предложения канцлера. Впрочем, судя по серьезности намерений противника, выбора особого и не было. Если Оби-Ван не согласится сам, его просто заставят с помощью специальных препаратов, и тогда он превратится в ходячий инкубатор без мыслей, без воли, без надежды. Даже смерть лучше такого исхода… Кроме того, он все же надеялся, что рано или поздно найдет лазейку в охране и сумеет сбежать из своей клетки. Нужно попытаться усыпить бдительность императора, заставить его поверить в то, узник смирился со своей участью, и тогда, возможно, надзор ослабнет. Пусть на это уйдут недели или месяцы, но иного шанса на побег просто нет! Глубоко вздохнув, мужчина протянул руку к коробочке, поочередно проглотил все таблетки и запил их водой. Его пальцы дрожали, когда он поставил стакан обратно на стол, и сердце болезненно сжималось, но Кеноби поспешил подавить панику. Что бы ни произошло дальше – вряд ли это будет хуже того, что ему доводилось испытывать прежде. Когда перед глазами промелькнули самые тяжелые моменты многочисленных битв и смертельных схваток, джедай даже удивленно качнул головой. И впрямь странно, что за все эти годы ему удалось избежать критических ран. У него даже не было ни одного протеза – и это притом, что он постоянно находился в самой гуще битвы. Анакин лишился руки, еще будучи падаваном, а теперь вот и вовсе превратился в какого-то полумеханического монстра. И это тоже его вина… Оби-Ван никак не мог избавиться от тягостных раздумий о том, что улетел с Мустафара, обрекая бывшего друга и соратника на мучительную смерть. Он ведь не рассчитывал, что кто-нибудь спасет Анакина, и все же не сумел нанести последний удар. Что это было – малодушие, слабость, не дающая поднять руку на того, кто был ближе всех? Или где-то внутри все же теплилась искра надежды на какое-то неведомое чудо, способное вернуть его ученика к жизни, выдернув из царства тьмы? Он не знал ответа. И, наверное, никогда не узнает… Его печальные размышления прервал визит ненавистного владыки ситхов, с чьим безумным планом джедай вынужден был согласиться. Взглянув на пустую коробочку из-под лекарств, канцлер одобрительно хмыкнул и без всяких церемоний уселся прямо на постель рядом с пленником. - Вижу, вы последовательны в своих намерениях, магистр. Очень хорошо. Я опасался, что вы поддадитесь сомнениям, и это усложнит ситуацию. Как я уже говорил, ваш настрой на результат крайне важен. Поэтому я очень рад, что вы решились идти до конца. Окинув молчащего собеседника цепким взглядом, император добавил: - Понимаю, как вам тревожно сейчас. Вы не знаете, чего ожидать, и поэтому беспокоитесь. Но не волнуйтесь, то, что вы сейчас приняли – это всего лишь витамины и стимуляторы, чтобы поднять тонус организма. Гормональный же курс начнется после полноценного обследования в специализированном перинатальном центре. Вами будут заниматься самые лучшие врачи, так что опасность сведена к минимуму, не переживайте. Оби-Ван хмуро кивнул, отводя глаза в сторону. Его неприязнь к Палпатину была настолько сильной, что он не мог даже взглянуть на него без отвращения. Похоже, император тоже это заметил. - Кажется, вопросы физиологии – не самая главная наша проблема, – ехидно щурясь, протянул он. – Если мы не сумеем преодолеть ваше нерасположение ко мне, тогда вся затея закончится крахом. Для начала вам нужно хотя бы привыкнуть к моему присутствию и моим… прикосновениям. Произнося последнее словно, он облизнул потрескавшиеся губы, и Кеноби почти физически ощутил всплеск его желания. Щеки молодого мужчины покрылись пунцовыми пятнами – но не от смущения, а от гнева. - Вам доставляет удовольствие дразнить меня, канцлер? – с трудом сдерживая злость, осведомился джедай. – Я думал, мы уже прошли этот этап. - Что вы, друг мой! У меня и в мыслях не было дразнить вас. Рассудите здраво – как же мы будем совокупляться, если вы от одного моего касания готовы из окна выпрыгнуть? Оби-Ван с такой силой сжал пальцами покрывало, что едва не порвал его. Лишь огромным усилием воли он заставил себя усидеть на месте. В его душе клокотали жгучая ярость и горькое унижение, но хуже всего было признавать, что император прав. - И что… что вы предлагаете? – глухо спросил молодой мужчина, глядя в пол. - Я уже сказал – вам нужно ко мне привыкнуть. Конечно, на это понадобится время, но зато потом, в решающий момент, вам уже не придется бороться с желанием выскочить из постели. - Меня от одних ваших слов передергивает, – с мрачной ухмылкой сообщил Кеноби. – Думаете, я буду способен притерпеться к более тесному контакту? - Надеюсь на это, магистр. И, чтобы не терять времени даром, может, попробуем прямо сейчас? По спине джедая пробежала колючая дрожь, и горло сдавило спазмом. С трудом справившись с нахлынувшим отвращением, он пробормотал: - Боюсь, это будет проблематично. И дело не только в том, что вы мне глубоко несимпатичны. Просто… ранее я еще никому не позволял ТАК прикасаться к себе. - Даже герцогине Мандалора? Покраснев до кончиков ушей, Кеноби гневно сверкнул глазами на ухмыляющегося врага. - Не стоило вам упоминать об этом, канцлер. Но, раз уж мы решили играть в откровенность, тогда я предпочту ответить и навсегда закрыть эту тему. Она для меня очень болезненна, и вы это прекрасно знаете. Так вот, во-первых, Сатин – женщина, а это большая разница. Во-вторых, наши отношения не пересекли ту черту, на которую вы намекаете. Да, мы были близкими друзьями, возможно, даже больше, чем просто друзьями, но наши чувства остались чистыми и платоническими. - А разве вам не хотелось пойти дальше? – протянул Палпатин, которому явно нравилось заставлять пленника терять хладнокровие. – Герцогиня была такой красивой женщиной… неужели у вас ни разу не возникало желания стать ближе к ней? Оби-Ван заскрипел зубами, сдерживаясь из последних сил. - Было время, когда одно ее слово могло заставить меня забыть все, чему я поклялся служить. Да, я хотел остаться с ней и думал, что она тоже этого хочет. Но… она так ничего и не сказала. Видимо, она все же не любила меня настолько сильно, чтобы связать со мной свою жизнь. - Ох, магистр, иногда вы поражаете меня, – император покачал головой, и его широкий черный капюшон заколыхался, словно купол жуткой плотоядной медузы. – Вы так искусны в битве и в использовании потоков Силы, но при этом остаетесь сущим невеждой в вопросах интимных отношений. Неужели вы до сих пор не поняли? Герцогиня любила вас так сильно, что пожертвовала своим счастьем ради вас. Ведь если бы она сказала «да», вы бы, конечно, остались с ней, поставив крест на своей карьере. Возможно, поначалу вы бы не задумывались о том, что потеряли, но со временем начали бы жалеть об этом. Вы стали бы винить себя за то, что предали доверие наставников, что не исполнили свое предназначение, что не спасли тех, кого могли бы спасти, оставаясь рыцарем-джедаем. И госпожа Сатин не хотела быть причиной этих терзаний. Она очень хорошо понимала вас, наверное, лучше, чем вы сами. Именно поэтому она решила так поступить. Мужчина ошеломленно взглянул на собеседника, словно не веря его словам, но горькая правда уже пронзила его душу. Прижав руки к лицу, он поник, будто придавленный невыносимым грузом. - Не переживайте о несбывшемся, магистр, – добавил канцлер уже совсем другим тоном. – Наоборот, хорошо, что герцогиня не стала привязывать вас к себе, и мне не пришлось вмешиваться. Вы же понимаете, что я имел на вас совершенно иные планы и не позволил бы вам закиснуть где-то на обочине галактики. Кулаки джедая сжались так крепко, что ногти впились в ладони. С перекошенным лицом он обернулся к противнику, уже не пытаясь сдержать кипящую ярость. - Вы хотите сказать, что разрушили бы наш союз, чтобы я продолжал двигаться в нужном вам направлении? Не устаю поражаться, на какие низости вы способны! Постойте… так это вы подослали Дарта Мола, чтобы он убил Сатин?! - Нет, вовсе нет, – махнул рукой Палпатин, даже не подумав отодвинуться от взбешенного собеседника. – Признаться, я и сам был обеспокоен, когда узнал, что он захватил ее в заложницы, вынуждая вас идти прямо в его ловушку. Вы, конечно, не в курсе, что я лично отправился следом, чтобы вмешаться, в случае чего. К счастью, вы успешно выбрались из западни, а Молу я преподал хороший урок послушания. Задумчиво погладив сморщенный подбородок, он пожал плечами. – Знаете, его даже жаль. Он подавал такие блестящие надежды, мог стать выдающимся воином и полководцем… но после той роковой битвы на Набу он полностью зациклился на единственной мысли – как отомстить вам. Эта жажда мести помогла ему выжить, так же, как и Анакину. Забавно, не правда ли? Вы стали целью всей жизни уже двух моих учеников. - Я вижу иную тенденцию, – процедил Кеноби. – Все ваши ученики плохо кончают. И Анакина тоже ждет только боль и смерть. - Ну, вашим учеником он был гораздо дольше, не так ли? – парировал император. – Впрочем, не вините себя, друг мой. Даже Йода способен ошибаться в людях, что доказывает пример графа Дуку. Вам трудно понять, насколько сильна темная сторона, но уверяю – ей легко поддаться, особенно такому эмоциональному юноше, как Анакин. - Я должен был это заметить! Должен был помочь ему, укрепить наше доверие, чтобы со своими страхами он обратился ко мне, а не к вам! А я только осаждал его, говорил, что надо терпеть... Я совсем не понимал, насколько сильны его тревоги, и куда они могут его завести! - Ну-ну, не стоит снова бередить старые раны. Прошлое оставьте в прошлом и подумайте лучше о будущем. - Вы и правда считаете, что оно лучше? – угрюмо произнес джедай. – Мне кажется совсем иначе. Иногда я даже жалею, что вашим клонам не удалось меня убить. Тогда я бы не увидел крушения всего, во что верил, не узнал подлости и предательства, не был вынужден сражаться с тем, кого любил, как родного брата… - Опять вас одолели эти мрачные мысли, магистр. Признаю, вам, должно быть, очень тяжело смириться с новой реальностью. Будь вы чуть менее принципиальным, я бы предложил вам подобающее место в моей империи, даже не делая из вас ситха. Вы могли бы занять пост главного министра, к примеру… - Увольте, канцлер. Мне надоело повторяться, отказывая вам. - Ну, если вы предпочитаете прозябание в какой-нибудь глуши тем возможностям, что дарует вам место рядом со мной… Тогда конечно, уговаривать бесполезно, – казалось, в голосе Палпатина прозвучало неподдельное сожаление. – Впрочем, моя дверь для вас всегда открыта. Достаточно только постучать. - Учту, – стараясь выказать как можно больше равнодушия, произнес Кеноби. – Но вообще у меня складывается впечатление, что вы не только хотите, чтобы я выносил вашего ребенка, но и желаете найти во мне собеседника, с которым можно поболтать за жизнь. Неужели статус императора сделал вас настолько одиноким? Если Оби-Ван и намеревался уколоть собеседника этими словами, то его попытка явно оказалась неудачной. Со снисходительной усмешкой Палпатин покачал головой. - Несмотря на весь свой опыт, вы по-прежнему не понимаете, в чем заключается основная сила темной стороны, друг мой. А ведь это так легко осознать, всего лишь понаблюдав за ее представителями! Неужели вы до сих пор не заметили, что именно отсутствие привязанностей придает нам сил идти вперед, не оглядываясь на других и не впадая в так любимые вами рефлексии? Каждый ситх одинок – но это осознанно выбранный путь, который избавляет от ненужного балласта и позволяет сосредоточиться на достижении цели. Пока вы, джедаи, терзаетесь сомнениями в правильности своих поступков, мы, ситхи, прокладываем себе дорогу, не отвлекаясь на подобную ерунду. Да бросьте, магистр, неужели вы всерьез считаете, что нам необходимо чье-либо общество? Вы ведь знаете, что ученик-ситх убивает своего учителя. Мне казалось, одного этого факта уже достаточно… - Уж простите мою слепоту, канцлер, – сжимая кулаки, перебил его джедай. – Просто мне до сих пор неясно, что толкает людей на темную сторону Силы. И я по-прежнему не могу поверить, что тот, кого я знал еще ребенком, с кем проводил почти все свое время, кого учил и кого любил всей душой… что он сам, по своей воле, отказался от всего, что было ему дорого, во что он верил и что защищал, и сделался марионеткой в ваших руках. Я никогда и представить не мог, что разум Анакина поглотит тьма, заставляющая его убивать близких людей! - Вот поэтому я и сказал, что ситх из вас не получится, мастер Кеноби. Вы не способны понять Дарта Вейдера, потому что в вашей душе никогда не бушевали настолько сильные бури. Ведь вы даже Дарта Мола не ненавидели так, как должны были, учитывая, что он повинен в гибели вашего учителя и вашей давней подруги. Оби-Ван заскрежетал зубами, из последних сил удерживаясь от желания стиснуть пальцы на дряхлой шее противника и заставить его умолкнуть навеки. - Мол был всего лишь очередной вашей пешкой, не имеющей иного выхода, кроме как послушно выполнять ваши приказы. А когда он стал вам не нужен, вы легко выкинули его и заменили новым учеником. Он просто не имел представления, как можно жить иначе, поэтому я чувствую к нему жалость, а не ненависть. Разумеется, я никогда не прощу ему то, что он совершил, но злиться на него – это все равно, что злиться на катящийся с горы камень, который толкнула чья-то чужая рука. Ваша, в данном конкретном случае. - Стало быть, вы должны ненавидеть меня? – подытожил император с довольной ухмылкой. – Я – причина того, что вы потеряли все, что было вам дорого. И, однако же, вы не только не пытаетесь меня убить, но даже соглашаетесь перейти к более интимным отношениям. Так какой же из вас ситх, дорогой мой? Мужчина с такой силой вцепился в матрас, что едва не проткнул его насквозь. Голова кружилась, сердце колотилось, как бешеное, и откуда-то из глубины поднималась дикая, опаляющая волна, затмевая взор кровавой пеленой. Хотелось вскочить, броситься на противника и в бешеной схватке выплеснуть всю накопившуюся ярость и злость, избавиться, наконец, от тягучей боли, разъедающей душу. И все же он усидел на месте, с огромным трудом подавляя бурлящие эмоции. - Я думаю, с разговорами пора заканчивать, – проскрежетал Кеноби, стараясь не доставить врагу удовольствия видеть его терзания. – Вы сами признались, что лишнее общение вам совершенно не нужно, ну а мне и подавно. Лично мне наша беседа уже порядком наскучила, поэтому не вижу смысла ее продолжать. - Так ведь и я только «за», магистр! – хихикнул Палпатин, придвигаясь ближе к молодому человеку. – Мне уже давно не терпится перейти к делу, но я не хотел торопить вас. Оби-Ван с досадой обернулся, собираясь возразить, что совсем не это имел в виду, но слова застряли в горле, когда он натолкнулся на полный вожделения взгляд и ощутил обжигающий всплеск силы, окативший его с головы до ног. Тело пронзила невольная дрожь, и мужчина замер, упершись руками в постель и пытаясь выровнять дыхание. - Ну так что, мой юный друг, – вкрадчиво прошептал император. – Вы согласны отбросить в сторону все наши разногласия и просто… просто попробовать? Вдруг этот опыт окажется приятнее, чем вы предполагаете? Кеноби стиснул зубы, с трудом сохраняя остатки хладнокровия. - Такого кошмарного сна мне видеть еще не доводилось. Уж простите за откровенность, но вы отвратительны как физически, так и морально. А я не припомню, чтобы когда-либо получал удовольствие от контакта с тем, кто мне противен. - О, я вижу, вы теряете самообладание, магистр? – нимало не смутившись, ехидно хмыкнул Палпатин. – Куда подевалась знаменитая учтивость, которая даже врагов заставляла внимать вашим словам? Могу назвать не один и не два случая, когда вы так умело заговаривали противнику зубы, что ваши соратники успевали занять выгодные позиции для атаки. И если сейчас вы опускаетесь до банальных оскорблений, значит, вы уже на пределе. Я прав, дорогой мой? - Прекратите так меня называть! – яростно выпалил Оби-Ван, чувствуя, что еще немного, и он просто сорвется. – И вообще, вам лучше уйти, если вы не желаете окончательно все испортить. Неужели вам мало того, что вы вынудили меня согласиться на эту возмутительную сделку? Вдобавок вы хотите еще и поиздеваться надо мной? Похоже, я глубоко заблуждался, когда считал, что у лорда ситхов имеется хоть какое-то понятие о чести… Бывший канцлер опечаленно вздохнул, глядя на кусающего губы джедая. - Мне очень жаль, что наш разговор вызвал у вас настолько негативные эмоции. Поверьте, я вовсе не намеревался унижать вас или как-то иначе причинять вам боль. Все, чего я хочу, – добиться вашего расположения, пусть даже крохотного, которое положит начало нашим новым отношениям. В конце концов, нам придется провести немало времени в обществе друг друга, и надо постараться, чтобы этот период не был омрачен гневом, злостью и ненавистью. Согласны? Кеноби молча перевел взгляд на высокие окна, озаренные последними предзакатными лучами. Наверное, впервые в жизни он чувствовал себя настолько растерянным и подавленным. Даже узнав о предательстве Анакина и о том, что практически весь орден джедаев уничтожен, а армия клонов переметнулась на сторону владыки ситха, которым оказался всем известный канцлер, он не ощущал подобного смятения. Нет, тогда его охватывало яростное негодование, обида, разочарование, но он знал, что должен делать, и шел вперед, несмотря ни на что. А сейчас… сейчас он словно стоял на развилке двух дорог, каждая из которых оканчивалась пропастью. И ему предстояло выбрать ту, из которой он, хотя бы, сможет попытаться выбраться. - Хорошо, – после долгого, тяжелого молчания проговорил он, будто через силу выдавливая из себя фразы. – Я… согласен попробовать. Но только если вы будете держать свою змеиную пасть на замке. Я достаточно ясно выразился? - Предельно. Возможно, вам польстит, но подобных выражений я бы не потерпел ни от кого иного во всей Вселенной. Надеюсь все же, что вы проявите благоразумие и не станете злоупотреблять моим гостеприимством. Впрочем, вы сами выразили желание свести наши беседы к минимуму, и я считаю это вполне разумным. Давайте не будем испытывать терпение друг друга, а вместо этого приступим к выполнению нашего общего плана. Помните – чем быстрее все закончится, тем раньше вы обретете свободу. Оби-Ван сделал глубокий вдох, успокаивая взвинченные нервы и позволяя гневу и злости растворяться в холодном, искрящемся потоке, омывающем душу и тело. Вскоре сердце стало биться спокойнее, голова прояснилась, и жгучий комок, свернувшийся где-то под грудиной, потух, как угли забытого костра. Заметив перемену настроения пленника, Палпатин растянул губы в довольной ухмылке. - Рад, что вы так быстро сумели взять себя в руки, магистр! Я боялся, что процесс несколько затянется… Но что это я? – внезапно воскликнул он в притворном удивлении. – Опять болтаю, хотя сам недавно зарекался вести пустопорожние разговоры. Вы должны извинить меня за эту оплошность, мой юный друг. Привычка, знаете ли! Джедай невольно скосил глаза на морщинистую физиономию, искаженную нелепой гримасой, лишь отдаленно напоминающей раскаяние, и не сумел удержать невольную усмешку. Император только этого и ждал. Видя, что узник больше не горит желанием вцепиться ему в горло, он придвинулся ближе и призывно похлопал рукой по тканому покрывалу. - Ну, а теперь давайте попытаемся сделать первый шаг к нашему сближению. Ни в коем случае не хочу принуждать вас силой, мой милый Оби-Ван, однако советую потерпеть, если будет трудно. Иначе мы так и будем топтаться на одном месте целую вечность. Зажмурившись, джедай сглотнул застрявший в горле противный комок и покорно опустил голову вниз. - Что… что вы хотите, чтобы я сделал? - О, вам ничего не придется делать, мастер Кеноби! Просто ложитесь на постель и не препятствуйте моим ласкам. Но прежде, разумеется, вам необходимо снять одежду… Не волнуйтесь, я не буду смотреть. Даже отойду в другой конец комнаты! Чувствуя, как полыхают уши, Оби-Ван дрожащими пальцами начал расстегивать застежки хламиды. Он старался отстраниться от происходящего, не позволить страху и гневу проникнуть в его душу и посеять там семена сомнения в правильности своего выбора. Он должен, нет, просто обязан пройти этот тяжкий путь до конца и вернуться к Люку. Только так он сумеет искупить вину за то, что не сумел предотвратить катастрофу, случившуюся с Анакином, с орденом джедаев и со всей галактикой! Когда длинное одеяние сползло на пол и причудливыми изгибами улеглось у ног, по телу мужчины пробежала легкая дрожь. Не оглядываясь на выжидающего противника, Кеноби лег на живот, подтянул к себе подушку и вжался в нее лицом, не сомневаясь, что это молчаливое приглашение тотчас будет принято. Горячие шершавые пальцы коснулись обнаженного плеча, и это ощущение было настолько нестерпимым, что джедай прикусил губы, принуждая себя лежать неподвижно. Чужая мощь обрушилась на него, растекаясь по спине горячей волной; над ухом послышалось прерывистое дыхание, и полный неутолимой жажды голос прошептал: - Да, да, вот так! Так хорошо… Теперь уже обе руки гладили плечи мужчины; он ощущал каждую складку морщинистых ладоней, способных испускать смертоносные молнии, и почти чувствовал, как крохотные электрические разряды разбегаются по поверхности кожи. Руки спустились ниже, обводя выступы лопаток, помассировали напряженные мышцы, а затем скользнули в стороны, мягко, но властно сжимая бока. Оби-Ван вскинулся на постели и тут же упал обратно, придавленный чужим весом. Удивительно, но кажущийся старым и немощным император был способен удерживать молодого крепкого мужчину. Сглатывая вязкую слюну, джедай из последних сил пытался сохранять самообладание, но когда узловатые пальцы проникли в ложбинку между ягодиц, это стало последней каплей. Дрожа, как в лихорадке, он резко дернулся, высвобождая Силу, и отбросил бывшего канцлера далеко от себя. Впрочем, тот успел сгруппироваться и, перевернувшись в воздухе, приземлился на ноги. Оправляя сбившуюся мантию, Палпатин выпрямился и недовольно цокнул языком. - Ну, куда же это годится, мастер Кеноби? Вы снова не сумели совладать с собой, хотя пытались, знаю, что пытались. И как прикажете поступать дальше? Оби-Ван не ответил. Сбивчиво дыша, он невидящим взглядом смотрел в темнеющие провалы окон и едва слышал доносящийся до него далекий голос. - Да вас всего трясет! – озабоченно покачал головой император, подходя ближе. – Ну, ничего. Продолжим, когда придете в себя. А пока отдыхайте. Мановением руки он накинул покрывало на тело пленника, с видимым сожалением скрывая его аппетитные формы, и уже повернулся к выходу, когда позади послышался прерывистый вздох. - Я… я просто не могу, – пробормотал молодой мужчина так тихо, что сам едва расслышал собственные слова. – Это сильнее меня. Я никогда не смогу заставить себя вам отдаться. - Никогда не говорите никогда, друг мой! Если будем практиковаться почаще, то быстрее достигнем результата. Завтра мы повторим попытку, а если и она окажется неудачной, отложим еще на день… - И это ваш план, канцлер? – горько усмехнулся джедай, сжимая пальцами край покрывала. – Вы будете мучить меня, пока я окончательно не лишусь сил? Поверьте, сколько бы вы ни пытались, реакция будет одинакова. Император махнул рукой, словно признавая поражение. - Что ж, возможно, я и впрямь недооценил степень вашей неприязни ко мне. Такое впечатление, что все ваше существо отвергает меня, даже вопреки доводам разума. Возможно, тут также играет роль разница наших полюсов Силы, однако не думаю, что это главная проблема. Нет, пока ваше сознание определяет ваше состояние, мы не сумеем добиться успеха. И какой же выход остается, мой дорогой друг? Внутренне сжавшись, Оби-Ван уже знал, какой ответ услышит. - Да, выход один, – подтвердил его опасения Палпатин, изобразив на сморщенном лице нечто вроде сожаления. – Придется прибегнуть к помощи психотропных препаратов. Не волнуйтесь, я подберу самый лучший, с минимальным риском для здоровья. Он умолк и воззрился на собеседника, но джедай даже не шелохнулся, продолжая напряженно смотреть куда-то мимо плеча тюремщика. Не дождавшись никакого ответа, император пожал плечами. - Знаете, а ведь я мог бы и не спрашивать вашего согласия, а просто подмешать препарат в пищу. Но, поскольку мы стали партнерами, считаю своим долгом проинформировать вас о подобном варианте. - Иного выбора у меня все равно нет, – сухо произнес молодой мужчина, – так что избавьте меня от вашего лицемерия. Всего вашего красноречия не хватит, чтобы изменить мое отношение к вам. - Крайне жаль это слышать. Но, с другой стороны, я даже рад, что вы остаетесь верны своим принципам. Если бы вас так легко было сломать, вы бы не представляли для меня интереса. Ну а сейчас давайте сделаем паузу и просто подождем, пока действие препаратов не притупит вашу неприязнь. Обещаю не прикасаться к вам до тех пор, пока вы сами не разрешите. Но и вы, со своей стороны, обещайте не сбрасывать накопившееся напряжение. По рукам, магистр? Стиснув зубы, Кеноби наклонил голову в знак согласия, желая лишь одного – чтобы проклятый ситх наконец оставил его в покое. Когда дверные панели с легким лязгом затворились, джедай упал на постель и, накрывшись с головой одеялом, крепко зажмурился, пытаясь прогнать из памяти то, что пришлось пережить совсем недавно. Его начинало трясти, когда казалось, что к коже снова прижимаются морщинистые руки, и чужое тело наваливается сверху, выдавливая воздух из легких. Эти ощущения были настолько непривычными и… неправильными, что от одного воспоминания волосы вставали дыбом, и зубы начинали выбивать мелкую дробь. Если раньше Оби-Ван считал, что сумеет настроиться, представить себя в объятиях своего учителя, а не мерзкого, обезображенного ситха, то теперь ясно понял, как глубоко заблуждался. Между этими ощущениями не было ничего общего, и молодой мужчина мог до скончания веков пытаться связать их друг с другом, но все равно ничего не добился бы. Его отношение к императору было абсолютно противоположно отношению к Квай-Гону, и никакой силы воли не хватило бы, чтобы это перебороть…