Касание

У Шерлока иголками под кожей поднималось волнение и клокочущее где-то в глотке нетерпение. Движения рук были изящнее и грациознее, чем у высококлассного дирижёра – в этих движения чувствовались абсолютно все переливы эмоций, все их значительные и не значительные оттенки. Мысли, в отличие от повседневного мышления сыщика, не точечно взрывались, как фейверки, переплетая свои искрящееся частицы между собой, будто паутину, а текли с одной стороны медленно и неспешно, в них не было напряжения и чётко поставленной задачи, но с другой стороны их стройный и гибкий поток уходил далеко вперёд, превращался в голубую с переливами точку. Это было что-то с чем-то: безоговорочная уверенность и странное ожидание чего-то необычного, чего детектив не мог предположить; безумный восторг и лёгкое раздражение из-за такого небрежного отношения к его шуточному перевоплощению; робкое и чувственное желание глубоко внутри, чтобы его коснулись, отчасти даже не важно как и… и грубый толчок, обеспечивающий новому смокингу в дальнейшем не самый презентабельный вид. Касание. Да, Холмс младший за эти два года не смог позабыть это хрупкое и двусмысленное для них двоих понятие. Ни он, ни Джон не могли дать точное определение этому слову, если оно касается их. Касается… Даже здесь это сочетание букв звучит как-то иначе! Но, если всё же попросить Шерлока хотя бы в двух словах объяснить, что это слово и действие значило для него, то, как минимум из гордости, он обязательно ответит: «нечто, что способно стимулировать мою мозговую деятельность». На практике Холмсу стало достаточно быстро понятно, что не только какая-нибудь глупая и заторможенная фраза друга могла дать толчок его отлаженным мыслям - как будто гаечным ключом неумелый механик в отчаянии ударил по карбюратору, а он отчего-то решил заработать. Фраза – всего лишь маленькая часть, а вот касание – это уже более тяжёлое средство. Однажды, когда ещё Мориарти не дышал в спину и детектив мог наслаждаться ленной скукой, Шерлок перебирал никотиновые пластыри, про себя подсчитывая, сколько же нужно этих бесполезных липучек, чтобы заменить дружеское похлопывание Джона по плечу. Или, например, порывистое касание пальцами его запястья, когда Ватсон хотел ухватить его за рукав, но по неосторожности промахнулся. Столько мелочных и лёгких касаний, которые разрядом расходились от места прикосновения и устремлялись по многим сведениям к замороженному сердцу. Но сейчас этого не было. Просто исчезло нечто личное и сокровенное, оставаясь в памяти Шерлока свежим и единственным, а в памяти Джона… В памяти Джона ничего не осталось. В том секторе, где у врача были воспоминания о лучшем друге, всё перемешалось, и только иногда из этого бардака всплывали некоторые сцены их жизни. Но прикосновения, столь важные для восставшего из мёртвых, были с концами потеряны в более сильных воспоминаниях Джона. Поэтому Шерлок, ожидая хотя бы скупого рукопожатия или сдержанных объятий, был обескуражен полным их отсутствием. «Надо чуть-чуть подождать» - придерживая салфетку у разбитого носа и провожая взглядом уезжающее такси, уверенно думал сыщик. Конечно, уже не так уверенно, когда заходил с широкой и заранее победной улыбкой в кафе, но всё же уверенно. Но с каждым днём надежда тухла и блёкла, а на груди странно жглись те самые грубые воспоминания о сильном толчке и помятом смокинге. Губа приятно и одновременно горько саднила, а одним утром кровь хлынула из носа, будто напоминая Холмсу о том ударе. Шерлоку вообще было странно называть касанием какие-либо удары – всё же это не тот вид взаимодействия людей, они однозначно разные. Но, как говорится, за неимением лучшего тело и мысли настойчиво напоминали Шерлоку об ударах, а сердце, уже после того как незначительно кольнёт губа и заболит нос, с садистским наслаждением растягивало эту тоску. «Выпендрёжник» - неожиданно всплыла насмешливая фраза из прошлого, и губа, словно поддакивая этой насмешке, кольнула – вот, смотри, доигрался, теперь он тебе и этого не скажет! - Заткнись! – сквозь зубы процедил Шерлок и закусил больную губу посильнее, стараясь перебить боль от уже остывшего удара. Молли и Грегори переглянулись, но в обоих взглядах было что-то сродни пониманию. Не стоит говорить о том, запомнил ли Шерлок те прикосновения в роковой вечер, когда в голове мчался самопроизвольно таймер, а перед глазами потом ещё надолго танцевали оранжевые языки разгоревшегося пламени. Тогда Холмс касался Джона много, но не потому что хотел как можно быстрее восполнить недостаток «касаний» - в те мгновения это было незначительно, а просто нужно. Нужно не для его амбиций, а для спасения дорогого человека. Зато следующим днём… - Прости. Шерлок исподлобья смотрит на Ватсона, пока последний обводит раздражённым взглядом комнату. Взгляд останавливается на какой-то из многочисленных полок, но всего лишь на мгновение, а затем удивлённо обращается на выжидающего Холмса. Наконец их глаза встретились. Не ненароком, не бегло, а как было раньше. Шерлок старается не смотреть на мелкие детали, не вглядываться в едва изменившиеся черты лица, не делать и так уже сделанные давно им выводы. Просто смотреть в глаза и видеть в них не набор фактов, а чувства, которыми с ног до головы переполнен доктор. Видеть то, что он так хочет увидеть – желание снова быть ближе. Спустя пару секунд Джон отводит взгляд, привычно облизывая губы. Шерлок опускает глаза к полу, чувствуя внутри лёгкое разочарование. Он ведь до сих пор не понимает, почему так долго Джон строит из себя чужого и не хочет возвращать всё обратно! - Так… Как твоя голова? – Холмс осторожно начинает, прерывая затягивающуюся паузу. – Не кружится? - Я в порядке, да, - Джон кратко кашляет, топчась на месте и обводя взглядом всё вокруг, стараясь зацепиться за что-нибудь, - в полном. - Это хорошо, - Шерлок кивает, изображая на лице слишком наигранный интерес, и снова поднимает голову. – Ты их всё-таки сбрил? - Да. - Они тебе явно не шли – усы не твоё. - Возможно. Джон наконец набредает глазами на своё бывшее кресло и, сжав кулаки, садится в него. Под ладонями подлокотники чувствуются болезненно-знакомыми и родными. Мужчина аккуратно обхватывает их пальцами и повторно кашляет, устраиваясь поудобнее. Шерлок внимательно следит за этим и, когда Ватсон поднимает на него глаза, резко срывается с места: - Может, чаю? – Холмс растягивает губы в излишне приятельской улыбке и спешно обходит письменный стол, направляясь к кухне. – Миссис Хадсон, кажется, оставляла его… - А-а, Шерлок… - Джон удивлённо вскидывает брови, глядя на друга, и случайно поднимает руку с подлокотника, когда детектив проходит мимо, - ты же не готовишь чай? Касание. Холмс замирает возле кресла как вкопанный, когда его пальцев легко и не нарочно касается рука Джона. Остановившись, Шерлок продолжает это касание – Ватсон озадаченно смотрит на него, в привычной манере нахмурившись и приоткрыв рот, но руку не опускает. Взгляд гения устремлён далеко вперёд, зрачки расширяются, но не двигаются как обычно, когда сыщик осматривает что-либо. Просто столкновение пальцев – не нарочное, свободное, ничего не значащее. Губы Шерлока плавно расплываются в едва заметной улыбке. Лёгкое движение указательным пальцем – повторное касание, но уже не такое случайное. Джон всё ещё рассматривает профиль друга, ожидая ответ. Наверное, его пальцы двигаются произвольно, а не столько осознанно, как у Шерлока – у сентиментальных людей некоторые движения вообще не отслеживаются, они делаются по инерции. Именно по инерции пальцы Ватсона, почувствовав повторное касание, отвечают на него легким поглаживанием, а затем поднимаются выше и касаются запястья. Ресницы Шерлока вздрагивают, а зрачки становятся ещё больше. - Действительно, - с какой-то загадочной полуулыбкой отмечает Шерлок, - я ведь не делаю чай. Холмс так же резко как и метнулся на кухню, так же неожиданно развернулся и направился к дивану, а точнее к доске висящей над ним. - Так что сделай его себе сам, пока я думаю, – подойдя ближе к фотографиям, небрежно махает рукой через плечо недавно взволнованный детектив. Джон хмурится, следя за этой непонятной сменой настроения, и, когда Шерлок окончательно встал у доски, не собираясь с этого места сдвигаться в ближайшее время, только тяжело вздыхает и закатывает глаза. - Боже, я было подумал, что люди меняются… - поднимаясь с кресла, выговаривает Ватсон. - Меняются не люди, - громко отвечает Шерлок, слыша, как копошится на кухне доктор, - а их интересы! - Ну конечно же, и как я до этого не додумался… - скептически парирует Джон, с потаённым удовольствием разливая чай по их с Шерлком старым кружкам. Всё же ему не хватало этой наглости. «Оно всё такое же, - с счастливой улыбкой думает Шерлок, потирая подушечками пальцев, будто пробуя и запоминая то прикосновение, - касание такое же». В эту секунду на Бейкер Стрит вернулось то, что ушло с неё два года назад и так долго не возвращалось.