Её звали Дороти

небечено! *** — Сто-о-о-о-о-я-я-я-я-я-ть! Крик Коламбуса, казалось, чуть не выбил стекла в доме неподалеку, и Таллахасси сдавленно выругавшись, вывернул руль и резко нажал на тормоз, благо, и водитель, и пассажир были пристегнуты. Мерседес не только стартовал как зверь, но соответствующе останавливался: тачка, чудом не врезавшись в столб, заглохла в сантиметрах пяти от контейнера для мусора, понатыканных на каждом шагу. Зомби, которых было подозрительно мало, тут же похромали к машине, словно бы устроив соревнование: кто быстрее доберется до хэппи мила из человечины. Коламбус сделал бы ставку на широкоплечего блондина с перекошенным в судороге лицом — остальные отставали от него шагов на десять. Может, раньше он был баскетболистом. Или регбистом. Впрочем, судя по всему, эко-героем ему не стать: бывший спортсмен (скорее всего) опрокидывал по пути все урны, и рассортированные два года назад пластиковые бутылки, скомканные бумажки, обертки от чипсов и конфет и целлофановые пакеты разносились ветром по и так захламленной улице. Нет, разумеется, вопрос экологии был сейчас не первостепенный. Вряд ли стоило обсуждать с мертвяками или тем более с Таллахасси загрязнение окружающей среды, остановившиеся заводы по переработке мусора и мусоросжигательные печи. Фантазия даже нарисовала дурацкую картину: Коламбус пытается втолковать прожорливому зомби американскую экологическую политику, пока тот сгрызает его кисть, б-б-р. Как бы там ни было, Коламбуса, как ответственного гражданина США, по-прежнему волновала данная проблема, хотя штрафа за не рассортированный мусор уже некому было выплачивать. — Ты, блять, опух? — полный сдержанной ярости голос Таллахасси совершенно не впечатлил. Вывеска была заманчива как никогда, хорошо, что Коламбус смог ее заметить. Удачу нельзя упускать: кто бы мог подумать, что именно в этот момент в обыкновенном провинциальном городишке, куда двух скитальцев Зомбиленда привела судьба, Коламбус Огайо совершенно случайно наконец-то найдет-то, что искал уже давным-давно. — Какого черта ты орешь так, словно Энтони Хопкинс сейчас препарирует твой усохший мозг? — продолжил между тем Таллахасси. Вид его намекал на одно: «я доберусь до истины, будь уверен». Коламбус очень надеялся, что предательский румянец не расползся по щекам и шее, но, увы, взгляд Таллахасси из подозревающего некую пакость стал окончательно уверенным в ее существовании. Тем ни менее, Коламбус не собирался сдаваться, пока его не припрут к стенке — этот момент и так уже близок, вряд ли Таллахасси согласится спокойно подождать снаружи помещения и не пойдет вслед за ним. Только лишь для того, чтобы стебаться и гнобить Коламбуса, то бишь поддерживать свою репутацию засранца. — Я о тебе, между прочим, забочусь! — деланно-возмущенно отозвался Коламбус: как говорили в таких случаях — врал и не краснел. Наглость просыпалась, когда ему нужно было достичь определенной цели. — Разве ты не хочешь размяться? — С каких это пор тебя волнует это? — С тех самых, как ты поправился на два килограмма, — Коламбус уверенно кивнул на идеально-плоский живот Таллахасси, который облепляла белая футболка. Не то чтобы ему хотелось побольнее ужалить Таллахасси, когда тот отказался, хм, заниматься с ним сексом... А, к черту. Коламбус смертельно обиделся и несколько дней не разговаривал с напарником, и да, хотел зацепить его. — И не беспокойся, никакой благодарности не надо. Таллахасси сделал глубокий вздох, хотя, по сути, он должен был уже привыкнуть к чудачествам Коламбуса. — Послушай меня, птенчик, — очень ласково, как ребенку, который не понимал решение задачи после стотысячного объяснения, начал Таллахасси. Коламбус очень не любил подобный тон, а еще когда его называли как-нибудь с уменьшительно-ласкательным суффиксом: всякие птенчики, козявочки, детки уже поперек горла стояли. — Либо ты мне сейчас выкладываешь всю подноготную, либо весь следующий месяц будешь чистить мои сапоги, усек? Они у него были классными. Сапоги. С высоким каблуком и бахромой по краю. Но, разумеется, у Коламбуса не было ни малейшего желания к ним прикасаться. Унизительно, если бы Таллахасси сразу догадался, что ему нужно, но еще хуже, если придется рассказывать свой очередной план вслух. Коламбус представил, как это могло быть: «Таллахасси, помнишь, мы обсуждали проблемы взрослого мира три недели назад? Ну, разговор про вынужденный целибат в Зомбиленде, взаимопомощь, голубков и прочее. Так как ты отказался становиться моим... любовником, у меня появилась потрясающая идея, связанная с посещением специализированного магазинчика, наличием силиконовой телки на заднем сиденье машины и удовлетворение всех естественных физических потребностей одновременно. Если короче: я уже хрен знает сколько времени высматриваю секс-шоп, чтобы добыть надувную куклу, и, наконец, мне повезло! Я гений, разве нет?» Раздавшийся звук походил скорее на шум от сливного бачка в унитазе, чем на смех: с гудением и причмокиванием. За окном начиналась осень, ветер завывал на все лады, зомби рычали и скреблись в стекло, а Таллахасси совершенно неприличным образом ржал. — Э-э-э, в чем дело? — неуверенно моргнул Коламбус. В последнее время чувство собственного достоинства снова стремилось к нулю. Не каждый день все-таки люди заявляют, что ты неудачник и трахаться с тобой совершенно нет желания. Первоначально Коламбус хотел обсыпать чесоточным порошком кожаную куртку Таллахасси или в целом устраивать ему мелкие гадости, но потом осознал, что это не поможет. Не виноват же Таллахасси в том, что Коламбус совершенно несексуальный. Тем более мистер Мачо, наверное, оскорбился подобным предложением, и самому Коламбусу стоит просить прощения за нанесенную обиду. — Детка, с тобой не соскучишься, — Таллахасси вытер ладонью слезившиеся глаза. — Это ты скажи, в чем дело, гений ты мой драный. Черт. Кажется, привычка произносить мысли вслух проявилась очень не вовремя: плевать на очередную «детку» — радовало, что Таллахасси услышал только финал внутреннего монолога. Но выбора не оставалось: сказал «а» — придется поведать весь алфавит. — Таллахасси, — с мрачной торжественностью начал Коламбус, и мужчина сразу насторожился, почувствовав на инстинктивном уровне опасность. — Ты помнишь, как я из-за тебя рисковал своей жизнью, когда мы вызволяли Твинки из микроавтобуса в кювете? Как я на тебя взял несколько запасных носков в торговом центре? Как я дал тебе бутылку бурбона после пьянки, когда ты даже пошевелиться не мог? Как я не смеялся, когда ты побрил ноги и... — Дальше. Пропустим эту часть и приступаем к следующей. Зомби продолжали буйствовать, но пуленепробиваемые стекла им было не осилить. Наверное, Коламбус и Таллахасси психи в гораздо большей степени, чем это кажется на первый взгляд: потому что они сейчас вели разговор в машине, облепленной кровожадными зубастыми монстрами, и совершенно о том не волновались. — Хм, да. Про что это я? — Коламбус судорожно взъерошил волосы: щеки горели от стыда. — А, вспомнил. Так вот, у тебя появился невероятный шанс отблагодарить меня за все случаи, что я спасал твою задницу и был милым и приятным. — Что? Ой, да брось! Только потому, что ты меня страшно заинтересовала, козявка, я не буду упоминать о тысяче бед, что ты принес вместе с собой. Что дальше? — Мне очень нужно сейчас в.. . одно место. Поможешь? Таллахасси задумался, посмотрел на магазин, на который указывал Коламбус, и сощурился. Частично обзор закрывали толпившиеся снаружи зомби, и потому мужчина не сообразил, что привлекло Коламбуса. Во всяком случае, теперь Таллахасси обязательно решит выяснить это. Рыбка попалась на крючок: «Ура-а!». И одновременно хотелось взвыть: «Ох, какой кошмар!» Налицо амбивалентная ситуация, ага. — Окей. Не терпится узнать, что там. Таллахасси газанул, и облепившие машину мертвяки разлетелись в разные стороны. Они шевелились на земле как вляпавшиеся в варенье мухи, и контрольный выстрел в голову навсегда заставлял их замереть. Напарники медленно пересекли тротуар, настороженно оглядываясь. Улица была пуста, но зубастые враги имели обыкновение выскакивать из-за угла в самый неожиданный момент, и потому всегда нужно быть начеку. Коламбус вытер рукавом вспотевший лоб и принялся за обратный счет: четыре, три, два, один. Шаг, второй и... Таллахасси, остановившись перед разбитой витриной секс-шопа, замер. Его глаза сверкнули от восторга. — Коламбус, вот уж не ожидал такого поворота событий от вечного девственника. Вздумал пошалить? Вот с этим существом? — Таллахасси указал ружьем на розового кролика за стеклом. — Заткнись. — Все нормально, не переживай. В смысле, ты, наверное, думаешь, что я буду считать тебя конченым извращенцем или... — Ни слова больше. — Почему же? Детка, мне кажется, нам нужно это с тобой обсудить. Вдруг ты превращаешься незаметно для себя в сексуального маньяка? Скажи честно: некрофилия звучит уже весьма многообещающе и горячо, верно? — Ты!.. — задохнулся Коламбус, зачем-то угрожающе тыча пальцем в грудь Таллахасси. Внезапно дверь магазинчика распахнулась, и из нее выскочило около пяти мертвяков, привлеченные, по всей видимости, болтовней Коламбуса и Таллахасси. Для таких опытных охотников на нечисть это плевое дело, но все равно странно, что зомби прятались внутри, а не вылезли наружу, куда их собратьев толкал зверский голод. Впрочем, не так уж это важно: признаться, Коламбус еще никогда в жизни не радовался зомби-апокалипсису, ведь пораженные неизлечимым вирусом мертвяки избавили его от неудобного обсуждения. Когда последний мертвяк застыл со свинцовыми пулями в голове, Таллахасси усмехнулся. — Им тут что, кишками намазано? Зомби-вечеринка, на которой мы не прошли фейс-контроль? Козявка, ты уверен, что хочешь в этот рассадник? Ведь там наверняка полно мертвых извращенцев, которые сперва тебя оттрахают, прежде чем сожрать. — Дубина, — буркнул веселившемуся Таллахасси Коламбус. Шуточки про секс после достопамятного разговора в магазине стали неотъемлемой частью их общения. — Надеюсь, больше никого там не осталось. — Я тоже. Иначе как ты будешь оценивать искусственные вагины да дилдо? — гоготнул Таллахасси. Настроение мужчины, похоже, повышалось в тех же пропорциях, в которых оно понижалось у Коламбуса. — Козел, — буркнул Коламбус и толкнул дверь ногой. Секс-шоп в общем-то оказался... обычным, что ли. Помещение было оформлено в сине-голубых тонах, рядом с входом стоял кожаный диван. На стеклянном столике перед ним лежала стопка журналов и газет, уже покрывшихся пылью. Коламбус чуть помялся, разглядывая интерьер, но потом, крепко сжимая в руках дробовик, пошел вперед. Так уж случилось, что несмотря на двадцатилетний возраст ему ни разу не приходилось бывать в подобных заведениях, и, разумеется, он чувствовал некоторое смущение. Залы разделили по тематике продаваемых изделий. В первом из них была представлена относительно безобидная продукция: на полках красовались порножурналы, диски и альбомы с эротическими фотографиями, видеоигры. Насколько позволял судить беглый осмотр, смысл последних сводилась к следующему: при выигрыше девица или паренек (в зависимости от предпочтений покупателя, конечно) на экране снимали часть своего туалета. Далее шел прилавок со средствами для повышения потенции, афродизиаками, стимулирующими гелями, лубрикантами, смазками и маслами. На стенде в центре выстроились в ряд вибраторы и фаллоимитаторы. Больше всего удивлял розовый член, около пятидесяти сантиметров в длину: Коламбус содрогнулся, представив, как его трудно запихнуть в себя, и переступил с ноги на ногу. Ох. Коламбус остановился перед автоматом наподобие тех, где продавались сникерсы, пепси, чипсы и прочая дребедень. За стеклом виднелось несколько упаковок, но понять с чем именно было трудно. На инструкции, написанной, кстати, на японском, девушка в короткой юбке сияла белозубой улыбкой, от ее губ поднималось облако с загадочными иероглифами. — Пожалуй, я не хочу знать его предназначение, — вздохнул Коламбус. — Я могу объяснить, — оскалился Таллахасси. — Заплати семь баксов и получишь упаковку с использованными трусиками. О, этот запах белья, что носили юные красотки! — Ты изучал японский? — опешил Коламбус. Таллахасси закатил глаза и побарабанил по невзрачной прикрепленной скотчем к боку автомата карточке, которую Коламбус не заметил. — Кому-то нужны очки, похоже. Коламбус фыркнул: мол, ты даже не стоишь моего ответа, и пошел дальше исследовать товары секс-шопа. Когда он увидел резиновую голову, ответ напросился сам собой. — Эй, Таллахасси, зацени! Всегда безотказная глубокая глотка. — Нет, чувак. Минет минетом, но мой член мне по-прежнему дорог. Лучше глянь сюда: я нашел идеальные аксессуары для такого маленького эгоистичного паршивца, как ты, — Таллахасси помахал плетью и ошейником. Выставленные разнообразные наручники, ремни и маски на прилавке притягивали взгляд, да и сам Таллахасси на них также поглядывал с одобрением. Коламбус не сомневался, что у друга есть садистские наклонности: чего стоит живописные зомбоубийства, и теперь его подозрения лишь подтвердились. — Тогда тебе подойдет вот это, — мстительно произнес Коламбус: белый халатик на вешалке был как раз нужного размера. — Медсестричка из тебя получилась бы знатная. Не зря же ты ноги побрил? Хм. Возможно последняя фраза была лишней, и дразнить этим Таллахасси то же самое, что и совать руку в клетку со львом. Эпитафия Коламбуса будет презабавной: "Он погиб, защищая достоинство побритых ног". — Нарываешься, детка? Коламбус сглотнул и отвернулся, посетовав, что вообще открыл рот. Таллахасси в униформе санитара, в белых штанах и форменной рубашке, ммм, смотрелся бы горячо, и не то чтобы Коламбус возбудился при одной только мысли. — Прекрати говорить банальности, Коламбус, — донеслось в спину. — Право слово, вот теперь я не удивляюсь, что Вичита тебя бросила. Клянусь последним батончиком Твинки на этой планете, ты сексом занимался только в миссионерской позе при выключенном свете в полнейшем молчании. — Литл-Рок всегда спала в соседней комнате, поэтому мы старались не шуметь! — уязвлено воскликнул Коламбус и только потом заметил, что все-таки пошел на поводу у Таллахасси и ненароком сообщил подробности своей интимной жизни. Черт возьми! — Вот и я о чем, — ухмыльнулся Таллахасси. — Побольше оригинальности. — Ты определенно имел двадцати процентную скидку в каком-нибудь секс-шопе как постоянный клиент. Коламбус прошел дальше и увидел то, что искал: сидящих на стульчиках кукол на любой вкус, с разным цветом волос, кожи, глаз, губ и выражения лица. Надувные женщины до дрожи походили на настоящих, ибо стильно подобранная одежда и искусно выполненный макияж создавали иллюзию реальности. Коламбус понимал преимущества секса с куклой: можно не заморачиваться с подарками и цветами, внезапными обидами и месячными. Не тратить нервы на глупые споры, не выслушивать бесконечные упреки и пробовать не стесняясь любые извращенства, не боясь внепланового прибавления в семействе. Но как от них можно было возбуждаться? Они не шли в никакое сравнение с живыми девушками! Кажется, идея Коламбуса на проверку оказалось не такой уж гениальной, хм. В любом случае о провале миссии Таллахасси он сообщать не собирался: взять-то надувную куклу Коламбус возьмет, а вот использовать ее — это вряд ли. Ему приглянулась красавица в легкой блузке и коротких шортиках: ее темные глаза и лукавая улыбка до боли напоминали Вичиту. На карточке красивым каллиграфическим почерком было подписано имя («Дороти»; и чуть ниже «восхитительная Дороти наполнит вашу жизнь смыслом!») и стоимость (в былые времена Коламбус на такие деньги в течение года мог бы каждый день заказывать пиццу на дом, да еще и на новый ноутбук осталось бы). Даже если таких крошек и покупали задроты, то задроты состоятельные: количество нулей на ценниках, прикрепленных на каждую куклу, поражало воображение — игры с силиконовыми красотками обходились недешево. Словом, Коламбус подхватил Дороти под руку и медленно побрел в сторону выхода, на этот раз разглядывая выставленный товар более внимательно. Съедобные трусики заставили его улыбнуться, а анальные пробки — покраснеть. Он вновь остановился у прилавка со специальными средствами: в любом случае, всегда необходим неприкосновенный запас в виде презервативов. Мало ли, вдруг им опять повстречается кто-нибудь вроде Лиз, только без Шона и Эда, или Вичиты без Литл-Рок, а у Коламбуса под рукой даже резинки не найдется! Коламбус, размахнувшись, разбил витрину дробовиком, но, увы, там были представлены только упаковки. Сами товары, по всей видимости, хранились в шкафчиках под витриной. Дверцу заклинило, и поэтому пришлось отложить дробовик в сторону. И... Ну, если бы жизнь Коламбуса на самом деле была каким-нибудь голливудским фильмом, то в этот момент обязательно заиграла бы тревожная душераздирающая музыка, увеличивая напряжение и сообщая о судьбоносной сцене. Коламбус же рассказывал, что зомби поумнели и научились заставить людей врасплох? Стоило, к примеру, человеку занять туалетную кабинку, развернув свежий номер «НьюЙорк Таймс», или, как вариант, когда молодой привлекательный парень увлекся выбором презервативов (со вкусом клубники, и с пупырышками, и супер-экологичные, и с ароматом персика, и светящиеся в темноте) и утратил на мгновение бдительность. Короче говоря, выскочившая из примерочной девушка с отчетливыми следами трупного разложения и отвратительным запахом застала Коламбуса врасплох. Судя по фирменной одежде и бейджику, до апокалипсиса она работала администратором в секс-шопе и звали ее тоже — с ума сойти, какое совпадение! — Дороти. — Дороти, какая приятная встреча! — попятился Коламбус. И зачем он оставил дробовик так далеко от себя, черт возьми? Коламбус вслепую шарил по ближайшей полке в поисках тяжелых предметов и не глядя бросил их в прожорливую тварь. К сожалению, силиконовые накладные груди для мужчин, надувные подушки с членом посередине, сверхреалистичные ступни из резины (для любителей хоббитов, видимо) и пакет с искусственной девственной плевой не принесли зомби особого вреда. — Прости, подруга. Я понимаю, что воровать такие дорогие куклы нельзя, но меня оправдывает тот факт, что ты и еще около миллиарда человек... умерли, понимаешь? По всей видимости, сказанное жутко не понравилось мертвой администраторше, так как она с визгом бросилась к нему. Коламбус рванул к оружию, но зомби сбила его с ног, и они покатились по полу. Извернувшись, Коламбус со всей силы пнул Дороти в лицо, отчего раздался странный хруст, — кажется, Коламбус сломал ей нос — и вскочил на ноги. Ощущать себя голым и беспомощным без оружия неприятно, но единственным средством защиты мог выступить лишь розовый дилдо чудовищного размера на витрине. Не долго думая, Коламбус вооружился им и почувствовал себя уверенней. Кажется, Таллахасси недавно говорил что-то про отсутствие оригинальности? Дилдо в качестве меча джедаев — более чем нестандартное решение. — Извини, я не хотел задеть твои чувства. Как и нос, хм, — Коламбус сделал последнюю попытку примириться, но Дороти зарычала и прыгнула прямо на него. И сразу же раздался выстрел: несчастная Дороти свалилась на Коламбуса без движений, голова у нее была прострелена, и часть мозгов оказалась на рубашке Коламбуса. Таллахасси, возникший рядом, опустил пистолет. — Ты в порядке? — Конечно, — раздраженно отозвался Коламбус, с трудом выбираясь из-под вонючей туши. — Главное, что Дороти не задели. — Ты про эту крошку, что ли? — озадаченно переспросил Таллахасси, поднимая с пола надувную куклу. Коламбус вырывал свою добычу из его рук, подобрал отброшенный дробовик. К сожалению, рубашку придется выкинуть, скорее всего. — Твоя интеллектуальная ущербность меня поражает, — фырканье получилось на редкость насмешливым, именно в той степени, в какой надо было. Коламбус долгое время тренировался перед зеркалом, но получилось в итоге совершенно спонтанно. — Про куклу, конечно же. Хотя так как зомби тоже когда-то звали Дороти, можно простить твой наивный вопрос, но даже с натяжкой нельзя заявить, что ее не задели. Если, конечно, для тебя «в порядке» не является размозженная к чертям собачьим голова и застрявшее в зубах мясо предыдущей жертвы. И давай убираться отсюда уже, а? Таллахасси кивнул, но почему-то внимательно осмотрел Коламбуса. Его взгляд был довольно странный, словно бы он пытался определить вменяемость Коламбуса и ожидал истерики. Коламбус немного псих, но это не дает Таллахасси повод смотреть на него как на сумасшедшего. Между прочим, он чувствовал себя бодрым и полным сил, хоть сейчас снимайся в рекламе зубной пасты и щеголяй ослепительно-жизнерадостной улыбкой. Кукла заняла заднее сиденье в машине, радио заиграло, стоило вставить ключ в замок зажигания. Однако ни Таллахасси не спешил занимать место водителя, как и Коламбус — залезать в машину. Небо поражало синевой, солнечные лучи ослепляли, и прохладный ветер приятно играл с волосами. Отличное время для прогулки, если бы, конечно, чертовы ходячие мертвецы не превратили даже обычный поход по магазин в подвиг и проверку на храбрость. Гребаные зомби. Зомби. — О, господи, — Коламбус почувствовал, как силы оставили его, и он вынужден был облокотиться о дверцу, чтобы не упасть. — Блять, сука, сука, сука, блять. Как Коламбус мог быть настолько беспечным? Как черта он забыл свои правила поведения в Зомбиленде? Между прочим, провокационный ассортимент в секс-шопе вовсе не оправдание, а скорее повод для осуждения. Жизнь висела на волоске, и шестидесятисантиметровый силиконовый хуй спас его от смерти. Если бы не он, было бы в Зомбиленде на одного человека меньше и на одного зомби больше. Кстати сказать, Коламбус только сейчас сообразил, что до сих пор держал в руках дилдо, и наверняка смотрелся с ним потешно. — Что с тобой, козявка? — как Таллахасси возник так быстро рядом с ним, Коламбус не смог бы сказать. — Муравей в штаны заполз? — Муравей?! Я тебе сейчас дам в глаз за муравья. Я...Так, успокойся. Сделай вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох, — уговаривал Коламбус сам себя. Возможно, отходняк спустя десять минут после происшествия — это действительно заторможенная реакция, но плевать. Его трясло, а зубы стучали от запоздало нахлынувшего страха. Он обнял себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться. — Коламбус, я выстрелил бы раньше, но так как ты успел обзавестись оружием, ха-ха, то мне показалось, что не стоит прерывать вас. — Ах ты, свинья! — прошипел Коламбус. — Я уже, блин, представил, как прошу убить меня, потому что реально думал, что она укусит меня, а ты... Ты... Мудила, блять! Таллахасси, подонок, почему-то тихо рассмеялся, и это стало последней каплей, переполнившей чашу. — Прекрати ржать, идиот! — разъярился Коламбус. — Это не смешно, черт возьми! Или тебе так хочется от меня избавиться?! Коламбусу вдруг чертовски захотелось разбить рожу гребаного Таллахасси, до крови, до синяков, до сбитых костяшек пальцев. Весь свой пережитый страх, гнев и волнение Коламбус вложил в удар, но почему-то Таллахасси легко парировал его и бережно сжал за запястья. Коламбус сам не понял, как оказался прижатым к плечу друга. — Т-ш-ш-ш, — в голосе слышалась улыбка, но глаза Флориды были серьезные-серьезные. — Успокойся. Я не дал бы ей причинить тебе вред. И завязывай с этой херней: никто не хочет от тебя избавиться. Кстати, ты знаешь, за время, что мы провели в секс-шопе, ты оскорбил меня раз десять? Возможно, помог успокаивающий шепот или крепкие объятия, но нервная дрожь, сотрясавшая Коламбуса, постепенно прошла. Спустя пять минут он осознал, что слишком тесно прижимается к Таллахасси, и странно, что Таллахасси никак это не комментировал. Даже выглядел чем-то довольным, но мало ли какие мысли бродили под соломенной шляпой. Было тепло, уютно и спокойно, не хотелось отодвигаться, так бы стоять и стоять, если бы... — Ну тогда... спасибо, — с сожалением отстранился Коламбус, хотя ему хотелось продолжить объятия. — Забей. Я не мог поступить иначе. Тем более если предстоит фееричное шоу, как мой гений будет осваивать новую игрушку. Дороти, говоришь, да? Я даже поп-корн приготовлю себе, правда. И кстати, ты что, будешь с собой везде таскать эту штуку? Таллахасси лукаво подмигнул, и Коламбус задохнулся, непонятно отчего — то гнева, то ли смеха из-за нелепой ситуации. Все снова вернулось на круги своя, и ту заминку, что между ними возникла, они успешно миновали. — Блин, ты такой придурок! Весьма удачно, что он так и не выпустил из рук грозное розовое оружие, потому что именно сейчас нашлась еще одна его область применения: помимо очевидной и главной — в сексе, и выявленной опытным путем — в самообороне, также и новая, революционная. Коламбус подумал, что если бы ему вздумалось написать о сегодняшнем приключении в твиттере, то он бы уместился ровно в сто сорок символом и сказал: «Все дороги ведут в секс-шоп. Шестидесятисантиметровым силиконовым хуем можно отлично избить тупых напарников, чьи шутки устарели на полвека». Он пока не был готов осуждать собственную слабость и... не вписывающееся ни в какие рамки поведение Таллахасси, но все определено налаживалась. Особенно если учитывать, что на заднем сиденье мерседеса, когда Коламбус и Таллахасси тронулись в путь, лежала Дороти. Дороти, которая наполняла жизнь смыслом, как говорилось в описании, ха. Ведь это ее заслуга, что Коламбус вдруг почувствовал редкое умиротворение, а его обида на Таллахасси сошла на нет, верно? Потому что Таллахасси тут совершенно ни при чем, вот так.