Аня

Серые тучи повисли над вымершим городом. Ни птицы, ни зверье – ничто не нарушало зловещего молчания. Стараясь лишний раз не наступать на раскрошенный кирпич, фигура продвигалась вперед. Мутные стеклышки не пропускали половины света в здание. Тяжелое, прерывистое дыхание раздражало даже его обладателя. - Давай, гаденыш, вылезай. Ну, хотя бы один. Ну, хоть одна тварь, – шепот в маске показался девушке еще громче, чем обычно, и она настороженно замерла. Жаль, эхо не может замереть. Резко рванув вверх по лестнице, Аня повернулась к следующему пролету и остановилась перед пустотой. - Хах! – злорадство всегда служило прекрасной защитой. А оружие у нее и так было. Щелкнув предохранителем и покрепче перехватив приклад, девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и всмотрелась в полутьму этажа. Хоботок противогаза сместился в сторону, но позволить себе его поправить Аня не могла. Неудобно, конечно, но лучше, чем снять и задохнуться или, пока будет поправлять, оказаться внезапно убитой. Пнув лежавший под ногами камень, девушка проводила его дулом. Пять отскоков в угол и звонкое эхо. Больше ничего. Повисла тяжелая тишина. «Черт, неужели ошиблась? Сколько времени зря. Надо было сразу глубже идти. И ежу понятно должно быть, что так близко от границы ни один наркот завестись не захочет…» - самобичевание прервала тень, мелькнувшая у стены, куда упал камень. Полные губы растянулись в улыбке, кожу на подбородке знакомо стянуло от шрама. Перепрыгнув через ступень, девушка подалась в сторону и пальнула короткую очередь. Тени запрыгали по стенам и потолку от вспышек выстрелов. Чавкающий звук сменился ревом, полным злобы, и из темноты выступил наркот. Бывший когда-то наркоманом человек, попавший под излучения из-за недавней катастрофы, превращался в подобное существо, гниющее заживо. Зеленая кожа шмотьями свисала с почерневших мышц, желтые кости черепа выступали на лице, а ослепшие, бесцветные глаза всегда смотрели вверх, будто вымаливая прощение. Жалкая картина, если ты ее не встречаешь в жизни. В реальности эти твари умеют кусаться, распространяя заразу, и плеваться кислотой. Аж зависть берет. Наркот оттолкнулся от пола и оказался в шаге от Ани, раззявил пасть с кишащими там червями. Выпустив всю оставшуюся обойму в живот, девушка выбила прикладом челюсть, но кислота, содержащаяся в слюне твари, попала на ствол. Откинув шипящее оружие, Анна спрыгнула с лестницы, приземлившись на и так порядком ободранные колени. Прошипев ругательство, она достала из голенищ ножи, лезвия которых были каждый с ее предплечье, и повернулась к наркоту. Красавчик, тем временем, уже свалился следом. Именно свалился. Пока он поднимался, царапая отросшими кривыми ногтями стену, девушка рубанула по бестолково крутившейся голове. Зеленое облачко вместе с густой слизью упали на крошку кирпича. Есть в наркотах еще одно неприятное свойство: когда близиться их смерть, они начинают хаотично махать конечностями. Будто пытаясь вынырнуть из небытия. Сильная рука отправила девушку в полет до нижнего пролета. В глазах потемнело, в голове гул. С трудом поднявшись на локти, Аня бросила быстрый взгляд через стеклышки вверх. На нее, открыв сбитую на бок челюсть, смотрели стеклянные бесцветные глаза. Закончено. Встав на ноги, девушка отряхнулась, подняла ножи и забралась на этаж выше. Зеленое тело распласталось на всю ширину лестницы. Грудь начинала проседать, а все тело - превращаться в пыль. Девушка, поправив перчатки, затащила отвалившуюся голову на лестницу. Единственное, что было ценно в наркотах – их глаза. Эти бесцветные хрусталики использовались для приготовления вакцины от заражения этих же наркотов. Поэтому в охоте за ними никогда не стреляют в голову – череп не пробить, а в глаза попасть нельзя. Да, работенка не из приятных, но зато и в внутренностях копаться не надо. Все превращается в пыль, кроме глаз. Только надо обязательно самому убить наркота. При естественной смерти глаза так же быстро сгнивают и превращаются в пыль. Вытащив маленькие шарики из гущи зеленой кашицы, девушка положила их в маленькую сумку через плечо и в боевой готовности начала продвигаться к выходу. Вряд ли здесь еще кто-то есть, но больше и не надо. Оказавшись на улице, Аня вздохнула. Наркоты не любят выбираться из своих заброшенных зданий. Почему – неизвестно. Все еще держа на изготовке ножи (кто сказал, что люди добры и порядочны?), девушка повернула к видневшемуся вдалеке забору. Мелкий дождик забарабанил по куртке, стекал ручейками по оголенным ногам. Маска противогаза неудобно болталась, но надо было пройти еще немного. Перемахнув через забор, девушка свернула к стоящей рядом будке сторожа. Вытащив из-под кровати без пружин свой рюкзак, девушка поднялась на вблизи стоящий холм и с облегчением сняла маску. Капли дождя падали на лицо, влажные волосы прилипли ко лбу и шее. Расстегнув куртку и поправив шарф, Аня плюхнулась на землю и взглянула на то, что осталось за решеткой: невысокие бетонные дома сменялись домами повыше, заброшенные детские площадки, выбитые окна. Город-призрак, город, наполненный радиацией и оставленный всеми здоровыми людьми. Остались только зараженные. Вытащив из бокового кармашка рюкзака консервную банку, девушка открыла ее ножом. Сухие пайки не являлись роскошью, но на них хотя бы можно жить. Желтые глаза оторвались от коричневой жижи и опять посмотрели вдаль. - Как, все-таки, жаль, что это произошло, – поднявшись и отряхнув короткие шорты, Аня убрала в голенище нож, – Но хрен мы вымрем! Крик разнесся по округе. Очень неосмотрительно с ее стороны. Накинув лямки рюкзака на плечи, девушка развернулась. Прочь от этого прокаженного города. Конечно, придется вернуться, но намного позже…