Я не могу без тебя

«Давай расстанемся»… Вот что сказал мой парень при нашей последней встрече. Вернее уже бывший парень, потому что после его слов мы действительно расстались и с тех пор больше не виделись и нигде не пересекались. Я не знаю точно, что именно послужило поводом для принятия такого решения с его стороны. У меня не было времени всё толком обдумать. Возможно, я ему надоел и наскучил, а может, он нашёл кого-то другого, но об этом умолчал. В любом случае я не расспрашивал его, просто не захотел. Он был уверен в своих словах, а я растерян. Это говорит о моей слабохарактерности и неумении бороться за своё счастье. Я слишком легко сдаюсь, а когда в жизни возникают большие трудности, то чаще всего опускаю руки и стараюсь сбежать от неприятностей. Так я поступил и тогда; даже не смог в тот момент посмотреть ему в глаза и отводил взгляд в сторону. Не помню выражение его лица в тот момент. И вместо того, чтобы остановить его и попытаться удержать, я не сделал ничего, глядя на то, как он удаляется от меня, оставляя… После расставания у меня осталось одно разочарование, но не в нём, а в себе. Без обиды, без жалости, без слёз. Это ведь не нормально. Хотя, разве можно назвать отношения двух парней нормальными? Не думаю. Впрочем, нас это совсем не волновало, иначе бы мы не были вместе. Да мы как-то и не задумывались об этом, всё получилось само собой. Мне не в чем упрекнуть его. Дело не в нём, а во мне. Наверное, я вообще бесхребетный. Он явно тоже разочарован во мне. Сейчас же я начинаю задумываться над тем, а любил ли я его на самом деле? Или это была привязанность? В наших отношениях было мало обязательств, но мне было хорошо с ним, я чувствовал уют и комфорт, находясь рядом, прикасаясь к нему, целуя. Должен признать, что первый месяц мне всё-таки было тяжело без него. Ночами я просыпался от того, что было холодно — его тело больше не согревало моё, а тёплые и нежные руки не обнимали и не гладили по плечам и спине, создавая надёжность и уверенность защищённости. А когда просыпался, то подолгу не мог заснуть, так как тихий шёпот больше не успокаивал, и я не слышал столь чарующего голоса. Да, всё-таки я сильно привык к нему, ведь мы вместе провели почти два года. Но, несмотря на бессонные ночи, так и не смог заплакать, как будто все слёзы высохли. Неужели я настолько бесчувственный? Неужели всё было простой необходимостью и потребностью? Он всегда заботился обо мне, а я принимал это как должное, не задумываясь о его чувствах. А что он испытывал ко мне? Любил или тоже был привязан? Перед расставанием я начал ощущать, что он незаметно отстраняется от меня, пытаясь сгладить трещины раздора. Нет, мы не ссорились и не ругались, так по мелочам, ничего серьёзного, но в итоге я уступал ему, соглашаясь с его мнением. Однако порой возникало что-то между нами, будто невидимая ледяная стена отчуждённости, словно мы были чужие друг другу, а я как обычно вёл себя безучастно, делая вид, что ничего не происходит. Скорее всего, именно по этой причине он бросил меня, даже ничего не объяснив. Устал от моего безразличия и нерешительности. Многое теперь мне кажется не настоящим, как будто до этого я жил во лжи и иллюзиях, в которых был он. Только он, единственный… Постепенно я начал свыкаться с одиночеством и мыслью, что его больше не будет рядом со мной. У него наверняка сейчас есть кто-то другой, кому он дарит свою заботу и тепло, кому говорит слова о любви. А я ведь ни разу не говорил ему о подобных вещах, потому что… сомневался. Но поздно уже произносить слова, которые не имеют значимости после расставания. Нет смысла, как и в моих страданиях. Нужно просто забыть его и двигаться дальше, ведь жизнь продолжается. Без него… Время, как говорят, лечит и затягивает раны, но шрамы всё равно остаются, как напоминание о том, что было. И это оседает неприятным осадком на душе, но к нему можно привыкнуть, если не позволять проникать глубже в сердце и въедаться в него словно ржавчина в металл. Нужно всего лишь научиться игнорировать и не поддаваться тому угнетению, что охватывает тебя день за днём, медленно, но верно, как вода точит камень. Я по-прежнему бегу от проблем и боюсь принимать серьёзные решения в жизни. Иногда ощущаю себя в безысходном положении, как загнанный в угол зверь. Я сам посадил себя за решётку, отгородив от внешнего мира, запер под замок все свои чувства и эмоции. Я боюсь проявлять их, боюсь, что будет невыносимо больно. Я не смогу справиться с этим в одиночку без посторонней помощи, без моральной поддержки, без него… Это бесполезно! Что бы я ни делал, о чём бы ни думал, все мысли приводят к нему! Я одержим и мне страшно. Страшно и холодно. Что-то гложет меня, колет сердце и терзает душу. Как долго будут продолжаться мои мучения? Как долго смогу я терпеть? С момента нашего расставания прошло уже четыре месяца, и ни одна ночь ещё не была спокойной. Я не высыпаюсь, время не помогает, а делает только хуже. Пропасть же между нами лишь увеличивается. Как будто все ночные кошмары продолжаются наяву. Кошмары, которые я даже и не помню, но мне ужасно плохо от них, плохо настолько, что тошнит. Это был отчаянный крик души? Она мечется в клетке раненой птицей и рвётся наружу, призывая о помощи, но я продолжаю сжимать прутья решётки и наблюдать за происходящими в жизни событиями из безопасного места, сам не понимая того, что ставлю на себе крест. Я должен забыть о нём, перестать думать, ведь он наверняка не вспоминает обо мне. Я ему больше не нужен. Правильно. И он больше не нужен мне. Осталось лишь убедить себя в этом, и тогда всё наладится, меня перестанут мучить кошмары, и я продолжу своё тихое и никому не нужное существование. Он мне не нужен… Не нужен… Нужен… Спустя ещё несколько месяцев как-то вечером по дороге домой я совершенно случайно столкнулся с ним на улице лицом к лицу и… не сразу узнал его. За полгода он сильно изменился, кажется, стал выше на пару сантиметров и шире в плечах. Занимался спортом? Некогда медно-рыжие волосы отросли и приобрели чёрный окрас — его натуральный цвет, а до этого он всегда красился, стараясь таким образом выделиться из толпы. Хотя он и так привлекал к себе всеобщее внимание и находился в центре событий. Так однажды и я обратил на него внимание. Встретившись со мной взглядом кофейных глаз, на его губах появилась та самая улыбка, которую он постоянно дарил мне, от которой я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Счастливым! Что-то сильно защемило в груди, перехватив дыхание. «Мне так не хватало этой улыбки!» Сердце забилось быстрее, и я сжал руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони, пока костяшки не побелели и не начали неметь. Несколько секунд мы стояли и смотрели друг другу в глаза, не нарушая молчания, не произнося ни звука, боясь пошевелиться и сделать лишний вздох. Мне казалось, что он не настоящий, всего лишь плод моего разыгравшегося воображения, и стоит только один раз моргнуть, как он мгновенно исчезнет. А может мне это привиделось, и его вовсе нет? Очередная иллюзия или галлюцинация на почве усталости. Я ужасно вымотался за эту неделю в университете, сдавая сессию. С трудом разжал онемевшие пальцы и протянул к нему руку, чтобы убедиться в своей правоте, но вдруг прикоснулся к нему. Он настоящий. Не иллюзия и не сон, а реальный. Прямо здесь и сейчас находится рядом со мной, пристально смотрит на меня и продолжает улыбаться. Я испуганно отдёрнул руку и попятился от него назад, как от призрака. — Мика, я настоящий, — усмехнулся он, словно прочитав мои мысли и делая шаг ко мне, не позволяя сбежать. Его голос остановил меня, заставил застыть на месте. Я думал, что начал забывать, как нежно он звучит иногда. — Д… Джейсон… — мой собственный голос предательски дрогнул, губы задрожали. Внутри всё обожгло жарким огнём. Он рвался и метался, разъедая меня изнутри как кислота, а сердце сжали невидимые тиски, удерживая, иначе бы оно точно выпрыгнуло из груди. — А ты совсем не изменился, — продолжил он, — только выглядишь неважно. Вид усталый и какой-то измотанный. Ты хорошо себя чувствуешь? — Джейсон обеспокоенно провёл пальцами по моему лицу, слегка приподнимая за подбородок, чтобы лучше рассмотреть в тусклом освещении уличных фонарей. «Нет… не прикасайся ко мне…» Я отпрянул, как если бы он меня ударил. Прикосновение его пальцев оказалось подобно хлёсткой пощёчине, меня всего передёрнуло. И снова это жгучее чувство опалило кожу, я задрожал, в горле образовался неприятный ком. — Мика, не нужно меня бояться. У тебя такой вид, будто я собирался наброситься, — спокойно проговорил Джейсон, но руку убрал, во взгляде появилась печаль. «Нет… не смотри так на меня… не смотри, прошу» Почему мне вдруг стало так больно? Почему я не могу нормально дышать в его присутствии? Что-то невидимое сдавливает шею и безжалостно колет в сердце: оно стонет, обливается кровью, и каждый стук гулко отдаётся пульсацией в висках. В ушах зазвенело, приглушая все посторонние звуки, все, кроме его голоса. Что со мной происходит? На меня словно нахлынула целая волна эмоций, стало страшно как никогда в жизни. Но чего я сейчас испугался? Сразу возникло множество вопросов, но ответ на них только один, однако я пока не могу найти его, не могу понять. Страх мешает мыслить ясно, я путаюсь. Кажется, я упускаю что-то очень важное — саму суть. — Мика, — тяжело вздохнул Джейсон, видя, как я сделал очередной шаг назад. — Вижу, тебе неприятно находиться в моём присутствии. Что? Неприятно? Я с удивлением посмотрел на него, но задумался над этими словами. Разве мне было неприятно его прикосновение? Нет, оно оказалось неожиданным и болезненным, но вовсе не противным, наоборот, это то, чего я хотел всё время. — Джейсон, я… — Прости, впредь постараюсь больше не беспокоить тебя никогда, — он улыбнулся как раньше, когда радовался моему возвращению, но в этот раз он словно прощался со мной. Обойдя меня стороной, Джейсон медленно направился по дороге туда, куда шёл до этого, не оборачиваясь назад, даже не кинув на меня последний взгляд, как будто ему было всё равно. Я только продолжал стоять и смотреть ему в спину, как он шаг за шагом вновь отдалялся от меня, снова уходил в неизвестность. И чем меньше становилась его фигура, тем острее я ощущал боль на сердце. В глазах защипало, и всё поплыло от появившейся солёной влаги. Джейсон, неужели ты действительно вот так уйдёшь и вновь исчезнешь из моей жизни? Ведь именно я тогда проявил безразличие и не попытался остановить тебя. Неужели… тебе было так же больно, как мне в этот момент? Внезапно я всё осознал, и понимание того, что же я наделал, прошило всё моё тело ужасным чувством вины. Как же я мог так поступить с ним? Мне плохо, душа в отчаянии закричала и метнулась к любимому. — Джейсон! — я сорвался с места, побежал к нему и, размахивая руками, непрерывно кричал: — Джейсон, постой! Не уходи, прошу тебя! Услышав мои вопли у себя за спиной, он остановился, но не успел толком обернуться, как я вцепился в него и уткнулся носом ему в плечо. В эту самую секунду замок с клетки, в которой я сидел почти полгода, раскрылся, и дверь отворилась, выпуская меня наружу. Я громко заплакал, всхлипывая и глотая слёзы, делая судорожные вздохи и не в силах остановиться. — Джейсон… я всё понял… понял… — Мика, что ты понял? — задал он тихий вопрос, слегка обнимая меня и успокаивающе поглаживая по голове. — Я… люблю тебя… и всегда любил. Прости, что не говорил этого раньше. Я такой жалкий… — Мика… — Пожалуйста, прости меня и не уходи… не уходи… — я продолжал рыдать, ничего не видя и не слыша. Мне хотелось чувствовать только его одного, и ничего другого мне больше не нужно в этой жизни, лишь он один, единственный. Как же я раньше жил без него? Как я мог терпеть одиночество, зная, что ты всегда был где-то рядом? Джейсон, если ты сейчас снова бросишь меня, я уже не смогу вернуться обратно в эту клетку, не смогу сделать вид, что всё в порядке. Я точно умру без тебя. — Мика, ты наконец-то сказал это, — он обхватил моё заплаканное лицо ладонями и приподнял, чтобы поцеловать, а затем осторожно коснулся губами уголков глаз, убирая кончиком языка новые слезинки. — Наконец-то ты понял свои истинные чувства. Я переживал и боялся, что ты так и не сможешь постичь этого, но я так рад, что ты преодолел свой внутренний барьер и смог вырваться из клетки отчуждения. — Джейсон, прости, я такой глупый, мне стыдно перед тобой. Теперь я понимаю, что приносил тебе страдания своим безразличием. В конце концов, ты не железный, и когда предложил мне расстаться, надеялся, что я воспротивлюсь этому, но я опустил руки, — меня прорвало, я говорил ему всё, что только зря удерживал, а в результате едва не разрушил нашу любовь, которая настолько сейчас хрупка и одновременно сильна. Я на самом деле глупый, ведь нужно ценить то, что имеешь, а не тогда, когда теряешь это. Но я надеюсь, что ещё не поздно исправить ошибку, что разделила нас по разным сторонам огромной пропасти. — Джейсон, я не могу нормально уснуть без твоих крепких объятий, мне не хватает тепла твоего тела. Пожалуйста, давай начнём всё сначала, я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Мика, — Джейсон посмотрел на меня пронизывающим насквозь взглядом, а меня пробрала мелкая дрожь, как если бы он мог прикоснуться к моей истерзанной разлукой душе. — Я ждал тебя, ждал и верил, что однажды ты признаешься мне во всём. Я готов снова быть с тобой, но на этот раз ты ничего не будешь скрывать от меня, я тебе не позволю, — мне даже послышались скрытые нотки угрозы. — Клянусь, — я прижался к нему, ощущая, как по венам растекается его любовь; теперь она будет согревать меня холодными и длинными ночами. Мы снова вместе, и пусть наше будущее слишком туманно, и в нём нет просвета, но там есть вера и надежда, а они на многое способны, если стремиться к ним и не отступать назад, как я поступал раньше. Мы выстроим новый мост, укрепим его нашими узами, и со временем пропасть станет уменьшаться, пока не исчезнет полностью, а оставшиеся трещины просто прикроем чувствами друг к другу. «Давай будем вместе навсегда…»