Бабочки

- Аккерман, чего застыла? Помоги мне! – рычит капрал, прижав ладонь к правой части лица.       Девушка крепко стискивает челюсти, прикусывает губу, чтобы случайно не сказать вслух слово, которое уже давно вертится на языке.       «Довыпендривался».       Солдаты смотрят на Ривая, широко раскрыв глаза. Будь на месте капрала кто-то другой, все эти юноши и девушки точно не смогли бы сдержать смеха, но они смотрят на мужчину почти с немым ужасом, наверное, не веря, что и сильнейший воин человечества нередко оступается.       Десяток наблюдателей не сводит взгляда с Микасы, которая немного вздрагивает, когда Ривай обхватывает девушку за шею, чтобы не упасть. Они медленно идут к небольшому домику, где Аккерман рассчитывает оставить Ривая, чтобы случайно не сказать ему вслух…       «Довыпендривался», - вновь решает азиатка и тихонько вздыхает, вынужденная медленно идти вперед, придерживая капрала.       Уже вечер, и хотя разведчики находятся за стенами, можно не беспокоиться о титанах. Отряд разбит на несколько частей, и Микаса оказалась в группе капрала Ривая. Свою задачу солдаты давно выполнили, оставалось лишь дожидаться возвращения остальных участников легиона, позволив себе немного отдохнуть.       Абсолютно бессмысленно было забираться на дерево с помощью привода, вышагивать на высоте и выглядывать что-то вдали. Микаса хмыкает, думая о том, что Ривай всегда следит за своей осанкой. И тогда, на дереве, он выглядел так, словно проглотил длинную палку, мешавшую мужчине хоть немного сгорбиться.       Аккерман не раз закатывала глаза, наблюдая за тем, как брюнет статно ходит по ветке, иногда поднимаясь выше. Не раз ей хотелось засмеяться, настолько глупо и нелепо выглядел Ривай.       «Лучше бы отдыхал со всеми», - думает Микаса, когда брюнет вдруг спотыкается, ругаясь себе под нос. Он забывает о том, что нужно прикрывать лицо, и рука мужчины на какую-то секунду опускается. Девушка замечает расцарапанную над глазом кожу, красный след на щеке от удара и кровь, сочащуюся из раны.       Она быстро отводит глаза, встретив взгляд капрала, опускает голову, спрятавшись за черными волосами, и молча продолжает вести Ривая к дому, где солдаты оставили все припасы. - Я сам виноват, - лишь произносит мужчина, совсем не рассчитывая на ответ.       И Микаса не отвечает. Девушка вспоминает, как пару минут назад Ривай хотел спуститься чуть ниже, используя привод. Как всегда выбросилась проволока, острие наконечника быстро вонзилось в кору дерева, а брюнет спрыгнул с ветки…       Такое редко случается, но острие застряло в коре, а проволока не смогла вновь вернуться в прибор. В итоге, Ривай не опустился вниз, а повис на приводе да еще и ударился лицом об одну из веток. Он-то лишь следовал своим привычкам, отработанным до автоматизма…       «Все-таки довыпендривался», - опять качает головой Микаса, почти физически ощущая на себе взгляды других солдат.       Девушка плечом толкает дверь дома, заходя вместе с раненым капралом внутрь. А ведь правда, будь на месте Ривая кто-то другой, над беднягой наверняка бы посмеялись. Но вряд ли им раньше доводилось видеть оплошности таких сильных людей, у которых все всегда идеально рассчитано и распланировано. Да и смеяться над капралом многие просто бы побоялись… - Черт, нужно было смотреть, куда лечу, - хрипит мужчина, садясь на единственную кровать в этом маленьком доме.       «Просто нужно было не лезть на дерево, когда время дано на отдых», - мысленно отвечает ему девушка, даже не решаясь подумать о том, чтобы спросить – куда же все-таки смотрел капрал?       Кровать противно скрипит, но выбирать не приходится. За окном темнота и невозможно что-то разглядеть. В комнате мрачно, а на стенах танцуют тени, отбрасываемые единственной горящей свечой. Микаса стоит, вытянувшись в струнку, и ждет новых указаний, надеясь, что Ривай попросит ее покинуть комнату.       «Довыпендривался!» - все еще вертится на языке, и девушка боится, что случайно скажет об этом брюнету.       Мужчина с отстраненным, почти безразличным видом смотрит на свою руку, испачканную кровью. Он тихо щелкает языком и уже поднимает руку, чтобы вытереть красную жидкость с лица. - Сэр, - вдруг вырывается у Микасы, и она сама вздрагивает от неожиданности, - мне кажется, рану лучше промыть.       Едва заметно его брови вопросительно приподнимаются: - Все так плохо?       Аккерман оценивающе смотрит на правую половину лица капрала. Неглубокие царапины, сочащиеся кровью, которая сбегает вниз по щеке и виску, ушиб, который уже покраснел, а скоро, возможно, посинеет… - Нет, сэр. Ничего серьезного, но в ранах могут оказаться занозы и грязь. - Насколько мне известно, Аккерман, ты ни капли не медик, - бесцветно выдыхает брюнет, но ладонь от лица все-таки убирает. - Не медик, - соглашается девушка, - но в нашей группе их нет, а отряды под командованием Зоэ или Ирвина… - Я знаю. Вернутся нескоро.       Ривай замолкает, а Микаса не смеет и шагу сделать, не получив приказа. Странное чувство, но после того дня, когда мужчина спас ее во время нападения женской особи, девушка перестала злиться на него, недолюбливать тоже Ривая теперь не получалось. К тому же, азиатка поняла, что капрал не раз помогал ее брату…       И теперь ей почему-то очень сложно оставить его в таком состоянии. В конце концов, в долгу Микаса оставаться точно не хочет. - Ну, и чего ты опять застыла, Аккерман? – резко спрашивает мужчина, сверля девушку нетерпеливым взглядом голубых глаз.       Девушка, тихо буркнув что-то вроде извинения, быстрым шагом удаляется в коридор, где на столе стоит чайник с горячей водой, успевшей немного остыть. Микаса находит в маленьком сундуке блюдце, куда наливает теплую воду, и обрывок ткани. Азиатка моет руки, ополаскивает тряпочку, берет блюдце и возвращается к капралу.       Она успевает заметить, как Ривай чуть вытягивается, старательно сохраняя красивую осанку, когда подчиненная вновь появляется в комнате. Микаса тут же опускает взгляд в пол, решив, что ей показалось. - Не прошло и года, - сухо выдыхает брюнет, но в его словах нет ни капли язвительности. Она делает вид, что не услышала. Ставит блюдце на тумбочку у кровати, взбивает подушку: - Прилягте? – предлагает Микаса, наблюдая за тем, как мужчина снимает свой плащ, а затем вручает вещь ей.       Брюнетка кладет плащ капрала себе на колени, а Ривай без всяких возражений опускается на подушку, смотря на свою подчиненную. Правая часть лица испачкана кровью, и Микаса готова вот-вот недовольно вздохнуть, когда вспоминает, как именно брюнет поранился…       Зачем ему нужно было забираться на это дерево?! Такое чувство, будто он хотел привлечь к себе чье-то внимание, что почти смешно. Надо ж было по собственной глупости получить по лицу веткой!.. Ривай не сводит взгляда с подчиненной, которая окунает тряпочку в теплую воду. Микаса, когда смотрит мужчине в лицо, ужасно хочет стереть кровь с его лба, века и щеки. Красные липкие пятна появились уже и на шее брюнета… Но первым делом девушка проводит влажной тканью по ладони капрала.       Она нагибается к руке мужчины, чтобы стереть с кожи кровь. Это жутко неудобно, но взять его ладонь в свою Аккерман почему-то не решается. - Боишься взять меня за руку? – на его лице абсолютная серьезность, но в голосе слышны смешливые нотки.       Микаса бросает быстрый стыдливый взгляд на Ривая, после чего тихо произносит: - Вовсе нет, сэр.       Похоже, что капрал издевается над ней. Брюнет поднимает руку, явно ожидая, что Микаса возьмет его ладонь, что ей и приходится сделать. Девушка пытается не замечать пристального взгляда, сосредоточиться на своем деле… Но теплые, почти горячие прикосновения отвлекают, а мысли путаются. Ривай это замечает по тому, как быстро Микаса пытается закончить с рукой: ополаскивает ткань, вновь проводит влажной тряпочкой по коже, опять ополаскивает…       Он готов поспорить, что слышит облегченный вздох, когда Аккерман отпускает его ладонь, смыв с нее кровь. Ривай ничего не говорит, продолжая наблюдать… - Сэр, не могли бы Вы…       Аккерман ждет, что он поймет с полуслова. Но капрал лишь изучает девушку, голубые глаза порой опускаются к рукам азиатки, иногда он останавливает свой взгляд на губах Микасы… Та нервно выдыхает и осторожно касается кончиками пальцев лица брюнета, прося немного поднять голову. - Сначала я сотру кровь, а потом как смогу промою рану, - поясняет она, чтобы прервать тишину.       Смущенно отводит глаза, зная, что капрал все еще смотрит на нее. - Как знаешь, Аккерман.       Короткий кивок, и девушка нерешительно проводит влажной тканью по щеке. Белый цвет постепенно становится ярко-красным, кровь, разбавленная водой, стекает по шее…       Микаса останавливается, когда замечает улыбку на лице Ривая: - Сэр, что-то не так? - Все так. Просто немного щекотно.       Аккерман изучающе смотрит на лежащего перед ней капрала, подозревая, что Ривай все-таки неслабо приложился головой… Но улыбка тут же исчезает, будто ее и не было, а Микаса, устало прикрыв на секунду глаза, продолжает оказывать свою неумелую помощь…       Проходит минут десять, и только тогда девушка немного расслабляется. Аккуратно утирает красные капли, даже не замечая, какая нежность и осторожность таится в каждом движении. Зато Ривай видит. И не решается сказать слова, не решается даже дрогнуть, боясь вновь напугать Аккерман.       Он всегда думал, что только с братом Микаса может быть такой… милой. Но сейчас она так заботлива, что больно думать о привычной холодности и черствости девушки.       Она вдруг замирает, уставившись на Ривая. Аккерман вновь отводит глаза, а пальцы крепко сжимают влажную ткань. - Что случилось? – недоуменно спрашивает капрал, заметивший напряжение Микасы.       Но та только качает головой, поднимаясь на ноги, и спешит выйти из комнаты вместе с блюдцем, наполненным водой. - Аккерман? – зовет брюнет, садясь на кровати. – Ты закончила? - Нет, сэр, - смотрит в пол, не решаясь взглянуть в глаза, - я поменяю воду, а затем промою раны.       Он смотрит, как девушка идет к двери. Замечает, как блестят ее волосы в свете свечи. Микаса на секунду останавливается в дверном проеме и тихо добавляет: - Я сейчас вернусь.       Его, кажется, устраивает этот ответ. Брюнет опускается обратно на подушки, ожидая возвращения подчиненной. Пока что у них есть свободное время, но скоро вернутся группы Ирвина и Ханджи, а вместе с ними приедут и медики. Но Риваю нравится неумелая забота Аккерман. Странно однажды оказаться на месте Эрена. Но, без сомнений, приятно. Не каждый день красивая девушка предлагает свою помощь.       Мысли о Джагере заставляют капрала возмущенно фыркнуть. Теперь, когда мужчина побывал на месте Эрена, он понимает, что немного ему завидует. А этот юнец совсем не ценит заботы своей сестры…       Микаса, устало вздохнув, вновь опускается на стул у кровати: - Наверное, будет немного щипать. - Наверное, - соглашается брюнет, но думает совершенно о другом.       Похоже, она оставляла чайник на огне: вода кажется чуть горячее. Микаса осторожно проводит влажной тканью над бровью Ривая, едва касаясь кожи: - Больно? – спрашивает брюнетка, взглянув ему прямо в глаза.       Ривай лишь качает головой и замирает, ожидая, что она продолжит. И она продолжает, кожу правда немного щиплет, но капрал не обращает на это почти никакого внимания, не сводя глаз с Микасы. Видно, что она пытается сделать все как можно аккуратнее, не причиняя мужчине боли… А потом она вдруг отстраняется, даже и слова не сказав. - Ты закончила? - Да, сэр. Но, думаю, Вам все-таки стоит обратиться к медику… - А мне кажется, ты еще не все сделала, - девушка одаривает Ривая вопросительным взглядом, и он спешит пояснить, - например, вот здесь…       Он касается указательным пальцем шеи, но Микаса ничего не замечает. - Где? - Наклонись и увидишь, Аккерман.       Она пожимает плечами и наклоняется над капралом: - Все равно не вижу. - Плохо смотришь, значит!       Недовольно хмыкнув, Микаса наклоняет еще ниже, уже ощущая явные неудобства и понимая, что вот-вот упадет. Она собирается опять сказать, что не видит никаких царапин, но вдруг чувствует, как Ривай кладет свою ладонь ей на затылок, чуть притягивая к себе. Его губы едва касаются шрама на щеке девушки, кончики пальцев проводят дорожку от скулы до уголка губ. Он больше ничего не делает и кладет руку на подушку у своего лица. - Сэр, - испуганно выдыхает Микаса, резко выпрямившись, - что это было? - Что было? - Только что. - Не понимаю тебя, Аккерман, - без эмоций произносит брюнет. – Хотя, наверное, это были бабочки… Она вопросительно хмурит брови, чуть отшатнувшись. - Да, бабочки. Их здесь очень много, - прикрыв глаза, решает капрал.       Аккерман задумчиво поднимается на ноги и уносит в другую комнату блюдце с помутневшей от крови водой. Несколько минут она стоит, прижавшись спиной к стене, и тяжело дышит, вспоминая кроткий поцелуй… Бабочка, значит?       Когда она тихо, почти на цыпочках возвращается к Риваю, то тот все еще лежит с закрытыми глазами, подложив руки под голову.       Девушка старается как можно тише сесть на кровать, где лежит капрал, но та предательски скрипит, а Ривай открывает глаза. Достаточно лишь пары секунд, чтобы вспомнить: она не любит оставаться в долгу.       Поцелуй, который, кажется, застал врасплох обоих, длится не больше пяти секунд. Легкий, почти невесомый, словно крыло бабочки… Но тем не менее, Ривай чувствует тепло на своих губах, ощущает частое дыхание смущенной девушки.       Он хочет обнять ее, но не успевает. - Действительно, сэр, все-таки здесь полно бабочек, - быстро отстранившись, шепчет она и тут же вскакивает на ноги.       Ривай даже не успевает что-то сказать, а Микаса уже исчезает за порогом, хлопнув входной дверью. Конечно же, она смущена…       Брюнет откидывается на подушки и вновь закрывает глаза. Он осторожно касается разгоряченных губ и со странным стыдом вспоминает, что забыл поблагодарить Аккерман за ее помощь и заботу.       Но разве это так долго исправить?