Луна проснулась. Город шумный гремит вдали и льет огни, здесь все так тихо, там безумно, там все звенит, — а мы одни… А. Блок
***
Тусклый свет ночного города, перемежаясь с сигаретным дымом, освещал спальню сквозь большие окна небоскреба, рассеивая бледное освещение по комнате, где все источники света были потушены. Но даже в кромешной тьме Найла не покидал некий проблеск надежды, что струился из его груди, озаряя все вокруг, что подобно ростку неги, пробивающегося сквозь асфальт реальности. Он затушил сигарету в мраморной пепельнице, стоявшей неподалеку кровати, на которой и расположился порядком уставший парень в надежде отдохнуть от суеты Нью-Йорка. Найл всегда мечтал о жизни в простором мегаполисе и лишь к двадцати годам его мечта исполнилась, демонстрируя парню всю жестокость окружающего мира, будто ткнув его носом в землю, подобно провинившейся собаке, показав всю горечь существования. Люди тут и вправду были подобны безжизненным роботам, которые давно погубили в себе все человеческое ради достижения своей цели. Здесь были готовы стремительно идти по головам. Он жил, скорее — пытался тут жить — неполный год и все недоумевал, как Нью-Йорк смог скоро ему наскучить едва ли не до тошноты и отвращения. Ежедневная рутина почти ничем не отличалась, дни были похожи между собой, как два ничем не исписанных абсолютно белых листа бумаги. Но единственное открытие, что безумно радовало юношу с необычным лиловым цветом волос — ночью этот прекрасный город обретал иные очертания; включались неоновые вывески, фонари, проставленные вдоль дороги, на которой машины часто создавали «пробки» и выстраивались в длинные ряды ожидания, освещали ночной город. Город начинал жить. Он дышал дорожной пылью. Все бы шло своим чередом, если бы не парень, к корням изменивший жизнь Хорана. Найл поморщился от неприятных воспоминаний, что роились у него в голове подобно улью, доставляя ему лишь головную боль, которая невыносимо пульсировала в висках парня. Три месяца безостановочного ожидания прошли безрезультатно, впустую пролетев в их общей квартире за абсолютным бездействием.***
В нью-йоркском пабе было до удушья жарко и Найла до безумия раздражала окружающая его обстановка — пьяные посетители то и дело дебоширили, придираясь к остальным более трезвым. С одной стороны — люди приходят сюда расслабится после работы, а с другой — для Найла время, проведенное тут, было весьма томительным. В этом все же было что-то нездоровое. - Энди, - подозвал парень бармена. - Виски мне и моему другу, приятель. Бармен кивает и удаляется в противоположную сторону от Хорана, что взглядом провожает его, наблюдая за тем, как наполняются их с Гарри стопки, мысленно подготавливая себя к расслаблению. - Знаешь что, Хоран, - начал Гарри. - Есть много способов просрать свою жизнь… - Заткнись. Найл знал, о чем сейчас пойдет речь, поэтому пожелал немедленно остановить Стайлса прежде, чем снова въехать ему с размаху в переносицу, как он сделал несколькими месяцами ранее. Юноша, сидящий по правую руку от Хорана, лукаво улыбнулся, разом выпивая содержание стопки, которую только что бармен заполнил алкоголем уже едва ли не двадцатый раз за вечер. Найл, как и его собеседник, скрашивающий его весьма скучный день, был уже порядком в подпитии — в глазах словно плыло, а язык отказывался слушаться, как и мозг, заставляя говорить лишь несуразный бред. - Вот я не понимаю, - ровным голосом молвил Стайлс, постукивая пальцами по барной стойке. - Ты — чертов ирландец, но пить нихрена не умеешь. Парадокс. Найл взводит глаза к потолку. - Или тебя с Ирландией связывает только кровная принадлежность, а, Хоран? - Гарри пихнул его в бок, что Найл проигнорировал, отпивая из бутылки пиво. - Ты пьян в дерьмо, придурок. Тебе завтра на совещание, а ты будешь выглядеть как мудак. - Хватит нравоучений, Стайлс, - не выдерживая напористости приятеля, сказал Найл. - Сам разберусь. - Ты на мели, Хоран. Забыл? - Я устроюсь на работу, - кивнул светловолосый. - К твоему сведению, Хоран, для того, что бы устроится на прибыльную работу, нужно прилежно выглядеть. А ты выглядишь отнюдь не как чертов менеджер с пузом до колен. Ты выглядишь как мудак с лиловыми волосами, - Гарри раздражительно подзывает бармена жестом руки. - Где те деньги, что перечислил тебе я? - Я не выгляжу как «мудак-с-лиловыми-волосами», - закончил он. - Хоран, куда ты дел ту сумму? Найл виновато молчал, неловко делая глоток пива, что в считанные секунды потекло по его заостренному подбородку и пролилось на штаны. - Понятно, - Гарри отвернулся. - Просрал. Найл честно кивнул, на что получил неоднозначную улыбку Стайлса. - Черт, Хоран, - засмеялся кудрявый, - Ты чертовски гениален.***
Он зарылся лицом в подушку, пытаясь укрыться подальше от воспоминаний, что раздражали его, как гудение в ушах. Давившая на него тишина порядком нагнетала, Найлу хотелось кричать, что бы все сполна услышали боль, что он неизменно чувствовал уже третий по счету месяц. Он беспомощен и уязвим настолько, будто с него сняли кожу, оставив кровоточащее тело лежащим на всеобщее обозрение.***
На первом этаже раздался громкий хлопок двери, эхом доносясь до Найла, находившегося в своей комнате в полной тишине и умиротворении. Он был настолько громким, что сидящему за компьютером парню показалось, что дверь слетела с петель и он, не медля, молниеносно выстраивая план дальнейших действий у себя в голове, помчался вниз, напрочь забыв о том, чем до этого был занят. - Я уезжаю в Донкастер и пусть все катится к чертям! - раздраженно бросил Стайлс, хватаясь руками за голову, суетясь ходил из стороны в сторону, словно лев в запертой клетке. Найл вбежал в гостиную в полной растерянности, недоумевая, что же произошло. - Слышал, Хоран? Поможешь мне собрать вещи. - В чем дело? - интересовался он. - Накрылась фирма к чертям собачьим, Найл, - констатировал Гарри. - Подожди. Как это — накрылась? - Меня посадят, хренов ты ирландец! Найл по прежнему не мог понять, что случилось, хватая Гарри за руки, в порыве злости крушащего комнату, будто пытаясь укротить дикого зверя. Завалив Стайлса на кушетку, парень уселся ему на живот, не прекращая держать руки кудрявого, пытаясь воздержать его от того, что он собирался натворить. - Что ты делаешь, чертов придурок? - озадаченно спрашивал Гарри, ерзая под весом тела Найла. - Жду, пока тебя отпустит. Гарри успокоился лишь через несколько минут, до этого рьяно вырываясь из «объятий» Хорана, что желал разобраться в сложившейся ситуации. - Предпринимательство закрывают потому что оно нелегальное, Найл, - пояснил он. - Так ответственность же на Робине? - Так в том-то и проблема. Я тоже так думал, - Гарри опустил глаза. - Этот кретин сделал меня владельцем этой хреновой фирмы. Повисло молчание. - Тебя посадят? Гарри кивнул. - Все хотят поставить меня раком, что бы трахать своими налогами и подобной ересью, - говорил Гарри. - Тут всем нужны мои чертовы деньги. Я никому тут не нужен, Найл, В его словах была некая доля правды, ведь действительно — кому он нужен без прикрас, без своего достаточно приличного социального статуса и нескольких миллионов на счету? Однако, один человек невосполнимо пострадает от этой потери. - Почему? Мне нужен, - улыбнулся Найл. Пьяные разговоры в пабах давались Найлу куда проще. Он не умел утешать людей. Стайлс с расстроенным видом набирал воздух в легкие, мысленно подготавливая себя к новому спору. - Найл... - начал он, отчеканивая уверенным голосом каждую букву, делая его имя более отчетливым. - Мы оба знаем, что это не так. Найл молчит, по пути раздумывая над своими дальнейшими действиями и одновременно над тем, насколько ему осточертел этот город. - Стайлс, ты придурок, - продолжал Найл, - Правда, придурок. Мгновение — и он касается губ Гарри своими губами, словно не решаясь начать уверенный поцелуй, заставляя себя удивляться своему излишнему упорству, которое свело на нет всю его координацию, игнорируя происходящее вокруг и просто сомкнув глаза. Все становилось неразборчивым, изображение теряло свою четкость, словно на сломанной фотокамере. Он никогда не мог подумать, что этот кудрявый будет нежно целовать его в губы, разливая приятное тепло, исходящее от грудной клетки, по всему телу, заставляя жаждать большего, чем просто прикосновения его мягких губ. Он, словно предугадав желания ирландца, углубляет поцелуй до такой степени, что Хоран едва ли не задыхается, хватая ртом воздух когда он медленно отстраняется, а потом снова сливает их в одно целое одним поцелуем. Внутри Найла разгорается обжигающее пламя необузданного желания, что, казалось бы, распространилось и на Гарри. Кончиками пальцев он касался его обнаженных ключиц, медленно проводя линию нежности до плеч, а затем до тыльной стороны ладони. Кровь молниеносно приливала к щекам, придавая им алый оттенок румянца. Внизу живота затянулся тугой узел, заставляющий Найла простонать в губы Гарри. Он медленно отстранился, осматривая своего любимого ирландца, но его руки все так же лежали на его плечах. - Или все же не стоит? В голосе кудрявого были слышны нотки сомнения. Найл, набравшись уверенности, сказал: - Стоит, - и Стайлс понимал, что сегодня он останется непоколебимым. Перед входом в спальню Гарри, в Найле зародилась неуверенность, которая словно саднила на старых, не заживших ранах. Молниеносно выбросив из головы мысли об этом — по крайней мере, сегодня он не был намерен сопротивляться — ступив на порог, крепкие руки кудрявого обвели шею парня. Его пальцы зарылись в его кудрявые волосы. Он целовал Найла, наполняя его чувством, подобным на электрический заряд, что проходил по всему телу, вызывая множество мурашек на спине. Губы Гарри скользили по шее Хорана, вызывая неведомые раньше ощущения. Тело горело от неукротимого желания. Усаживая Найла на кровать, он навис сверху, изучая его лицо, черты которого он уже давно знал наизусть. - Мне стоит остановится? - спросил он. - Нет, - ответил. - Никогда. Найл притянул его обратно к себе, заставляя продолжать ласки. Его руки забрались под одежду и осторожно касались плоти Найла, лаская её руками. А он, поддаваясь неведомому ранее инстинкту, стягивал с него рубашку, а за ней футболку, и они в миг оказались где-то на полу. Найл был уверен в своем решении. Гарри полностью обнажил тело ирландца, оставив его в полной наготе. Тело продолжало гореть желанием, узел внизу живота затягивался ещё туже и сильнее, и Найлу казалось, будто он взорвется от неудовлетворенности. Он чувствовал возбуждение Стайлса. Кудрявый равносильно ему был охвачен дикой, едва ли не животной страстью, которая требовала немедленного удовлетворения. Руки Хорана медленно переходят к его штанам, пытаясь стянуть их. Справившись с этим, он устремляет взгляд на Гарри. - Найл, ты уверен? - Да, Гарри. Он открыл рот, что бы ещё что-либо добавить, но вовремя осознал, что ни к чему, поэтому он просто впился в губы светловолосого с новой страстью, граничащий с необузданным желанием. Не отрываясь от губ, он, первоначально смазав анальное кольцо Хорана, мягко входил в него, доставляя неминуемую боль, что заставляла Найла вскрикивать. Но и наряду с этим, Найл чувствовал блаженство, что наполняло всю его сущность. Они — одно целое. Он и вправду нужен. Его дыхание сбилось, с губ срывались негромкие стоны. Гарри входил глубоко, нехотя причиняя Найлу боль, что расходилась по всем его конечностям легкой и неприятной пульсацией. Спина Хорана выгибалась навстречу быстро вздымающейся от резкого дыхания груди Гарри, соприкасаясь с его сосками своими. Волна наслаждения окутала обоих; все тело дрожало от нахлынувшей волны экстаза и удовольствия. Семя Гарри пролилось в Найла, делая их едиными, как две половины одного целого. В голове творилось что-то несуразное, кроме того «люблю», что было таким естественным и нужным. Ирландец вновь чувствовал теплоту объятий любимого человека. И это было прекраснее восхода солнца и ярче неистового пламени.***
Найл тихо всхлипнул, продолжая осознанно терзать себя воспоминаниями. Волевым усилием он которую неделю пытался выйти из депрессивного состояния, сосредоточив внимания на окружающих людях и прекрасном городе, который так полюбился Стайлсу. Хоран однажды пытался подняться с кровати что бы побриться, ведь отросшая колючая щетина доставляла одни неудобства, но у него не получалось — из трясущихся рук все валилось, он совершенно случайно наносил себе многочисленные увечья, которые сочились его ализариновой кровью. Поэтому он отбросил все, что напоминало ему о реальной жизни и боли, что она ему предоставляла.***
Найл мимолетно улавливал красоту ночного города лишь тогда, когда рядом лежал Гарри и они оба нежились в теплой постели после яркого секса, что хоть на некоторое время лишал мир излишней посредственности. Сигаретный дым наполнил комнату, растворяясь в воздухе едва доходя до потолка. Найл порывисто дышал, а Гарри удобно разместился головой на его грудной клетке. - А ты заладил со своим «фигня, фигня», - говорил Стайлс, улыбаясь и выдыхая дым в сторону. - Смотри, как красиво, - он рукой указал на большое окно, из которого можно было наблюдать за всем городом, где люди казались маленькими муравьями, которые никогда не посмеют испортить царящую идиллию, - В таком городе и сдохнуть приятно. - Ересь, - отмахнулся Найл. - Скучный ты, Хоран, - пожал плечами Гарри, прижимаясь ближе к парню, лежащему поодаль. - Разве тебя что-то не устраивает в обстановке? Я же люблю тебя, придурок. Что может быть хуже этого? Найл улыбнулся, проведя рукой по растрепанным кудрям. Снаружи все звенело и людей было чрезвычайно много, и Хоран, молча радуясь своему положению, был доволен тому, что они — тут, а не там, на Тайм Сквер, где настолько тесно, что, казалось бы, негде яблоку упасть. Он никогда не мог понять, в чем заключается та самая «красота» Нью-Йорка, в которую люди слепо верили, в том числе и лежащий рядом Гарри, который провел тут большую часть своей осознанной жизни. На самом деле, Найлу безумно нравилось коротать ночи со Стайлсом в их общей квартире — это, наверное, была единственная причина, по которой стоило боготворить этот город.***
Тело тряслось в конвульсиях. Он ненавидел эту комнату всей своей сущностью.***
- Сколько раз я просил тебя не вмешиваться в это дерьмо?! Найл стоял в офисе Гарри, где он работал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Была глубокая ночь, но спать хотелось меньше всего. - Это мои дела тоже! - Нет, Хоран, - более спокойным тоном ответил Гарри, - Свали отсюда, будь добр. - Придурок, они вас всех перестреляют, - срывался на фальцет Найл, - Ты же сам говорил, что ограбления не в твоей компетенции. - Закрой свой рот, Хоран. Это, черт возьми, мой бизнес. И если я его не вытяну, мы окажемся в полной заднице! Найл вздохнул. - Стайлс, черт тебя дери. - Расслабься, - молвил Гарри, - Все будет путем, я обещаю. Пойди прогуляйся. Нью-Йорк — прекрасный город.***
И тогда Найл ушел в их квартиру, дожидаясь, когда Стайлс явится домой. Слегка потрепанный, но явится. Он обещал. И Найл прекрасно осознавал, что этого больше не будет. Несколькими месяцами ранее, он потерял того, кто заполнял его пустоту и делал обыденные дни намного ярче лишь своим присутствием. Он действительно был нужен Найлу, как никто другой. В тот момент он возненавидела свою дотошную эмоциональность и вредной привычке привязываться к людям. Абсолютно все, что было связанно с этим человеком постепенно становилось родным и нужным, Найл безумно скучал по его доводам и спорам. Но уже третий месяц этот человек не возвращался обратно в его жизнь. Ничего не вставало на свои места. Найлу посчастливилось встретить в этом городе его. И Гарри был в чем-то прав, Нью-Йорк — прекрасный город. Такими были его последние слова?