Травля

Сгинь! Сгинь! Сгинь в пучину крови и похоти, в бездну боли и греха! Где Молох сожрет твои мысли и твою гниющую плоть. Сгинь туда, где бары, клубы и пабы въедаются в божественной мозг ядовитыми неоновыми вывесками, где транслируются мысли, вымороженные государственной цензурой и проведенные через каналы собственных чувств, где на вопрос о смысле жизни тебе отвечает технический великолепный мозг: «42», где толпы умирающих пожирают собственные тела под внимательным взором тех, чей Дух давно убит в наркотическом бреду недавних лет, где Самайн ежедневно отмечает День поминовения, приговаривая тысячи немых душ к вечному изгнанию в мир огня, где витает и дрожит земное молчание на крыльях «мертвой головы», где миллиарды дрожащих тварей подняли руки в небо, ожидая Чуда избавления от чумы десятилетий, где Молох пожирает мысли, вывернутые наружу чумными лицами нынешнего века. Молох! Небоскребы, летящие ввысь! Молох! Гнилые зубы дешевых путан! Молох! Бог жажда и огонь! Молох! Молох! Молох! Молох! Чей голос зовет согнуть спины под гнетом железного мира! Молох! Считающий тьму беспомощных рабов, брошенных в его жерла! Молох! Молох! Молох! Молох! Переламывающий кости детей и жен! Конвейер страданий, похоти! Молох! Свят как серафим! Молох! Священная машина великомучеников! Молох! Молох, создающий мир, которого нет, где «ничто не истина. Все дозволено», мир, шепчущий людскими словами чумного тлен, мир, где люди апатично берутся за ножи, чтобы убить себе подобных, мир, где говорить можно все, что угодно, но все молча погребены в могилы снедающих их вопросов, мир, так любимый разбитыми и непонятыми. Ты там, где голые нимфы танцуют безумное танго под звездами Южной Ночи, там, где дети, красивые и обнаженные, чьи лица обращены на Запад, там, где полуживые лесбийские ангелы бродят в просторах темной Ночи, забытые и непонятые божественными началами Дня.