Я считаю до трёх.

      Ужасно болела голова… Старлинг тяжело поднялась с постели и с огромным трудом привела себя в вертикальное положение, едва удерживая баланс. В памяти, вызывая панику и тошноту, проносились осколки воспоминаний: ферма, кабаны, выстрел, ранение, доктор. Клэрис имела крайне смутное представление, где находится, но это был дом… частный дом… дорогой частный дом. За окном на волнах озера или какого-то иного водоёма качалась небольшая яхта или лодка — в голове всё мешалось, и взгляд плыл. Клэрис сделала пару неуверенных шагов по мягкому ворсу белого ковра и упала на колени, хватаясь за покрывало с большой двуспальной кровати. Ноги оказались обуты в босоножки на небольшом каблуке. Клэрис посмотрела на себя. — Платье? Какого дьявола? Снизу раздавались голоса. Клэрис только через минуту поняла, что слышит их хорошо и отчётливо. Спустившись с лестницы, что стоило немалых усилий, Старлинг увидела телефон. Подняв трубку и не услышав там гудков, она поняла, что Лектер отрубил связь. Клэрис улыбнулась, как улыбаются люди обречённые и готовые вот-вот сойти с ума. Ситуация была критическая. Хоть Старлинг и боевой офицер ФБР, но сейчас она одна неизвестно где, в одном доме с маньяком, к тому же раненое плечо изрядно ныло. На телефонном столике, словно в насмешку, лежал её разряженный пистолет. Соображать после дозы принятого морфия было крайне тяжело. Такое ощущение, что мысли шли с натягом, скрипя и едва проворачиваясь в голове, а пластилиновые руки и не менее ватные ноги совершенно не хотели подчиняться. Но, несмотря на трудности, Клэрис вооружилась первым попавшим под руку предметом — стеклянным шаром с рождественской миниатюрой. Это было хоть чем-то, что напоминало оружие. Во всяком случае представать перед Лектером без защиты крайне не хотелось. Собрав последние силы, Клэрис направилась в сторону двери, откуда доносились голоса и запах пищи. — А вот и наша Кларисса, добрый вечер! — приветствовал её до мурашек отвратительный и притягательный голос. Доктор Лектер был одет в элегантный чёрный костюм. Он стоял у большого массивного изысканно и пышно сервированного стола и что-то помешивал в сотейнике, который стоял на чём-то, что показалось Старлинг похожим на примус только большой и золоченый. На лице доктора виднелись следы недавних побоев в виде багрового синяка на скуле и кровоподтека над губой. Рядом с Лектером внезапно сидел Пол Крендлер, выглядевший, впрочем, ещё хуже. Синяков и ссадин на нём не было, хотя Клэрис и не могла особо приглядеться, морфий мутил её сознание ещё достаточно сильно. Но даже в таком состоянии, сквозь мутную пелену, Старлинг поняла, что с Крендлером творилось что-то неладное. Он сидел за столом в красной кепке с таким тупым выражением лица, словно выпил не менее трёх бутылок виски. Ещё Клэрис заметила на себе хищный и вожделенный скользящий взгляд Лектера. Она не особо понимала чем его заслужила, но взаимностью ей отвечать не хотелось. — Пол, нужно поздороваться. Ну же, как мы это учили? Привет, агент Старлинг, — медленно и по слогам произнёс Лектер, наклоняясь к Полу. Только сейчас, Кларис разглядела Крендлера вблизи. На его крупной жилистой шее вспухли вены, а на замершем лице блестели капли пота. Да что он тут вообще делает этот Крендлер, и как они все здесь оказались? — Кларисса, вам очень идёт это платье, — сделал комплимент Лектер и тут же переключился на предмет, выглянувший из-за каймы платья. — Ой, что это у вас в руке? Хотите двинуть мне по голове, не так ли? — шутливый тон его голоса застопорил Клэрис, и, пошатнувшись, она поставила увесистый шар на стол. — Это моё, — внезапно с детской интонацией подал голос Крендлер, переведя взгляд из пустоты на ожившую снежную миниатюру, которая как раз находилась в зоне его фокусировки. Теперь также тупо не моргая, но с улыбкой он смотрел на шар. — Вот умница. Присядь, поешь с нами, — обратился Лектер к Клэрис нежным мягким грудным бархатным баритоном, от которого у Старлинг волосы на руках встали дыбом. — Да, я всегда хотел посмотреть, как ты ешь, — вновь заговорил Крендлер причём неестественно громко. Он взглянул на Старлинг мутными глазами и внезапно отчего-то расхохотался. Клэрис передернуло. — Пол, ну я же просил вести себя хорошо, — тут же вставил Лектер, особо выделяя имя Крендлера, отчего последний сразу замолк. Клэрис осторожно присела на краешек стула. Почему-то ей казалось, что они с Полом сидят на детском утреннике. Может из-за того, что на столе стоял снежный шар, а может из-за того, что Крендлер начал улыбаться и нелепо корчить рожицы, как пятилетний малыш в замедленной съёмке. — Можно мне вина? — переведя взгляд от капающего слюной Пола, обратилась к доктору Старлинг. — В сочетании с морфием не самый лучший выбор, — ответил доктор, мгновенно перемещаясь по столовой и что-то закидывая в разные тарелки и небольшую блестящую кастрюлю. — Лучше дам вам бульон. Пол, может произнесете молитву? — Я? — удивлённо отозвался Крендлер. — Хорошо, — он сложил руки в молитвенном жесте и закрыл глаза. — Воздай, Господи, нам пищу нашу, мне и этой тупой деревенщине Старлинг. Аминь. — Прекрасно, Пол. Даже сам апостол Павел не сказал бы лучше, ведь он тоже ненавидел женщин, — вкрадчиво произнёс Лектер, ставя перед Крендлером тарелку с бульоном. — Ну, пробуйте. Отпив немного из трубочки, что поднес к его губам доктор, Пол скривил лицо и выплюнул трубочку изо рта. — Фу! Что за гадость?! — Ну, признаюсь в ваш бульон я кое-что добавил, — со смущённо-польщенной улыбкой ответил Лектер. — Но знаете, за следующее блюдо и умереть не жалко. С этими словами добрый доктор снял с головы Крендлера кепку, под которой открылась красная разметочная хирургическая линия. Затем, взявшись за макушку и подцепив кончиком скальпеля голову с другой стороны, Ганнибал легко снял верхнюю часть черепной коробки. Сначала Старлинг не поверила глазам, но когда морфий отпустил окончательно, она истошно и пронзительно закричала. — Остановитесь! Доктор, остановитесь! Лектер, словно не обращая на её слова внимания, продолжал аккуратно освобождать мозг от плёнки. — Если вас это успокоит, Кларисса, мозг абсолютно нечувствителен к боли, — ответил он спокойно и деловито. — Доктор Лектер, прекратите, прошу вас! Есть пять основных примет, по которым вас разыскивают. Заключим сделку: я назову их, и вы отпустите нас. — Сделку? — Лектер остановился, выпрямился и взглянул прямо в самое сердце глаз Клэрис. — Какое грубое и пошлое слово, не находите? Оно отдаёт металлом, как если бы вы положили в рот медную монету, — доктор изобразил быстрое подобие улыбки. В последний миг его глаза блеснули чем-то красновато-коричневым, и Клэрис подумала, что сейчас произойдёт что-то необъяснимо страшное. — Смотрите, вот эта часть мозга отвечает за хорошие манеры. — Лектер указал металлическим держателем на лобную долю мозга. Затем он наклонил голову Крендлера и принялся осторожно вырезать указанную часть мозга. Дальше Клэрис не видела, она судорожно схватилась за край стола, глядя на белоснежную скатерть и прекрасную сервировку, что танцевали перед её глазами буги-вуги. Ганнибал ненадолго опустил кусочек мозга в стакан воды со льдом, потому что мягкий свежий мозг из-за желеобразной структуры готовить чрезвычайно сложно. Когда мозг немного затвердел, доктор положил его в сотейник. Масло зашкворчало. — Дайте мне вина! — в панике закричала Старлинг. — Как вкусно пахнет, — Крендлер подал голос и повернул голову в сторону еды. — Хотите попробовать? — Угу. В этот момент к горлу Кларис подкатила такая тошнота, что на глаза навернулись слёзы. — Доктор, умоляю, — уже шептала она. — Кто здесь? — Крендлер вертел головой, точнее её остатками. — Это я, Пол, я, Старлинг, — произнесла Клэрис дрожащим голосом. Её переполняли казалось бы несочетаемые жалость и ярость в отношении к своему бывшему начальнику. Он же, словно впервые увидев её, радостно затараторил. — А, Старлинг! Знаешь у меня было много планов на тебя. Ты ведь умеешь печатать? Записывай: «Здесь полно деревенских шлюх». Ха-ха-ха! — Пол, ну я же просил не быть грубым. — Дайте мне вина, — как мантру твердила Клэрис. Доктор с пару секунд смотрел на Старлинг, как врач, оценивая её состояние. — Ну что ж, выбор ваш. Только немного, пожалуй, сухое белое. Пока доктор отворачивался, наливая вино, Старлинг быстро стащила со стола нож. Она не совсем соображала, как она его применит, но твердая решимость уже завладела сознанием. Как в случае с Буффало Биллом, как ночью на ферме, как в перепалке с Эвелдой, Старлинг собралась духом для решающего удара. Острые критические моменты всегда подстегивали её к действию. Лектер подошёл справа сбоку и, чтобы поставить бокал на стол, наклонился. В этот момент Клэрис резко совершила выпад левой рукой с зажатым в ней ножом. Ей бы ничего не помешало пропороть доктору брюхо, её левая была также хорошо наработана, как и правая, но Лектер, мгновенно отклоняясь от траектории удара, перехватил запястье и, больно сжав его, выхватил нож. — Умница, — сказал он ласково, держа Клэрис за руку и постукивая по её ладони лезвием ножа. — Мне это нравится. Собираетесь убить меня? — спросил он весело. — Нет, — ответила она, не понимая весёлого настроя своего соперника. Клэрис легонько потрясывало и знобило, словно в комнате разом открыли все окна. — А, — протянул Лектер, догадываясь о целях визави, — вы хотите лишить меня свободы, чтобы ФБР выдало вам за это медаль. Вы будете счастливо смотреть на неё, думая о том, какая вы смелая и неподкупная. Кларисса… для этого вам всего лишь нужно зеркало… Ганнибал сказал всё это медленно и тихо, даже нежно, хотя в голосе и ощущался металл. От этого Клэрис задрожала ещё сильнее. — Подумайте, хорошо подумайте над тем, что я вам сказал, рисковый голубь Старлинг, — с этими словами Лектер повернулся к Клэрис спиной и, неспеша собрав со стола посуду, пошёл на кухню. Крендлер начал бубнить что-то нечленораздельное, и доктор, мимоходом, набросил на него полотенце. С минуту Старлинг сидела в комнате и лихорадочно соображала. Что ей делать? Помощи ждать неоткуда. Она не знала где находится, сколько дней была без сознания и ищут ли их с Крендлером? Взглянув на последнего, Клэрис тотчас отвела взгляд, не в силах принять случившегося. Пусть она и ненавидела этого человека, но он не заслужил того, что сделал с ним Лектер. Зачем? Что Лектер пытался показать этим поступком? Хотел сделать ей приятное, устранив врага? Псих! Клэрис сосредоточено посмотрела перед собой. Её глаза серые с синевой стали похожими на закаленную сталь. Уверенно и быстро Старлинг взяла со стола тяжёлый подсвечник. Осторожно заглянув на кухню и убедившись, что доктор стоит к ней спиной, Клэрис замахнулась… Ганнибал почувствовал напряжение и в секунду, опередив удар, успел развернуться. Они сцепились. От силы удара оба свалились на пол. Подсвечник угодил в стопку тарелок, и, катающихся по полу в пылу схватки соперников, засыпал град фарфоровых осколков. Борьба оказалась недолгой. Прижав всем весом женщину к полу, Ганнибал посмотрел в лицо Старлинг. Было в этом что-то невероятно эротичное и разрушительное, жаль, что в глазах Клэрис доктор прочел только лишь страстное желание убийства. Это был хорошо знакомый ему, прожигающий душу яростный огонь. Лектер даже через плотную ткань костюма ощутил его жар, преодолевая в себе искушение впиться соленым поцелуем в губы Старлинг. Тело Клэрис пылало от напряжения, как не пылало верно ни разу даже в сексуальном экстазе под руками других мужчин. Отпустить женщину сейчас было бы сумасшествием, но доктор сделал это. Едва почувствовав послабление хватки, Старлинг мгновенно наотмашь ударила Лектера и, вскочив на ноги, схватила первое, что попалось под руку. Лектер, напротив, встал неспеша. Он отряхнул брюки и негромко засмеялся. — Как же я по вам соскучился неукротимая мощь Везувия, облаченная в тело агнца — специальный агент Старлинг, — Лектер смотрел восхищённо, растягивая и смакуя каждое слово. Весь его внешний вид преобразился. Изогнутый словно танцор перед па, доктор встал у столешницы, опираясь на неё, как на балетный станок, и продолжил говорить, словно декламируя Данте. — Я проехал пол Европы, чтобы увидеть вас, Кларисса, увидеть именно такой какая вы есть в своей первозданной сути, неприкрытой напускной самостью или тщедушием. Я хотел и хочу быть рядом, защищать и трепетать, но что ж, входная дверь не заперта. Можете бежать отсюда. Клэрис недоверчиво посмотрела на Лектера, готовая к любому внезапному повороту. — В смысле бежать? Это что новая игра какая-то? — Может быть. Вся наша жизнь — игра, Кларисса, но, прежде чем вы развернетесь, прошу, подумайте о том, что ждёт вас за дверью. — Явно это будет лучше, чем то, что вы хотите мне предложить. — Неужели вы знаете, что я хочу предложить? Впрочем, выбор ваш. — И что тогда, если я останусь? — Тогда мы перейдём к десерту, — доктор обворожительно улыбнулся. — А потом, что потом, доктор?! — Потом будет самое интересное, — сказал Ганнибал нараспев, медленно по капле приближаясь к Старлинг. — Ну же, давайте сюда нож, — он протянул вперёд руку. — Не приближайтесь! — угрожающе зашипела Клэрис, сжав нож сильнее, на этот раз это был большой поварской нож, острый как бритва. Однако Лектер, не сводя с неё взгляда, всё равно шёл. Это было похоже на то, как двигаются леопарды перед прыжком, напрягая весь мышечный корпус. Словно гипнотизируя, затягивая Клэрис в омут своих немигающих змеиных глаз, доктор быстро шептал. — Вы боитесь. Почему? Потому что для вас и всего общества я сумасшедший? Потому что осмелился наказать зло, что причиняло вам боль? Или вы боитесь того, что на десерт я оставил вас, прекрасная Кларисса? Ну, не молчите. Посмотрите на этот мир. Разве он не сошёл с ума? Я всего лишь одно из его безумных порождений. Но скажи мне: «Остановись, если в тебе ещё осталась любовь, остановись». Клэрис почувствовала, что рукоятка ножа заскользила в её руках. Взгляд Лектера выжигал изнутри. Его немой, повисший в воздухе вопрос привёл в немыслимое напряжение все чувства и мышцы. Пот градинами стекал с лица Старлинг. Мерно и слишком громко тикали напольные часы, пересекаясь с ударами её собственного сердца. Ганнибал смотрел. Клэрис медленно по слогам отчётливо и внятно произнесла. — Ни за что. Никогда. После чего нервная жара вновь сменилась нервным холодом. — Ох, — доктор выдохнул и засмеялся. — Ни за что и никогда, — повторил он за ней, и его глаза налились лукавым безумством. — Что ж, я считаю до трёх. Бегите, Кларисса, бегите. Кто не спрятался — я не виноват! — крикнул доктор вдогонку, закрывая руками глаза, как в детской игре в прятки, и принялся считать. Старлинг овладела паника. Похоже это реально была игра не на жизнь, а на смерть. Со всех ног Клэрис бросилась бежать. Она пулей пробежала столовую, почему-то вспомнив годы учёбы, когда бегала по полосе препятствий. Именно с одной из таких пробежек её и снял Кроуфорд, предложив одно интересное дельце… В следующей комнате Старлинг ждал сюрприз. Помещение было круглым и из него вело множество дверей. Лабиринт! Вот почему Лектер позволил ей бежать! Прятки от голодного каннибала! Сжав нож в руке покрепче, Кларис с ноги открыла первую дверь. Внутри было темно. В голову невольно пришли ассоциации с домом Билла, где Клэрис пришлось наощупь ходить в кромешной тьме по жутким комнатам подвала. — Я иду! Голос Лектера раздавался совсем близко. — Я тебя нашёл. Старлинг дернулась к двери. Навалившись на неё всем весом, она судорожно искала замок, задвижку, да что угодно. Едва успев закрыть дверь, Кларисса почувствовала мощнейший толчок. Однако второго не последовало. — Кларисса? — раздался голос за дверью. Пошарив по стене рукой, Старлинг нашла выключатель. Тусклая лампа осветила небольшую комнату без окон. У противоположной стены стояла кровать. На ней что-то лежало. — Кларисса, открой! Ты же знаешь, убегать бессмысленно. Но Старлинг не слушала. В комнате пахло гнилью. На кровати явно лежали чьи-то останки. Присмотревшись Старлинг увидела значок полицейского. Молча подойдя к кровати, Клэрис опустилась перед ней на колени. Сомнений не было, слишком хорошо ей был известен этот значок. — Папа? — удивлённо прошептала она, кладя руку на то, что раньше было её отцом. — Зачем, почему? Почему ты здесь? Молчание затягивалось. Это было похоже на самый страшный сон, на то как заканчиваются плохие фильмы. Злая ирония, насмешка стоять у истока в ожидании конца. —  Кларисса,  — из-за двери раздался приглушенный голос Лектера, — это и правда ваш отец. Я не хотел, чтобы ваша встреча произошло именно так, но я специально привёз его сюда. Смотрите, смотрите на него. Видите ваши мечты, боль, надежды, любовь, привязанность, вашу жизнь, карьеру, воспоминания детства? Ведь всё здесь, в вашем отце. Я ненадолго уйду, а вы за это время ответьте только на два вопроса, только на два. Не мне, себе. Ответьте, руководствуясь двумя принципами честностью и простотой, так кто он — ваш отец, и кто вы, Кларисса? Скрип половиц мог означать лишь одно, Лектер ушёл в комнату, оставив её наедине с останками. Белый череп уставился на Клэрис зияющими пустыми глазницами. Истлевшая форма полицейского, кости, запах, металлический значок, потускневший от времени. Прошло чуть больше часа. С одной стороны двери прямо на полу сидела Клэрис, с другой, уперевшись спиной в дверь, в такой же позе сидел Лектер. Сначала они молчали и молчали довольно долго. Старлинг нравилось слушать мерное дыхание, звучавшее из-за двери, что-то оно ей напоминало, что-то забытое и хорошее. И все равно при этом молчание первой нарушила она. — Почему вы ни о чём меня не спрашиваете, доктор? — А вы готовы отвечать? — Да. — Что вы увидели в комнате, Кларисса? — Прах, пыль, тлен. — То есть все ваши мечты, желания и боль — это только прах, пыль и тлен? — Это всего лишь иллюзии, мои воспоминания, и не больше. Теперь это ворох сгнившего тряпья и костей, и я это та, кто жил этими иллюзиями. Доктор улыбнулся… — Приятно слышать, что вы повзрослели. — Перед принятием неизбежного всегда взрослеешь и прозреваешь. — А я и не предполагал в вас философа, Кларисса. Доктор всё что-то говорил. Его голос успокаивал, но Клэрис уже не могла уловить суть слов, она медленно погружалась в сон. Ей снилось, что она идёт по коридору балтиморской лечебницы. Вот она подходит к камере Лектера. Вот она уже внутри камеры. Доктор смотрит на неё, подходит к ней. Тело сковала слабость. Клэрис не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Вот он коснулся её лица. По телу побежали мурашки. Боже, как же хорошо в его объятиях. Хорошо как с папой. Папа… Папа? Папа! В углу комнаты на кровати сидел человек. Его большая фигура, резко контрастировавшая с маленькой комнатой, сутулилась. — Привет, солнышко, как ты? — Привет. Нормально, — сквозь набежавшие слезы ответила она. Вот сижу тут… так… — Понятно. Я ненадолго. — Хорошо, — Клэрис закивала в ответ, улыбаясь. — Я только хотела сказать тебе одну вещь… Я люблю тебя. Отец улыбнулся. — И я тебя, — сказал он тихо. — Но ты умер. — Прости... — И ты меня прости. Прости, что заблудилась в боли. Прости и прощай, папа. Папа… Кларисса открыла глаза. Она по-прежнему сидела на полу напротив кровати, где спал вечным сном Старлинг старший. — Клэрис, вы слышите меня? — настойчиво раздалось из-за двери. — Да, доктор Лектер, — наконец отозвалась она. — Я уже было подумал, что вы решили убить себя. — Нет, я бы так малодушно не поступила. — Как знать, все мы иногда бываем малодушны. Хм, сидим как в старые добрые времена. Не находите это забавным? Мы можем быть искренними и вести беседы только через преграду. — Зачем всё это, доктор? — Боюсь, это вопрос не ко мне. — А к кому? — К тому, кто создал всё это. Каждую ночь во сне я вижу свою сестру Мишу. Её съели во время войны шестеро мародеров. А еще я вижу своих родителей. Они погибли во время авианалёта. Я вижу их и не могу дотронуться, не могу прижать их к своим губам. Я нашёл и убил всех, кто был виновен в смерти сестры. Я не смог их простить. Но я вернулся туда, где все произошло и увидел там кости, её кости все в том же проклятом медном тазу. — Вы говорили с ней, доктор Лектер? — Да. А вы с отцом? — Да, поговорила. — Что же вы ему сказали? — Я сказала: «Прости папа. Прости и прощай». — Вы мудрая женщина, Клэрис. Вы поступили правильно. Я бы отдал всё на свете, чтобы оказаться сейчас с вами где-нибудь далеко-далеко, зарыться в ваши волосы, пахнущие полынью и лавандой и ощутить тепло. Лектер замолчал. Клэрис тоже молчала, перекладывая нож из руки в руку. Так в полной тишине они просидели до утра, пока тихий скрип половиц не сказал о том, что Лектер покинул коридор. Замок щелкнул. Старлинг открыла дверь. В коридоре было пусто и темно, пахло кофе и слышался отдаленный отраженный звук музыки. Клэрис, тихо крадучись, направилась к комнате, откуда вчера ночью она так стремительно выбегала. Лектер неподвижно сидел в кресле рядом с проигрывателем, склонив голову. Гольдберг вариации Баха наполняли всё пространство комнаты, невероятно оживляя и пронизывая каждую вещицу, наделяя её душой. Клэрис встала на пороге. В её руке по-прежнему был нож. Она сжала его и направила на себя. Глаза Лектера были закрыты, он не видел Старлинг и даже не пошевелился, когда раздался треск ткани. — Доктор Лектер. Он распахнул глаза, словно воспаряя из небытия мрачных глубин ада. Клэрис была полностью обнажена. Она смотрела в его глаза. По щекам доктора бежали слёзы. — Клэрис, вы порезались. — Пустяк. Царапина. Ганнибал подошёл к Старлинг. Он прикоснулся губами к порезу, оставленному ножом, и аккуратно языком слизал выступившую кровь. Затем, нежно отведя локон волос от лица Клэрис, поцеловал в приоткрытые губы. Тело забило мелкой дрожью. Клэрис закрыла глаза. Она доверяла. — Я спасу тебя, — раздался шепот в глубине её сознания. — Моя девочка, — прошептал Лектер. За окнами гремел салют. В комнате находились двое. Они занимались любовью. И теперь им было всё равно кто они, где были раньше. Теперь они знали одно — они есть друг для друга.