Поцеловать О Сехуна

      Лухану безумно нравится секс с Сехуном. Пожалуй, он лучшее, что может ему предложить этот мир. Сверху или снизу, олень всегда на вершине блаженства. Он у макнэ первый из мужчин, поэтому трахать его чистое удовольствие, вместе с тем, как ведущий любовник, Сехун может предложить Лухану больше, чем кто бы то ни было. ХунХаны - идеальная пара, потому что они самые большие извращенцы во всём общежитии, а может и во всём Сеуле. Они единственные в группе геи и, по счастливой случайности, у обоих сейчас буйный расцвет сексуальности, который побуждает их зажимать друг друга в любом подходящем или неподходящем для эротических утех месте.       Во всём общежитии нет такого закутка, который бы не опорочили ХунХаны со своим буйным половым созреванием. Они расшатали в столовой, порвали занавеску в душевой, сломали пару полок в кладовой, сняли с петель дверцу в шкафу Тао, долго оттирали сиденья в общей машине, выломали подлокотник дивана в гостиной, за что получили от Криса и ещё много всего интересного. Многие бы из нас удивились, узнав, что в таких местах можно заниматься сексом. Не говоря уже о том, что кровати (и не только кровати ХунХанов) уже держатся на честном слове.       Вот и сегодня, стоило Сехуну вернуться в общежитие после прогулки с Леем, Чанёлем и Ченом, как его моментально затащили в спальню, которую по новому распределению ХунХаны делили с Кён Су. Даже в темноте, к которой ещё не привыкли глаза, он узнал горячие влажные губы, покрывающие отрывистыми поцелуями его ключицы, подрагивающие от нетерпения тонкие пальцы, которые хаотично шарили под его одеждой, прощупывая рёбра, бока и живот. Сехун был готов поклясться, что узнаваемым был даже упёршийся в его бедро стояк Лухана. Сам он не был настолько же возбуждён, так как его самого больше занимали купленные полчаса назад в магазине очки и деньги, которые он должен отдать за них Чену, чем срывающееся дыхание «волшебного оленя EXO», но от десерта макнэ не отказывался даже будучи не голодным. Прижавшись губами к виску Оленя, он со смехом подумал о том, что его непослушные завитки щекочут кожу, коснулся руками тощей задницы, обтянутой узкими белыми джинсами, стиснул ягодицы в ладонях, отчего Лухан глухо простонал. Затем Лу упёрся ладонями в плечи любовника, отодвигая его от себя и хрипло попросил: - Не надо лишних прелюдий. Просто раздевайся, - что было неудивительно. Парень всегда был нетерпелив, так что такие заявления ничуть не сбивали настроя, не разрушали хрупкую извращённую романтику отношений между молодыми людьми. Следуя желаниям любовника, Сехун подошёл к постели, стянул в своей обычной манере с себя простые чёрные джинсы, державшиеся на узких бёдрах благодаря магии и ремню, купленному не так давно кем-то из менеджеров, которых достало, что на многих фотографиях О очень не фотогенично подтягивает свои штаны, портя снимок дурацкой позой и ещё более странным, чем его обычное, выражением лица. Затем парень расстегнул рубашку, не смотря на любовника, который уже успел стащить и разбросать по комнате всё, вплоть до нижнего белья. Секунда и Лухан с хищным выражением на лице вцепляется в рубашку, стаскивает её на пол, не желая ждать, обхватывает Сехуна под рёбрами, прижимаясь эрегированной частью тела к бедру любовника, целует его в плечо, замирая. О ждёт, что любовник предпримет дальше. А вот олень явно недоволен его несообразительностью. Ведь в такой ситуации его любимая поза прозаична и не романтична – раком. Он не изобретателен в моменты возбуждения. Не пытается скрыть то, что ему нравится впутываться пальцами в волосы любовника, стискивая их в кулаке. А ещё больше парню нравится бледная, покрытая испариной пота спина партнера, украшенная острымислишком выпирающими лопатками. Нравится смотреть, как проступают все двенадцать рёбер Сехуна, когда парень судорожно вздыхает, хватая губами воздух. Такая поза позволяет Лухану стискивать в ладонях ягодицы О, мять их, оставляя следы, и даёт ощущение власти. Поэтому ему не нравится, что любовник забыл о такой важной детали, так что приходится напомнить, подтолкнув его к кровати. Сехун покорно принимает необходимую позу, встаёт на локти, закусывает губу. Далее его любовник берёт с тумбочки лубрикант, который ХунХаны даже не пытаются скрыть от своего соседа, открыто оставляя его на кровати или любом другом видном месте, как и презервативы, которые лежат совсем рядом. Не нужно лепить на их отношения дурацких ярлыков. То, что происходит в душе бесполезно описывать. Это завораживает, пробирает до костей не хуже самого лютого зимнего ветра где-нибудь на просторах Сибири, это завораживает их больше, чем мальчишек, которые впервые посетили планетарий, Лухан любит Сехуна больше, чем собирать кубик Рубика. Он ощущает себя волной, которая в ужасный шторм налетает на скалы. Налетает и разбивается, разлетаясь на тысячи брызг, чтобы осесть на камнях каплями воды, а остатками вернуться в море, затем собраться и с новыми силами снова отчаянно, не помня себя, обрушиться на Сехуна изо всех своих сил. Капли воды на камнях, капли пота на бледной спине, острые торчащие скалы - выпирающие лопатки макнэ. Ассоциативный ряд поражает воображение и его можно продолжить. - Лухан, - хрипло зовёт он парня. И в этом голосе его любовник слышит всё: крики чаек, шум воды, гул ветра. Один единственный стон рассказывает оленю, как во время шторма в море тонут корабли, как тысячи людей отдают свои души морской богине, пока их тела погружаются на самое глубокое дно. И Лухан тонет вместе с ними. Тонет в голосе Сехуна и только ему отдаёт свою душу. Такова удивительная сила макнэ. Им невозможно обладать, не отдавая всё, что есть у тебя внутри, даже если ты вдалбливаешь его грубыми толчками в матрас, как это сейчас делает старший. В такие моменты, когда Лухан находится внутри Сехуна, в нём пробуждается жуткий собственник. Сотни различных чувств устраивают жуткий переполох в его груди, мысли путаются в голове. И с каждым глубоким толчком их всё больше. Они сводят оленя с ума. Ему хочется связать О, заткнуть рот кляпом, засунуть его в шкаф, а потом забить дверцы, чтобы никто, кроме него самого, никогда не увидел его любовника. Чтобы никто не догадался о том, каким красивым и сексуальным может быть младший. Лухану хочется со всей силы стиснуть растрёпанные высветленные волосы макнэ, дёрнуть, не жалея, и прошипеть младшему на ухо, чтобы он даже не смел думать о том, чтобы когда-нибудь покинуть своего любовника. Старшему хочется сказать о том, что он будет иметь своего соседа по комнате до самой старости и даже если сам заведёт семью, то никогда не позволит такого Сехуну. Он готов назвать его кем угодно: мужем, женой, домашним животным или резиновой куклой, лишь бы не отпускать его от себя ни на шаг. В голове Лухана даже созревает план: отобрать у О паспорт и увезти его с собой в Китай, чтобы младшему пришлось либо ехать следом, либо покорно ждать возвращения старшего. Олень кладёт ладони на бёдра любовника, стискивает пальцами, оставляя синие следы на коже, резко подаётся бёдрами вперёд, входя до упора, уже окончательно теряя способность трезво мыслить. С губ Сехуна срывается первый за сегодня короткий немного жалобный стон, и Лу жутко боится, что его мог услышать кто-то кроме самого любовника. Он не хочет делиться с окружающими даже такими мелочами. И Лухан в который раз понимает, что хочет впиться в рот, который издаёт такие пошлые звуки, поцеловать О Сехуна, чтобы не позволить окружающим услышать его голос в такие моменты. Но ХунХаны за всё время, что они проводят в постели или зажимают друг друга в тёмных закутках, ни разу не целовались. И оленя это жутко бесит. Все мысли с каждым толчком просто вылетают из его головы, уступая место одному единственному назойливому образу: «губы О Сехуна». Они распаляют желание старшего, сводят его с ума, но он не посмеет высказать это желание вслух. Слишком романтично, слишком сопливо. Сехуну не понравится. Они же озабоченные извращенцы, которых замучило половое созревание, а не романтичная парочка голубых. О посмеётся над такой слабостью своего любовника. Тем более, что он ещё ни разу не позволил сделать что-то подобное. Даже если ХунХаны занимаются сексом в миссионерской позе, обожающий облизывать любовника Лухан ни разу в жизни не коснулся его губ. Он миллион раз покрывал поцелуями лицо, шею, плечи, ключицы, руки, спину, ноги, живот любовника, но не коснулся даже края губ. А когда пытался, Сехун всегда отворачивался куда-нибудь в стену. Это делало оленя всё безумнее, заставляя с жадностью брать любовника, демонстрируя кому он принадлежит. Но в голове Лухана слишком много мыслей, вместе с тем ему слишком хорошо, чтобы выдавить из себя хоть слово. Поймет ли Сехун, что не имеет права быть больше ни с кем? Знает ли он, что это почти болезненная любовь или просто удовлетворяет с Луханом своё животное желание? Оргазм накрывает оленя с головой, и он почти теряет сознание, изливаясь в презерватив, падает мешком на спину любовника, продолжая двигать бёдрами. Тонкие бледные руки крепко обхватывают тело О, а губами парень прижимается к плечу любовника. Немного проходит времени прежде чем китаец принимается покрывать плечи, шею, спину, макушку Сехуна поцелуями. Последовательными, медленными, на последнем издыхании. Наконец, не без помощи Лухана, О кончает. И китаец падает на кровать, избавившись от презерватива. Сехун ложится рядом и старший удобно устраивается на его руке. Ему хочется немного поговорить. О губах макнэ. Но он почему-то начинает говорить о том, что волнует его немного меньше. - А если бы не со мной, с кем бы из группы ты был бы не прочь переспать? – как бы невзначай спрашивает он, задумчиво глядя в потолок. Он на сто процентов уверен, что это либо красавчик Ким Чонин, либо лидер группы Чунмён, хотя не исключает и Бэкхёна или Дио, а может и Чанёль или кто-то из китайских участников. Но ответ младшего его удивляет. - Исин, наверное, - коротко и лаконично отвечает макнэ, без того прищуривая свои глаза-полумесяцы. - С Леем? – переспрашивает Лухан, прикрыв ненадолго глаза, представляя себе ситуацию наоборот. Сехун покоится на сильной руке улыбчивого спокойного единорога, и противная ревность даёт о себе знать. Ведь Лей действительно красивый. И сильный. Впервые в жизни Исин его так бесит, что Лухан готов скрипеть зубами. - А чего не Чонин? Вы же с ним в последнее время постоянно вдвоём носитесь, - старается казаться незаинтересованным Лухан, но Сехун не задаётся вопросом: «почему?», он вообще привык только к очевидным вещам. Загадок не любит. - Не знаю. Не он и всё тут, - слегка пожимает плечами, смачно зевает, даже щёлкнув челюстью. - М, а ещё? - Лэй больше всех нравится, - сонно произносит парень, снова зевает, - а так я на парней не особенно засматриваюсь. Тем более на тех, что в группе. Лухану сложно сказать, удовлетворён он или разочарован, так как перед глазами всё равно предстаёт образ Исина и Сехуна. Это раздражает, однако он пытается забыть об этом, ведь сам спросил о предпочтениях, а теперь ещё и злится. Как только олень набирается храбрости спросить про поцелуи, тишина снова нарушается: - Сехун, а можно мне тебя поцеловать? – на одном дыхании спрашивает он, поднимает на собеседника глаза. Сехун уже с самым умиротворённым выражением лица сладко спит. Его грудь мирно вздымается, с приоткрытых губ срывается тёплый воздух. Приподнявшись на локте, Лухан около минуты рассматривает лицо О, а затем слегка наклоняется вперёд, касается языком губ, пробуя их на вкус. И он ему безумно нравится. Ещё нравится, как блестит та часть губ, которую он слегка увлажнил своей слюной, и хочется больше. Олень надавливает пальцем на нижнюю губу младшего, подаётся вперед, прижимаясь к нему, проникает в рот языком. Целовать по-французски спящего странное удовольствие, но такому извращенцу как Лухан нравится. Он даже настолько увлечён, что не обращает внимание ни на что. Даже на аккуратный стук снаружи. Ему всё равно, когда дверь открывается и внутрь заглядывает растрепанный Кён Су. Дио открывает рот, готовясь отчитать соседей по комнате, но стоит ему увидеть, как обнажённый, хоть и больше чем наполовину скрытый лежащим с краю О, Лухан, обнимая одной рукой любовника, жадно целует его в губы, как у парня глаза вылезают на лоб, расширяясь до размеров вселенной. Ойкнув, он выскакивает из комнаты, закрывает за собой дверь, крикнув: «Закрываться надо», и убегает на кухню, где он царь и бог и защищён от таких зрелищ, если не считать расшатанного обеденного стола. Лухан же в это время отрывается от губ Сехуна, чтобы вздохнуть и понимает, что он опять возбуждён. Поэтому не придумывает ничего лучше, чем разбудить любовника, чем О страшно не доволен. Неохотно разлепив глаза он смотрит на оленя, что-то бурчит себе под нос, переворачивается на бок, отворачиваясь от Лухана. Но не тут-то было. Старший шипит на ухо младшему: - Не проснёшься, у нас всё равно будет секс, - садится. И вздохнув, Сехун переворачивается на другой бок, смотрит на собеседника, заставляя того нервно сглотнуть. Медленно садится на кровати, вздыхает, трёт сзади шею ладонью, а затем схватив Лухана за плечи, роняет его на спину, нависая сверху, пристально смотря в глаза, касается одной рукой шеи, словно собираясь придушить, а затем ведёт ладонью вниз, поглаживая грудь, пощекотал волосы на лобке, а затем коснулся внутренней стороны бедра. В отличие от любовника, Сехуну нравились позы в которых он мог видеть лицо собеседника. Ему нравилось смотреть на Лухана свысока. Нравилось закидывать худые ноги себе на плечи. Ему вообще нравились ноги оленя. Словно завороженный старший наблюдал, как младший закидывает правую ногу на своё плечо, но непослушный Лу слегка вытягивает её дразнясь. Немного заторможенный, последовательный, но всё равно соблазнительный О, позволяет ему такую шалость, но всё равно удерживает, не дав убрать. Поворачивает голову набок, касается кожи губами и Лухан шумно вздыхает, восхищаясь любовником и жалея, что он может так же легко целовать и его губы. Однако все сожаления вышибает из головы, когда Сехун как в каком-то порно открывает сначала один, а затем второй презерватив зубами. Старший закидывает руки, держа их над головой, стискивает края подушки, нетерпеливо подаётся бёдрами вперёд. Но О прежде чем войти, терпеливо подготавливает его и только затем даёт желаемое. В отличие от Сехуна, Лухан не так сдержан в эмоциях. Ему слишком хорошо, особенно с О, так что когда любовник набирает темп, он начинает нетерпеливо извиваться под ним, подаваться бёдрами навстречу, желая самостоятельно насадиться. Подняв ладони, он хаотично шарит ими по рукам любовника, оставляя белые полосы на его коже, пытается потянуть на себя, желая покрепче вцепиться в младшего. Но Макнэ лишь наращивает темп, с громкими шлепками вдалбливаясь в податливое тело старшего, облизывает желанные, сводящие Лухана с ума, губы, запрокидывает голову, открывая длинную худую шею. Резко подаётся вперёд, входя до упора и олень не скрывая эмоций, срывается на крик, елозя по кровати. Он словно в бреду то стонет, то зовет любовника, то хватается за его руки, отчего Сехуну приходится почти упасть на него. И Лухан получает возможность обхватить его руками, вплести пальцы в обесцвеченные волосы, стонать прямо в ухо. - Сехун, - зовет он, почти сорвав голос, - губы, Сехун, - он не может говорить целыми фразами, но страстно желает получить один единственный поцелуй. Однако макнэ или не слышит его или игнорирует, так как он, привстаёт на руках, упирается лбом в подушку, ускоряя движения бёдрами. Затем одной рукой касается губ Лухана, поглаживает их большими пальцами и впивается поцелуем в шею, сводя старшего с ума. В этот раз после разлуки у них получается почти невозможное: кончить почти одновременно и Лухан в который раз признаёт, что Сехун лучший любовник, которого только можно заполучить, даже с его внешностью, однако он не может получить от него одного единственного поцелуя. И это уже становится навязчивой идеей на протяжении нескольких месяцев. О встаёт с кровати, идёт в ванную, но Лухан соскакивает следом, разворачивает любовника лицом к себе. Нежно касается подушечками пальцев губ, шепчет: - Подожди. Мы так давно не виделись. И знаешь, - он почти готов сделать признание, - я всё это время мечтал о чем-то не приличном, связанном с твоими губами. И такой извращенец как Сехун не мог понять правильно. Его не нужно упрашивать, когда дело касается секса. Он почти сразу встаёт перед старшим на колени и доставляет ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Бедные соседи в комнате сходят с ума, слушая очередную порцию похабных стонов Лухана. Лу удерживает голову Сехуна одной рукой направляя, с жадностью всматривается в его лицо. Слегка прикусывает язык, с восторгом наблюдая, как смыкаются губы вокруг ствола, заглатывая головку. Кусает ладонь, стараясь сдержаться, чтобы не сделать всё по-своему. И у него едва получается устоять на ногах, когда Сехун начинает двигать головой, награждая за воздержание в разлуке хорошим минетом. И когда его макнэ, наконец, скрывается в ванной, Лухан падает на кровать, простонав: - Капец, есть у кого ещё любовник которого на минет уломать проще, чем на поцелуй? За обедом Кён Су смотрит на ХунХанов как на врагов народа, но когда кто-нибудь из них поднимает на того голову, как он сразу же смущается и опускает взгляд в тарелку. Что особенно сильно веселит Сехуна, и слегка напрягает Лухана, так как О не знает всей правды. Макнэ веселится, дразнит Кён Су и бесит вторую составляющую ХунХанов, подмигивая, облизывая губы и растягивая лицевые мышцы в улыбке. - Что с вами, Кён Су-ши? - с наигранным участием спрашивает парень, заботливо глядя на старшего, но тот только сильнее краснеет, утыкаясь носом в тарелку с супом. Чонин подхихикивает, хоть и не очень въезжает в ситуацию и заботливо подставляет ладони, ловя «глаза Кён Су», Чунмён вертит головой, Лэй и Сюмин только вздыхают, Тао косится на ХунХанов, как на разносчиков гомо-вируса, Крис сочувственно поглаживает травмированного Кён Су по голове в перерывах между поеданием кимчи. - Ничего, - бурчит Дио, получая новую успокаивающую порцию «очень искренних» поглаживаний по голове от Ифаня, - надеюсь, в комнате чисто, иначе у меня сердце остановится. Не хочу видеть даже следов. И кровать пусть будет заправленная, - всё бурчит и бурчит Додо. - А твою тоже заправлять или сам? – хихикая спрашивает Сехун, хотя они на самом деле её и не трогали. Но Кён Су смешно выпучивает глаза, словно видит в тарелке, по меньшей мере, живого Кракена, который там топит маленькие кораблики из лаврового листа. - Ловлю! – кричит Чонин, подставляя ладони лодочкой, «ловит» глаза старшего и хохочет, - не поймал! В суп упали, - кажется шоколадный балерун на своей волне. И находится где-то в своём мире. Но это уже его дело. - Меня одного это смущает? – аккуратно интересуется Кён Су, вытирая пухлые губы салфеткой. Сюмин пожимает плечами, вздыхает. - Мы пока сюда летели – наслушались, как и в каких позах Лухан хочет Сехуна, так что пока этого не видели – поцелуи кажутся целомудренными. - Угу, - соглашается Лэй, - Лухан всю дорогу не мог сдержать восторга по поводу возвращения в Корею, так что нас не удивишь. Хотя кто знает, чтобы было, если бы я увидел это воочию. За любым сексом подглядывать стыдно. Нормально, что у тебя шок. Но этих детей ведь не переделаешь, - усмехнувшись, добрый и рассудительный Лей треплет Сехуна по голове и у Лухана, вспомнившего моментально утренний разговор, глаза расширяются до размеров глаз Кён Су. Парень тяжело дышит, злобно зыркает в сторону не обращающего на него внимание Исина и принимается как-то слишком увлечённо есть суп. Даже когда тарелка пустая, он очень старательно зачерпывает ложкой воздух, стреляя в единорога глазами. А Кён Су всё ворчит и ворчит. Ифань машинально гладит его по голове, Чонин продолжает веселиться сам с собой, все остальные спокойно доедают обед. - Вы бы хоть время для этого какое-то конкретное выбрали или предупреждали, - неудержимо ворчит Кён Су, на что Сехун, снова выбесив Лухана делает ему «эгъё», изображая кажется кошечку, сделав «лапки», наклоняет голову набок. А потом выдаёт: - Зачем? Ты войдешь, а мы тебя третьим возьмём, - Чонин опять смеётся, только не понятно над Сехуном, над Дио, или над тем как он опять «оригинально» ловит его глаза. Чунмён соскакивает со своего места, зажимая Кён Су уши, Ифань вместо того, чтобы погладить смачно шлепает ладонь на макушку Дио. Лухан давится пустой ложкой. О доволен шуткой. Кён Су соскакивает со своего места, бросаясь к мойке. Расшалившийся Сехун следом: - Хён, прости, - просит он, по-дружески или «по-Чониновски» виснет на плечах старшего, и неожиданно для всех коротко чмокает его в надутые от обиды губы. Дио же смущённо отпихивает от себя младшего, Макнэ получает подзатыльник от Чунмёна. Кай надувает щёки, не в силах устоять, когда «раздают милости», но получает от Се только щелчок по носу, а Лухан соскакивает со своего места и бежит в ванную. «Лучше бы он его там за задницу схватил»: думает, сидя на стиральной машине Лухан, которого уже мелко потряхивает от злости. Губы Сехуна – неприкосновенны даже для самого оленя. А он ими так спокойно чмокнул Кён Су, о котором он утром даже не упомянул. Щелчок, дверь в ванную открывается, О проскальзывает внутрь, подходит к Лухану: - Ты чего? - Ничего, - фыркает Лухан, - просто сижу! Нельзя? - Хён, не огрызайся, ты чего дуешься? – участливо спрашивает младший, только сильнее раздражая. - Ничего! – взрывается олень, толкает макнэ в плечо, - иди уже отсюда. Иди Кён Су облизывай. - Ты ревнуешь? – от удивления челюсть Сехуна падает с громким стуком на пол, - к Кён Су? С ума сошел? - А чего ты его целуешь, а меня нет? – взрывается Лухан, готовый кричать от злости, - меня, когда трахаешь, поцеловать не можешь! А тут пожалуйста! Поцелуй в губы для господина Кён Су! А это твои губы! А твои губы – мои губы! - Ккк…. – едва сдерживается Сехун, дразнясь, - да откуда же я знал, что тебя так твои-мои губы беспокоят? Просто настроение хорошее. - А почему ты меня не целуешь? – обиженно бубнит Лу. - А ты не просишь, попросил бы – поцеловал. Ну или сам поцелуй. - Так просто? – удивлённо хлопает глазами парень, моментально забыв про злость, - ты же отворачиваешься всегда! – он уже вяло продолжает «наезд». - Не отворачиваюсь, - качает головой Сехун, чуть улыбается глазами-полумесяцами. - Отворачиваешься, я сколько раз пытался, - продолжает наступление парень, зная, что скоро отступит и сдастся в добровольный плен, уже сам тянет руки, чтобы обнять О, - я пытался, ты всегда в стену отворачиваешься. - Мне нравится, когда ты целуешь меня в скулы, - спокойно отвечает Сехун, обнимая собеседника. Олень прижимается щекой к ключице, смыкает пальцы в замок за спиной собеседника, спокойно выдыхает. - Правда? Тогда, поцелуй меня сейчас, - просит, подняв глаза, олень. И посмеиваясь, О, слегка наклоняется, аккуратно касается губами губ любовника, отстраняется, дразняще задрав подбородок: - Хватит с тебя или от счастья помрёшь! - Эй! – протестующе вопит Лухан, тянет парня за шею и, наконец, целует по-настоящему. Жадно сминая губы, получая отдачу. Впервые олень чувствует себя настолько счастливым, что дыхание перехватывает. Нет, он Сехуна точно не отдаст. - Миссия: «поцеловать О Сехуна» выполнена. Чёртов Макнэ, с тобой так сложно, потому что слишком просто, - вздыхает он и снова впивается поцелуем в обожаемые губы. Снова щелчок. В дверях с корзиной в руках стоит Дио. И стоит ему только увидеть эту парочку снова, как его лицо искажается. Собрав всю волю в кулак, он… надевает корзину с бельём на голову Сехуну, хоть ему и приходится привстать на носочки. Всплескивает руками, и, нецензурно выражаясь, выходит из ванной, круто развернувшись на пятках и хлопнув напоследок дверью. Довели Додо до нецензурщины… извращенцы.