Туннель

– Виктор Андреевич Полонов?– Да, я вас слушаю. – Вас беспокоят из Московского Археологического института. Нам вас рекомендовали как хорошего специалиста. Мы набираем группу для раскопок на территории Уганды. Хотелось бы видеть вас в составе команды археологов. Именно в тот момент началась моя история. Разве я мог отказать? Это место, само по себе, очень загадочно, и чтобы я, начинающий археолог, отказался от такого предложения? Да ни за что! За три месяца я подготовился к экспедиции: сделал все необходимые прививки, получил все справки, отдал своего Алекса тёте Таше и попросил её поливать цветы, передав ключ. Надеюсь, за полугодовое отсутствие моя псинка не сгрызет никого. И о чем думали друзья, когда подарили будущему археологу волкодава? Не знаете? Вот и я тоже без понятия. То, что меня пригласили поучаствовать в экспедиции, стало для меня приятной неожиданностью. Конечно, я догадывался, что причина моей поездки – протекция нашего преподавателя по культуре Африки. Семен Евгеньевич не раз замечал, что хотел бы, чтобы я отправился на раскопки в Африку. Якобы я лучше всех из выпускников нашего потока справился бы с таким путешествием. За месяц до экспедиции стоял только один вопрос: страна фараонов или территория поселения древнего племени. Выбор, все же, пал на Уганду. Да я даже радовался бы меньше, если бы меня отправили в Египет. Нет, там интересно, но сколько там уже всего раскопали. А вот это верховье Нила не так уж и изучено. Как я понял, раскопки будут вестись на территории поселений Бачвези – жителей Африки, которые появились неизвестно откуда и ушли в никуда, оставив технологии, которые превосходили возможности людей того времени. Просуществовали они всего около 150 лет и жили приблизительно в 13 веке. В сказаниях о них говорилось, что они могли свободно перемещаться над водой, подниматься по почти отвесным скалам и умели лечить те болезни, которые считались неизлечимыми . А что еще было более удивительным, так это то, что бачвези были белыми и, естественно, выделялись на фоне населения, принадлежащего к негроидным расам. В общем, ехал я в предвкушении. * Дорога была долгая и изматывающая. Под конец второго дня пути вся группа перезнакомилась и сблизилась из-за отсутствия каких-либо других развлечений. Нет, лично я взял несколько книг, но разговор с уже профессиональными археологами был намного интереснее. Через три дня мы уже ставили палатки, огораживали территорию и получали первые инструкции, как то: постоянное ношение с собой ракетницы, пистолета с десятью патронами, веревки и кое-каких других вещей из походного набора археолога; так же нам запретили ходить за пределами лагеря без проводника (очень легко, не зная, свалиться в туннели, которые, кстати, до сих пор остаются загадкой), противоядия от укусов всяких тварей, ну и отбой по расписанию, чтобы не мотать нервы организаторам. Первые дни были для меня не очень интересными. Мы много и долго копали, спали в наспех сооруженных палаток и страдали от жары. Спасали нас только солнцезащитный крем, москитные сетки и полы палаток, проложенных шерстью, что мешало появлению всяких скорпионов. Кстати, из-за этой же мерзости у нас, археологов, была своеобразная форма: ботинки с высокими голенищами и на платформе, "дышащие" штаны и легкая ветровка бежевого цвета и того же цвета пробковый шлем. Ах да. Во время раскопок мы надевали перчатки, чтобы не натереть мозолей. Судя по тому, о чем нам сказали, (о том, что скоро будет подкрепление), дела должны пойти в гору. Может, что и найдем интересное. Когда приехала обещанная группа помощников, я понял, что судьба мне отнюдь не благоволит. В составе приезжих был один из моих «врагов» – в открытую мы не конфликтовали, но держали вооруженный нейтралитет: постоянно старались уколоть друг друга побольнее, а меня не брезговали и подставить. Как раз таки из-за Пашки меня однажды чуть не отчислили из института, из-за того, что нашли у меня монету с одних раскопок. Благо все проверили и наказали виновного: одного из "свиты" Параева. А началось все с того, что этому нехорошему человеку понравился мой бывший парень. Одно дело бы, если бы Паша просто отбил у меня любовника, так он меня выставил такой мразью на тот момент. И не пожалел же времени. После его липовых доказательств от меня отвернулся не только мой молодой человек, но и большинство моих приятелей. Найти пару в институте я уже мог не рассчитывать. Правильно, а кто захочет дружить или строить отношения с человеком, который «сознательно довел свою первую любовь до самоубийства (неправда, Алла до сих пор жива и здорова) и подстроил аварию родителей, чтобы получить наследство»? Вначале все было нормально: мы старательно игнорировали друг друга, но уже через три дня поссорились. Когда он позвал меня обсудить детали ведущихся раскопок перед отбоем, я ничего не заподозрил, а вот когда попытался отбиться от двух бугаев, споро тащивших меня вглубь леса, было уже поздно. Меня кинули в одну из траншей-туннелей, которым приписывали неземное происхождение, и оставили одного. Как назло, я уже разделся в домике и поэтому остался здесь в сандалиях и шортах, ну и с полотенцем на шее (честно говоря, я только вышел из душа и не успел даже одеться ко сну). Оставалось надеяться, что меня скоро найдут. Но ни ночью, ни утром, ни вечером следующего дня меня так и не нашли. Еще одну ночь я ждал как конец света, понимая, что если я и переживу холода, то шансов на спасение почти не будет, если я останусь здесь. Уже засыпая, я услышал голоса. Говорили явно на языке какого-то местного племени, но если меня найдут, то точно отправят в лагерь. Почувствовав, что люди близко, я хотел дать о себе знать, но, к сожалению, не смог, от истощения я провалился в сон. * Когда мое сознание начало прояснятся, я почувствовал ни с чем не сравнимые ощущения. Несмотря на то, что от солнца я прятался в глубине "трубы", я все же обгорел и поэтому мокрая тряпка, которой меня протирали, не вызывала чувств благодарности. Скорее наоборот. Застонав и дернув головой, попытался избавиться от куска ткани. – Тсс. Это настойка цветов питахайи. Она должна помочь. Ох, как тебе повезло, что тебя наши шаманы нашли, завтра Боги прибудут, может и помилуют тебя. А может тебе и повезет, станешь избранником одного из них, ты ведь хоть и похож на нас, все равно отличаешься. Сейчас полечишься, а завтра поможешь старой жрице подготовить место обряда. Что-то не нравятся мне слова этой женщины. То, что это африканский диалект, который я, кстати, не должен знать, я понял минуты через две. К тому же приход каких-то богов, что тоже не внушает доверия. Ну и наконец, каких-то поселений на ближайшие сто километров от нашей стоянки просто не существует. Поняв все это, резко открыл глаза. Напротив, на табуретке, сидела старая женщина. Мулатка, уже с седыми волосами, низкого роста; она вся была увешана какими-то бусинами, перьями, одета в подобие платья, правда оно было из каких-то листьев, а у глиняной стены стоял деревянный посох. И откуда глина, дерево, ткани в этих местах? – Ну, вот и все, поспишь сейчас и все. А я тоже вот спать пойду. Она отошла к постели-лежанке, сооруженной в дальнем углу, и улеглась. – Меня Ма-ару зовут, если что. А тебя как звать? – Виктор, можно Витя. А где я? – на что-то большее меня не хватило, я был уставший, и меня все клонило в сон. – Вит, значит. Ну ладно. А ты сейчас на землях великого племени Бачвези, избранного самими Богами. Спи давай. Завтра шестой день солнцестояния месяца прихода, ну и пятый год четвертой декады ИХ прихода. Большой праздник будет. Судя по всему, я в прошлом (ну а как все это объяснить иначе?). Что за...? Утром меня разбудило несильное постукивание посоха о камень. Увидев, что я проснулся, Ма-ару нацепила мне на руку браслет из какого-то непонятного материала (стального цвета полоска, легко гнущаяся, ощущаемая как кожа, и при всем при этом, как только ее концы соединились на моем запястье без какого-либо замка, снять ее уже не получилось). – Так-то лучше. А то ты уже двигаться способен, а мне тебя отдали из-за видения и только под обещания о твоем хорошем поведении. Сейчас пойдем туда, где ты появился, возьмем камень слезы и будем готовить место возникновения. Когда мы шли, я не увидел ни одного человека, ни одного строения. Шли мы, кстати, в сторону ходов. – Значит так, бери сумку и держи. Я тебе их положу, а потом пойдем чистить. Знаете, никогда не думал, что чистить алмазы – не весело. Но это еще ладно. Но вот откуда они их добывают, точнее каким образом? Когда этих камушков стало около пятидесяти, мы закончили. Жрица повела меня в сторону поселения. Каменные дома, поля и система (довольно неплохая) орошения меня поразили. Представляете, всему этому около восьмисот лет. Я покосился на руку. Да мы сейчас такое даже изобрести не сможем. Что это, интересно. Магия? За размышлениями мы подошли к большой площадке, на которой были прорисованы (?) спиралевидные завихрения. Мне выдали какую-то дощечку, по-видимому деревянную, и сказали, чтобы я все это чистил. И каким образом? Оказалось, мне надо было сесть на колени и, двумя руками держа «лопату», счищать песок, который «налип» на камень. А я в шортах. В общем, через четыре часа мне обмазывали колени какой-то мазью, зато хоть ноги не болели. В конце концов меня направили наводить на красоту, эта знахарка (или как ее) так мне и сказала. Пользуясь моим замешательством, меня привели в какое-то помещение, которое играло роль термы, видимо. Со мной остались два парня из бачвези. Меня раздели, развели огонь в каких-то плошках у входа и… сожгли мою одежду. За что? В чем я ходить буду? А она в чем провинилась? Далее меня подвели к огромной кадке и начали выливать туда воду из ведер, гревшихся до этого на кострах. От нечего делать я начал нас сравнивать. Я, от природы смуглый и высокий, они же низкорослые и, что странно, все же светлее кожей в сравнении. Оба молодых человека имеют короткий волос, за исключением маленькой косицы у виска, украшенной бусиной на конце. У меня же длинные волосы до талии, насыщенно-каштановые, собранные в пучок (как и всегда), да пара прядей, выкрашенные в ярко-красный. К сожалению, глаза у меня обычного, болотного, цвета, а у этих аборигенов – светло-голубые. Пока я размышлял, меня по лесенке возвели к "ванне" и осторожно туда опустили. Один из юношей опустился ко мне с какими-то мочалками и принялся меня намывать. Уже через пять минут я понял, что сопротивляться бесполезно, и молча подчинился. Другой же расплел мне волосы и начал их расчесывать. Кто я такой, чтобы отказываться от такого? Главное, чтобы они не рисовали у меня на лице такие же узоры, что и у себя. Не знаю, сколько все это длилось, но меня подвергли массажу, эпиляции воском(!) и натиранию. Поэтому вышел я из этой камеры пыток жутко обиженный. За все это время небо успело потемнеть и стали выглядывать первые звезды. Меня, кстати, одели и причесали. Теперь я щеголял кипельно-белыми брюками и массивным ожерельем, покрывавшим мою шею, плечи и грудь, тоже белого цвета. Все волосы были собраны в высокий хвост, а на лбу красовалась тиара. Как я выдержал вес всего этого, я не понимаю. Следующим пунктом путешествия (и, видимо, последним) стала все та же площадка с завихрениями. Посмотрев вокруг можно было увидеть множество людей, складывалось ощущение, что здесь собралась если не вся раса бачвэзи этих мест, то ее половина уж точно. Все люди были разукрашены непонятными зелеными символами, на ногах у мужчин были короткие юбки из листьев, у женщин – длинные платья из шкур. – Ты гость особый, поэтому и одежду тебе выдали соответствующую. Смотри не возгордись, если бы не мое видение, быть бы тебе в темнице. – ну конечно, эта женщина не могла промолчать. Пока мы препирались, меня успели подвести и посадить на подобие лавки и сказали ждать. Чего ждать я так и не понял. На площадке царила суета, люди огораживали горящими факелами театр будущих действий. Интересненько. У каждого факела осталось по одному человеку, которые начали петь. Ну как петь? Звуки были больше похожи на завывания. При этом эффект был такой, что создавалось впечатление абсолютной ирреальности происходящего. Но чем больше я слушал, тем больше я погружался в какой-то транс. Отвлекся от всего этого, только когда мне передали пиалу и сказали допить. Почему я послушался, я не знаю. После всего этого началось самое интересное: главная жрица вышла на середину круга, подняла свой посох и начала что-то говорить в его навершие. Спирали на песке начали светиться синим светом, а старуха стала сразу же отходить. Все замолчали. Над площадкой начали образовываться темно-серые, похожие на туман завихрения. Через две минуты на небе образовалось облако, из которого начали выходить люди. А люди ли? Около двадцати существ в обтягивающих стального цвета костюмах и в странных масках. Ну, на тот момент цензурных слов у меня не было, увы. Зато вся толпа радостно взревела, а местные музыканты сразу же начали бить в барабаны. Прилетевшие скинули маски и стали спускаться по лестнице, так же появившейся из ниоткуда. Они были красивы. Высокие, подтянутые и все блондины. Хотя оттенки этого цвета совершенно разные: чисто белые, как снег, пепельные, золотистые и один сереброволосый. Ну и длина различается. Больше увидеть я ничего не смог. Девушки племени вышли к ним в круг и начали ритмично танцевать в такт мелодии. Гости заскользили по танцующим взглядом, двое подошли к девушкам и утянули их чуть в сторону от основного представления. Происходящее в круге завораживало: девушки поднимали вверх руки, прогибались в пояснице, разводили руки в стороны и складывались пополам; а две пары танцевали уже по-другому: их танец был похож на сплетение тел змей, но в то же время и на наш вальс. Все больше и больше народу выходили в круг, кого-то вытаскивали боги. Те, кого вытащили, выглядели чересчур счастливыми. Увлекшись, я не заметил, как ко мне подошел молодой мужчина из прибывших: не самый высокий из всех, но единственный парень с волосами, похожими на серебро. Кожа цвета слоновой кости, большие аметистовые глаза и серебристые волосы чуть ниже плеч – он сразу привлек мое внимание. Он широко улыбнулся (мне почудились небольшие клычки) и приглашающе протянул мне руку. Немного посомневавшись, я принял её, и он повел меня танцевать. Вначале мои движения были немного скованными, но чуть позже я понял, как надо двигаться. Танец поглотил меня. Шаг назад, чуть отклониться в сторону, закинуть ногу на бедро пришельцу, разрешив перенести себя в сторону. Позволить отпустить себя, почувствовав и физическое, и моральное неудовлетворение и сразу же об этом забыть – прогиб в пояснице и зайти за спину мужчины, почувствовать его руку на запястье и вернуться в исходное положение. Складывалось ощущение, что я пьян, с таким откровенным желанием прижиматься к незнакомцу, и пусть с Киром мы расстались уже месяца два как. Это меня не оправдывает. Мои мысли прервал болезненный укус в шею. Я болезненно дернулся. – Тш-ш-шш. Уже всё. Как твое имя? О, он думает, я отвечу? Какой голос. Ммм... Ах да, он же спросил. – Я – Вит. – Ну что ж, Вит, скоро увидимся. Туман, до этого мирно клубившийся в голове, вдруг уплотнился, затмевая сознание, и я провалился в темноту. Очнулся я уже у жрицы. – Малой, я тебя поздравляю, – эээ – ты теперь являешься женихом Эльсиниора, на тебе его метка. Не советую я тебе ему противиться, он один из сильнейших богов. Ох ты ж, и почему мне всегда не везет? * Подумать только, сегодня моя свадьба! Сам не верю, что согласился сочетаться браком с мужчиной, но выбор был невелик: либо замуж, либо рабство и скорая смерть. Выбрал мужа, плохо представляя на что подписываюсь. Правда кроме танца в день прибытия богов, мы так и не виделись с будущим супругом, меня сразу забрали на корабль и поместили в отдельную комнату. Было очень скучно, никто не приходил, ничего не говорил и не объяснял. Еда самопроизвольно появлялась два раза в день на столе, странная, но вполне съедобная. Заняться было нечем, только спать, ходить по крохотному помещению или думать, но думать получалось плохо. Информации катастрофически недоставало, а доводить самого себя до истерики разными измышлениями не хотелось. Сегодня утром ко мне ввалились двое и начали молча сдирать одежду. Я опешил и отупело смотрел за их действиями как будто со стороны, потом, немного придя в себя начал сопротивляться и возмущаться. Только тогда меня соблаговолили просветить о свадебном обряде, который состоится через час. Смирился и позволил парочке делать со мной все что угодно. Меня опять помыли, удалили кое-где отросшие волоски, даже в тех местах, про которые в приличном обществе говорить не принято, натерли чем-то похожим на масло и ушли, напоследок забрав всю одежду. Наверное, другую принесут перед обрядом. Опять разные мысли полезли в мою дурную голову, но порефлексировать мне не дали – в дверях появился мой будущий супруг. – Ты готов, Вит? – от низкого вибрирующего голоса у меня по всему телу побежали мурашки. Так страшно и так сладко… Непривычно и странно. Эльсенсинор выглядел великолепно. Он и раньше в стандартном космическом комбинезоне выделялся среди своих сородичей, а сейчас, облаченный в белоснежный костюм с золотой вышивкой, тем более. Поэтому, а может потому, что стоял перед ним совершенно обнаженный, я просто кивнул, заливаясь краской до кончиков ушей. Он накинул на меня что-то вроде накидки из полупрозрачной ткани, расправляя мои волосы поверх нее. – Я что так и пойду? – ошарашено спросил я. – Что-то не так? – Эльсенсинор еще раз придирчиво оглядел меня, пытающегося запахнуться в невесомую тряпочку поплотнее, и продолжил, – не бойся, все в порядке. – Как, – начал было я, но сильная рука уже властно тащила меня прочь из комнаты по извилистым коридорам в неизвестность… Перед закрытыми дверями, высотой в два человеческих роста нас ждал какой-то тип с подносом, на котором стояло два бокала со странной жемчужно-белой жидкостью. – На, выпей, – жених протянул один из бокалов, и сам пригубил из второго, внимательно наблюдая за мной своими нереальными аметистовыми глазами. Глотнул и чуть не поперхнулся, пойло напоминало очень сухое терпкое вино, в которое добавили перец, аж слезы на глазах выступили, и я закашлялся. – Допивай, – настойчиво попросил Эльсенсинор, отставляя свой почти полный бокал. Я подчинился, а что еще оставалось делать? – Послушай меня, – лицо будущего мужа приблизилось к моему уху, обдавая его жаром, – ничего не бойся и не волнуйся, я буду очень осторожен. Постарайся успокоиться и расслабиться. Кта-рха должна тебе в этом помочь. – Кто? – слабо поинтересовался я. – Кта-рха, настойка, которую ты выпил, – терпеливо пояснили мне, – пойдем, нельзя больше медлить. Тяжелые створки медленно распахнулись перед нами. Огромный полукруглый зал был забит народом, причем нельзя было сказать по их внешнему виду, что они пришил на праздник или тожественное мероприятие. Большинство красовались все в тех же серых блестящих комбинезонах. Я закрутил головой, пытаясь обнаружить кого-то вроде священника, но среди одинаковой серой массы так и не смог определить того, кто будет проводить обряд. Тем временем мы шли вперед, продвигаясь по залу, словно разрезая толпу: людское море перед нами расступалось, чтобы вновь сомкнуться за нашими спинами. Так мы шли, пока не уперлись в больше круглое возвышение, сильно смахивающее на кровать. Кровать?! Я ошалело смотрел на покрытое алым шелком ложе и ничего не понимал. Наверное, я ошибаюсь, и у этой штуки какое-то другое предназначение… Из транса меня вывел голос жениха, прозвучавший в полной тишине громко и властно: – Вит, согласен ли ты назвать меня своим мужем? – Да, – прошептал я в ответ, не поднимая глаз. За нашими спинами раздался торжествующий рев толпы. Эльсенсинор резким движением сдернул с меня накидку, оставляя перед орущей ордой совершенно без ничего. От растерянности я даже не попытался удержать свой сомнительный наряд. Жених следом избавился от одежды и, подхватив на руки мое замершее в ступоре тело, опустился на середину ложа. Меня обуял ужас: это что, меня тут сейчас прямо при всех? Где брачный обряд? Где клятвы в любви и верности, где? Чужие руки начали жадно шарить по ставшей вдруг какой-то чувствительной коже, но возбуждение гасили страх и стыд. Я начал отбиваться. Сопротивление только подстегнуло женишка, а из толпы раздалось улюлюканье и свист. – Перестань! – прорычал женишок в ухо, я всхлипнул, потому что этот гад попутно прошелся своим теплым и слегка шершавым языком по ушной раковине, вызывая дрожь предвкушения. Теплое, сильное тело накрыло мое сверху, я чувствовал чужое возбуждение и возбуждался сам. Теперь уже было все равно сколько зрителей собралось в нашей «спальне». – Хочу, хочу, хочу, – бился я в умелых руках, которые, кажется, знали все самые укромные и самые чувствительные уголочки моего тела. Реальность стала уплывать. Черт, наверное, эта та дрянь, которой опоили в коридоре, потому, что так не бывает, не может быть. Это не я стону и извиваюсь, бесстыдно принимая ласки, это не я позволяю чужим пальцам забираться в анус, а горячему влажному рту творить с моей плотью такое, о чем еще вчера даже подумать было стыдно. Вскидываю бедра, чтобы глубже войти в жаркую глубину, конец уже близок, выгибаюсь, всхлипываю, но железные пальцы, надавившие на основание ствола сбивают кайф. Недовольно рычу под довольный смех жениха. – Какой ты горячий, какой сладкий, – жаркий шепот в ухо заводит еще сильнее, хотя куда уж больше?! Опять издаю какие-то жалобные звуки, сам не понимая, чего требуя. На секунду прихожу в себя от изрядного дискомфорта в заднем проходе. Сколько ж пальцев эта сволочь в меня запихнула? Пальцы убрались, затем вернулись вновь, смазывая растянутую дырочку чем-то скользким и прохладным. Сильные руки согнули меня почти пополам, открывая на всеобщее обозрение. Эльсенсинор приставил головку своего члена ко входу в мое тело и надавил. – Ой-йоо, – не выдержал я, ощущения были как будто меня кол сажают, достоинство кое у кого нехилое. – Тише, – в губы прошептал женишок и заткнул меня поцелуем. Та поза, в которую меня согнули, совсем не подходила для сопротивления, ни дернуться, ни уползти, оставалось только молча плакать и терпеть проникновение. Жених – или теперь надо говорить муж? – старался быть аккуратным, продолжая целовать искусанные губы и слизывать со щек слезинки. Вот, кажется, в меня вошли целиком, потому что движение прекратилось. Эльсенсинор замер, давая привыкнуть, но мои внутренние мышцы были против присутствия инородного предмета и усиленно пытались его вытолкнуть, сокращаясь. – Что ж ты делаешь, – взвыл жених и сорвался на резкие движения, через пару минут все закончилось, внутренности опалила чужая сперма, а муж рухнул на меня сверху, пытаясь отдышаться. – А ты горячая штучка, – удовлетворенно прошептал он, убирая с лица влажные пряди и страстно целуя. Отвечать не было сил, накатила слабость, глаза сами стали закрываться. Кажется все… – Не спать! – громкий голос и резкое встряхивание организма заставили глаза с трудом открыться. Меня поставили на четвереньки, повернув развороченной дырочкой к зрителям. Я чувствовал, как из меня вытекает липкое. Стыдно неимоверно, а толпа удовлетворенно орет. Господи, когда же все это закончится?! Ощущение горячего языка, вылизывающего меня ТАМ, прошивает как током, против воли чувствую возбуждение и жар в паху. Слышу довольный смешок между половинок, поцелуй, и меня вздергивают на колени, выставляя на всеобщее обозрение мою эрекцию. Опять радостный вой. Чужая рука на члене начинает осторожные движения, вторая поддерживает поперек туловища, чтобы не упал. – Еще, еще, сильнее, – в изнеможении шепчу я, он слушается, постепенно подводя меня к краю. Забрызгиваю семенем его руку и кровать. Эльсенсинор подносит испачканные пальцы к своим губам, развратно улыбается и демонстративно слизывает. – Вкусный, – шепчет он, и не дает рухнуть на постель, продолжая удерживать на коленях и прижимаясь ко мне сзади. Йо, это чем он опять ко мне прижимается? Я больше не могу!!! – Брак заключен, – громко объявляет он, – все видели. Рев толпы, а я затухающим сознанием вижу, как мой муж закутывает меня в пресловутую накидку – хотя чего уж теперь-то стесняться – и на руках куда-то несет.… * Просыпаюсь в незнакомой комнате, тело ломит как от сильных физических нагрузок, хотя почему как… Память услужливо подсовывает воспоминания о вчерашнем дне, вгоняя в краску. Застонав, открываю глаза и пытаюсь сесть. Зря. Моя пятая точка сильно против… Оставляю следующую попытку на потом и пытаюсь оглядеться. Что ж, комната как комната. Побольше моей предыдущей, но такая же безликая, только ковер постелен и вместо пары стульев стоят четыре кресла, два из них очень странные – вместо выпуклой подушки, как у остальных у них по центру углубление, не дыра, нет, просто вдавленность, причем ощущение такое, что так и задумывалось производителями. Окон нет, ну это и понятно, все же на космическом корабле это непозволительная роскошь. Натыкаюсь взглядом на статую, которую кто-то поставил в углу комнаты. Из чего сделано не понятно, но очень натуралистично. Сидящий на коленях обнаженный мальчик, руки сложены впереди, глаза смотрят в пол. Очень симпатичный, остренькие ушки, я таких у местных богов не видел, неужели эльфы существуют? Или это художественный вымысел? Статуя моргнула, заметила, что я уже не сплю, улыбнулась во весь рот, обнажая жемчужно-белые остренькие зубки. – Ты уже проснулся? – радостно прощебетал мальчик, перебираясь ближе к моему ложу, – как ты себя чувствуешь? – Ничего глупее спросить не мог? Как я могу себя чувствовать после вчерашнего? – недовольно бурчу я. – Тебе не понравилось? – удивляется он. Понравилось… вся беда в том, что понравилось, но как сознаться в этом? Да и попа болит от этого «понравилось» изрядно, все же у меня там никого еще не было. Как-то раньше я всегда сверху был. Счел за благо просто промолчать, «статуй», правильно истолковав мое молчание и насупленный вид, заулыбался еще больше. – Гиисэль, – представился он, – мой муж Ориазаль, брат Эльсенсинора. – Ты эльф? – не удержался и спросил я. – Кто? – удивился он. – У нас на Земле есть сказки, в которых описывают существ, похожих на тебя и называются они эльфы, – пояснил я. – А-а, – протянул Гиисэль, – мы называем себя альстами. Я пришел пригласить тебя погулять, как смотришь на эту идею? – Если смогу встать, то, наверное, положительно, – отвечаю с сомнением. – Не волнуйся, сейчас придет твой муж, подлечит где надо, – улыбается гад ушастый. Присматриваюсь получше, и вдруг замечаю, что у него на сосках какие-то почти совсем прозрачные конусы с шариками-навершиями. – Что это? – не удержался и спросил я. – Это знак, что у меня есть муж и я не свободен, потому что на избранных идет почти что охота, нас мало, поэтому без знака принадлежности лучше не выходить, – пояснил Гиисэль как само собой разумеющееся. – А я? – запинаясь, спрашиваю, от обилия информации становится неуютно и хочется прояснить ситуацию по максимуму. Понятно, что я в полной заднице, просто хотелось бы уточнить как глубоко… – И ты, иначе свадьбы бы не было, обычные пары живут просто так, сходятся, расходятся. А у нас навсегда! – обрадовал меня паренек. – Ты уже проснулся? – мой муж бесшумно появляется рядом со мной, наклоняется и жадно целует в губы. От этого поцелуя становится жарко, я выгибаюсь и притягиваю его к себе ближе, ну зачем на нем этот дурацкий комбинезон?! Он с трудом отрывается от моих губ, глаза еще затуманены страстью. Что со мной? Почему я так реагирую на в общем-то постороннего мужика? Мне ведь никогда не нравилось снизу, я не пассив… или все-таки да? – Какой ты горячий, – шепчет муж, – это просто чудо, что мы встретились, мой идеальный партнер. – Он со вздохом отстраняется и переворачивает меня на живот, – сейчас я тебя полечу, и можно будет сходить развеяться. Я дергаюсь от прикосновений пальцев к самому сокровенному, что-то прохладное и скользкое втирают в пострадавшее место. Вдруг вспоминаю, что мы здесь не одни и пытаюсь закрыться. – Тш-ш-шш, расслабься, уже все, – успокаивает меня Эльсенсинор. Как же, расслабишься, остроухий-то еще здесь! Я может, стесняюсь! Хотя после вчерашнего стыдливости и поубавилось, но не до такой же степени! Палец проникает глубже, смазывая меня и изнутри, становится приятно, боль постепенно отступает. – Что это?! – подскакиваю на полметра над кроватью, почувствовав, как в меня вошло что-то холодное и достаточно крупное, растягивая и распирая, вызывая неприятное ощущения. – Знак того, что ты мой, – терпеливо ответил супруг, и пока я пытался рукой нащупать, что же такое в меня засунули, ловко перевернул и прицепил что-то на соски. Скосил глаза – такая же хрень, как и у ушастого. Бли-и-ин! Извращенцы! Куда я попал?! Попытался вытащить анальную пробку, наощупь, похоже, эта дрянь металлическая и украшена не то стразами, не то каменьями драгоценными. – Гр-р, – зарычал я, поняв, что все бесполезно, сидит намертво. Приклеил что ли? В сосках появилось легкое покалывание, они, эти штуки, похоже, как присоски вакуумные. Подергал – никакого эффекта. Пока я злился и пытался избавиться от посторонних предметов, этот гад умудрился и в конец что-то вставить, да ловко-то как, опытный видать! Отполз подальше, глянул, мать честная! Наполовину утопленный в уретру блестит прозрачный каплевидный камушек. Уже ни на что не надеясь, дернул и за него, он против ожидания поддался и я почти вытащил из мочеиспускательного канала тонкий стержень, к которому крепился камушек, за что и получил по рукам. – Не трогай, так надо! – Мне неудобно, – попытался возразить я, – а если мне в туалет понадобится? – Не выдумывай, тебе вполне комфортно, все предметы изготовлялись строго под тебя, – вторую часть вопроса некоторые проигнорировали. – А в туалет? – решил не сдаваться и идти до последнего. – Тебе не понадобится, – заверили меня. Посмотрел на альфа, тот явно развлекался, но все же попытался ободряюще улыбнуться. И на этом спасибо. – Ну, что, пошли, прогуляемся, раз тебя, наконец, собрали? – весело спросил Гиисэль, направляясь к двери. В заднице у него тоже торчала анальная пробка, только основание у нее было больше, чем у моей, и вся эта штука, диаметром с чайное блюдце, переливалась разноцветьем ограненных камушков. Красота, блин, страшная сила. Так, стоп. Что значит собрали? А одежда?!! Но меня уже за руку тащили наружу. * Прогулка по улицам инопланетного города не доставила мне никакого удовольствия. Оказывается, летающая тарелка уже прибыла на родную планету моего муженька. Так вот, босиком, обнаженный я шел в компании такого же голенького эльфа, который чувствовал себя в таком виде вполне нормально, в отличие от меня. Почему-то наша компания привлекала излишне много внимания всех встречных и поперечных. Такое ощущение, что они нарочно сбегались на нас поглазеть, а иногда казалось, что только на меня. Весь вид муженька говорил, что он довольный как слон. Вон счастливая улыбка с лица не сходит всю дорогу и лапает постоянно, показывая каждому, что я принадлежу ему. Привели меня, по всей видимости, в местный аналог нашего земного ресторана. Овальный зал без окон, неяркий свет, столики, кресла и стулья возле них, ничего особенного. Народу не так чтобы много, но есть. Гиисэль оживился и быстрым шагом направился к одному из столиков, за которым сидел одинокий мужчина. – Привет, – воскликнул остроухий, и упал возле кресла мужика на колени, потеревшись щекой о его руку. – Хорошего дня, – доброжелательно произнес мужчина, внимательно разглядывая меня. – Привет, – поздоровался с ним мой супруг, – познакомься, Вит, это мой брат Ориазаль. – Очень приятно, – пробормотал я дежурную фразу, совершенно не зная, что делать. Плюхаться на пол не хотелось, а сидеть с таким украшением в заднице не очень-то удобно. Эль пододвинул мне кресло с выемкой посередине, предупредительный, однако. Осторожно пристраиваю свою многострадальную пятую точку на этом предмете мебели. Не особенно удобно, но терпеть можно, и явно лучше чем на полу. Остроухий уже положил свою светловолосую голову на колени своему мужу и полуприкрыл голубые глазищи, всем своим видом показывая, что уже в нирване и шевелиться не собирался. – Вит, что будешь заказывать, – поинтересовался у меня муж, разглядывая цветные пятна на столешнице. Оригинальное меню, ничего не скажешь. И что я могу заказать в инопланетном ресторане? Сам-то понял, что спросил? Равнодушно пожал плечами и сказал: – На твое усмотрение, дорогой, – муж расцвел, видимо понравилось, что дорогим назвал. Интересно у них такие понятия как ирония и сарказм существуют? На столе стали появляться тарелки с едой, прямо как тогда на корабле. Удобно и никаких официантов. Столовые приборы непривычные, но посмотрев, как справляются другие, тоже приноровился. Сама еда восторга не вызвала, но и отторжения тоже. Съедобно, а это главное. Пока разбирался с особенностями национальной кухни и дегустировал какой-то напиток, пропустил момент, когда ушастый оказался на руках у своего мужа и жадно его целовал, а тот откровенно ласкал тело своего эльфика. Такое бесстыдное поведение ошеломило меня. Неужели это нормально в общественном месте, на виду у всех вот так? Оторвать взгляд от парочки не получалось, это круче чем просмотр порнушки в компании и стыдно, и заводит, и хочется сделать вид, что ничего особенного. А эти участники шоу, перешли к более открытым действиям. Ориазаль вытащил пробку из попки паренька и перекинул его через подлокотники кресла. Гиисэль поерзал, призывно поднял зад повыше и томно застонал, когда член мужа плавно вошел в хорошо раскрытую дырочку. Дальше были только стоны, неприличные звуки и удары плоти друг о друга. Наконец, Ориазаль судорожно дернулся, и протяжно застонал, кончая. Вокруг раздались одобрительные крики, чьи-то руки похлопывали тяжело дышащего мужчину по спине и плечам, а тот довольно улыбался. Ушастый продолжал лежать поперек кресла, демонстрируя растраханный зад и струйку спермы вытекающую оттуда. Черт, заводит-то как! Ориазаль опускается на колени перед супругом и начинает языком медленно вылизывать между ягодицами, разводя полупопия руками пошире. Блин, если бы не это дурацкий стрежень, я бы кончил только от одного вида этой парочки! На этом эти недоделанные порнозвезды не остановились, перевернув закайфовавшего ушастика и усадив попой на кресло, мужчина вынул стерженек из стоящего колом члена парня и заглотил до самого основания. Занятый просмотром этого шоу, я не сразу сообразил, что уже сижу на коленях своего супруга, рука которого недвусмысленно дрочит мой собственный член, а под комбинезоном явственно ощущается и его нехилая эрекция. Попытался дернуться, но опять ничего не вышло: куда убежишь, когда за член крепко держат? Правда расслабиться и получить удовольствие тоже не получалось, все время ощущалось присутствие наблюдателей. Бесит! Тем временем пробку из меня вынули, сразу стало пусто и холодно, но муж быстро исправил этот недостаток, заткнув меня своим членом. Не скрою, было приятно, но отрешиться от происходящего никак не получалось, не спасали даже дурманящие поцелуи. Почему он так на меня действует? Непонятно. Хотелось кончить, но мешала эта фигня с камушком, которая перекрывала путь сперме. Чувства, овладевшие мной, были самые разные от стыда и возбуждения до нереального кайфа и злости от невозможности кончить. Чего от меня хотят? Внутренности опалило чужой спермой, как тогда на свадьбе. Привыкну ли я когда-нибудь к этому? Меня осторожно сняли с опавшего достоинства и положили на уже пустой стол, задирая ноги почти к голове и складывая практически пополам. О, господи, опять кто-то выражает свой восторг, дергаюсь, пытаюсь опять зажаться, но привыкшие к пробке мышцы не слушаются и опять горячий язык жадно вылизывает мне все и внутри и снаружи. И все это под рев посетителей этого с позволения сказать ресторана… Кровь приливает к щекам, и я мучительно краснею, за что мне все это? Эльсенсинор принимается за мой член, но чувство стыда уже пересиливает другие эмоции и достоинство слабо отзывается на усилия супруга. Закрываю глаза. Тянущее ощущение в сосках усиливается, потом пропадает, и я всхлипываю и изгибаюсь от невероятно сладкого ощущения. Распахиваю глаза и натыкаюсь на озорные глаза эльфа, с упоением вылизывающего мой левый сосок, а над правым трудился Ориазаль… Набухшие под этими странными конусами, соски стали невероятно чувствительными, мне уже окружающая обстановка была до лампочки и я обеими руками удерживал головы нежданных помощников, чтобы они не вздумали прекратить свое занятие… Такого оглушительного оргазма у меня никогда не было, казалось, мой член никогда не перестанет выбрасывать струи густого семени в жаркий рот моего супруга. Но все на свете имеет свойство заканчиваться и последнее, что я помню это довольная физиономия Эля и его губы, перепачканные белой густой жидкостью, а потом меня просто вырубило… * Проснулся в уже знакомой комнате. Да, интересная тенденция семейной жизни вырисовывается: два раза потрахались, оба раза прилюдно и второй раз прихожу в себя в этом помещении. Один. Один? Обвожу глазами комнату, никаких «статуев» не видать, значит точно один. Все тело болит, как после большой физической нагрузки. Не выдержал и рассмеялся, почему же как?! Хорошо, что никого нет, а то бы точно отправили к местным докторам подтверждать психическое здоровье. Попытался сесть, но неудобно, все мои «украшения», похоже, при мне. Хорошо хоть в туалет не хочется… И тут я зависаю: а ведь не хочется уже который день. Млять, это как они делают? Хотя с моей бессознательной тушкой можно что угодно сотворить, я бы и не почувствовал. – Проснулся? – от голоса моего «любимого» мужа привычно побежали мурашки по телу, что-то в нем есть такое… словами не объяснить, что притягивает. Необъяснимое. Чувствуешь себя мотыльком у костра. – На вот, выпей, – протягивает мне очередную настойку. – Опять какую-нибудь виагру подсовываешь, чтобы у меня крышу окончательно снесло? – недовольно бурчу я, – так не надо стараться, у меня вон и так, – киваю на оживившееся достоинство, игнорируя протянутый бокал. – Это легкое успокоительное, – поясняет Эль с улыбкой, – оно просто помогает твоей психике справиться и адаптироваться к новым реалиям жизни. А возбуждающее тебе и не нужно, у тебя я есть. Улыбается. Это и злит и вызывает безумное желание прижаться губами к его сладкому рту. – Какое самомнение, – раздраженно бурчу я, пытаясь справиться с навязчивым желанием. – Почему самомнение? – искренне удивляется он. – Помнишь танец, еще на земле? Его в паре могут танцевать только люди с высокой степенью совместимости, от семидесяти процентов и выше. Я когда проверил твою кровь, был просто счастлив, у нас совместимость целых девяносто семь и две десятых процента. Ни у кого столько нет! С того момента я стал изменяться, подстраиваясь под тебя, мой организм сейчас перестраивается, стараясь прийти в полное соответствие с тобой и, соответственно, выделяет феромоны, которые действуют только на одного конкретного человека. После свадьбы это усилилось, и чем больше я буду употреблять твой биологический материал, тем сильнее будет связь и быстрее идти процесс. – Процесс чего? – в шоке переспросил я, плохо понимая вообще о чем идет речь. – Перестройки, адаптации, – попытался подоходчивей объяснить Эль. Вдруг почувствовав, что меня сейчас накроет истерика, выхватил бокал с питьем из рук мужа и в несколько глотков его осушил. Действительно, пока я еще не принял умом эту новую реальность, лучше уж так, с успокоительным. А то и правда крыша съезжает, когда узнаешь что-нибудь новое об этой инопланетной жизни. Вон люди, которые женятся на Земле на представителях другой культуры, как им тяжело, а уж тут сам бог велел с успокоительным вливаться в новую жизнь. Тут меня опять пробило на хи-хи, не смог удержаться и поделился с муженьком своими размышлениями по поводу бога, ну что их то племя почитает как богов. Каламбур типа. – Бог? А кто это? – Ну, Бог это творец всего сущего, в том числе и людей. – Кажется, мы неправильно понимали отношение стражей туннеля к нам, – задумчиво потер переносицу Эль. – Хотя с формальной точки зрения я действительно в какой-то мере Бог, – задумчиво продолжил он. – Интересно! – воскликнул я, радуясь, что пойло уже подействовало и подобные заявления мну сугубо параллельны. – Я был руководителем проекта по созданию на Земле совместимых с нашей расой людей, – просто ответил он, – а я честно скажу, завис… – Ты создал Землю? – ошарашенно переспросил я, где там эта настоечка? Дайте мне ведерко, пожалуйста. – Нет, Земля возникла без моего участия, – улыбнулся он, – просто подтолкнули эволюцию в нужном направлении и вывели нужную популяцию людей, стараясь придать их геному максимальную совместимость с нами. Так вы и появились, люди в смысле. – Ага, вот почему ученые никак не отыщут недостающее звено, – глубокомысленно произнес я, – это все ты виноват. И как проект, удачный? – Нет, – вздохнул он, – люди почти совсем несовместимы с нашей расой, очень маленький процент таких особей, которые подходят. Отыскать эти редкие экземпляры чрезвычайно трудно. Мы регулярно посещаем твою планету, для этого и существует туннель с пространственным карманом, в который ты случайно и так удачно провалился, когда стражи стали готовиться к нашему прибытию. Извини, мне надо идти, вызывают, – Эль наклонился и нежно поцеловал меня в губы, садист, что мне теперь со стояком делать? – Мне тут очень скучно, нельзя ли хоть каких-нибудь книг раздобыть? – капризно сказал я. – Вернусь через пару часов, что-нибудь придумаем, – пообещал мне супруг и вышел, а я свернулся на кровати клубком и постарался выгнать все мысли из головы и заснуть. Разбудил меня Гиисэль, ворвавшийся в комнату настоящим ураганом и с разбегу запрыгнувший ко мне на кровать. – Ты что такой буйный с утра? – хрипло и недовольно поинтересовался я. – Какое утро? – ужин уже прошел, ты все проспал! Твой муж уже два раза заходил, а ты все спишь. – А, это он хотел, наверное, мне книжек принести, – догадался я. – Ты это, проси земных, а то ихние это и не книги даже, а чередование цветных пятен, ничего не разберешь, – со знанием дела просветил меня товарищ по несчастью. – Вот попадалово! – с чувством сказал я, – это получается кроме траха и делать-то нечего. – Нет, ну трах здесь выше всяких похвал, согласись, – захихикал эльф. – Угу, – кисло согласился я, представив перспективы дальнейшей жизни. И чем она будет отличаться от жизни наложниц в гареме? –А ты чего такой радостный? – решил сменить тему разговора, а то уж совсем грустно становится. – А мы теперь ребенка ждем! – радостно провозгласило белокурое недоразумение, продолжая скакать по кровати и периодически наступать на мои патлы. – Э? – опять завис я. – Кто? – Мой супруг и я, – эльф плюхнулся на колени. – И кого ждете, мальчика или девочку и откуда? – тупо поинтересовался я, понимая, что чего-то не догоняю. Они же вроде как оба мужики, значит, родить не смогут, может к ним приезжает кто, могли же у них дети быть до свадьбы? – Ты такой странный, – произнес Гиисэль, задумчиво разглядывая меня, – а тебе что, еще не сказали, про изменения и адаптацию под партнеров? – Что-то такое было – сознался я, – но не очень понял. – А! – воскликнул этот гиперактивный… эльф, подпрыгивая и снова падая мне на ноги. – Тогда слушай! Раса ир-рисов очень и очень древняя, и когда началось вырождение, они задумались что делать и решили создать расу, которая бы идеально подходила им по всем параметрам и давала бы возможность иметь жизнеспособное потомство, а то у них от браков между собой редко дети рождаются, а если и родятся, то слабенькие совсем. Сначала провели эксперимент на Земле, но он оказался неудачным, потом на моей планете и тоже результат неутешительный. – А ближе к теме можно? – поторопил я ушастого, а то история сотворения мира интересна, конечно, но хотелось бы конкретики. – Если ты заметил, они все одного пола, – продолжил умник. – Ага, я здесь второй день, столько всего видел, конечно, заметил, – саркастически произнес я. – Ты такой наблюдательный! – восхитился мной ушастик, – так вот, они по большому счету не мужчины и не женщины. Просто когда появляется подходящий партнер, то в зависимости от того, какой расы и пола спутник ир-рис начинает перестройку организма, чтобы максимально соответствовать супругу, подстраивается под него. – Чем дальше в лес, тем больше дров, – пробормотал я, – так это у меня, что жена получается? – Нет! – замотал головой Гиисэль, – они генетически подстраиваются. – Знаешь, я ничего не понимаю, ты мне на пальцах объясни. – Как? – озадачился остроухий, с недоумением рассматривая предполагаемое научное пособие. – Ну, на вашем примере, тебя и твоего мужа, – терпеливо пояснил я. – А! Мы поженились примерно лет восемь назад, совместимость у нас весьма хорошая, около 74 процентов. Ориазаль сразу стал на меня настраиваться и адаптироваться, для этого ему надо было как можно чаще употреблять мой биологический материал, в этом плане лучше всего подходит сперма. Вот, а вчера вечером, уже после нашей прогулки, он мне сказал, что готов к зачатию ребенка, – голубые глаза эльфика мечтательно закатились, – ну и пришлось постараться! Мне так понравилось сверху быть! Хорошо, что теперь можно и так и так, а то во время изменений в организме ир-рису нельзя быть снизу, а то что-там не так может пойти. – Ну, потрахались вы один раз, с чего сразу решили, что ребенок будет? – не мог не съехидничать я, но как всегда оказался не понят. – И не один раз вовсе! – возмутился парнишка, – утром Ориазаль проверил, все получилось, через девять месяцев родит! – Кажется, мне нужна перезагрузка, – пробормотал я едва слышно, – расскажи мне что-нибудь, отвлечься надо, а то мозги кипят. Это просто так говорится, выражение такое, – поспешил я успокоить парнишку, напрягшегося при словах «перезагрузка» и «мозги кипят». – Что рассказать? – покорно поинтересовался он. – Ну, хоть про символы брака, они, я так понимаю, аналогичны нашим обручальным кольцам? – сказал, а сам еле сдерживаюсь от смеха от такой аналогии. – Почти, но не совсем. Эти штуки с одной стороны показывают, чей ты супруг, на них специальные метки стоят, а с другой стороны это самая надежная защита от похитителей избранников, потому что никто, кроме самого мужа снять это не может, а в таком виде мы абсолютно бесполезны для них. Если попадёшь к похитителям без символов, то плохо будет всем: и твоему мужу, который не сможет завершить изменения организма и просто умрет, и тебе, потому что смена супруга довольно болезненна и не всегда заканчивается хорошо. Имей ввиду, что даже если тебя вызволят, то жить вместе с супругом вы уже не сможете, так как твой биологический материал при контакте с другим ир-рисом необратимо меняется и уже не будет подходить твоему мужу, который не сможет завершить изменения и умрет, а ты в свою очередь не переживешь соединения с третьим партнером, потому что второго как преступника уничтожат. – Понятно, абсолютная верность, пробормотал я. – Ага, – радостно согласился Гиисэль, – а еще символы не дают нам, например, переспать друг с другом, потому что это тоже изменить нашу биологическую структуру. – Да как бы не очень и хотелось, – пробормотал я, – а что будет со мной, когда я состарюсь и не смогу быть производителем маленьких ир-рисов? Я так понимаю это основная моя функция? – Нет, твоя жизнь будет такой же долгой, как у твоего избранника. Умереть ты не сможешь, даже если захочешь. А ты что не хочешь детей? – удивление в голубых глазах такое искреннее, что важный вопрос остался без ответа. Меня разобрал истерический смех. Это ж надо было загадать на новый год «хочу жить вечно»! Прикололся, блин! Будьте осторожны в своих желаниях, а то они могу сбыться. Хотел долгой жизни – живи! Но, боже мой, не так же… Эпилог Человек такое существо, что может привыкнуть к чему угодно. Я на собственном примере это убедительно доказал, вполне сносно устроившись в чуждом мне мире. Пришлось стать оптимистом и увидеть, что стакан наполовину полон. Понимание пришло не сразу, не в один день, прошло года четыре, наверное. Здесь, в этом мире, оказалось все не так плохо. Только надо было перестать подходить ко всему окружающему с земными мерками: тот же публичный секс и общее одобрение процесса не от эксгибиционизма, а от любви к партнеру и гордости, что он есть, а остальные радуются за своего собрата и гармонии, что царит в их личной жизни. Очень скоро я понял, что люблю своего мужа, но на попытки выведать, любит ли он меня всегда получал ответ: – Ты моя жизнь. Ну нет у них такого понятия как любовь, но вот жить без меня он точно не сможет и, конечно, хочет от меня детей. Я долго пытался разобраться, как работают какие-то устройства, но потом плюнул, где мне, гуманитарию, который и в нашей-то примитивной технике ничего не соображал, понять принцип действия того же доставщика еды. Оно мне надо? У меня муж есть, голодным не оставит! Кстати, он говорит, что процесс перестройки его организма идет гораздо быстрее, чем у брата – ага, столько трахаться, по-любому быстрее – и уже года через два иы сможем заняться размножением. Ориазаль благополучно родил двойняшек, чем произвел фурор среди всех ир-рисов. Случай неслыханный! Они с Гиисэлем просто раздувались от гордости, когда демонстрировали всем желающим своих малюток. Отношение к детям у них странное. С одной стороны, они их обожают, носятся с ними, пока те маленькие, балуют без меры, но при достижении малого совершеннолетия дети отправляются в учебное заведение, типа военной академии. И все. Дальше этих взлелеянных деток как будто не существует. На большое совершеннолетие ребенок может зайти к родителям, себя показать, на них посмотреть, похвалиться успехами, но это скорее исключение, чем правило. Я все-таки нашел себе занятие. Поначалу впав в хандру от отсутствия привычных благ цивилизации в виде телевизора, компьютера, интернета и телефона весьма расстроился. Здесь в силу менталитета даже кино не было. Ни одному ир-рису так и не удалось втолковать, зачем один человек притворяется другим, говорит какой-то выдуманный текст, все это записывается на носитель информации, чтобы другие это смотрели. Не понимают они этого. У них и художественной литературы нет и сказок, соответственно, тоже. Зато удалось продвинуть в массы идею новостных программ. Теперь у меня есть занятие: я самый главный босс на местном, с позволения сказать, телевидении. Я не знаю, как оно работает, но при желании на стене появляется изображение, и включается звук. Магия, блин. Еще хорошо пошли в массы документальные рассказы про исследования, разработки, путешествия и подвиги. В этом случае ир-рисов даже не надо было уговаривать, они с удовольствием изображали самих себя в моменты наивысшего успеха. Благодаря моей студии многие из супругов, которые вроде меня изнывали от безделья, нашли интересное времяпрепровождение. Надо сказать, что конкуренции здесь нет, если ты чем-то занимаешься важным и нужным, тебе помогут, подскажут, а не подставят ножку. Преступности тоже почти нет, единственный вид нарушителей закона – это похитители избранников, но это скорее от безысходности и невозможности найти подходящего спутника жизни. Скучаю ли я по дому и родным? Скорее нет, чем да, тем более, что из родни осталась только тетка, с которой мы не были особенно близки. Жизнь на земле не забылась, но как будто стерлась и потускнела, как старый черно-белый фильм. Да я и представить себе не могу своего появления в теперешнем своем виде на теткином пороге. Отвоевать хоть кусочек тряпочки, чтобы прикрыться не удалось. Муж категорически против: все должны видеть чье это сокровище. А я что? Я уже ничего. Привык…