Ох, Михаил...

Это было весной. В апреле...в мае...не суть важно! Главное, что март со всеми прилагающимися к нему праздниками был позади, а значит, что на женский день можно быть забить до следующего года. Так или иначе, на дворе стояла пора вопящих кошаков, грязных русских дворов и жоп в лосинах. И в один из таких весенних дней я очутился именно в России. Как я туда угодил, зачем меня привезли, и тем более почему заставили долбить молотком по силометру мне до сих пор неизвестно. Возможно, я с похмелья, после патихарда с Хиддлстоном, подписал какие-то ненужные бумаги, а, быть может, меня притащили туда насильно...хз. Как бы там ни было, прописав люлей железке и получив желтую, непонятную мне надпись, я удалился к своей компании под удовлетворительные возгласы. Всё, начиная с комментариев ведущего и заканчивая цветом шторок на сцене, было таким непостижимым и запутанным для меня. Вокруг раздавались дикие вопли толпы, наблюдавшей за нами, как за животными в зоопарке, в ухо тараторил Гугл Транслейт, а в центре то и дело загорался радужный светофор. Что все это значит? Меня разыгрывают? Это всё - заговор коммунистов, я попал в ловушку? Я был растерян. На меня в любой момент могли натравить медведей. Или, как минимум, напоить водкой. Всё казалось мне таким холодным, недружелюбным и абсурдным. Однако, вновь очутившись бок о бок со своими братьями по несчастью (и не только), я почувствовал себя чуть уверенней. Меня утешала мысль, что я не один нормальный в этой психушке, что рядом со мной стоят еще два таких же страдальца. Потеряй я их...ну... Мне и без того было, мягко говоря, не по себе от происходящего. Потеря последней опоры в этом дурдоме окончательно бы добила меня. Моральная поддержка - единственное, что спасало меня тогда. И Хиддлстон, который выруливал ситуацию. Хиддлстон всегда выруливает. Это спасло меня ненадолго. Я медленно, но верно впадал в отчаяние, страдал как девочка-волшебница. Везде была сплошная безысходность. У меня не было плана побега, я был обречен проторчать в этом Шоушенке еще как минимум десять минут. Целых десять минут! Но...вот же он, вот же. Тот самый лучик света, что я слепо искал в темноте. То самое спасение, о котором я молил Супермена. Вот же ангел, принёсший прощение моих грехов и упокоение моей души! Передо мной появился...он! Я заглянул в его шоколадно-карие глаза... и утонул в них навеки. Ах, они очаровали меня, похитили моё сердце своим завораживающим блеском! Какие выразительные, какие большие, мужественные глаза... Они сперва казались такими обычными, непримечательными, но стоило их заметить - не заметишь уже ничего. Время словно остановилось. Я проник в эти глаза, проник в то, что скрывается за ними, и увидел свет. Померещился мне он или нет - я видел мерцание святой души, белизну чистой совести и чистоту добрых намерений. Смелость, мужественность, но кротость и боязнь Бога. Развязность, дерзость, но робость и миролюбие. Сколько всего в одних глазах... А в глазах пониже-то сколько, ух! Брутальная, загорелая кожа обтягивала размерчик этак третий. Тут Наташка точно курит в сторонке! Какая упругая, накаченная грудь, какие шрамы, какие татуировки! При виде этого вкусного торса внутри меня разгоралась страсть, неугасающее пламя любви! Мне стало жарко, было сложно дышать. Я буквально задыхался, меня душило изнутри! Я пытался сдержать свои чувства маской равнодушия, но странное влечение к нему преодолело и эту преграду. Лицо никак не хотело оставаться безразличным. Сердце не хотело лгать своему телу! Оно стучало все быстрее и быстрее, я был готов упасть в обморок с минуты на минуту. Этот мужчина… он стоил потери чувств. Впервые в жизни я ощутил себя маленькой девочкой, нуждающейся в защите. Я отдал бы все сокровища мира за защиту этого... этого... Ох, опять! И вот незаметная ухмылка невольно скользнула по моему лицу, я не сумел остановить порыв любви. Меня разрывало бурными эмоциями! Бровь сама стрельнула вверх, а глаза обратили свой взор ниже. О да, я не удержался! А мужчина по-прежнему стоял и непринужденно улыбался невинной, как у младенца, улыбкой. Он невозмутимо смотрел сквозь мои знаки, не замечая ни порока, ни намека. Хотя... никакой ребёнок не заменил бы мне его улыбки. Она была полна позитивом до краёв! Среди всей этой чужой мне страны, лишь она напоминала мне о счастье, о радости человека. Я увидел её лишь секунду назад, и за это время она мне стала родной. Я готов был бросить всю мою семью, предать всех друзей и сбежать с родины, лишь бы видеть это лицо каждый день. Это лицо! Грубое с одной стороны, но мягкое выражением, оно олицетворяло всю божественную красоту света. Я хотел потянуть эти щечки, полапать эти волосы, прикоснуться к этим тонким, изящным губам своими... В моих ушах гремело, внутри меня закипала кровь. Я был так возбуждён, что не понимал ничего вокруг. Однако сквозь поток любви я отчетливо услышал одно слово. Михаил.