Зеркало, которое врет

Фламея Фламея шла слишком медленно для ученика, который боялся попасться на глаза завхозу в этот поздний час. Но для вида девушка все же шла поближе к стенам, стараясь держаться в тени. Шла, не позволяя себе поверить в то, что с ней только что произошло. Никак не получалось осознать, что эти полчаса она провела вместе с Малфоем, да еще и при таких обстоятельствах. Час назад, выходя из гостиной Когтеврана она была более чем уверена, что идет на незапланированную встречу с Брайаном. А вместо этого ее зажал в темном углу Дирк; она снова совершенно неожиданно для себя использовала магию без помощи волшебной палочки, а после этого Драко Малфой, как он выразился, «проучил» Хилдженбрина. Защитником мог оказаться Брайан, Себастьян, Энтони, да хоть сам Гарри Поттер! Но не Малфой. Она видела его возле лестниц, но не ждала, что он придет. Он опоздал, пришел совершенно не вовремя, как всегда ни во что не поставил то, что девушку зажали в углу и пытались невесть что сделать. И правда – это же просто поцелуй. В черном коридоре, ночью, без единого свидетеля. Но Фламея не просто так – от недовольства шла медленно, держась ближе к стенам. У нее были проблемы и без сволоча Дирка, о которых она так хотела рассказать Брайану, и… Но она бы ни на что не променяла этот странный вечер, о котором не догадывалась, выходя полчаса назад из гостиной Когтеврана. Было ощущение, будто кто-то проник в душу и в разум и все там хорошенько взболтал. Мысли сбивали одну другую, не позволяя нормально обдумать то, что произошло. А где-то в груди вообще происходило нечто, не поддающееся объяснению. Сердце замолкло, находясь в полном шоке. Да, наверное, именно это с ним и произошло. В ногах было такое ощущение, будто с них только-только сняли сосальщиков. Но в этот раз рядом не было надежного Брайана, который сможет поймать девушку возле самого пола. Поэтому Фламея, стараясь доказать самой себе, что ей все равно, выпрямила спину, сжала кулаки и стала быстро подниматься по той злополучной лестнице, где совсем недавно натолкнулась на слизеринца, и впервые в жизни позволила себе показать кому-то свою слабость. Фламея осторожно выглянула из арки узенького коридора и быстрыми шагами направилась к двери. - Яд из клыка какого дракона больше всего ценен в волшебной медицине? И Девушка не знала ответа на этот вопрос, она почувствовала, как засосало под ложечкой, и испуганно оглянулась по сторонам. Было темно, только несколько факелов горели на стенах. За пределами замка бушевал дождь, гремел гром, и Фламея боялась даже представить, что ей придется провести эту ночь в темном жутком коридоре. Она попыталась ответить наугад, назвав первого пришедшего в голову дракона, но дверь лишь фыркнула. - А Вы не можете впустить меня без правильного ответа? - Нет. - Что мне делать? Дверь томно вздохнула и предложила сходить к профессору Флитвику, но Фламея решила этого не делать. Она прислонилась спиной к стене и замерла, посильнее запахнувшись в свою тонкую красную кофту. Жалости от двери можно было и не ждать. Немного постояв, девушка опустилась на пол и обняла колени, положив на них подбородок. От пола веяло холодом и очень хотелось спать. Видел бы ее сейчас Себастьян – не поверил бы, что это его сестра. Сидит на полу ночью в маггловской одежде и не может ответить на простейший вопрос говорящей двери. «Да, Фламея, ты теряешь лицо», - подумала девушка, начиная дрожать от холода. Придется ждать самого утра, пока сонные когтевранцы не соберутся идти на завтрак. Ужасная перспектива. В полной тишине девушка провела несколько долгих минут. Она сидела с закрытыми глазами, и побаивалась их открыть. Детский страх – ночью открыть глаза и увидеть темноту. Но потом раздался протяжный наглый звук, как будто кто-то ябедничал, Фламея распахнула глаза и соскочила с пола. Из прохода на нее смотрели два желтых блестящих глаза серой кошки, которую она уже однажды видела в первый же день в Хогвартсе. Это была кошка того человека, который нахлобучил на голову Фламеи Распределяющую Шляпу, а потом выдал форму. - Иди сюда, девочка, - ласково поманила к себе кошку Фламея, вытягивая вперед руку, которая казалась бледной в окружающей темноте. Кошка снова пронзительно мяукнула, но не двинулась. – Не бойся, иди сюда, посидим тут вместе. Кошка готова была снова заворчать, но внезапно зашипела. Фламея удивленно посмотрела на нее и услышала звук открывающейся двери. - Миссис Норис, - ахнул тонкий голосок. Появилась светловолосая голова Алисии. Она увидела Фламею, схватила ее за руку и втащила в гостиную, быстро захлопнув дверь, - Что ты тут делаешь? Уже второй раз за этот вечер ей задавали этот вопрос. - Зачем ты дверь закрыла? – воскликнула Фламея. – Вдруг она потерялась? - Кто? – с насмешкой протянула Алисия. – Миссис Норис? Да она с рождения в этом замке живет! И она не так просто мяукала, а потому что тебя увидела и звала Филча. Та еще ябеда. У них с Филчем какая-то взаимосвязь. - А ты зачем выходила? – спросила Фламея, когда они проходили мимо диванов с несколькими учениками на них. – Кошку услышала? - Ты долго гуляла, а ведь уже поздно. Так что я ждала тебя здесь. А потом подумала, что ты можешь не знать пароль. Так что решила на всякий случай посмотреть – вдруг ты кукуешь под дверьми. И оказалась права. – Хмыкнула Алисия. Фламее стало очень тепло от осознания того, что Алисия ждала ее здесь, потому что переживала за нее. Фламея хотела сказать спасибо, но Алисию позвала Полумна Лавгуд – девочка с шестого курса. Очень странная, непохожая на всех остальных когтевранка с длинными белыми, как у альбиноса, волосами и серыми глазами помахала из-за стола, за которым сидела, склонившись над тетрадью. Потусторонним, медленным голосом она сказала: - Можешь помочь мне? Завтра зачет по Астрономии… - Конечно, Полумна, - откликнулась Алисия, улыбнулась Фламее и пошла к Лавгуд, которая меланхолично покачивалась на стуле, смотря своими выпученными глазами куда-то сквозь стену. Эта девушка всегда была незаметной для Фламеи. Ее она заметил только спустя неделю учебы в Хогвартсе. И сразу поняла, что Полумна – особой грядки овощ. Она была не просто независима от мнения окружающих, она вообще была далека от этих самых «окружающих». Полумна не боялась говорить то, что думает. Правда иногда ее слова казались чересчур уж абсурдными, неожиданными и странными, но это нисколько не опускало ее в глазах Фламеи. На факультете к ней относились равнодушно. Немногие люди, и одной из них была Алисия, были дружелюбны с Полумной. Но были и такие, как Кэти, которые смотрели на беловолосую девушку с презрением и злой насмешкой. Но Полумна не задумываясь над тем, что делает, плевала на мнения относительно себя с высокой колокольни, и делала это очень умело. Фламея быстро и сумасбродно прокрутила мысли о Полумне у себя в голове, чтобы отвлечься от других мыслей, который настойчиво стучали в дверь ее разума. Сейчас, находясь в теплой гостиной, а не на холодном полу коридора рядом с портретом, девушка опять вспоминала Малфоя. Опять. Вспоминала. Малфоя. Поднимаясь в спальню, она столкнулась с Кэти, которая, сложив на груди руки, спускалась вниз. - Не видела Алисию? – грубовато спросила она. - Она в гостиной, - спокойно ответила Фламея, смотря в лицо надменной когтевранки. В эти секунды она вспоминала то, за что ее ненавидела. Чертова Лэвито, играющая с счастьем собственной кузины. - Что она там делает? - Помогает Полумне, - проговорила Фламея, наблюдая за тем, как Лэвита цокает языком и закатывает глаза. – Что-то не так? - Нечего ей водить дружбу с этой чокнутой, - заявила Лэвито. - Уж лучше дружить с ней, чем с некоторыми другими учениками этого факультета. - О ком это ты? - Кэти, сощурившись, вгляделась в лицо Фламеи. Та пожала плечами и ответила: - Кто знает? - И продолжила свой путь в спальню. Ребекка все еще не вернулась. Наверное, опять на свидании с Симусом. Фламея по-быстрому приняла душ, надела пижаму и забралась на кровать, понадежней задернув полог. Куполообразное окно было закрыто, за ним бушевала стихия, было слышно, как завывает волком ветер и безумным барабанщиком колотит по стеклу дождь. Но здесь, в теплой комнате башни Когтеврана было тихо. Фламея уже не помнила тех минут, когда одиноко сидела возле портрета и дрожала от холода. Вместо этого где-то в груди было тепло, будто там кто-то зажег огонек. Но Фламея до мозга костей была реалисткой, и она знала, что в груди не может быть никакого огня. Как? Это ведь невозможно. Можно выпить травяную настойку, чтобы прогреть тело, наложить горчичники, побегать – и тогда точно ощутишь жар внутри себя. Но не вот так просто, на пусто месте. Подобное случается только во французских романах, один из которых девушка уже который месяц не могла нормально дочитать. Возможно, Фламея не могла поверить в то, что всё это может происходить с ней, а может быть она просто боялась той неизвестности, которая перед ней открывалась. С самого детства она училась контролировать себя, делать все как можно лучше, а не слепо идти вперед, полагаясь на авось. Она не привыкла поступать спонтанно, не зная правильного решения. Это знал Себастьян, но он, наверное, считал, что его сестра просто очень щепетильна. И только сама Фламея понимала, что просто боится того, что поверит во что-то, будет надеяться, а потом это пойдет крахом. И будет больно. Девушка очень боялась боли, но сама не хотела этого признавать. Однако в этот вечер, засыпая под теплым одеялом, слушая, как тихо гудит ветер за окном и шипит дождь, Фламея улыбалась. Драко Пятница началась отстраненно. Драко лежал в темной комнате, до которой еще не добрались лучи солнца. Хотя, их не было и снаружи, потому что вчерашний ливень превратился в мелкий дождь, обращающий пейзаж за окном в мутно-серое марево. Хорошо, что в комнатах учеников были окна, не то, что в гостиной. От этого не было того давящего чувства, которое возникало в подземельях. Комната Драко, как и комната Пэнси, находилась выше всех остальных спален, так что из своего окна юноша мог видеть далекий лес и озеро. Левую руку юноша заложил за голову, правую держал на откинутом одеяле и смотрел в потолок, от нечего делать разглядывая трещинки на нем. В комнате было прохладно, ведь камин не горел всю ночь, а вместо этого был дождь. Еще было очень рано, можно было поспать еще немного или просто полежать с закрытыми глазами, но вместо этого Драко упрямо рассматривал трещины на потолке и думал. Думал о том, что он сказал Хилдженбрину в порыве гнева. О том, что убьет его, став Пожирателем Смерти. Если станет Пожирателем Смерти. Хилдженбрин испугался, это было видно по его искаженному лицу с распахнутыми глазами. Но хуже того, что Дирк испугался слов Драко было то, что сам Драко в них поверил. В ту секунду он не просто сказал первое, что пришло в голову – он произнес то, что действительно мог сделать. И тот голос, которым он сказал эти слова, был проникновенным, резким, устрашающим. Лежа на кровати, Драко думал о том, смог бы он привести свою угрозу в исполнение? Убить. Забрать живую душу, безжалостно, но тихо произнести заклинание, направив палочку на врага, и увидеть, как без единого крика, вздоха, стона он падает на землю уже мертвым. Каково это – испытать на себе роль убийцы? Стать тем, о ком с ужасом говорят в газетах, в книгах по истории, между собой. Об убийцах говорят со страхом, но очень просто, как будто считают, что для них убить – все равно как кленовый лист в котел бросить. Да, бывают и такие звери – такие, как Беллатриса, Фернир Сивый, сам Лорд. Но ведь есть и другие, которых толкают на убийство. Что испытывает убийца в момент, когда его жертва умирает? Нет, Драко думал об этом, но никогда не хотел испытать это на своем опыте. Это была пятница и последний учебный день недели. Завтра можно будет отдохнуть от учебы, но не от мыслей. Так что Драко уже утром пятницы, спускаясь к завтраку, ждал начала новой недели. Он вышел немного раньше, чем остальные слизеринцы, и не торопясь шел в Большой Зал. А если задуматься, ведь произнесенные слова – это просто слова. Они не несут за собой последствий. Дирк ведь знал, что учится на факультете, где многие ученики – дети Пожирателей. Мог бы догадаться, что с ними шутки плохи. Хотя он просто решил поиграть с Эмерсон, разве мог он ожидать, что Малфой вступится за нее? Конечно же нет, он вообще ничего не знал. Даже сам Драко не мог объяснить себе, зачем ему понадобилось защищать Фламею. Тем более он опоздал, она смогла выкрутиться и сама. Юноша представил на ее месте другую девушку, ту же Розу. Ей бы он тоже помог, но не стал бы бить Хилдженбрина, обошелся бы парой коротких фраз. Но на месте Фламеи была именно Фламея. И ее испуганные глаза, которыми она посмотрела на Драко, столкнувшись с ним, и это мимолетное соприкосновение, дрожащие руки, растрепавшиеся волосы… Что-то зло загорелось в душе от одной только мысли, что ей могли причинить боль, просто обидеть. К тому моменту, как Драко добрался до Большого Зала, его догнал Блейз. Он рассеяно улыбнулся и ничего не сказал. Блейз все время, пока отсутствовала Пэнси, ходил как в воду опущенный. Но вроде бы начал потихоньку отходить. Он был не знаком ни с миссис Паркинсон, ни с ее мужем. О том, что произошло, он узнал от Драко, потому что Пэнси уехала рано, а Забини всегда было не добудиться утром. И он, как и сам Драко, больше переживал за подругу, нежели за смерть ее отца. Когда парни миновали большие деревянные двери, Забини немного отстал, Драко подошел к своему месту за столом и, положив сумку на скамью, посмотрел на отставшего Блейза. Он стоял между столом Гриффиндора и Пуффиндуя, дожидаясь, пока к нему приблизится Фламея, которая, видимо, его окликнула. - Привет, Фламея, - улыбнулся Блейз, протягивая Фламее руку для рукопожатия. Девушка не смутилась и протянула руку в ответ, легонько пожала. - Привет, – ответила она и поправила сползшую с плеча черную сумку. Слишком большую для нее, так что казалось, что еще немного и девушка совсем сломается. Фламея внимательно всмотрелась в лицо Забини, немного нахмурилась и спросила: - У тебя все хорошо? - Да, все отлично! – улыбнулся Блейз, теребя пальцами замок на своей сумке. – Не считая того, что у меня сегодня Заклинания, История, Зелья и Трансфигурация в одном флаконе. Фламея улыбнулась Блейзу в ответ и незаметно посмотрела в сторону слизеринского стола, поймала взгляд Драко, который продолжал стоять рядом со скамьей. На то мгновение, что она задержалась на лице Малфоя, Драко понял, что она хотела что-то ему сказать, даже немного разомкнула губы, но потом передумала, опять посмотрела на Блейза и сказала ему: - Выше нос, скоро выходные! Удачи. - Пока! И Фламея последовала к столу Когтеврана, обхватив ремешок своей сумки пальцами И все-таки эта сумка слишком большая. Усаживаясь за стол, Драко заметил приближающегося Дирка. Тот шел, в наполняющийся Большой Зал, задрав голову и светя большим опухшим фингалом под глазом. Когда Дирк приблизился к столу и, как ни в чем не бывало, направился к своему месту, его изукрашенную физиономию заметил Блейз, он присвистнул и насмешливо спросил: - Кто это тебя так? Вслед за Блейзом на Хилдженбрина посмотрели Кребб с Гойлом, Дафна, Милисена и даже первокурсник Пэрсли, которого Пэнси ругала за то, что он отрывал от стены герб Слизерина. Последним на Хилдженбрина поднял глаза Драко. Он смотрел на него внимательно, выжидающе. Дирк окинул взглядом заинтересованно притихшую половину стола и равнодушно ответил: - Напоролся на косяк. Не заметил. - Хороший косяк тебе попался, - оценил Гойл, и они с Креббом расхохотались. Дирк натянуто улыбнулся и опустился на свое место. Спустя несколько минут Драко краем глаза заметил, как Дирк тяжелым взором смотрит на стол Когтеврана. Он крепко сжимал в руке вилку и сверлил сидящую к нему спиной Фламею взглядом. Драко сухо кашлянул, привлекая внимание Хилдженбрина и, не дожидаясь. Пока он повернутся, встал из-за стола. Первым уроком была Трансфигурация, за ней – Зельеварение. В этот день Снейп был особо хмур и резок на слово, в первые же минуты он осадил Гойла за то, что тот чуть не уронил котел. По собственному опыту Драко знал, что к такому Снейпу лучше не соваться. Самому Малфою ничего не будет, но что говорить о когтевранцах? Получив задание по приготовлению зелья пятиминутной молодости, Драко стал раскладывать ингредиенты на столе. Снейп что-то громко объяснял с явным раздражением в голосе, но Драко его уже не слушал. После того, как Снейп не рассказал Пэнси правду о том, что случилось с ее отцом, Драко охладел к нему. Профессор был одним из ближайших соратников Лорда, и, конечно, он все знал с самого начала. Но не сказал, предоставил это право семье Паркинсонов. Драко бросил в котел сухую маргаритку, посмотрел на результат этого действия: варево в котле стало нежно-голубым. И этот цвет о чем-то смутно напомнил юноше. Он поднял глаза на девушку, которая стояла в другом конце класса рядом со своим котлом. Она изучающее, скрестив на груди руки, смотрела на свое зелье и выглядела недовольной. Подумав немного, она оглянулась на Снейпа, который в это время за что-то снова отчитывал Гойла, и, убедившись, что профессор ее не видит, быстро нагнулась к котлу и втянула носом запах. Выпрямилась и протянула руку к грязно-коричневому флакончику с настойкой из печени саламандры. Но прежде, чем взять его в руки, она вдруг подняла голову и посмотрела на Драко, но тот успел вовремя отвернуться. Боковым зрением он видел, что она ненадолго задержала на нем взгляд, а потом отвернулась и продолжила свою работу. Фламея занесла руку над зельем и стала отсчитывать капли настойки, медленно капающих в котел. В этот момент Драко снова настойчиво на нее посмотрел и, отвлекшись от своего занятия, Фламея резко повернулась к юноше, желая застать его врасплох. Но теперь Драко и сам не торопился отворачиваться. Ему было интересно, как скоро Фламея заметит, что вылила в котел чуть ли не весь флакон печеночной настойки. Юноша смотрел на девушку сквозь весь класс, не отворачиваясь. Он видел ее на секунду смутившийся взгляд, упрямые глаза, приоткрытые губы и ждал, что она отвернутся первой. Но, видимо, Фламея решила, что это для нее слишком низко. Она приподняла брови, и тут раздался резкий и глумливый голос Снейпа, закончившего отчитывать Гойла: - Мисс Эмерсон, я вижу, что вас очень интересуют ученики моего факультета. Но будьте так добры охмурять их во внеурочное время. Фламея бросила на профессора взгляд полный негодования и сдержанной ярости, кивнула, а Снейп добавил: - Кстати, вы добавили двенадцать капель настойки вместо положенных семи. Большая разница, не находите? Девушка опомнилась и быстро опустила руку с грязно-коричневым пузырьком, поставив его на стол. Зелье было испорчено. Не до конца, конечно, но на отличную работу это больше не тянуло. Фламея с яростными искорками в глазах посмотрела на Драко, вопрошающе склонила голову. А потом отвернулась. Юноша только ухмыльнулся и вернулся к своему зелью. Но перед тем, как продолжить приготовление зелья, он успел заметить, как на него посмотрела Кэти Лэвито. Она улыбнулась хитрой улыбкой, подмигнула ему и отвернулась. Когда раздался звонок, и ученики закончили переливать получившиеся зелья в пробирки, Драко краем глаза заметил, что Фламея убежала из класса первой, не забыв горделиво выпрямить спину. Алисия Роулекс проводила ее удивленным взглядом, а вот Кэти только задумчиво посмотрела на захлопнувшуюся дверь. После того, как закончились все уроки, и ученики с облегчением вздохнули, предвкушая выходные, Драко зашел в подземелья Слизерина, забрал из своей комнаты стопку учебников, которые брал для подготовки эссе по Трансфигурации, и отправился в библиотеку, чтобы сдать их. Возле двери к нему подбежал коротышка Пэрсли, испуганно улыбнулся и спросил: - А где Пэнси? Драко нахмурился, окатив первокурсника холодным взглядом. Мальчик сглотнул, но выстоял. - Уехала на несколько дней, скоро вернется. - А… - Пэрсли, по-твоему я расположен к легкой беседе? – вкрадчиво поинтересовался Драко. - Наверное нет, - ответил первокурсник, забавно сложив бровки домиком. Он развернулся и пошел к другим первокурсникам, которые ждали его возле камина. Но прежде, чем мальчик успел отойти далеко, Драко сказал ему вслед: - Лучше не расспрашивай Пэнси, когда она вернется. - Хорошо, - удивленно сказал Пэрсли, наблюдая, как староста Слизерина покидает гостиную. По дороге в библиотеку Драко успешно снял баллы с ученика Пуффиндуя и одного гриффиндорца. А подходя к дверям библиотеки, чуть не столкнулся с Грейнджер, которая с полными руками книг выходила из дверей. Гриффиндорка нахмурилась и сделала шаг в сторону. Драко хотел сказать что-нибудь резкое, типа «Тебя в детстве не учили смотреть, куда идешь?», но он вовремя вспомнил, что Грейнджер почти всю неделю не ходила на уроки после того инцидента с Инчем. Появилась возможность хоть что-то узнать. Малфой презрительно ухмыльнулся, остановился возле Гермионы, чье лицо было немного бледным, а вокруг глаз – чернота. - Чего тебе, Малфой? – спокойно спросила она, хмурясь. - Что, Грейнджер, ты уже поправилась. Так быстро? - Да ты явно этому рад. - Брось, - хмыкнул Драко. – Единственное, что мне интересно, так это то, что Грейнджер оказалась не такой уж умной, какой мнила себя все эти годы. Гермиона вспыхнула, широко открыла глаза и попыталась сделать шаг в сторону, а Драко глумливо продолжал: - Не смогла отразить элементарный Ступефай, с которым справится любой второсортный третьекурсник. Что, Грейнджер, магловская кровь дает о себе знать? Гермиона посмотрела в пол, потом подняла глаза и тихо сказала: - С чего ты решил, что я буду что-то тебе рассказывать? - Конечно же не будешь, - согласился Драко. – Потому что тебе нечем крыть. Глаза Гриффиндорки вмиг покраснели, она отвернулась и быстро ушла. Драко знал, куда стоит колоть. У Поттера больная тема – родители, у Уизли – небогатая семья, у Грейнджер – не столько грязная кровь, сколько намек на то, что она слаба по сравнению с другими волшебниками. Она маглорожденная, поэтому вкалывает как прокаженная, чтобы искупить свои недостатки в волшебном мире. Из этого короткого одностороннего разговора Драко Малфой смог понять одну вещь: Грейнджер не знает, почему не смогла отразить атаку Инча. Но от размышления на эту темы Драко отвлекла неожиданная картина, зрителем которой он стал, войдя в библиотеку. За столом возле дальнего окна сидела Эмерсон с Блейзом. Эмерсон что-то писала в тетрадь, то и дело поглядывая в раскрытый учебник, а Блейз, откинувшись на спинку стула, смотрел в окно. В кои-то веке Забини молча сидел в библиотеке. Интересно, что Эмерсон делала с Забини? Что-то не замечал он за ними какой бы то ни было дружбы. Драко решил не попадаться на глаза этим двоим. Он сдал книги, подошел к одному из стеллажей, чтобы выбрать другие, и тут услышал шаги. В просторные двери библиотеки вошел Хилдженбрин. Он шел, смотря себе под ноги, но, увидев возле окна Фламею, замедлил ход и зло посмотрел на нее исподлобья. Его губы шевельнулись, выдав нелестную фразу, он сжал кулаки и хотел двинуться дальше, но Драко окликнул его. И вот, что увидел Дирк, повернувшись на голос. Малфоя, облокотившегося на высокий стеллаж с книгами, с засунутыми в карманы руками. Драко смотрел на Дирка надменно, приподняв голову. Но и сам Хилдженбрин с пеленок рос в высокомерном высшем обществе. Дирк склонил голову и прямо посмотрел на Малфоя, ожидая его слов. - Как дела, Дирк? – поинтересовался Драко. – Вижу, твое лицо вернулось к прежнему состоянию. Больше на косяки не натыкался? - Не твое дело, – отмахнулся Дирк. Он говорил спокойно, но в его глазах был страх, который Драко хорошо чувствовал. - Не мое, - согласился Драко. – Я о тебе беспокоюсь. В следующий раз смотри, куда идешь. Дирк фыркнул, и скрылся за стеллажами. А Драко, так и не выбрав ни одной книги, покинул библиотеку. Фламея Пятница пролетела как одно мгновение. Она галопом пронеслась мимо, вильнув хвостом. И уже ближе к вечеру, сидя в библиотеке вместе с молчаливым Блейзом, который только смотрел в окно, Фламея мимоходом прогоняла события уходящего дня. Было невыносимо трудно промолчать перед завтраком, ничего не сказав Малфою, не поздоровавшись с ним. А он смотрел на нее так, будто испытывал на прочность. Скажет, или не скажет? Выдаст то, что было вчера, или вчера вовсе ничего не было? Вышло так, что по безмолвному согласию обоих сторон вчерашнего вечера вообще не существовало. Пусть. И наплевать, что Малфой так странно смотрел на нее на Зельеварении, что по кожи разбегались мурашки от его прохладного и внимательного взгляда. Наплевать, что утром при одном взгляде на хмурого, как туча, Дирка, с огромным фингалом под глазом, Фламея испытала какую-то теплую, странную радость, что этот фингал поставил Малфой, защищая ее. А Блейз сидел тихо, никак не отвлекая ее от переписывания фрагмента текста из раскрытого учебника. Слизеринец вообще появился внезапно. Он нагнал девушку в коридоре и спросил, куда она идет. И вот результат – уже двадцать минут они сидят здесь вдвоем в полном молчании. Фламею тишина не напрягала, но она не могла понять, что случилось с таким жизнерадостным человеком, как Блейз. У нее было предположении, что что-то случилось с Пэнси Паркинсон, которую она не видела уже несколько дней. Но лезть в душу притихшего Блейза не хотелось. Захочет – скажет, не захочет – Фламея поймет. В гостиной, уже ближе к полуночи, Фламея готовилась к Заклинаниям. Кэтрин Хорвак занималась тем, что выпроваживала в спальни засидевшихся младшекурсников. Потом она подошла к Энтони, который играл с другими парнями в плюй-камни, и дала ему легкий подзатыльник за то, что он не выполнял своих обязанностей старосты. Фламея улыбнулась этому жесту и продолжила делать домашнее задание. Сова застала ее, когда девушка уже собирала со стола пергаменты и перья. Серая сипуха Себастьяна, нахохлившись, опустилась на подоконник. Она была совсем как ее хозяин – не могла все делать вовремя, как все другие совы. Например, приносить письма на завтрак, а не когда часы бьют полночь. Руки девушки привычно похолодели, она открыла окно, попав под яростные лохмотья ветра, залетевшего в гостиную. Сова перескочила на подоконник и нетерпеливо протянула лапку, к которой был привязан совсем крохотный сверток. Фламея отвязала его и развернула. На желтоватом листочке было написано всего два слова, от которых сердце девушки встрепенулось и немного успокоилось: «Не злись». Фламея задумчиво посмотрела на сову и сказала ей: - Лети в совятню, а завтра я к тебе приду, чтобы ты отнесла письмо Себастьяну, хорошо? Только не улетай до этого, ладно? Сова покорно угукнула и выпорхнула в окно. А девушка вздохнула и поднялась в спальню. Все девушки, за исключением Кэтрин, уже спали. Фламея переоделась и легла в кровать, думая о коротком и совсем незначительном письма брата, которое сказало ей так много. Завтра она напишет ему. Только завтра, не сегодня. Все-таки она еще была на него немного зла.