Темно-синий цвет красоты

Орител с довольной ухмылкой ушел из зала. Отец одобрительно кивнул. Прямо у дверей стояли его любимая и любимый братик с улыбками до ушей. Когда-то страх был пределом во всем, но теперь, стоило поразить страх и весь мир становиться легче, как на одном дыхании. Дыхание было прерывистым, глаза горели. Мама говорила, что у меня глаза – цвета доверия. Хотя, я всегда считал что глаза у меня как бобы кофе. Такого приятного и такого родного. Люди говорят, что в моей душе: одна страница отрезана отражением зеркала. Я не мог понять, что это значит? Но потом разъяснил: Когда я был маленький, тогда еще не было Валтора, папа часто выпивал со своими друзьями. Приходил домой, но почему-то в покои мамы, а тогда, мои покои были разместены рядом с мамиными. Поэтому я пошел к матери, но для меня, я пришел не вовремя. Папа бухой с криками ворвался в комнату, мама как всегда налила в стакан воду и преподнесла отцу, тот естественно махнул рукой и стакан вдребезги разбился. Мама села ему на колени и обняла за плечи. А папа набросился на нее, ну я был мелкий и не понимал, что делают родители. Тогда мама велела мне пойти в комнату, папа заметил мой любопытный взор и слез с матери. Подойдя ко мне, он сел на корточки и присвистывая, он щелкнул между глаз, на что я моргнул. Он толкнул меня всего двумя пальцами, я упал на линолеум. Папа начал кричать на мать типа: "Ты не воспитала сына!", "Он нюня!", "Он не такой как я!". Меня эти слова очень обижали. Отец ударил меня, после его удара, я почувствовал три степени, которые всегда бывают после идеальных ударов отца. Как всегда, искры из глаз, боль в животе, головокружение и все. Обморок. Я часто терял сознание после такого. А бил он не только меня, но и маму. Не понимаю: зачем? Она же женщина. Ее нужно наоборот оберегать и любить. Мама много раз пыталась со мной убежать, но от него разве убежишь? Я всегда был один. У меня не было друзей, помню лишь, те моменты, когда было темно и тихо, слышны были крики родителей и удары. Бедная мама. Она многое пережила из-за этого урода! Из-за таких постоянных моментов, я жил с другом - зеркалом и другом детства – Банни, маленький розовый кролик. Небо темнеет. Луна открывает лучи в этот мир. Фиалки отдают свой благоухающим запахом, заставляя откинутся в наслаждении. Кровь в венах разыгралась. Ночь будет шумна. Верю...Мой Дорогой Создатель, что мне угадано судьбой? Кто я? Всегда спрашиваю, а в ответ тишина. Будто так и нужно. Я еще раз причесал волосы и двинулся к кровати. Марион в белой сорочке, ее тело просвечивалось через шелковую ткань. Во мне играет огонь. Я прыгнул на кровать, наклоняясь к любимой и целуя в ее губы со вкусом клубники. Она так манящая, притягательна, как Сирена в воде тянущего моряка на дно океана, и одновременно отталкивающей, как темнота от которой хочется бежать. Мои руки изучают тело моей любимицы. О, дорогая, ты великолепна. Я точно, когда-нибудь буду петь о твоей красоте. Ты как Солнце согревающая меня, ты как яблоко - запретный плод, ты как звезда, которую хочется взять руками. Ты – мое вдохновение. Ты делаешь меня неуязвимым, благодаря тебе, я делаю великие дела. Ради тебя, я готов умиреть. Это все ты. Ты не слушаешь меня, и я не обижаюсь. Ты гладишь мои густые волосы, меня это заводит. О, Великий, как я тебя люблю! Почему я не озвучиваю это? Мы уже не влюбленные, мы больше чем кажется. Мы не боимся рассказать о своих чувствах, но мы рассказываем о своих чувствах с помощью прикосновений.Твои руки такие теплые, такие нежные, как у моей матери. Ирэн была настолько рада увидеть нас вдвоем, ты ей понравилась, а это самое главное. Одобрение матери, не отца, а матери. Через балдохин видны обе фигуры. Мы уже полностью раздеты. Нами хоть любуйся. Я знаю, мы идеальная пара. – Ты чувствуешь это? – спросил я, прикасаясь ее рукой к своей груди. На ее лице стоит румянец. Чего она стесняется? Мы уже недалеко подростки, чтобы смущаться обнаженных тел. Это всего лишь стук моего сердца. Оно говорит твое имя. Как ноты. Так приятно. Ее ногти такие длинные, такие аккуратные. Мне нравятся ее рыжие волосы, мне нравятся ее зеленые глаза, мне нравится ее улыбка. Я пою. Я пою. Я пою. Это как во сне, но лучше, потому что это явь. Я опять прилипаю своим страстным поцелуем и мы падаем на кровати. Ох, эта великолепная ночь! – Ты чувствуешь это? – повторяю я. Она улыбается и кивает. Я прикасаюсь к ее шее. Моя ладонь ложится на грудь. Тепло. Мы будто дарим друг другу тепло. Ты моя звездочка, а я твой Солнце. Я всегда буду рядом. Эту фразу я озвучил. – Я тебя люблю, – шепчет она. – Ты мне доверяешь? – полный от жара голосом спрашиваю я. – Да, – все также шепчет она. Я целую ее в шею, в поясницу оставляя красноватые пятна. Она немного дрожит, но придают этому значение. Она хочет этого. Она хочет испробовать плод любви. Это впервые. И я сделаю это очень аккуратно. Буду нежен, как ни с кем другим. Моей любви нет придела. Мое тело твердит свои законы, я становлюсь кем-то другим, так же как и она. Лава возбуждения. От нее тянет цветами. Их много. Я представлю луг, сижу на траве, а вокруг эти цветы, которые на ее теле. – Орител, мой Орител, – ее голос такой приятный, такой нежный. Шепчет она мне на ухо. Ее дыхание на моей шее. – Сделаем это. – Проверка сладка, – мне кажется это дежа-вю. Где-то я с этим встречался, с такими же словами. Моя бывшая девушка, точно такое же сказала, но ей было намного хуже. Зачем она просила? Зачем требовала: "Еще!" – Что это значит? – Молчи, ничего не говори, тебе сейчас идет молчание, ничего не подумай, отбрось все мысли. – Хорошо. Я наклоняюсь над ней. Устраиваясь между ее бедер. Она на меня смотрит. Ее взгляд меня убивает. Невинный взгляд напуганной лани. Мне ее жаль, она будет моей, но это больно, когда впервые. Я перевел взгляд от нее на окно, а оно открыто, а соседом является Валтор. Гадина будет подслушивать, а ничего. Пусть наслаждается, он наверно девственник. Хотя, какой к черту девственник, с такой-то внешностью как у него, он и ни одну оприходовал. Слишком много мыслей, Орител. Тебя ничего не должно волновать. Она моя любовь, моя юная жена, для нее это нечто. Ее тело сильнее вздрогнуло, когда я языком прикоснулся к ее клитору. Мне больно видеть ее такой. Она такая чистая, невинная, мне всегда такие нравились. Стон. Я слышу ее стон. Ей немного нравится, но она боится признавать это. Она еще не знает что такое оргазм. Хрупкий стон, превращается в крик. Это немного перебор. Но кто скажет моему телу: Стоп! Ее тело стало горячим, таким же как и ее место которое без того уже ручьем выходит жидкость. Она готова. Невероятно. Я поднимаюсь с пола на кровать и ползу к ней. Она на меня пошло смотрит, но ничего не делает. Она еще не знает что делать вообще. Я ее целую, как в первый раз и превращая в страстный. Говорят, что если девушку мутит от запаха ее парня то, это не ее парень. Я никогда не задумывался, ей вообще нравится мой запах? Каждый человек имеет свой запах. Мир природы все-таки. Но она сказала, что мой поцелуй ее возбудил. Думаю, этого достаточно, чтобы понять, что я ее мужчина. Наши тела освещает полная луна, будто подсматривает. Я отстраняюсь от нее и смотрю на нее, она кивает. Это ответ, но мне этого мало. Я должен знать, что она хочет. Она сама раздвинула ноги по обе стороны и закрыла глаза. Она боится. Милая, не бойся. Я ее поцеловал в шею, настолько страстно, что она приятно вздохнула. Я сел на колени. Мой возбужденный орган без того уже давно стоял. Она увидев его, закусила губу. Неужели настолько нравится? "Конечно нравится, давай уже!? Не тупи!?" – в голове раздался знакомый, недовольной голос. Я так и знал! Марион слезла с кровати и быстро надела свою сорочку. Все провал! – Валтор! – мой голос был слышен даже на улице. Из-за этого гада, мне придется отклонить нашу первую ночь, придется одеться, яйца гудят! Это все из-за него! Вот зачем, спрашивается ему вмешиваться в нашу личную жизнь? Обнаглел! – Валтор! Быстро открывай! – Иду! Иду! – демонстрирует, что он одевается. Отпирается дверь и выползает светло-рыжая голова моего ненаглядного брата, а сейчас на его лице будет красоваться большой синяк под глазом. Когда он взглянул на меня, то я по инстинкту ударил его. Как нарушителя покоя. Так и буду звать его. – За что? – недовольно выпалил Валтор. – Из этого! Спасибо тебе, Валтор. – Не за что! - ухмыльнулся он. У меня злости не было на него. Он нарушил нашу совместную ночь, из-за него отклонился секс. А он тут ухмыляется. Ну, погоди, братец. Интересно, он всегда будет мне обламывать кайф? Если: да, – убью! Не пожалею. Хотя, пожалею. Специально украшу его гроб и поставлю памятник, как "Осторожно, нарушитель покоя." Теплые лучи солнца освещали обеденный зал. Этот зал предназначен только для нас двоих. Никто не будет мешать. Она мне улыбается. Мне нравится ее смех. О, моя улыбчивая, я всегда хочу тебя видеть счастливой. Никогда не забывай об этом. Грусть, тебе не к лицу, милая. Я ее кормлю клубничкой с кремом на макушки ягоды, она похотливо смотрит на меня, одной ногой она прикоснулась моего бедра. Это меня заводит. Я двигаюсь к ней. Она игриво тянет меня пальчиком, я уже собираюсь ее поцеловать, но... – И долго мне смотреть на это безобразие? – в дверях стоял Валтор с теннисным мячиком в руках. – Доброе утро парочка неугомонных пошляков. – Что, ты, тут забыл? – стараюсь не кричать. – Решил здесь позавтракать, но здесь пара кроликов засидела, что меня чуть на них не блевануло, - я сжимаю кулаки. – Фу! Иди лучше к себе в комнату позавтракать, – ответила Марион. – На вас посмотреть, и аппетит потерять. – Валтор! Пошел прочь отсюда! – уже не сдерживаю себя. Валтор не послушался, а лишь хмыкнул. Он кинул в меня теннисный мячик. Ну, все! Теперь, держись. А Валтору по-барабану моя злость, он продолжил флегматично смотреть на меня. Я вышел из стола и направился к брату. Он сегодня в полном фиолетовом наряде. К чему это? Ему все фиолетово? Неужели все так плохо? Или у него недотрах, как у меня. Скорей всего здесь что-то не то.