Темно-синий цвет красоты

Вечер. Теплая атмосфера. Я сижу за столом и грущу. Марион лежит на кровати, как статуя, не подвижно. Она меня не помнит: почему? Я променял душу брата на душу своей возлюбленной. Мне стыдно. Мне обидно. Я предатель. Я предал брата, мне очень больно осознавать, что его нет рядом со мной, со своей семьей. Маркус ничего не сказал, все отныне я буду называть его именно так. Ему мы безразличны. Подхожу к нашему ложе, Марион такая красивая. Заглядываю в ее зеленые глаза, наклоняюсь к ней. – Неужели, ты ничего не помнишь? Не помнишь, как я тебя обнимал, целовал. Ты не помнишь нашу дочь, вспомни, как ты ждала ее. А помнишь, как ты рассказала о том , что беременна. Та мне сказала, что это плод нашей любви. Любимая, ради тебя одной я отдал богу смерти своего любимого брата. Мне кажется я заслуживаю того чтобы хотя бы иметь возможность обнимать тебя и поцеловать твои сладкие губы. Я наклоняюсь над ней и тянусь к ее губам. Я чувствую ее запах. Но она резко зажмурила глаза и затряслась как маленький листочек на ветру. Мое сердце разрывается. Опять эта агония. Когда же закончатся эти мучения. Я иду в ванную комнату, включаю кран с холодной водой и подставляю лицо под струю. Легче. Захожу в комнату. Она сидит неподвижно на кровати. Любимая, улыбнись я так люблю твою улыбку. Статуя. На лице никаких эмоций. Я не буду лезть приставать к ней со своей любовью. Пусть ложиться спать, может завтра когда увидеть дочь что-нибудь да вспомнит. Глубокая ночь. Небо заволокли тучи. Мне не спится. Я все смотрю на нее, не могу наглядеться. милая, я буду охранять твой сон ни один смертный его не потревожит. Твое фарфоровое личика искажается гримасой боли и ты издаешь пронзительный крик. Я резко вскакиваю, беру тебя на руки, прижимаю к сердцу. Ты тяжело дышишь, я слышу тихие всхлипы. Сажусь на кровать и начинаю баюкать тебя как маленькую. Мое сокровище. Никто тебя не обидит, я обещаю. Ты касаешься своей рукой моей груди. По моему телу проходит жар, сердце начинает быстро-быстро биться. Ты замечаешь это и отстраняешься от меня. Любовь моя, почему ты меня боишься. Я же люблю тебя глупенькая. – Мне страшно, – тихо произносишь ты. – Не бойся, я рядом. Никто не обидит тебя, мой ангел. Ты подходишь ко мне и садишься мне на колени. Не надо. Я не могу справиться с желанием. Прикасаешься пальчиком к моим губам. Милая ты сводишь меня с ума. Она резко замирает.Ты замечаешь это и отстраняешься от меня. Любовь моя, почему ты меня боишься. Я же люблю тебя глупенькая. – Мне страшно, – тихо произносишь ты. – Не бойся, я рядом. Никто не обидит тебя, мой ангел. Ты подходишь ко мне и садишься мне на колени. Не надо. Я не могу справиться с желанием. Прикасаешься пальчиком к моим губам. Милая ты сводишь меня с ума. Она резко замирает. – Что такое? – Что это с ней? – Я вспомнила! – Что? Не может быть? – Орител!? Где наша дочь? – потребовала она. А я уже забыл про нее. – Черт! В дверь постучали, в комнату вошел дворецкий и у него на руках наша дочь. Марион забирает ее, и любуется. Она улыбается. Она счастлива видеть малышку. Теперь все наладится, я знаю. Но в моей жизни было одно несчастье, это потеря брата. Я не мог смирится с тем, что умер мой брат. Что я за брат? Я предал его... Марион подходит ко мне и показывает Дафну. Да, Валтор именно так ее назвал! Дафна, значит лавровая. И почему он ее так назвал? Из золотого шелка видна головка девочки, ее фарфоровое личико сияло при проникшем солнечном свете. У нее золотистые, как чешуя Дракона волосы. Интересно, а почему она родилась блондинкой? Как Валтор, вспоминаю его и грущу. Марион это замечает, и кладет свою ладонь мне на щеку. Вижу ее прекрасное личико, и улыбаюсь ей. У моей дочери глаза, как у меня. Цвет доверия. Цвет потухшего огня. Цвет спокойствия. Наша девочка улыбается родителям, она радуется, что все стабилизировалось. – Скажите поворам, пусть приготовят все, у нас праздник! – приказывает моя любимая. Ко мне подходит Марион и с взглядом требующего объяснений. – Что? – Я требую оправданий! – За что? – Я была в мертвом мире и все видела, я следила за тобой, за Дафной, за Валтором. Мне жаль Валтора, что так все получилось. – Мне тоже жаль, – опускаю голову. – Почему ты пренебрег дочерью? Почему ты ее не принимал? Я думала, если я уйду то ты будешь за ней ухаживать. – Прости меня, я был в отчаянии... – Скажи это нашей дочери! – Прости, малышка, – Дафна улыбается. – Ты был в отчаянии? Пил, принимал наркотики. – Этого больше не повторится, милая. Я киваю, но чувствую, что это не полный праздник. Как я скажу отцу, что Валтора я променял? Да, и что он сделает со мной? Это не только праздник, но и похороны. * * * Сердце замирает, подхожу к отцу. Он спрашивает, что мне нужно, а я заикаюсь. У меня язык не поворачивается сказать, что Валтора нет в живых. Он требует, бьет посохом по полу, я молчу. Подходит ко мне и смотрит мне в глаза. Отец обычно смотрит в глаза, чтобы разузнать правду. Он знает, кто врет, а кто говорит правду. У него такие же глаза, как и у Валтора. Я заикаюсь, мой язык говорит все, но не о Валторе. Я знаю, я не умею врать, но я боюсь отца. Я честный, и момент и я не говорю. Вру. Впервые вру. Сказал, что я Марион вернул. И ни слова о брате. Я предатель...Как я могу так поступать? Он же мой брат. Я люблю его, а сам поступаю, как сволочь. Говорю, что отметим праздник в честь этого. Он кивает, и уходит. Обратно на свой трон. Он немного прищурился, будто что-то подозревая, да, я лгун. Я предатель. Ухожу с тронного зала, вижу Марион, она красивая. Надела свое зеленое платье, ее необычная прическа мне всегда нравилась, в волосы вставлена корона, как в времена Великого Дракона носили именно так короны. У нее на руках наша дочь. Подхожу к моим любимым, притягиваю Марион за талию и мы идем по ковру, чтобы показать всему миру, что будущая королева жива и здорова. Думаю, родители ее перестанут меня обвинять и оскорблять. Открываются вороты, и нас встречает трибуна посетителей, разноцветные фейерверки, салюты. Люди хлопали в ладони, приветствуя нас, особенно Марион. И нашу дочь. О, Дафна, такая красивая, как мамочка, и этот ангел, которого я обвинял в смерти ее матери? Она великолепна. Проходит некоторое время, нас одарили подарками, пожеланиями, чтобы жить вечно. Быть счастливыми. Полный стол накрытый всеми вкусностями, сладостями, напитками по середине стола стоял большой торт на верхушке торта были лебеди, по другим углам были цветы, собранные крестьянами и подаренные нам. Весь потолок украшен подвесками венков цветами. – Молодые, дети мои, будьте счастливыми, любимыми, – поднял тост мой отец. И по ходу это не первый его тост. По виду, он уже пьяный, когда успел? Из стола выходит королева Вирджиния, по крайней мере трезвая, нежели мой отец. – Счастливой моя дочь с Вашем сыном никогда не будет... Но ее рот закрывает ладонью Сэмюэль, по ходу кто-то не хочет лишиться должности. День проходит на удачу. Счастливые лица, которые никогда не увидишь в наше время, добрые слова идущие с пьяных гримас, либо ложь, либо правду говорят. Я утаскиваю Марион, она приказывает служанке Дафну уложить спать. Служанка уносит ее. А мы удаляемся с глаз подальше. Мы заходим в наши с ней покои, когда-то здесь был такой сральник, когда были черные дни, но благодаря слугам, здесь все отлично, на мое удивление, я ничего не разбил и рушил в этой комнате. Марион подходит ко мне, я тяну ее к себе и целую. Так нежно и притягательно, заканчивая страстным, жарким поцелуем. Она снимает с меня всю одежду, что на мне, я иду задом и мы падаем на кровать. Снимаю с нее корсет, который ей наверняка мешался целый день, расстегиваю молнию на платье и зеленое полотно скатывается с ее тела. Я целую ее в шею, на что она издает тихий стон, она требует большего и кусает за мочку уха. Меня это будоражит и я кладу ее. Теперь мы меняемся позами, теперь я на ней. Она гладит пальчиком мою грудь, а я как дикий зверь беру ее ноги, она смеется. Наклоняюсь снизу и прикасаюсь кончиком языка ее "розы". Ее тело горячее. Ее "розочка" уже давно расцвела и ждала меня. Проникаю языком внутрь, касаюсь стенок влагалище, и опять пик. Она кричит от удовольствия. Последний раз слизываю и приподнимаюсь к ней. Она очень красивая. На ее теле появились капельки пота, я это вижу, и облизываюсь. Неужели ей настолько жарко? Что ж... Глажу ее грудь, соски быстро набухают, ее грудь такая нежная, ласковая, меня тянет, наклоняюсь. Языком облизываю ее соски, после меня остаются мокрые дорожки. Ее голова наклоняется назад, из ее сладких уст выходит стон. Мне нравится ее стоны. Она немного краснеет, когда видит мой набухший орган. Но я торопится не хочу, я хочу изучить каждую клеточку ее тела. Глажу ее рыжие, огненные волосы, прикасаюсь к шее. На тумбе лежит вазочка с кремом, я приподнимаюсь и беру комок крема. Двумя пальцами забираю, и преподношу к ее рту, она слизывает все содержимое, и мои пальцы входят внутрь полностью. Ее язык скользит, я это чувствую. Опять макаю пальцы и преподношу к ее губам пачкая ее лицо. Я наклоняю лицо, и слизываю с ее губ крем. Ее руки тянутся ко мне. Ниже пояса. Дотрагивается моих бедер и надавливает, мне немного не по себе. Ее пальцы прикасаются к моему органу, гладит мой член, и я ее останавливаю. Убираю ее руки, целую в шею. Мои руки хватают ее бедра, раздвигаю ноги. Касаюсь головкой члена ее клитора, на что издает сильно приятный стон. Она шепчет "продолжай". Но я начинаю играть. Водить членом со стороны в сторону по ее киске. Она не выдерживает, ее пальцы комкают простынь. Я сам не выдерживаю, уже нет терпения, и уже вхожу внутрь на удивление быстро, но она не испытывает боли, наоборот хочет продолжение такого пика. Вхожу быстро, вновь дикий до костей стон, чем быстрее я двигаюсь, чем шумнее, чем жарче. Скрип. Походу кровать нас не выдерживает. Ощущаю жар, не только ее но и свой. Я чувствую, что уже не могу. Я не могу. – Я сейчас кончу, – шепчу полным жаром я. Это не честно, так быстро вышло. Но ничего, мы итак на пределе, останавливаюсь и с меня выходит эта чертова жидкость, которая меня делает усталым. Я как выжитый лимон. Нет сил. Падаю на кровать напротив нее и тяжело дышу. Она хвалит, говорит, какой я замечательный. Я бог. И я засыпаю. Последнее что я ощутил, когда уснул, то это то, что Марион меня поцеловала в лоб. – Валтор! Валтор! – Сколько сейчас времени? Слышу крик Марион, и просыпаюсь. Вся мебель начала трястись. Вазы, все стеклянное взрывалось. – Марион очнись!Что с тобой? – Орител! – Она просыпается, и обнимает меня. – Все будет хорошо, – шепчу я ей. – Мне снился Валтор, он угрожает, он ненавидит тебя, меня, за то, что ты променял его душу на мою. Он хочет тебя убить, любимый. Валтор? Чувствую, что так и должно быть. Я заслуживаю этого. Но меня пугает поведение Марион. Что с нами будет? Походу мы не укроемся от гнева моего брата.