Про калибровку и строптивые аэрокары

Гаррус Вакариан был раздражен. Уже несколько дней он убил на то, чтобы починить свой аэрокар, но тот снова и снова показывал характер и отказывался добросовестно выполнять свои функции. И сейчас снова непокорная машина, казалось, вдоль и поперек изученная турианцем на наличие дефектов, во время полета противно дребезжала и стучала. Вакариан всегда считал себя первоклассным механиком, но теперь, после стольких бездарно убитых на аэрокар часов, он признал свое поражение и отправился в автомастерскую. Недовольно бурча что-то себе под нос, он приземлился на стоянке и посигналил, привлекая внимание мастера. Каково же было его удивление, когда к нему подошел не турианец, волус или, в крайнем случае, ханар, а человек. Присмотревшись к механику повнимательнее, принюхавшись, для верности легонько ткнув когтистым пальцем в его живот и услышав в ответ звонкое хихиканье, он, проявив чудеса смекалки и наблюдательности, понял что перед ним не просто человек, а самка человека. Мягкая на ощупь, странно пахнущая, с непропорционально широкой талией и совсем уж уродливыми пятью пальцами самая настоящая самка человека. «Человечиха» - сказал Гаррус сам себе, пытливо оглядывая диковинное ему существо с торчащими из скальпа во все стороны рыжими производными эпидермиса. «Ну да. Турианская женщина — турианка. Человеческая женщина — человечиха. Я не обижу ее, если так обращусь к ней. Наверняка... Хотя, лучше не рисковать. Нельзя доверять существу с пятью пальцами». Вакариан бросил последний испытующе-подозрительный взгляд на покачивающуюся с пятки на носок и теребящую пальцами блестящий на солнце синий кулон в форме сердца девушку, и расплылся в самой располагающей к себе и донельзя добродушной улыбке, на которую был способен. Лицезрев почти весь набор турианских зубов, неподготовленная к такому жизнью девушка была бы вправе лишиться сознания или, хотя бы, дара речи. Эта же, видимо, такого поворота событий ожидала, и лишь едва заметно кивнула. - Чем могу помочь... - начала она, с какой-то нехорошей, подозрительно-оценивающей ухмылкой присматриваясь к турианцу, - красавчик? - Э? - смешно сощурил один глаз Гаррус, явно не ожидавший такого к себе обращения от... человечихи. - Помочь, говорю, чем? - повторила свой вопрос девушка, нежно проводя пальцами по капоту аэрокара. «Пальцы длинные» - отметил про себя Гаррус. - «Ровные длинные пальцы... Мягкие, наверно. И нежные... Но их пять штук. Пять. Хотя бы четыре. Но их пять. Пять. Фу» - подытожил его внутренний голос, однако сомнения в полной непривлекательности человеческих женщин все же закрались в его здравомыслящую турианскую голову. «И на голове гребня нет. И за что прикажете такую в самый ответственный момент держать? Нет, не годится». Девушка, будто услышав вопрос, нерушимым обелиском выросший между ней и незнакомцем, медленно наклонилась к окну и тряхнула копной рыжих волос. От внимания Гарруса жест этот не ушел. Сомнения его крепчали. Аэрокар снова защелкал. Незнакомка с доброй снисходительностью стрельнула глазами в турианца и нарочито медленно приоткрыла рот и облизнула пухлую нижнюю губу. Вакариан следил за движением непривычно широкого языка, вытянувшись по струнке и не моргая: так, будто прикрой он веки хоть на долю секунды, случится что-то ужасное и непоправимое. Глаза его горели и слезились, но оторваться от манящего его своей диковинностью и... запретностью зрелища, он не мог. Наконец, девушка сжалилась над Гаррусом и сомкнула губы. «И губы наверняка мягкие, не то, что турианские. Нет-нет, у нас чудесные губы, которые некоторые невежды не замечают и принимают за пластины, называя просто ртом, но все-таки... У людей, наверно, они такие чувствительные и... ловкие, и... Ох» - внутренний голос Гарруса, говорящий скрипучим баритоном его отца, резко затих и будто бы смутился: девушка игриво прикусила губу и накрутила на палец рыжий локон. Вакариан сглотнул. Сомнения его стали крепки и прямо-таки физически ощутимы. Заерзав на сидении, он попытался представить суровое и разочарованное лицо его отца, узнавшего о предосудительных и недостойных мыслях сына, прокашлялся и хотел было поведать механику о проблеме со своим транспортом, как вдруг осекся и замер с открытым ртом. Незнакомка, не меняя мягкого и расслабленного выражения лица, выгнулась вперед и с грациозной легкостью турианской разведчицы протянула руку к другой стороне бампера, чтобы стереть с него пятнышко. «Какая... гибкая» - восхищенно произнес отцовский голос в голове турианца, а сам ее носитель, с упоением воззрившись на разорвавшую все шаблоны, усвоенные им за всю жизнь, девушку, нашел в себе силы лишь благоговейно кивнуть. Рыжеволосая, заметив, что лед неприступности тронулся, мило подмигнула Гаррусу и качнула бедрами. Жест ее турианец расценил правильно: он был молод, да, но опыт общения с женщинами (не человеческими, конечно, но все же!) у него имелся обширный и отнюдь не неприятный. Взглянув на незнакомку еще разок, уже не скрывая заинтересованности и с его коронным легким прищуром, Вакариан склонил голову на бок и, придав голосу больше брутальной хрипотцы, от которой, как он знал, большинство не-турианок приходит чуть ли не в экстаз, волнующе произнес: - Мой аэрокар... Такой своенравный. Я пытался его урезонить самостоятельно, - и тут голос турианца сделался еще ниже, став до неприличия бархатным, а пластина над его левым глазом, на манер человеческой брови, многозначительно поползла вверх, - но, видимо, тут нужны женские руки. Девушка в тон ему, мягко рассмеялась и вновь наклонилась к окну: - Обычно такого рода... ремонтом я не занимаюсь, - пропела она, опаляя Гарруса взглядом, и стоя так, что кулон на ее груди едва не щелкал турианца по носу, - но для тебя сделаю исключение. Красавчик. Вакариан открыл дверцу аэрокара и сделал приглашающий жест рукой. Незнакомка щелкнула инструментроном, кинула на него беглый взгляд и сказала, залезая внутрь: - У нас два часа. Гаррус ничего не ответил, помогая девушке пробраться в салон и перебираясь вслед за ней на заднее сиденье. Не теряя времени, он потянулся к ее комбинезону и ловко расстегнул застежки на плечах, опуская его вниз. Его новая знакомая тоже не лежала бревном, с легкостью стаскивая с турианца форму СБЦ, и, как бы случайно задевая то его гребень, то мандибулы. Жарко выдохнув ей в ключицу, Вакариан помог девушке снять видавшие виды кеды и освободиться от висящих на бедрах штанов. Незнакомка, хищно блеснув глазами, укусила Гарруса за подбородок и нежно провела языком по его шее. - Ты урчишь. - Не совсем внятно констатировала она, не собираясь прекращать свое занятие. - Я весьма удивителен, - протянул тот, поднимая ее футболку и аккуратно проводя шершавой ладонью по оголенному животу. Девушка захихикала и игриво потянула Вакариана за гребень. - Живот... щекотно. - Гребень. Мне тоже, - невозмутимо отозвался турианец, с легкостью дотягиваясь длинной рукой до пальцев девушки. Внимательно оглядев мягкую пятипалую ладонь, он неуверенно прислонил ее в своему лицу и, ощутив нежное шевеление пальцев, заурчал еще громче. - Их пять. Тебя наверняка смущает мое уродство, - Гаррус не понял, имела ли место ирония в словах девушки, но не растерялся, взял ее руку в свою и коснулся ее губами. Рыжеволосая улыбнулась и прошептала. - Я уже хотела за варежками бежать. Ты наверняка не знаешь, что это такое. - Не имею ни малейшего понятия. Стянув с девушки футболку, Вакариан с интересом уставился на два полушария, укрытых темной тканью, и с немой мольбой во взгляде обратился к их обладательнице. Ее саму же явно забавляла растерянность турианца, но, сжалившись, она завела обе руки за спину, щелкнула застежкой и через пару секунд уже в голос смеялась над вытянувшейся физиономией Вакариана. - А что... Э-эм... Куда их девать-то? Закатив глаза, девушка подсказала Гаррусу, что стоит предпринять в его положении, и дальше все пошло без проволочек. Почти. - Э-э-э... Ты уж извини меня, но... Кхм. Как-то неловко даже спрашивать, но все-таки. Где он самый? Или... у вас чем-то другим принято... э-э, - почесав щеку, с виду спокойно поинтересовалась незнакомка, но нездорово округлившиеся глаза выдавали ее ужас с потрохами. Тут пришел черед Гарруса хохотать и поучительно разъяснять партнерше физиологические особенности турианцев, обусловленные повышенной радиацией на Палавене. - Ах, вот оно что! - с восторгом первопроходца протянула она и принялась выполнять рекомендации Вакариана. - О-ой! О-о-оё-ё-й!! О-ох, мамочки-и, - чуть позже известила турианца о своих ощущениях девушка, царапая того чуть ниже спины. «И когти не нужны» - подумалось Гаррусу, увлеченно и с огоньком познающему доселе ему незнакомые аспекты межвидовых отношений. Спустя час, полный взаимных открытий, радостных признаний и внезапных откровений, Гаррус перевернулся на спину, осторожно обнимая лежащую сверху румяную и растрепанную девушку. - Как тебя зовут? - он задал внезапно всплывший в его расслабленном мозгу вопрос, почему-то даже не удивившись, как до сих пор не узнал этой, казалось бы, первичной информации. - Шепард, - хрипло отозвалась та, облизав губы. - Приятно познакомиться... Шепард, - улыбнулся он, пропуская между пальцев рыжие пряди. - А я... Договорить он не успел — к его турианским губам, невеждами принимаемым за лицевые пластины, нежно прикоснулся хрупкий женский палец. Девушка нависла над Гаррусом и прошептала: - Представишься в следующий раз, - прикоснувшись к его лбу своим, она легко поцеловала его и продолжила, - …красавчик. Гаррус наслаждался блаженностью момента, поглаживая выпуклые, странного вида мягкие штуки на груди девушки, как вдруг его ладони начали гореть, над его ухом раздался противный треск, переросший в визгливое дребезжание, а прекрасное лицо Шепард начало расплываться и таять. Вакариан открыл глаза и подпрыгнул на месте, оторвав дымящиеся руки от компьютерной панели, с запалом ругаясь и тряся ладонями. - Офицер Вакариан, с вами все в порядке? Следует ли мне сообщить персоналу корабля о воспламенении в Главной Батарее? - раздался металлический голос вездесущей СУЗИ, в котором, как показалось Гаррусу, сквозила ирония. - Нет!!! - взревел он, маша руками с расплавившимися на них перчатками. Справившись с внезапно напавшим на него приступом нервного кашля, Гаррус взял себя в руки и спокойно произнес. - Нет, благодарю, СУЗИ. Все под контролем. Заработался просто. Потирая обожженные ладони и пытаясь соскоблить с них остатки материи, турианец выжидающе поглядывал на подозрительно притихший, сияющий шарик ИИ корабля. Когда он уже расслабился, надеясь, что разговор на этом окончен, голограмма СУЗИ снова засверкала, заставив его напрячься: - Очень хорошо, - сказала она и наконец исчезла. Гаррус облегченно выдохнул и покачал головой, ужасаясь тому, как он умудрился не просто уснуть стоя, но еще и во время такого важного, ответственного и нежно любимого им процесса — калибровки. Видимо, все эти многозначительные разговоры с Шепард все-таки значат для него намного больше, чем может показаться на первый взгляд. Вдобавок вновь этот сон: на сей раз он был уж очень ярок и правдоподобен. Пытаясь отвлечься и не думать о нежных руках, губах и … всем остальном Шепард, Гаррус ловил себя на мысли, что продолжает видеть перед собой не калибровочную панель, а совершенно определенные части тела его капитана. - Офицер Вакариан, - вновь явила себя СУЗИ, мигая и переливаясь неоновым светом, - в мои обязанности входит посильная помощь членам экипажа и, проведя триста пятьдесят семь вычислительных операций, я пришла к выводу, что не имею морального права остаться безучастной к вашей проблеме. - Гаррус застыл с занесенной над панелью рукой и опасливо покосился на голограмму, вытягивая шею из брони. СУЗИ издевательски продолжила. - Эти «штуки» у человеческих женщин и называются «грудь». Мистер Моро готов проинформировать вас о синонимах этого понятия, если пожелаете. - Мы в одной лодке, Вакариан, - из интеркома раздался убийственно сердобольный и мягкий голос пилота. - Я хочу оказать посильную помощь. С калибровкой, правда, думаю, ты и сам неплохо справляешься, - тут выдержка Джокера дала трещину, и было слышно, как он сдерживает свой хриплый крякающий гогот. Гаррус старался дышать ровно и скрипеть зубами не очень громко. - Я-то думал, чего он вечно такой загруженный ползает, а у него все мысли-то об одних Шепиных сись... В Главной Батарее повисла тишина. Тяжелый ботинок Гарруса торчал из интеркома. Вакариан очень медленно и спокойно сел на свою лежанку, положил обожженные руки на колени и крепко задумался, отринув происшествие с СУЗИ и несносным пилотом. Почувствовав, что накопленная усталость все-таки берет свое, он, стянув второй ботинок, улегся на бок, прикрыл глаза и погрузился в сон. Снилась ему снова Шепард. Шепард без гребня, с рыжими волосами, грудью и пятью пальцами. И она... была прекрасна. Позже, стоя в тусклом свете аквариума перед самой необыкновенной женщиной в галактике и чувствуя теплоту ее дыхания, Гаррус будет абсолютно счастлив. А проснувшись рядом с ней и глядя на умиротворенное, расслабленное лицо Шепард, на мерно вздымающейся груди которой лежало украшение в форме синего сердца, он будет жалеть лишь об одном — что эти сны не начали сниться ему раньше. Чувствуя, как нежность сжимает горло, Гаррус поклянется себе, что они обязательно восполнят потерянное из-за его нерешительности время после того, как вернутся оттуда, откуда не возвращаются. И они вернутся. А сны Гарруса найдут свое отражение в реальности... но это уже совсем другая история.