История, рассказанная северным ветром

Улицы украшены и полностью готовы к наступлению Рождества, вот только не хватает одного... Конечно же, снега! Несмотря на то, что зима уже месяц властвовала, асфальт все ещё красовался из-под тонкого покрова оставшихся осенних листьев. Прохожие всё сильней кутались в плащи, ведь ветер уже не такой ласковый и тёплый, как был раньше. Теперь он безжалостно срывал листья с деревьев и отправлял в неизвестном направлении. Как же невежливо по отношению к ним! Оранжево-красный кленовый листочек оказался среди тех, кого снесло с родного дерева. Он летел через весь город. Внизу мелькали улицы, дома, магазины, люди. Один за другим проносились кварталы, и малыш оказался далеко от дома. Но морозный ветер даже и не думал останавливаться. Порыв пронёс лист далеко за черту города, к забытому старому дому у озера. А затем опустил на стол рядом с пожилым мужчиной – известным музыкантом. - Теперь здесь на одного одиночку больше. Как же тебя сюда занесло, малыш? – мужчина бережно положил лист на стол, надёжно спрятав под чашку кофе. Пусть передохнет от долгого путешествия. - Мистер Холопайнен, сегодня для Вас открытка! – звонкой мелодией донёсся голос молодого почтальона Пекки. Раньше из его уст можно было услышать лишь пожелания хорошего дня, искренне радостные приветствия и риторические вопросы о жизни. Пожилой мужчина медленно подошел к Пекки и дрожащими то ли от волнения, то ли от старости руками взял протянутый конверт вместе с ежедневным номером газеты. - Спасибо за доставку на дом. Редко в наши времена это бывает бесплатным, - с легкой улыбкой сказал старик. Спустя столько лет единственное, что не изменилось – это его чувство юмора. Пусть с возрастом оно и приобрело другой окрас. Медленно мужчина направился к своему привычному месту на веранде. С каждым годом все тяжелее было преодолевать расстояние, казалось, такое маленькое. На конверте тонким аккуратным почерком выведено его имя. С календаря, висящего в углу гостиной, упал последний лист с надписью "декабрь". Новый год - вот зачем она прислала открытку. Весь вечер он провел за чтением, пусть в карточке было лишь несколько строк, но до чего же приятно их было перечитывать! Ведь это были не просто скопированные стишки или поздравления, которые так часто стали штамповать и рассылать всем подряд. Не глядя на имя, не глядя на текст, мы отправляем безликие поздравления всем в списке друзей. Да, наверное, это бы прозвучало странно раньше, но не сейчас. Слишком уж это вошло в привычку. Угольки в камине медленно погасали, плед, лежавший на коленях, сполз на пол, а вот открытка с поздравлениями всё ещё была в руках. Мужчине снился судьбоносный сон, а может, лишь просто глупый очередной кошмар, из тех, что мучают его в последние годы. « - Темнота сгущалась шаг за шагом, обернёшься - а пути назад уже нет. Всё кончено для тебя – ты ступил на призрачную тропу. Отчаянно борешься за право жить, собираешь последние силы, так хочешь добиться прощения и получить второй шанс. Глупец! Не выйдет, слишком поздно. Как бы банально не звучала фраза, но да, уже поздно. Прошло время, стрелка передвинулась с пятидесяти девяти на ноль, последняя песчинка упала в часах. Всё», - с торжественностью звучали эти фразы, произнесенные металлическим голосом. Опять внезапное пробуждение, шок от увиденного и учащённый пульс. Сердце, подобно птице в неволе, так и хотело выбраться из клетки, но нельзя, еще рано. Карточка с поздравлениями была всё ещё в руках, перечитав её, он успокоил поднявшееся давление и совсем не заметил, как уснул крепким безмятежным сном. Утро наступило слишком быстро, совершенно не хотелось пробуждаться и покидать мир уютных фантазий. Нет, не тех, испорченных современностью желаний, а еще тех, что остались лишь у немногих. Это, скорее, были приятные воспоминания о прошлом, из тех, что хотелось записать на видео и пересматривать каждый раз. И не надоест ведь! Обыденность приняла его в свой круговорот. Снова утренний кофе, ежедневная газета с какими-то бредовыми новостями. Под чашкой, оставленной вчера на столике веранды, всё ещё лежал маленький кленовый листок. Мужчина бережно взял его в свои руки. Чем-то он напоминал его самого – такой же одинокий, забытый всеми, а может, даже просто брошенный. Но одно отличие у них все-таки было. Лист поддался сильному порыву ветра, даже не попытался сопротивляться - полетел, влекомый судьбой, а он боролся. Он – не безвольное, неживое существо. Он старался, отважно шёл в бой, бросал вызов самой Судьбе и побеждал, но сейчас... Нет, он не переставал бороться! Просто теперь это выглядело иначе. Снова день поглощал утро, затем превращался в вечер, и вот уже снова ночь. Старик потушил свечу и направился в дом. В его руках была толстая тетрадь, исписанная почти до конца. Оставалось дополнить лишь пару глав и всё, книга готова. Это не был очередной всплеск эмоций, вылитых на бумагу. Это было что-то особенное и более важное, возможно, даже его жизнь. У кровати, на тумбочке, лежала всё та же открытка. Он вновь её перечитал и совсем не заметил, как погрузился в сон. « - Последняя точка в твоем произведении. Перед тобой полная записей тетрадь. Что же из этого выйдет? Биография? Мемуары? А может, лишь просто две сотни страниц пустых слов. Как ты там говорил: «Today, in the year of our Lord 2005, Tuomas was called from the cares of the world. He stopped crying at the end of each beautiful day. The music he wrote had too long been without silence. He was found naked and dead with a smile in his face, a pen and 1000 pages of erased text»? Так ведь ты хотел? Вот только мы дату немного подкорректируем и вот те писульки, я все же оставлю. Нужно же давать какое-нибудь чтиво журналистам – опять всё тот же голос, пронизывающий каждый его кошмар. Этот тоже не обошёлся без вмешательства. - В любом случае, уже неважно, - продолжал он или оно? – дрожащей рукой подписываешь последнюю страницу. Капля чернил падает на лист, перо улетает со стола и бьётся о пол, слишком громкий звук режет уши, правда? Да, это всего лишь перо, но загляни внутрь, - перед глазами появляются огромные руки с длинными костлявыми пальцами, держащие, казалось бы, самое обыкновенное перо, - видишь? Не такое оно обычное, как ты думал. Помнишь, чем писал каждый черновой вариант песни? Помнишь, чем чёркал полные слов листы? А помнишь, при помощи чего ты изливал все свои наболевшие обиды и претензии тогда? Нет, конечно же, не помнишь. Зачем это нужно? – голос обретал совсем неприятную окраску. Местами хрипел и скрипел, теперь был похож на нечто ужасающее, - так вот, друг мой, это то, чем ты пользовался на протяжении всей жизни. В нем хранятся все твои эмоции, даже можно сказать, тут таится часть твоей души. Голос переходил на шёпот, а из пера медленно, тонкой нитью выходили все воспоминания. Все, абсолютно все, что он пережил. Вот основа всех его песен. - Лист падает с тола, последние слово, оброненное с твоих губ «Прощай». А может, это был лишь шорох бумаги? Да и, кстати, кому ты это говорил? Мне? Ха! Мы еще не прощаемся, впереди долгий путь. А может, он был адресован той самой девушке, что прислала тебе открытку? Кто знает. У тебя теперь точно никто не спросит, за исключением меня. Я любопытен, как ты уже мог заметить. Как жаль, что никто так и не узнает, чем закончилась судьба великого гения, что толкнуло его на написание своей поэмы жизни. Зачем он это делал? Кто знает, кто знает... Обстановка вокруг меняется, перед глазами мелькнула огромная черная тень, а затем... *** Большой чёрный цилиндр стал таким тяжёлым, а пачка листов превратилась в что-то другое, тяжёлое, как камень. Теперь я стою в самом начале длинного шаткого моста без перил и ограждений. А подо мной широкая река, течение спокойное, но кто знает, что скрывается в недрах самого потока? Огромные тяжеленные скрижали так и тянут вниз, заставляют упасть, так упорно нарушают равновесие, которое я с таким трудом и упорством пытаюсь удержать. Вокруг появляется почти прозрачная дымка молочного цвета. Отвлекаюсь, смотрю прямо перед собой, сосредотачиваюсь на грузе, но из-за тумана уже ничего не видно. Может, это и к лучшему. Из неоткуда доносятся звуки пианино. Я будто чувствую, как пианист прикасается к клавишам, еще секунда - и увижу его лицо. Нет, ее лицо. ...A silent symphony... Piano black over cleansing waters... Пианистка подмигивает и продолжает играть мелодию, мелодию своей жизни. В ней и печаль, и тоска, и грусть, и счастье, и радость, и восторг. Всё! Абсолютно все, что наполняло жизнь. Снова оборачивается, и я вижу её глаза, все такие же зелёные и искрящиеся радостью. А она все играет... Так эмоционально и увлечённо. Я уже совсем забыл о своих каменных мемуарах, ведь теперь они были не тяжелей пера. Девушка снова оборачивается и дарит самую сказочную улыбку и вдруг перестает играть. Обрывается мелодия, так же резко, как и момент лёгкости и радости. Письмена опять превратились в камни... опять. Слишком тяжело! Нет, я больше не в силах терпеть. Муза теперь кружит надо мной. Кажется, время к ней даже не прикасалось... Выдают лишь маленькие, еле заметные морщины у глаз... А так - та же девушка, которая врезалась в память еще в далёком две тысячи пятом. Кружит вокруг и все улыбается. - Решил оглянуться, а вдруг не тебе? Может... Нет же, нет, тебе! Больше здесь никого нет, да и не может быть! – опять этот голос. Почему он появляется в самые ненужные моменты? Почему всегда только один и тот же голос? Почему я? Кажется, я перенял его привычку задавать себе риторические вопросы.... Она начинает бледнеть и исчезать. - Не уходи! – а в ответ лишь слабая улыбка. Казалось, жизнь тает на глазах, а улыбка всё ещё таинственная и немного радостная. Протягиваю руку и нарушаю равновесие, скрижали летят вниз и с грохотом бьются о скалы, глухо ударяются о каменную нишу, непонятно откуда взявшиеся здесь, а раньше была река... Откуда...? – я даже не успел закончить предложение. - Откуда, откуда – голос перекривляет меня и принимает мое обличие, но лишь на секунду, - да ниоткуда! Знаки все это, если ты ещё не понял. Ох уж эти люди... Когда вы, наконец, поумнеете? Darkness there's only darkness in your blindness . Burning you will be burning Сначала мне казалось, что это так называемое Оно еще и петь умеет, но в ответ спустя секунду ядом со мной появилась Лив, которая, пританцовывая, с коварной улыбкой пела песню. Исполнив всего эти две строчки, она подмигнула и испарилась. Это спецэффекты или у Эспанаес-Крулл тоже сегодня была весёлая ночка? В воздухе материализовался пергамент, «нечто в тёмном банном халате», теперь я так буду это называть, начало в нём что-то чёркать, между прочим, моим пером. - Так-с, ещё один в список не воспринимающих намеки, непонимающих сны организмов, - закончив фразу, оно взглянуло на меня испытующим взглядом. Не такой уж он и страшный, как представлялся. А я, в свою очередь, удивился тому, что ведут даже такие списки, - да ладно, шучу я. Не придумали у нас такого, бумаги на вас не напасёшься! А теперь вслед за твоими великими мемуарами летишь и ты! Весело, правда? А вот сейчас, можешь сказать то «прощай», я тебе в ответ ручкой помашу. Bye Bye, Beautiful и приятного полета, мой дорогой, глуповатый, истинно лирический друг! Вот на этой веселой ноте мы официально ставим жирную точечку в книге «Туомас Холопайнен» или три скобочки, как сейчас это модно. А писулька, кстати, неплохая вышла. Ах да, напоследок, я, все же, представлюсь – Людовик. Приятно было познакомиться, а теперь прощай! Начинаю падать, а это существо мило машет рукой и держит небольшую стопку скреплённых листков. Когда я отлетел на довольно большое расстояние, до меня еще успели донестись слова: - Нда, окончание книги – Немо май нейм форевермо. Хоть бы на финском написал что ли, а вообще, вторая гордость вся Суоми, богатый и известный человек. На что он жалуется? Эта фраза заставила меня задуматься, а действительно, на что же? Не самое лучшее окончание, но уже ничего не изменишь. Эх, если бы можно было еще что-то исправить... Лучше было бы «Once I had a dream And this is it...», но... - Правильное решение, мой дорогой образумившийся друг! – вдогонку крикнуло мне «нечто в тёмном банном халате» А падать, кстати, совсем не страшно и не больно. Почему же? Кто знает... Надо будет это спросить у ближайшего живого организма.