Проклятие рода Вис

Киевская Русь. 1036г. - Великий князь, родилась девочка. Девочка. Слова знахарки громким стуком врезались в его сознание. Ярослав поднял голову и сурово посмотрел на Пелагею. Наконец разродилась. Он так сильно нервничал, но почему-то только что родившийся ребенок его практически не интересовал. Бастард принесет слишком много проблем. Единственное, что ему было интересно, так это состояние любимой женщины, ради которой он решился на грех перед Господом. Он слишком любил ее, чтобы потерять. - Как чувствует себя Марфа? Знахарка кинула быстрый взгляд на князя и слегка замялась. Что-то пошло не так. - Она спрашивает вас, - дрогнувшим голосом произнесла она, - Говорит, хочет видеть. Мужчина быстро поднялся со своего места, оправляя подол рубашки. - Ну что стоишь, дура? Веди. Знахарка суетливо замельтешила, придерживая рукой свечу. - Князь, да как же это? Не гоже вам на только что родившую женщину смотреть. Ярослав блеснул на нее жестоким темным взором. - Делай, что велено и не смей возражать. Старая женщина послушно повернулась к двери и повела его вниз по замку, ведя князя в темный подвал. Охраны возле дверей не было, так что ему пришлось самому отворить дверь и пустить Пелагею вперед, чтобы она осветила проход слабо горевшей свечкой. -Князь…- услышал он нежный голос,- Сокол мой… Ты пришел… Ярослав, не обращая внимания на колыбель, зашагал вперед и сел возле Марфы. Как же она исхудала. Ноги стали совсем тонкими, кожа пожелтела, мешки под глазами были темно-фиолетового цвета, но все равно она оставалась невероятно прекрасной. Фиалковые глаза с невероятной любовью обратились на него. - Оставь нас. Немедленно, - рассеяно приказал он знахарке. Пелагея поклонились, и вышла в коридор. Только сейчас, при тусклом свете свечи, он увидел, как между ее ног багровело темное пятно. Она не выживет. Князь, пытаясь не показать испуга, нежно вытер дрожащей ладонью блестевший на лбу пот и поцеловал ее щеку. Уши с жадностью прислушались к тяжелому, надрывающемуся дыханию. - Любимая, - прошептал он. Девушка мечтательно прикрыла глаза и улыбнулась, даже не пытаясь спрятать слезы. Она никогда их не прятала, и от этого его манило к ней еще больше. - Видишь, Ярослав, дочку тебе родила. Посмотри, какая красивая вышла. Мужчина бросил быстрый взгляд на колыбель. Он не хотел смотреть на нее. Он знал, что она будет самым прекрасным младенцем на свете и что полюбит ее сразу же, как только увидит. Это было бы ошибкой. Узнай кто, что Марфа родила ему бастарда, каждый захочет использовать девочку в своих политических целях. Ее не ждет ничего хорошего. Но Марфа и думать об этом не хотела. С самого первого дня их знакомства, она была самым открытым, самым искренним человеком из всех, кого он знал. Ее не волновал титул. Ее не волновало то, что в спальне его ждала законная супруга. Ее не волновало то, что у него были дети. Она просто любила его. С ней он мог забыть о всех своих невзгодах. - Иногда мне кажется, что я родилась для того, чтобы быть с тобой,- мечтательно проговорила она и закашлялась. Мужчина беспокойно положил свою руку на ее ладонь и ободряюще сжал. - Нельзя тебе разговаривать. Набирайся сил. Марфа отрицательно покачала головой. - У меня мало времени. Ярослав с печалью заправил прядь золотистых волос ей за ухо. - Не говори так. Фиалковые глаза наполнились слезами. - Мы оба знаем, что это правда. Прошу, послушай меня, - девушка всхлипнула, - Наша дочь несет в себе такой же Дар Божий, как и я. Это опасно. Люди не поймут,- она умоляюще сжала его руку,- Заклинаю, позаботься о ней. Не бросай, ради Христа. Ярослав бросил болезненный взгляд на колыбель, где спала маленькая девочка. - Хорошо, Марфа. Я позабочусь о ней. Она не будет ни в чем нуждаться. Он не сможет оставить ее во дворце. Каждый день она будет попадаться на глаза Ингигерде – его супруги, как напоминание об измене. Это пошатнет устрой во дворце, которого он добился с таким трудом. Ярослав совсем недавно стал единоправным князем Киевской Руси, но не все бояре были рады его кандидатуре. Девочка, сама того не ведая, уже стала камнем преткновения, который в будущем сможет сыграть плохую шутку. Ему придется жить на две семьи. Отправить ее в какое-нибудь далекое поместье и хранить это крошечное существо от дворцовских интриг. Иного пути нет. Марфа через силу улыбнулась. - Хорошо. Она с болезненным стоном подняла руку вверх и достала из-под подушки маленький сверток, тщательно завязанный на несколько узлов. - Возьми, Ярослав, - хрипло проговорила она и прикрыла рот рукой, сдерживая кашель. - Что это? – спросил князь. - Мои дары. Я изгой и это самое ценное, что у меня есть. В платке мой дневник и священные реликвии, которые я добыла с огромным трудом. Поклянись, что отдашь ей это, когда удостоверишься, что она будет готова узнать правду. Мужчина кивнул и взял у нее из рук сверток. Он был куда тяжелее, чем выглядел на первый взгляд. Ярослав знал, какую силу могут нести эти реликвии и прекрасно осознавал всю опасность, таящуюся в его руках. Если кто и мог с ней справиться, то это только его новорожденная дочь. В дверь осторожно постучали. - Ну, кто там еще? - сурово спросил он. - Князь, - тихо проговорила Пелагея, - княгиня Ингигерда желают видеть вас. Марфа судорожно вздохнула и прижала его руки к своему сердцу. Бардовое пятно между ее ног стало черным. Она скоро умрет. Они оба понимали это. - Иди,- едва слышно прошептала она, - Твоя жена ждет тебя. Он не хотел оставлять ее. Он понимал, что если сейчас уйдет, то никогда больше не увидит Марфу живой. Но у него не было другого выхода. Мужчина тяжело поднялся со своего места и, даже не взглянув на дочь, вышел из комнаты. - Позаботься о девочке, - тихо дал он указ и грубой поступью начал подниматься по ступенькам. *** - Ты хотела видеть меня? Княгиня отвернулась от окна и посмотрела прямо в глаза мужу. - Эта женщина родила? – спросила она хриплым голосом, пытаясь сдерживать акцент. Суровые черты Ярослава скривились, выражая раздражение. - Тебе не о чем беспокоиться. Занимайся детьми. Он уважал свою жену и прекрасно понимал ее боль, но любое напоминание о Марфе вызывало в нем боль и злость. Ингигерда отступила назад и сомкнула пальцы в замок. - Погоди, князь, не ругайся. Ярослав вопросительно посмотрел на жену. Не хватало еще, чтобы она вздумала вредить его дочери. Этого он допустить не может. Карие глаза метнулись в сторону, пытаясь избежать острого взгляда. - Я хочу поговорить с тобой. О том ребенке. Она что-то задумала. Мужчина вплотную приблизился к ее пышному телу и пребольно схватил за подбородок. - Не смей, - процедил он, смотря прямо ей в глаза, - Не смей строить козни против этого младенца. Я лишу тебя всего, клянусь Господом. Княгиня испуганно сглотнула и защищающимся жестом выставила вперед руки. - Я вовсе не желала зла этому новорожденному, - в голосе послышался шведский акцент, - Я слишком люблю тебя, чтобы причинить боль. Ярослав долго смотрел ей в глаза, пытаясь разгадать ее замысел. - Прошу, поверь мне. Я все эти годы верой и правдой служила тебе, шла за тобой и в огонь и в воду, так почему бы и тебе не довериться мне? – на ее глаза навернулись тщательно сдерживаемые слезы. Мужчина сделал шаг назад и сложил руки за спиной. - Говори. Ингигерда вытерла, дрожащей от волнения рукой, глаза и обратила взгляд на окно, нервно смотря на горизонт. - После того, как в моем чреве погиб наш сын, ты, наверное, и смотреть на меня не хочешь. Я понимаю. Она горько усмехнулась. Ярослав выжидающе сложил руки на груди. К чему она клонит? - Я родила тебе пятерых детей, но ты так и не смог проникнуться ко мне чем-то больше, чем просто уважением. Ему неприятно было слушать то, о чем она говорила. Он хотел заставить ее прекратить, но женщина взмахом руки остановила его. - Боль все еще живет в моем сердце,- она попыталась успокоиться, чтобы избавиться от акцента, но из этого ничего не вышло, - Я слабая женщина. Пусть я и получила то, о чем и мечтать не смеют другие девушки, но я все равно несчастна. Ты сделал мне очень больно. Ярослав ничего не мог с собой поделать. Он понимал, что поступил со своей женой жестоко и незаслуженно, поэтому просто не мог отказать ей в правде. - Я все еще скорблю по своему погибшему сыну. Кто знает, возможно, я больше не в силах подарить тебе ребенка, - Ингигерда сглотнула и гордо подняла голову вверх, - В отличие от той женщины. Князь не выдержал: - Не заставляй меня ждать. Женщина кивнула и сделала шаг на встречу к мужу. Ладони умоляюще сжались возле груди. - Я не глупая и понимаю, что дитя не виновато в том, что родилось. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив в своем дворце и со своими детьми. С нашими детьми. Она положила руки на плечи Ярослава. - Я готова полюбить все, что любишь ты. Я готова принять все, что ты мне скажешь. Я очень долго думала над этим и, наконец, решилась… Ярослав в шоке смотрел на гордую шведскую принцессу, начиная понимать, к чему она клонит. - Ты хочешь… - Мы скажем, что это наш ребенок, - возбужденно проговорила Ингигерда,- Я приму его как своего собственного. Наш сын погиб совсем недавно и мало кто из бояр знает об этом. Никто не догадается, что дитя родила не я. Ярослав не знал, что ответить. Слова жены пугали его и восхищали одновременно. - Я приказала знахарке принести младенца,- она заломила руки, - Прошу тебя, Ярослав, соглашайся. Я не вынесу, если ты будешь жить на две семьи. Ему все еще казалось, что ее слова - очередная уловка, чтобы навредить младенцу. Его так часто предавали, что он просто не мог никому довериться. Тем более довериться преданной им женщине. Но он понимал, что Ингигерда была ему верна так же, как и Марфа. И он понимал, что это стало бы самой лучшей перспективой для его новорожденной дочери. Мужчина нежно провел тыльной стороной ладони по ее пухлой щеке и поцеловал в губы. - Если ты действительно готова сделать то, о чем говоришь,- медленно проговорил он, - То ты осчастливишь меня. Княгиня улыбнулась. Знахарка тихо вошла в спальню, держа на руках маленького младенца. Ингигерда подошла к ней и взяла бастарда на руки. Ее внимательные глаза прошлись по ребенку. - Девочка,- облегченно вздохнула она,- Эта девочка. Ярослав подошел к жене и посмотрел на дочь. Господи… Даже сейчас, успев прожить в этом мире не больше часа, она была до безумия похожа на свою мать. Женщина восхищенно посмотрела на Ярослава: - Какой необычный ребенок. Обычно у новорожденных цвет глаз темно-голубой, а у этой такой чудной… - Фиалковый, - подсказал князь и провел ладонью по крохотной щеке. Малышка улыбнулась и схватила отца з бороду. - Она так прекрасна, - с легким оттенком зависти проговорила она,- Куда прекраснее наших детей… Я готова воспитать ее как свою собственную дочь. Клянусь тебе, она не будет нуждаться в материнской любви. Ярослав почувствовал, как слезы наворачиваются на его, пробитые морщинами, глаза. Он знал, что там, в подвале лежит мертвая женщина, которая уже успела стать смыслом его жизни. Но перед ним лежал маленький ребенок, который уже принес ему так много радости. И еще была его жена, преданная своему мужу до последнего. Он знал это. Ингигерда подозвала знахарку и начала тихо нашептывать ей указания: - Скажешь всем, что только что принимала у меня роды,- шведский акцент исчез, - И я родила девочку. Устрой все так, чтобы никто и носа подточить не смог. И не приведи тебя Господь проболтаться, ты поняла меня? Старая женщина скукожилась под властным напором княгини: - Я поняла. Да только как девчурку-то величать прикажете? Ингигерда вопросительно посмотрела в глаза мужу. Ярослав еще раз взглянул в огромные фиалковые глаза дочери, которые с любопытством смотрели на него и мягко поцеловал крошечный лобик. -Анна. С этого момента, пусть все величают ее Анной. *** Киев. Через месяц после событий, описанных в главе 28. Максим оперся о бортик и притянул к себе Юлю. - Через час начало. Сильно нервничаешь? – громко спросил он, пытаясь перекричать окружавшую их суматоху. Девушка смущенно улыбнулась и кивнула. - Это очень важное соревнование. А что, если я упаду во время тройного тулупа? Или сделаю какую-нибудь ошибку? Юноша поцеловал ее в губы, крепко обнимая за талию. - Не нервничай. Ты так много тренировалась, что просто не сможешь упасть, даже если и захочешь. Он наклонился к ней. - Когда будешь откатывать свою программу, думай обо мне. А особенно о том, что будет ждать тебя после того, как ты займешь первое место,- заманчиво прошептал он, щекоча горячим дыханием нежное ухо. Юля покраснела до корней волос и сдвинула бедра, пытаясь скрыть свое возбуждение. Максим усмехнулся: его всегда забавляла ее реакция, хотя он и успел проникнуться уважением к этой трудяге. Гул вокруг них нарастал, тренера давали наставления своим воспитанницам и отправляли молодых девушек на лед. Юля беспокойно оглянулась на соперниц, но Максим развернул ее к себе и крепко поцеловал. - Не думай о них, - сказал он, не отрываясь от ее мягких губ. - Эй, парочка! – услышали они грубый голос,- Хватит отвлекаться. Юля, тебе пора разминаться! Девушка улыбнулась Максиму, как бы принося свои изменения, и суетливо вступила на лед. - Да, Виктор Сергеевич. Она сделала шаг и понеслась по кругу с бешенной скоростью. Тренер отдернул вниз задравшуюся на животе спортивную кофту и бросил взгляд на Максима. - Как дела, сэнсей? – усмехнулся юноша. Виктор прочистил горло. - Я думал у тебя отношения с Вероникой,- недовольно проговорил он и перехватил планшетку. Максим незаметно для себя сжал кулаки. - Нет, с ней у нас никогда и ничего не было,- быстро ответил он. Слишком быстро. Тренер безразлично пожал плечами и сфокусировался на мелькающей фигуре Юли. - Жаль, из вас вышла бы чудесная пара, хотя это и не мое дело. По лицу Максима пробежала тень. Держи себя в руках. Он часто подходил к зеркалу, чтобы научиться контролировать выражение лица при любом упоминании о Веронике. Нельзя так просто облажаться. Слишком много эмоций из-за одного человека. - Я схожу за содовой, вам что-то принести, сэнсей? Мужчина покачал головой, не сводя глаз со своей воспитанницы. - Юля, что ты тормозишь? На кого ты смотришь! Сейчас лед - твой друг, муж и любимый! Сосредоточься ты, наконец! Максим, не оглядываясь на свою новую девушку, направился к буфету. Он не хотел думать о Нике. Не хотел. Но каждое утро, стоило ему только проснуться, его мысли все время возвращались к ней. Он скучал. Злость, которую Максим испытывал на первых порах прошла. Да, он не готов был простить ее, но иногда ему казалось, что до понимания ее поступков осталось совсем немного. Порой, он гулял по улице, и ему казалось, что совсем близко от него, Вероника привычным движением перемахивает свои волосы через плечо, и ждет его. Какая глупость. Он хотел увидеть ее. Он не видел Нику целый месяц. Иногда он вздрагивал от отвращения к ней и думал в своей привычной манере: «Эй, да сколько можно сопли распускать!» А иногда он готов был сесть в машину и, ни о чем не задумываясь, мчаться к ней. Он всегда обладал способностью к анализу характеров людей. Стоило ему посмотреть на человека и он сражу же мог увидеть все его гребанные мысли. Но с ней все было иначе. С самого начала их знакомства, он словно наркоман искал общения с ней, по крупицам собирая все особенности ее характера. Она влияла на него так же, как и он влиял на нее. И дело не только в невероятной красоте Вероники. Максим встал в очередь за содовой. Нужно отвлечься. Слишком много мыслей о Веронике. Юноша оглянулся, пытаясь высмотреть чей-нибудь привлекательный зад. Чей угодно. Мимо буфета прошла толпа студентов. В ноздри ударил потрясающий шлейф сладких духов и Максим, не в силах ему сопротивляться, оглянулся в поисках источника. Твою мать… Спиной к нему, разговаривая с какой-то участницей соревнований стояла настоящая богиня. Обтягивающие длинные ноги джинсы, замшевые туфли на высоком каблуке, свободно висящая футболка, джинсовая жилетка как у рок-звезды и короткие, не доходящие до плеч, рыжие волосы. Он почувствовал, как его тело откликнулось на зов этой броской красавицы, пусть он и стояла к нему спиной. Один вид упругой попки вызывал в нем самое настоящее восхищение. То, что надо. Максим медленно подошел к ней, наслаждаясь потрясающими изгибами, и вдохнул дурманящий запах. - Обернись, красотка, - чуть ли не прорычал он. Хрупкие плечи девушки слегка вздрогнули. Максим нахмурился: почему-то этот жест показался ему смутно знакомым, но это ощущение прошло, так и не оставив за собой осознания. Он бросил темный взгляд на одну из конкурсанток с которой общалась эта бестия и бедная девушка, испуганно попрощавшись, вступила обратно на лед. Рыжеволосая красавица дрожащей рукой заправила прядь за ухо и повернулась, одаривая его блестящим светом из-под зеленых глаз. Секунду Максим смотрел прямо ей в лицо, упрямо не узнавая знакомых черт. В этом не было необходимости. Как только их глаза встретились, между ними, как это обычно и бывало, возникло непреодолимое притяжение, словно сама судьба насмехалась над их телами. - Привет, Максим,- тихо проговорила Вероника, одаривая его горячим дыханием. Он настолько поразился переменам, произошедшим в ней, что даже забыл о всем дерьме, через которое ему пришлось пройти за последний месяц. Успокойся. Это было необъяснимо. Его тело напряглось, словно струна. Казалось, что если он хоть на миг расслабиться, то они просто притянуться друг к другу как два магнита с противоположными полюсами. Вероника с силой вцепилась в блокнот, будто пытаясь найти в нем опору. Зеленые глаза, искусно подведенные подводкой, посветлели на тон. Вис. - Как дела? – хриплым голосом спросила она. Он смотрел на нее, пытаясь найти что-то общее с той девочкой, которую видел месяц назад. Черт возьми, как же сильно она изменилась. Дело было не в новой манере одеваться, не в новой прическе и даже не в макияже. Она стала совершенно другой. В последний раз, когда он ее видел, Ника была настолько разбитой, что, казалось, не может сфокусироваться абсолютно ни на чем. Боль, которая плескалась в ее глазах, никуда не ушла, но она удивительным образом смогла превратиться в то, что делало ее взгляд твердым и уверенным. Ее боль стала силой. А еще… Она стала женщиной. Максим сделал шаг назад, пытаясь избавиться от наваждения. - Какого хрена ты тут делаешь? – бросил он. Вероника несколько раз моргнула, пытаясь переварить сказанные им слова. - Мне нужно собрать материал для статьи. Она подняла вверх блокнот с диктофоном. Поцелуй ее. Максим сложил руки на груди, изо всех сил борясь со страстным желанием. Дерьмо. Он был настоящим засранцем. - Ты подстригла волосы, - заметил он, - И покрасилась. Вероника грустно улыбнулась и провела рукой по голове, словно пытаясь привычным жестом перемахнуть несуществующую шевелюру через плечо. Вместо волос, ее ладонь наткнулась на пустое пространство. - Я не красилась. Но когда подстриглась, они сами потемнели и стали рыжими. Какая ирония. Максим сквозь силу ухмыльнулся: - Да-да, я уже и забыл о твоих магических штучках. В один миг, выражение лица Ники поменялось. Она укоризненно распахнула глаза и оглянулась, дабы удостовериться, что его слова остались неуслышанными. - С ума сошел? – прошипела она. – Следи за языком! Это не только в моих интересах. Она стала совсем другой. Максим насильно оторвал от нее глаза и обратил свое внимание на лед. - Я пришел поддержать свою девушку. Вот оно. Вероника сглотнула и сморщила лоб, пытаясь проследить за его взглядом. В центре ледовой арены закручивалась в волчок миниатюрная фигура с темными волосами. Она уже знала эту девочку. - Не может быть… - машинально проговорила Ника и осеклась, - Ты встречаешься с Юлей? Максим довольно кивнул, и презрительно усмехнулся. - Именно так, сестренка. Ты и не представляешь, какая она замечательная. Поцелуй ее. Вероника рассеянно потерла безымянным пальцем бровь и решительно вдохнула воздух. - Давай поговорим. Максим жестом руки заставил ее замолчать. - Закройся и выполняй свою работу. Мы оба знаем, что это ни к чему хорошему не приведет. Он насильно заставил себя усмехнуться. - А теперь извини, но меня ждет Юля.