А что ты знаешь о боли?

Погода зимой необычайно переменчива. Сильные морозы перемежаются с длительными потеплениями, из-за чего вчерашний лежащий сугробами снег сегодня может запросто растаять, а уже завтра превратиться в скользкий лед. В этот день было необычайно скользко, и не каждый бы решился пройтись по улице пешком, не боясь упасть и сломать себе что-нибудь, а про машину и говорить не стоит. Большинство водителей предпочло сменить автомобиль на общественный транспорт – лучше добираться дольше и с неудобствами, зато остаться в живых. Однако бывают ситуации, когда даже несмотря на опасность приходиться садиться за руль. Семья Бангов плелась по трассе с черепашьей скоростью, которая для такого гололеда все равно казалась верхом смелости. Но выбора у них не было – ЕнГук в очередной раз умудрился вывихнуть руку, упав по пути из школы. Хотя при такой погоде – это неудивительно. Другое дело, что парень не обратил на это никого внимания и, естественно, ничего не сказал родителям, из-за чего рука успела значительно опухнуть, а кончики пальцев даже начали синеть. Вывих был очень сильный и, похоже, защемились какие-то важные сосуды, но родители парня в медицине не разбирались и видели лишь увеличившуюся почти вдвое руку и посиневшие фаланги. - Мам, ну завтра бы поехали, - недовольно проворчал ЕнГук, которому травма почти не мешала, а вот потерянный вечер было жаль. – Ничего бы с ней не случилось. - Хватит причитать, - обернулась женщина к сидящему на заднем сидении сыну. – Вечно с тобой так. Почему нельзя было сразу сказать? Мы бы уже дома были, а так приходится ехать поздно вечером, когда гораздо опасней. - Вот поэтому и надо было ждать до завтра. - Прекрати пререкаться, - возмутился отец парня. – Тем более мы уже едем. Не хватало еще какого-нибудь осложнения из-за вывиха. Смешно просто. На этот выпад младший Банг предпочел промолчать. Ни самой травмы, ни ее осложнений он не боялся, и сверхопека родителей иногда раздражала. Отец ЕнГука вел машину очень осторожно, на самой минимальной скорости и притормаживая на каждом повороте и перекрестке. Но этот факт все равно не спас семью от какого-то кретина, ехавшего на полной скорости, и которого, естественно, занесло на повороте. Родители Банга скончались на месте, не столько от тяжелых повреждений, сколько от болевого шока. И будь на месте парня обычный подросток, его бы ждала такая же участь. Но ЕнГуку помогла выжить его же аномалия, которая до этого систематически пыталась его угробить. Парень отделался небольшим внутренним кровотечением, сотрясением мозга, вкупе с несколькими переломами и чувством вины на всю оставшуюся жизнь. Скорая приехала довольно быстро, а дежурящий на ней врач еще долго кидал на Банга подозрительные взгляды, явно не поверив в историю про случайное падение. Но всего этого ЕнГук не замечал, не отрывая глаз от бессознательного парня и желая, но боясь прикоснуться к нему. Однако дальше приемного отделения красноволосого не пустили. Правда, уверили, что как только закончат с оказанием первой помощи, то ему сообщат все подробности. Бангу ничего не оставалось, кроме как присесть и дожидаться новостей. ЕнГук практически задыхался в этом безликом помещении. Мимо него сновали какие-то люди, бросая на сжавшегося парня сочувствующий взгляды, но он никого не замечал. Грудная клетка словно стала слишком маленькой для сжимающегося и бешено бьющегося сердца. Все внутренности, как будто скрутились в тугой узел, который с каждой секундой давил все больше, не давая свободно вздохнуть. Однако слез на удивление не было. Парень вообще не помнил, чтобы когда-нибудь плакал. Даже после смерти родителей. Тогда его состояние было больше похоже на апатию. Он бы все отдал, чтобы и сейчас впасть в нее и ничего не чувствовать. Не ощущать этой сковывающей все его тело…Чего? Боли? ЕнГук не был уверен, что именно это и называется болью, но если он был прав, то красноволосый не понимал, как люди выдерживают это чувство, которое преследует их на каждом шагу. Банг еще не видел разницы между физической болью и душевной. Да у него и не было шансов увидеть. Ждать новостей пришлось около двух часов, за которые ЕнГук едва не сошел с ума. Врачи сообщили красноволосому, что угрозы для жизни нет, после чего парень облегченно выдохнул и уже более спокойно выслушал остальную информацию, которая была далеко не радужной. У ХимЧана обнаружили сильнейшее сотрясение мозга, которое чудом не привело к отеку, а так же, помимо перелома руки, огромное количество ушибов. В палату Банга не пустили, зато разрешили остаться в отделении на ночь, если ему так хочется спать на неудобном стуле возле палаты. Заснуть, конечно, парню не удалось, но рядом с Кимом все равно было спокойнее, чем дома в пустой квартире, наедине со своими мыслями. Ким очнулся только во второй половине следующего дня. За это время Банг практически не отлучался от палаты, ожидая, пока брюнет придет в себя, и одновременно боясь этого. Пару раз удалось мельком заглянуть в палату, когда туда заходили врач или медсестра. Через какое-то время ЕнГуку наконец-то разрешили на несколько минут увидеться с ольджаном. Доктор провел исчерпывающую беседу о том, что пациента ни в коем случае нельзя волновать и в данном случае это не пустые слова, так как есть небольшая вероятность возникновения инсульта. После этого на секунду Банг засомневался в том, что стоит вообще заходить в палату, но желание хоть на пару секунд увидеть Лиса победило. Собравшись с духом, ЕнГук осторожно приоткрыл дверь в помещение, где находился Ким, тихонько и медленно подходя к нему. ХимЧан лежал на специальной кровати, весь обвешанный какими-то трубками, большинство из которых вели к венам парня. Парень был необычайно бледный, даже если учитывать его естественную светлую кожу. Под глазами залегли синяки, а все видимые участки тела были покрыты многочисленными синяками. Еще одна огромная гематома украшала скулу парня. Ким уже полностью пришел в себя и сразу же заметил вошедшего, наблюдая за тем, как тот подходит к постели и останавливается возле нее, не решаясь посмотреть на брюнета. - Здравствуй, - тихо произнес ЕнГук, все так же опустив голову, боясь встретиться со взглядом, полным ненависти. - Посмотри на меня, - прошептал ХимЧан, просто потому, что говорить практически не мог – голова тут же взрывалась жуткой болью. Банг нерешительно поднял взгляд на ольджана. В глазах Кима не было ненависти, которой так опасался красноволосый. Удивление от того, что Бангу хватило совести появиться, тоже отсутствовало. В них не было также вполне логичного страха или разочарования. В них не было боли. Глаза Лиса не выражали вообще ничего, абсолютно никаких эмоций. И это было хуже всего. - ХимЧан, я… - Уходи, - все так же шепотом прервал готовые сорваться извинения Ким. Постояв еще около минуты в полном молчании и вспомнив о том, что ольджана нельзя волновать, ЕнГук кивнул и вышел из палаты, все же не удержавшись и тихо выдав прощальное: - Прости меня. Оставив ольджана в одиночестве, Банг встретился в коридоре с врачом, который убедил его поехать домой, все равно его больше не пустят, а про любые изменения в состоянии брюнета доктор пообещал сообщать по телефону, взяв предварительно номер красноволосого. Приехав домой, ЕнГук безразлично завалился на диван, краем сознания все же вспоминая, что ничего не ел больше суток и надо бы принять душ. На автомате поужинав и покупавшись, Банг снова лег, после, практически не шевелясь и разглядывая потолок. В голове крутилась одна простая и настойчивая мысль: «Снова! Он опять все испортил». Ведь сколько раз зарекался сближаться с людьми. С самого детства все окружающие его люди страдали. Не чувствуя боли сам, он постоянно причинял ее находящимся по близости. Пусть случайно, пусть не понимая, но сути это не меняло. После смерти родителей, будучи подростком, он совсем замкнулся, не подпуская к себе никого ближе, чем просто знакомые. Но этот ольджан сумел пробить все барьеры и щиты, так тщательно выставляемые Бангом, не реагируя ни на его грубость, ни на его вспыльчивость и даже игнорируя прямые просьбы оставить в покое. За короткое время знакомства ему удалось приблизиться настолько, что отпустить его ЕнГук был уже не в состоянии. Чувство вины сжигало, и Банг понимал, что ХимЧан его скорее всего не простит. Однако, также красноволосый осознавал, что просто так забыть Лиса он уже не сможет и должен хотя бы попытаться все исправить. Хоть раз в жизни не сбежать от проблемы, а попробовать решить ее. Вот только с чего начать ЕнГук не знал, но предпринимать что-либо сейчас было бесполезно и опасно для брюнета. Поэтому Банг решил дать тому немного времени и навестить его через несколько дней, когда ольджан немного поправится. Легко сказать, но очень сложно выполнить. Следующие несколько суток показались красноволосому сущим адом, и каждый день он с трудом сдерживался, чтобы не рвануть к ХимЧану и хотя бы краем глаза увидеть его. Спустя четыре дня терпению Банга, которым он и так не мог похвастаться, пришел конец. Так и не придумав, что скажет при встрече, и вообще полагая, что его опять прогонят, но зато он хоть на пару секунд увидится с Кимом, ЕнГук чуть ли не бегом направился в больницу. Правда, чем ближе подходил Банг к палате Химчана, тем больше таяла его уверенность. Возле двери красноволосый остановился, собираясь с духом и не решаясь открыть ее. Из-за стены, к удивлению парня, доносился чей-то смех, очень похожий на ольджановский. Немного приоткрыв дверь, ЕнГук уставился в небольшую щелку, замечая троих парней, стоящих возле кровати брюнета, уже сидящего и заливающегося веселым хохотом. От открывшейся глазам картины Бангу стало плохо. Ведь если подумать, а что он вообще знал про этого Лиса? А судя по всему, он отнюдь не обделен вниманием к своей персоне и имеет близких друзей, на данный момент успешно развлекающих его. И чем его привлек грубый и замкнутый рэпер, ЕнГук решительно не понимал. Но разрывать царящую в палате идиллию своим появлением он не собирался. Только сейчас Банг задумался о том, что, скорее всего, Киму будет лучше подальше от него. Он ведь уже, наверное, пожалел, что не послушался предупреждений красноволосого и теперь надеется, что тот больше в его жизни не появится. При этом осознании ЕнГук завис, понимая, что прав, и если он зайдет сейчас, то брюнету опять будет больно, а этого он допустить не мог. Поэтому тихонько прикрыв дверь в палату, Банг медленно отправился домой, задумавшись, что делать теперь. В голове всплыла причина ссоры с брюнетом, и красноволосый решил для начала пойти к ЧинСоку и поговорить с ним насчет операций.