Влюбляются не в лица, не в фигуры И дело, как ни странно, не в ногах. Влюбляются в тончайшие натуры И трещинки на розовых губах. Влюбляются в шероховатость кожи, В изгибы плеч и лёгкий холод рук, В глаза, что на другие не похожи, И в пулемётно-быстрый сердца стук. Влюбляются во взмах ресниц недлинных И родинки на худеньких плечах, В созвездие веснушек чьих-то дивных И ямочки на бархатных щеках. Влюбляются не в лица, не в фигуры — они всего лишь маски, миражи. Влюбляются надолго лишь в натуры, Влюбляются в мелодии души
Боль крохотными иголочками пронизывала все моё тело, воздух обжигал лёгкие так, будто я вдыхала раскаленный пепел. Но больше ничего. Я не слышала окружающий меня мир, не чувствовала какой-либо запах, будто так и должно быть, все место заняла эта острая боль... Наверное, так лежать бесконечно мне не удастся, рано или поздно нужно открыть глаза и встретить мир. И даже будучи без сознания, эта мысль тлелась где-то в глубинах моего покалеченного сознания. И вдруг... Голос. Один единственный голос пытается вырвать меня из мира сна, я слышу его так чётко и так ясно, будто мой слух сфокусировался только на одной его частоте. Голос родного отца. - Я все ещё говорю с тобой, Лора. Элеонора! Моя дочь..., - его голос дрогнул всего на секунду, но эта неуверенность зависела у меня в голове на долгие часы. - Это я виноват. Не доглядел, хотя должен был. Должен был приехать за тобой, а не торчать на этой работе, чёрт бы ее... Прости, прости, я... Так и не успел сказать тебе самого главного... И я не знаю, что буду делать, если ты... Господи, даже думать об этом страшно так, что поджилки дрожат. Просто... Очнись, пожалуйста. Я люблю тебя! Я пыталась крикнуть в ответ, что он не должен себя ни в чем винить, что это я сама... Но я даже не могла открыть рот. Будто душа моя все ещё жила, а тело уже давно вне зоны досягаемости. И я кричала. Пыталась кричать столько времени, что, казалось, мой голос должен был уже сорваться. Но ничего не происходило, будто мои губы отчаянно сопротивлялись всему этому. Шли дни. Один за другим. Так прошёл, наверное, месяц. Меня посещали люди, они говорили со мной, но никого, кроме отца, я не могла узнать. Не могла разобраться в этой куче многотонных имён и голосов. Кто все они? "Лора, это Макс. Мне очень тебя не хватает". "Это я, Дженсен. Джа тебе передавал привет. Ну, как у тебя дела?" "Надеюсь, ты слышишь меня. Это Сережа". "Лорочка, это Даниэль. Миша звонил, спрашивал о тебе. Он просил передать тебе цветы, я поставила их в вазу". "Это снова Макс. Прости меня за то, как я себя вел!" И так десятки имён каждый день... Ещё Джессика, Уил, Оля, Ден, Женевьев. Но никого из них я не могла узнать. Не знала, что за Миша передал цветы. Не знала, кто такой Макс и за что он извиняется. Проходили дни. И постоянно посещали меня папа и Дженсен. И, если с отцом было разобраться гораздо легче, то Дженсен часто заставлял меня подумать. Если вообще так можно сказать. Дженсен говорил со мной на разные темы, и будто его вовсе не заботило, что я не отвечаю. А я прекратила глупые попытки докричаться. Никакого толка в этом не было. Уил приходил ко мне около двух раз в неделю, в окружении Уила и Джессики я в своих попытках построить в своей голове хоть какую-то схему этих людей, предположила, что они семья. Часто у меня бывал Сергей, однако он не говорил мне ни слова, лишь открывал или закрывал окно в зависимости от погоды, и эти щелчки уже начинали надоедать. Ещё реже приходила Даниэль, приносившая от какого-то Миши для меня полевые ромашки. Но сам незнакомец не разу не появлялся, наверное. Однако, был один человек... Он приходил ко мне всего лишь два раза. Молча садился на стул у изголовья моей кровати и нервно стучал по тумбочке. Но больше он не зашёл сюда ни разу, а я слушала лишь два голоса: Дженсена и папы...***
POV Миша Я уткнулся лбом в предплечье и, скрипя зубами, переминал в руке дурацкую капусту брокколи. Ненавижу её просто. Я ждал звонка от Даниэль, которая должна позвонить, как только доставит цветы Лоре. И каждый раз, дожидаясь этого звонка, я мысленно перегрызал сам себе глотку за то, что наговорил моей девочке. Тогда же мне казалось, что другого выхода просто не было. Новость об аварии не укладывалась в голове долгие недели, но вот уже второй месяц я из всех сил пытался заставить себя страдать. И капуста брокколи - лишь один из способов это сделать. Единственным моим принятым решением было не ходить к Лоре, где я мог встретиться как минимум с тремя личностями, меня ненавидящими. И дело не в том, что я не хочу попадаться им на глаза, а в том, что с одним уже была небольшая проблема... - Так это ты тот козел, который посмел обидеть мою девушку?! - как только я вышел из палаты Лоры, на меня налетел этот... Странного вида парень. - Не дай Бог я узнаю, что она из-за тебя бросилась под машину! Я, наверное, прошёл бы мимо, если не последние слова парня, которые заставили ярости захватить моё сердце. Я со всех сил сжал кулаки. И тут же чувство, что я хочу ударить этого назойливого придурка, захватило мой разум, теряя где-то толерантного Мишу Коллинза. И я ударил. Прямо в лицо. Чувство ликования и будто бы исполненного долга были упоительным нектаром, а струящаяся из носа придурка Серёжи кровь лишь заставила усмехнутся. Я снова занёс руку для удара, но... - Коллинз, ты с ума сошёл, что ли? - Дженсен подскочил как раз в тот момент, когда рука зависела к миллиметре от лица неприятеля. И тут появилось желание ударить своего лучшего друга. - Дженсен, ты слышал, что он сказал! - воскликнул я, разводя руками в разные стороны. - Он сказал, что моя Лора смогла бы сделать это..., - мой палец указал на палату, где через окно была видна Элеонора. - Смогла сделать это сама с собой?! Да ей бы пришло в голову меня убить, а не себя. - Слушай, она и для меня не мало значит, но я же не бросаюсь с кулаками на её парня! - голос Дженсена с каждым словом звучал громче и громче. Никто не обращал на это внимание. Наверное, такие сцены в отделении реанимации действительно обычная вещь. - Она - моя девушка! - фыркнул я. Я чувствовал на себе испепеляющий взгляд русского друга Лоры и подавлял в себе желание отодвинуть Дженсена и снова его ударить. Понятия не имею, что меня тогда остановило. - Приятель, ты бросил её! - у Дженсена был такой вид, что он готов сейчас свернуть мне шею за это. - И ложь Оливии вовсе не оправдание твоему поведению! Ты был полнейшим придурком. - Спасибо, что напомнил. Для меня вдруг стало бессмысленным доказывать что-то Дженсену или Сереже, сейчас меня заботила угнетающая боль в груди, от которой хотелось разорвать себе грудь, вытащить ее содержимое и избавится, лишь бы мысль, что я убил ее, перестала крутиться в голове. Я убил... Сам. Неужели, я мог сказать той, кого люблю больше всего на свете, что между нами все кончено? И Дженсен полностью прав в том, что мои благие намерения по поводу ребёнка Оливии вовсе не оправдание моему поведению. А потом оказалось, что никакого ребёнка нет и быть не должно... Подойдя к пластиковому окну, что вело в палату Лоры, я уткнулся в его холодную поверхность лбом. - Только открой глаза... Я ударил ладонью по столу, отчего стакан с виски еле заметно дрогнул. Ладонь пронзила ничтожная боль, и я не смог удержаться, чтобы не ударить в несчастный стол теперь кулаком. В день аварии я совершенно случайно узнал о лжи Оливии, но не сказать, что я был зол на неё. Наоборот. Конечно, было очень паршиво, что я так поступаю с Оливией, но сердце принадлежало другой. И я сорвался. Поехал к дому Марка, где меня и ждала новость об этой трагедии. А уже на следующий день все каналы утвердили об ужасном инциденте, произошедшем с дочерью Марка Шеппарда. Я взглянул на телефон. Экран по прежнему оставался черным, и единственным правильным решением сейчас я решил воспользоваться. Я сел в машину и поехал в больницу.***
POV Дженсен Кофе не помогало, заснуть я не мог. Даже нудная программа вдруг показалась интересной только по той причине, что сон - это последнее, что мне сейчас нужно. Сейчас мне нужен кофеин. Я не мог спать вот уже месяц, во сне мелькали картинки с участием Лоры. И это угнетало. Угнетало больше всего потому, что я так много не успел ей сказать. Я же чертов эгоист, который не решился признаться девушке о своих чувствах, боясь ранить жену, которая и сама любит другого. Пытается скрыть, но это так. А для меня было куда важнее, что все стабильно. А сейчас ни о какой стабильности не может идти и речи, так как все мои мысли заняла лишь одна Лора. Миша никогда не дорожил ей так, как это делал я. Но я всегда знал, что для неё лишь друг. Как добрый старший брат или лучший друг, у которого нет и никогда не было никаких шансов. А я больше всего на свете хотел, чтобы она улыбалась. Кому угодно. Но эта улыбка заставляет верить, что для меня ещё не все потеряно. Я уже собирался встать и налить себе чего покрепче, как телефон на кофейном столике завибрировал, продвигаясь к краю. И я успел схватить трубку до того момента, как он упадёт. - Дженсен, ты здесь? - голос Женевьев показался мне встревоженным, но я не придал этому никакого значения, все мы сейчас на нервах. - Дома, Жен, - запрокинул голову назад, рассматривая белоснежный потолок. Там ничего нового. - Срочно приезжай в больницу! - прошептала она. - Ты должен быть здесь прямо сейчас! - Выезжаю, - последнее, что я сказал, прежде чем схватить ключи с кофейного столика и рвануть к машине. Я ударил по рулю со всей силой. На главной и единственной дороге, ведущей к больнице, была пробка. Всегда, когда я куда-либо спешил, на моем пути появлялось неожиданное обстоятельство, ломающее все планы. Я запрокинул голову назад, выпустил воздух из своих легких сквозь сжатые губы. На самом деле, единственное, что сейчас меня волновало, так это голос Женевьев. Когда я разговаривал с ней по телефону, как будто тяжелый камень лег на душу, еще удвоив прошлые тяготы жизни. И что могло случится в 11 часов вечера?.. В голову пробирались совсем нехорошие мысли, и я сильнее сжал руль в своих руках. "Нет, не нужно думать о плохом", - моя мысль перед тем, как в окно кто-то постучался. Я открыл глаза и перевел их в окно, где стоял Джаред. Джаред? Разве он не должен быть на съемках своего нового фильма? Молча указав на дверь машины, я снял блокировку и дождался, когда друг сядет в мою машину. Он был явно не в лучшем расположении духа, об этом прямо-таки кричал весь его внешний вид: растрепанные длинные волосы, сонные глаза и никакой улыбки на лице. Было очень странно видеть его в таком состоянии, потому что я всю свою жизнь видел лишь улыбку Падалеки. А не это подобие человека. Хотя, скорее всего, все мы сейчас так выглядим. Джаред продолжал молчать, глядя прямо перед собой, поглуженный в свои собственные мысли. И не сказать, что для меня было не странно видеть этого человека таким угнетенным. Я уже открыл было рот, чтобы задать один из своих постоянных вопросов, как тут же передумал и лишь плотно сжал губы. Будто это могло помочь мне просто не сказать лишнего, ведь атмосфера в машине и так была накаленной. Будто воздух сейчас начнёт трещать и искриться. Но ничто и никогда не скроется от чуткого глаза моего друга. Падалеки поднял на меня свои глаза и тяжело выдохнул. Выдохнул так же, как это сделал я минуту назад, пытаясь сдержать свой гнев. Мои глаза моментально сузились, и я внимательно уставился на мужчину на пассажирском сидении. Чёрт возьми, он явно что-то жаждет сказать. - Если есть что сказать, я слушаю, - сам удивился своему раздражению в голосе, но продолжил внимательно рассматривать лицо друга. - Кажется, или меня это тоже касается? Джаред отвел взгляд от меня и теперь просто испепелял им синюю хонду перед нами. Я резко дал по газам, как только между машинами появился просвет. - Ты либо придурок, либо смотри первое, - даже не моргнув, выдавил из себя Падалеки, когда я еле протиснулся между машинами. - Не уходи от темы, - я до боли сдал зубы. - Что стряслось? Что-то с Лорой? Повисла тишина. И я готов был даже включить музыку, лишь бы она не оглушала. Но ведь не в данной ситуации. И я это понимал. Было слышно, как сердце гонит кровь по моим венам, и единственное, что на самом деле сейчас хотел, - это услышать ответ на свой вопрос. Джаред напрягся, и я сделал то же самое по рефлексу. В машине стало нестерпимо жарко. Только мне. - Приехала ещё мать. Она собирается отключать Лору от аппарата, который поддерживает в ней жизнь... - Падалеки даже не посмотрел на меня. - Что? - я не слышал, как мой голос охрип, но я слишком громко это сказал. - Бред! Марк не позволит! Это исключено. Отрицание. Говорят, именно оно возникает в такие моменты и предотвращает большинство ошибочных шагов. И теперь меня охватило это отрицание. Ведь Джаред просто нес бред! Такого не может быть, чтобы мать Лоры так поступила. Никто бы так не поступил. - Марк ее отец только биологически, на документах он дядя, Джаред вздохнул и закрыл глаза. - Он для неё в данной ситуации такой же, как мы. Ничего не сможет сделать...***
POV (Миша) Добираться до больницы мне пришлось минут двадцать вместо положенных пяти. Сначала я попал в пробку и был готов убить её организатора, если встречу. Но я сдержал в себе этот порыв и, просто оставив машину на обочине, решил идти пешком. Решение это было спонтанное и необдуманное, но кто бы мог подумать, что я встречу девочку лет семи, которая будет меня умолять снять котёнка с дерева? И я бы, чёрт возьми, прошёл и забыл об этом уже через десять минут, но она начала так заливаться слезами, что на нас начали оборачиваться люди. А фраза какой-то пожилой женщины о том, что "разве так относятся к детям", заставила меня полезть на это херово дерево. Но даже не слова этой пожилой женщины вынудили меня это сделать, а я просто понял, что будь здесь Лора, она бы попросила меня сделать это. И я бы сделал. И сейчас делал, ради неё. А потом я упал. Было больно, но не так, чтобы лежать на грязной земле вечно. Поэтому вскоре я встал и, прихватив с собой девчонку, которая оказалась дочерью одной из медсестер той больницы, где лежит Лора, я быстрым шагом направился по тротуару. Но ребёнок вскоре устал, и мне пришлось нести Кэти(а именно так ещё звали) на руках. Все же вскоре передо мной возвышалось белое здание с огромной вывеской «Больница святого Луки». Я отпустил девочку по имени Кэти и зашёл в здание. Здесь, как и в любой другой больнице, пахло лекарствами и металлическим запахом крови. На нижнем этаже, прямо за дверью, где я остановился, был пункт сдачи крови. И, к слову, я побывал здесь после аварии Лоры в порыве мученического самокопания и сдал кровь. На посту медсестры никого не было, и я теперь без труда оказался возле палаты любимой. Но то, что я увидел, выбило меня из того русла, в котором я плыл. В палате Лоры было пятеро человек. Доктор, Марк, Дженсен с Джаредом и ещё какая-то высокая худая женщина с темными волосами, забранными в высокую прическу. Я сделал шаг вперёд, намереваясь без приглашения ворввться внутрь, как чья-то тоненькая рука схватила меня за рукав. Я остановился. Обернувшись, я увидел перед собой Женевьев. Она была очень бледной, уголки ещё губ непривычно были опущены вниз, и, сложив два и два, я пришёл к выводу, что случилось что-то ужасное. Сердце ёкнуло с такой силой, что мои ноги еле удержали меня на ходу, иначе бы просто свалился прямо здесь. Я не смог выдавить из себя ни слова, просто смотрел на девушку передо мной и пытался дышать. Пытался, хоть и не получалось. Только сейчас я решил оглядеть коридор. Людей здесь было мало, в большинстве своём медсестры и санитары, хотя сидели чуть дальше пара человек. И поэтому мне не составило узнать всех, кто здесь сидел. Сергей был одним из них, и я хотел было снова ударить его, но миссис Падалеки поспешила меня остановить, будто говоря мне: "Не сейчас, Миша". И я просто выдохнул всю ярость через нос. Снова уставился на скамью для ожидания. Кроме моего соперника, там сидели ещё Джессика и двое их с Марком сыновей. Старший - Макс - стеклянными глазами смотрел прямо перед собой. Я проследил за его взглядом и отметил, что смотрел он в окно палаты Лоры. И только сейчас до моего слуха начали долетать тихие всхлипывания Джессики. Что за... Я не понимал, что случилось?! Либо просто не хотел понимать. А может, это алкоголь не давал моему мозгу нормально функционировать. Сережа - этот чертов официальный парень моей Лоры, с которым я не собираюсь ещё делить, дернулся в мою сторону, но Джессика тут же удержала его. Он теперь что, полноправный член семейства Шеппардов? Ярость грызла меня изнутри, и я ничего не мог с этим поделать. Набить морду этому парню стало моей манией, но я тут же отодвинул это на второй план. В глаза мне бросился букет белоснежных полевых ромашек, лежавший на маленьком журнальном столике среди буклетов про лекарства и болезни. Я медленно перевёл взгляд на Женевьев, которая по прежнему держала меня за рукав, будто я могу сорваться в любой момент. Хотя, так оно и было. - Ты не поставила их ей в палату? - голос был тихим и хриплым, я сам ему ужаснулся, поэтому испуг Падалеки мне был понятен. - Почему? Молодая женщина тяжело вздохнула и подняла на меня свои большие глаза. Она недавно плакала, об этом говорили раскрасневшиеся щеки и нос, разводы туши и слипшиеся ресницы. Я, наконец, смог выдернуть свою руку из ещё цепкой схватки и уставился на Женевьев в немом ожидании ответа. - Ее мать приехала, - она поджала губы и отвела взгляд. Чёрт возьми, так всегда делает Джаред. И я бы улыбнулся этой мысли, если, опять-таки, не обстоятельства, мешающие мне улыбаться. - И что? - скептически изрек я, когда понял, что Падалеки не собиралась продолжать. Но и после вопроса она не заговорила. - Женевьев, что? Я имею право знать. - Имеешь, - кивнула женщина. - Но тебе это не понравится. - Говори уже, - выдавил из себя я, чувствуя, что сердце колет в груди. - Эй, пожалуйста! Скажи мне! Почему он имеет право знать, а меня никто не посвятил? Девушка снова выдохнула и открыла рот, чтобы что-то сказать, но Максимилиан встал со своего места и в пару шагов подошёл к нам. Женевьев сразу опустила голову вниз, рассматривая кафельный пол перед собой. Я повел плечами и перевёл взгляд на Макса, перевёл взгляд на Джессику, которая не нашла в себе сил остановить сына, и снова вернул непонимающий взгляд на подростка. - Приехала её мать, - Макс смотрел мне прямо в глаза, как и делал это всегда, когда разговаривал со мной. Но сейчас его взгляд уже не был таким детским, как раньше, поэтому я ждал исчерпывающего ответа. - Сегодня днем она заявила, что собирается отключить ее от аппарата, благодаря которому Лора все ещё жива. - Что? Что, блять? - я сразу же осел на стул от этой новости и схватился за голову. - Это убийство! Они не имеют права! А Марк что, позволит это сделать? Если это прикол, скажите сейчас, потому что не смешно! - Это не прикол, Миша, - в разговор снова вмешалась Женевьев. - Врач сказал, что шансов, что Элеонора придёт в себя, почти нет, а ещё мать заявила, что не сможет оставаться здесь, а Марку просто не доверяет и... - Я уверен, отец переубедит ещё, - перебил ее Максимилиан. Но я уже не слушал их. Я снова дернулся вперёд к палате Лоры, но Женевьев снова схватила меня за рукав. Теперь я не стал осторожничать и выдернул руку из её слабой хватки, бросил куртку Максу и даже не надел халат. Просто рванул к палате и, буквально на пару секунд замедлив у входа, дернул за ручку двери. Все пять пар глаз уставились на меня с недоумением, и я пихнул дверь ногой, чтобы закрыть ее. Марк посмотрел на меня и коротко кивнул, говоря, что не против моего присутствия здесь. И я удивился этому, потому что не очень хорошо поступил с его дочерью. - Вы что тут все, с ума посходили? - я все-таки повысил голос, хотя не хотел этого делать. Дженсен улыбнулся уголком губ, это даже не улыбка - это его жест приличия, он всегда так улыбается, когда думает совсем о другом. - Мужчина, вас не должно здесь быть! - голос врача, на чьем бейдже было имя Кристофер Ренье, отвесил мне хмурый взгляд. - Вас тут не должно быть. Но прежде, чем я снова выйду из себя, вперёд выступил Марк: - Он может остаться! - голос моего друга показался таким подавленным, что я невольно сдал губы. - Если никто больше не против. - Я против! - воскликнула высокая женщина, стоявшая рядом с Марком. - Я не совсем понимаю, Марк, что он делает здесь, и кто он вообще? И пока Марк обьяснял что-то матери Лоры, я молча уставился на последнюю. О, Небо, я никогда не видел её такой, и отдал бы все, что у меня есть, чтобы не увидеть вовсе. Сейчас Элеонора Шеппард лежала на кровати в больничной пижаме совсем без движений, и я даже не улавливал её дыхания. Либо она так слабо дышит, либо же вовсе не дышит. Но я отбросил последнее, так как на экране все ещё видно было, как слабо, но все же бьётся, сердце моей маленькой девочки. Я повторюсь: я никогда не видел её такой. У неё была бледная кожа, на которой очень отчётливо выделялись царапины на лице и руках, превратившиеся сейчас в светло-розовые шлабы. Они вскоре и вовсе пройдут, хотя останется один на лбу, и я уверен, как только она выйдет отсюда, она будет прятать его за волосами. Ещё у неё были нездорового цвета потрескавшиеся и пересохшие губы, но я все равно хотел ещё поцеловать. Волосы были спрятаны под головой, она выглядела умиротворенной и расслабленной, если не брать во внимание эту бледную кожу. Я все ещё помню ее той маленькой и постоянно улыбающейся Элькой, которая то и дело влипала в неприятности. И я так бы хотел, чтобы она до самой аварии оставалась такой. Но вместо этого она стала более взрослой девушкой, хотя теперь ее, наверное, стоит называть женщиной. Молодой женщиной. У Лоры Шеппард всегда были розовые щечки и красивая оливкового цвета кожа. Она любит смотреть сериалы и заставила меня просмотреть весь первый сезон "Дневников вампира". Это было просто ужасно. У неё приятная манера речи, она говорит размеренно, иногда вытягивая гласные буквы, но если она в восторге от чего-то, рассказывает все с широко распахнутыми глазами и сильно жестикулируя. Мне всегда нравилось слушать, как она рассказывает о себе, о своём отце, о лучшей подруге или просто прошедшем дне. И я всегда слушал ещё с неподдельным интересом, широко улыбаясь и наблюдая за каждым ещё жестом. Когда Элеонора злится, все ещё лицо сливается с слегка красноватыми щеками, маленькие ручки сжимаются в кулачки, она начинает кричать на меня. Но каждый раз, когда она остывает, я чувствую ещё теплоту и прижимаю к себе ещё сильнее, чем она ко мне. Она ест печенье с майонезом и очень удивляется, когда я корчусь от отвращения при этой картине. Я часто замечал, насколько я дорог ей, но почему-то редко говорил о своей любви, хоть она и утверждала мне, что любит меня. Но я уверен, она знает о моих чувствах к ней... - Ты прям весь позеленел, - Лора посмотрела на меня своим понимающим взглядом, и лёгкая улыбка тронула ещё губы. Я улыбнулся в ответ, ковыряясь в супе точно такого же цвета, как и моё лицо. Сказать, что ещё идея сделать из меня вегетарианца, ничем хорошим не закончится, значит, ничего не сказать. Ещё когда моя любимая авантюристка достала из холодильника нужные продукты, я осознал одну вещь - я не продержусь на такой диете и пару дней. Даже само название: «Гороховый крем-суп с луком-пореем и крутонами» не вызывало во мне доверия. А когда я увидел вид этого супа... Мягко сказать, на вид он был не очень. Я снова посмотрел на девушку, сидящую рядом со мной и свесившую ноги с барного стула. Сегодня, позволив ей похозяйчничать на моей кухне, я очень пожалел. Все-таки придерживаюсь мнения, что готовить должны мужчины. Но Лора так широко улыбалась мне, что я не мог просто так оставить суп в сторону и зажарить наггицы, чтобы нормально поесть. Я все же улыбнулся и решился попробовать суп. Честно сказать, это было ужасно. И даже не дело в том, что Лора не умеет готовить, а в том, что суп только из гороха, лука и батона - это не суп. Но я, улыбаясь, съел всю тарелку, удивляясь своему хорошему мастерству. - Вкусно? - девушка посмотрела на меня сквозь мои солнечные очки и ещё шире улыбнулась. - Только честно. - Сверхъестественно вкусно, - я отодвинул от себя тарелку и забрал у Лоры очки, которые она так и норовила сломать. - Но готовить должен мужчина. Элеонора подавила в себе желание рассмеятся, и тут же с серъезным видом заявила: - Тогда я положу тебе ещё, а то ты такой усталый сегодня, - и снова широкая улыбка. Я бы улыбнулся в ответ, если бы не перспектива съесть ещё одну тарелку этого сущего кошмара кулинарии. Я резко схватил Лору за руку и притянул к себе. - Нет, - и только когда я понял, что это прозвучало слишком грубо, добавил. - Если честно, это самый кошмарный суп, который я ел. Я ожидал чего угодно, вплоть до того, что юная мисс Шеппард обидится на меня и даст пощечину. Но она лишь звонко рассмеялась, заставляя меня с любопытством разглядывать ещё мягкие черты лица. - А я думала, что ты никогда мне в этом не признаешься, - она поцеловала меня в щеку и, вскочив на ноги, направилась к плите. - На самом деле, я готовила запеканку. И снова звонкий смех заставил меня улыбнуться. Я покачал головой и посмотрел на Лору, которая с трудом удерживала большой противень с ароматной запеканкой. Она заставляет меня улыбаться, поэтому я подарю ей весь мир... На самом деле, она очень вкусно готовила, и я так скучаю по этому... - Эй, Миша, ты слышишь или нет? - тяжёлая рука Дженсена упала мне на плечо, и я уставился на своего друга, будто сам не понимал, что тут делаю. - Все нормально? Я уставился на Эклса, который сейчас таранил взглядом кровать, где лежала Лора. И так, наверное, продолжалось бы долго, если бы женщина, которая оказалась матерью моей девушки, не уставилась на меня с искренним недоверием. - Я думаю, он здесь не должен быть, - тихо произнесла она, обращаясь Марку. Но ему было плевать на это. Вскоре её взгляд достался и мне: - Можете обьяснить мне одну вещь: кто вы такой? - Я будущий муж вашей дочери, - не хотел, чтобы это прозвучала с такой ненавистью и презрением, но слова назад не вернуть. - И, выходит, ваш будущий зять. Женщина взглянула на меня своими голубыми глазами и недоверчиво прищурилась. Я не заметил этого, потому что, как и Марк, не открывал глаз от Лоры. На тот момент я не был уверен, что врач вникает в суть нашего разговора, но он все-таки внимательно за всем следил. - Я все-таки попрошу вас выйти, - холодным голосом произнесла мать Лоры, должно быть, госпожа Шеппард, если не сменила фамилию. - Я выйду отсюда только в том случае, если вы оставите свою идею убить вашу дочь, - сказал я это слишком громко и неожиданно, что Марк поднял на меня свои усталые глаза, а Дженсен впился пальцами в моё плечо. - Вы же мать ещё, чёрт вас!!! Убить ребенка? Это вообще возможно? Дженсен ещё сильнее схватил меня, будто боялся, что я вновь сорвусь. А Джаред помог Марку присесть, последний был напичкан какими-то успокаивающими, поэтому мало соображал, что должен делать. Если бы он не пил эти сильно действующие препараты, то отправил эту даму восвояси в тот момент, когда она заикнулась о убийстве дочери. Да, именно убийстве, это никак по-другому нельзя назвать. - Да отпусти меня, я не собираюсь бить женщину, - я выдернул руку и сделал шаг навстречу Лориной матери. - Как можно объяснить то, что вы собираетесь сделать? - Вы говорите так, будто знаете мою ситуацию! - голос миссис Шеппард повысился на полтона. - Я не смогу за ней приглядывать, у меня будет вторая дочь, и я не могу все внимание уделять Эле. Как вы все не понимаете! У меня нет денег на то, чтобы поддерживать в ней жизнь. Я готов был услышать, что угодно, в том числе и то, что она просто ненавидит свою дочь, но эта женщина превзошла все мои ожидания. Я готов был послать нахрен свою воспитанность и ударить ещё, но не смог. Я чувствовал, что Дженсен напрягся за моей спиной, готовясь в любой момент схватить меня. А глаза Джареда невероятно расширилить. Он был удивлён. - Серьёзно? - из-за моей спины подал свой серьёзный голос Дженсен. - Из-за нехватки средств вы хотите отключить своего ребёнка от аппарата, который заставляет ещё тело жить? Это же... Чёрт, Марк богат, разве на его деньги вы не расчитываете? - Да, я серьёзно, - голос женщины дрогнул. - И нет, я не возьму с него денег, - она указала на Марка, а потом снова повернулась к Дженсену и ко мне. - У него своя семья, и я не собираюсь просить у него о материальной поддержке только потому, что он не способен был сберечь мою дочь, а теперь я что, по-вашему, должна доверить жизнь своей дочери ему? - А вы предпочитаете её убить, нежели оставить на заботу отцу, который ещё любит, в отличие от вас? - Дженсен был на грани, я краем глаза видел, как заходили его желваки, как жилка на шее вздулась, а глаза приобрели зловещий прищур. Я действительно не понимал одного: как можно просто так взять и бросить ребёнка, как только он попал в беду. Я сам отец и.... Но дело не обо мне. - Ради второго ребёнка вы предпочтете бросить первого? - я не ждал ответа на этот вопрос, я просто должен был его озвучить. - Знаете, в отличие от вас, все здесь любят Лору. И, если вы не собираетесь брать деньги у Марка, я сам заплачу за ещё лечение и все операции, которые потребуются. Но вы уберетесь отсюда, и больше никогда не потревожите её. Женщина захлопала своими глазами. И только сейчас я заметил, как они похожи. Особенно бездонными голубыми глазами и манерой голоса. Только не верится, что они родственницы. - И зачем вам эта обуза? - фыркнула она. - Затем, что я люблю Лору, - я немного отступил назад, пропуская женщину к выходу. - И я удивляюсь тому, как у такой матери, как вы, выросла такая замечательная дочь.***
С того момента, как мать Лоры уехала, прошло уже четыре дня. Эта женщина заявила, что пришлет все документы, нужные для удочерения, Марку. Только последний очень волновался, что не успеет законно сделать Лору своей дочерью. Однако в российском посольстве к ситуации отнеслись с пониманием и согласились сделать документы для того, чтобы Элеонора теперь по праву носила эту фамилию. Я же не выходил из ее палаты ни на минуту, медсестра по имени Барбара, чью дочь я нашёл, носит мне еду, чтобы я не умер с голоду. Но ем я лишь из необходимости, а не по причине того, что хочу. Но сегодня днём я отъехал на пару часов из больницы, чтобы забрать моих детей у бывшей жены и заехать проверить дом. Управился я быстро, мой кот все ещё был жив, потому что соседка услужливо согласилась его кормить. Поэтому, взяв детей с собой, я снова поехал в больницу. Детей, который все расспрашивали меня о Лоре и о том, что же с ней случилось, мне пришлось отдать на попечение Даниэль, которая как раз вовремя заехала зав Дженсеном, подменявшим меня. В палату я зашёл с мыслью о том, что безумно люблю Лору. Там оказалось тёмно, плотные шторы были закрыты, не пропуская солнечный цвет, а букет ромашек уже повял. Я поцеловал Лору в щечку, почувствовав весь холод её кожи и поспешил немедленно поменять цветы и открыть шторы. Я точно знал, что она всегда любила солнечный свет, и теперь, когда лучи послеполуденного солнца освещали ещё лицо, я снова сказал себе, что она самая красивая на свете. В палате было прохладно. Наверное, это делалось специально по какой-то причине, но я не вдавался в подробности, а просто сел на стул у изголовья её кровати и взял ещё руку. Она была ледяной, и я не мог объяснить по какой причине, потому что слишком привык, что её прикосновения выгоняют меня в жар, а не разгоняют по телу холодные мурашки. Она все ещё не двигалась, лишь ещё грудь еле заметно колыхалась от лёгкого дыхания, но мне этого было достаточно, чтобы знать, что она жива. И я верил, что ещё успею сказать ей обо всем, попросить прощения и получить его. Здесь не должно быть иначе. - Ты глупая, Элеонора... - тихо произнёс я, глядя на ещё спокойное лицо. - Настолько глупая, что сейчас лежишь тут. И не отвечаешь мне. А я полнейший мудак. Мы идеальная пара, наверное, - я невесело улыбнулся, пытаясь согреть её холодные руки. - У тебя ледяные ладони, Элеонора Шеппард. Ты, как Снежная Королева, а я Кай. За исключением того, что ты не злая, а я моё сердце не замерзает. Мда... Вот будь ты адекватной девушкой, ничего этого бы не случилось, но ты же у нас косяк косячный. Хотя, я тебя и такую люблю. Но она все ещё не двигалась! Ну, а на что я рассчитывал? Посмешу ещё и, вулая, ты очнешься и рассмеёшься? - Такое только в сказках бывает, Элеонора, - я выдохнул и опустил взгляд на золотую подвеску в моих руках. - Я не знаю, можно ли здесь украшения на пациентов надевать... - теперь я снова улыбнулся и, приподняв её голову, застегнул цепочку. - Прозвучит, как обычная банальщина, и я знаю, что ты её терпеть не можешь, но... Это кулон передавался невесткам в моей семье, и теперь я хочу, чтобы он был у тебя. Без смеха. Как талисман. Больше я не говорил не слова, а просто молчал и смотрел за тем, как еле заметно вздымается её грудь, поднимая за собой и тоненькое одеяло. Настал вечер, и я предусмотрительно закрыл окно и задвинул шторы. Солнце давно село за зданием банка. Согреть её руки у меня так и не получилось, но врач мне объяснил, что это из-за недостатка кислорода в клетках крови, и назвал это каким-то заумным медицинским термином, что я его тут же забыл. Да мне это и не важно было, просто я должен был спросить. Через полчаса приехали Марк и Джессика. И, хотя они не просили меня выходить, я все-таки решил выйти за кофе. Это было как нельзя кстати, потому что глаза уже начинали слипаться. Я подошёл к автомату и бросил монетку, дожидаясь, когда автомат нальет мне мою порцию бодрящего напитка. Я и не заметил, как в это время ко мне подбежала Кэти (тот ребёнок, по просьбе которого я снимал котёнка с дерева) и дернула меня за низ свитера, привлекая к себе внимание. - Здравствуйте! - она посмотрела на меня, как большинство детей смотрят на огромного плюшевого медведя. И пусть моё имя этому соответствовало, я не стал улыбаться, хотя должен был. - Привет, малышка, - я взял кофе и направился по коридору обратно, чувствуя, как девочка все ещё идёт за мной. - Что, опять котёнок на дерево залез? Я попытался сказать это как можно мягче, хотя не уверен, что у меня это получилось. Девочка отрицательно закачала головой, протягивая мне маленького мягкого зайца. Я удивленно вскинул брови, переглядываясь то с девочкой, то с игрушечным зайцем. - Зачем ты отдаешь мне свою игрушку, Кэти? - теперь я оставил кофе и присел перед ребёнком на корточках. - Я слышала про вашу жену, - своим детским голосом заявила Кэти. - Положите это ей на кровать. Его зовут Голубой. Пусть он охраняет ещё. Я улыбнулся, заметив действительно светло-голубую окраску игрушки. - А ты, что же, больше с ней не играешь? Обиделась на него? Что он не так сказал? - Дяденька, вы что! - воскликнула девочка, поражая меня своим звонким голосом. - Зайцы не разговаривают, я уже не маленькая! Я еле сдержал смешок, который застыл в горле, но все же принял подарок. Убедившись, что я действительно взял игрушку, Кэти попрощалась со мной и убежала в сторону ординаторской, где должна сидеть её мать. Я пожал плечами и, взяв кофе, направился обратно в палату Лору. К этому времени Джессика уже ушла куда-то, и я невольно предположил, что уехала домой к детям, а Марк остался в палате и уже спал на раскладном кресле, которое предоставила для меня Барбара. Я, стараясь не шуметь, прошёл мимо Марка и сел на стул восле кровати Лоры. -Это тебе передали, - я усмехнулся, положив игрушку рядом с подушкой Лоры. - Эта девочка сказала, чтобы ты скорее выздоравливала. И я с ней полностью согласен. Ты нужна нам. Я тяжело вздохнул и снова взял её за руку. Не совсем понимал, что произошло в следующий момент, но что-то в электронике запиликало, и я чуть с ума не сошёл. Марк тоже соскочил и, бросившись к Лоре, принялся ждать её реакции. Я надеялся, что это не конец. Но в тот же момент, когда Марк взял ещё вторую руку, грудь Лоры приподнялась от сильного и глубокого вдоха, пальцы сажали мою ладонь, а глаза распахнулись. И я клянусь, что чуть не сошёл с ума в тот момент. Но она ещё сильнее сжала пальцы, и я почувствовал всю силу ещё «рукопожатия». Но буквально через мгновенье Лора захватала ртом воздух, будто... Будто не могла дышать! Я слышал крик Марка о том, что я должен позвать врача. И я побежал, пытаясь не сбить людей вокруг меня. И когда я сидел возле операционной, до побеления пальцев вцепившись в пластиковый стул, я чувствовал панику. Я так боялся, что потерял её навсегда, что голова закружилась. Но я держался. Держаться помогала лишь одна фраза, когда-то произнесенная Лорой: «Я люблю тебя, Миша Коллинз». «Я люблю тебя, Миша Коллинз» И я так хочу ответить ей, что тоже безумно ещё люблю. Я тихо выдыхаю воздух из своих лёгких через сжатые зубы и поднимаю голову к потолку, пытаясь проглотить ком желчи, застрявший в горле. - Пожалуйста, дай нам ещё один шанс... - тихо прошу я и замечаю, что на меня смотрит Женевьев. Девушка одарила меня печальным взглядом и присела рядом. Я чувствовал то напряжение, что поселилось между нами, но на данный момент меня это мало заботило. - Все будет хорошо, слышишь? - девушка говорит это так тихо, чтобы услышал только я. - Она должна выжить хотя бы для того, чтобы вы с Дженсеном уже наконец сказали ей все, что должны. Я коротко кивнул и снова закрылся в свои мысли, пытаясь сбежать от реальности. Знал ли я о том, что Дженсену нравится Лора? Да, знал ещё с самого начала, ведь он никогда от нас с Джаредом это не скрывал. И иногда я задымывался, что с ним ей будет лучше, он моложе и... И просто он Дженсен Эклс. Но, несмотря на то, что мы любим одну девушку, мы все равно всегда остаемся лучшими друзьями. В этом прелесть настоящей дружбы. И я это понял. Ближайшие полтора часа я медленно сходил с ума, передо мной мельтешили люди в белых халатах, а с обеих сторон я слышал постоянные слова «держись» и «мы рядом». Но меня это не волновало, как и отношения Дженсена и Лоры. Подумаю об этом потом. Ещё через пятнадцать минут из операционной, куда завезли Лору, вышел ещё лечащий врач. Все тут же подскочили к нему и, мужчина, не ожидавший такого приёма, отступил на шаг назад. Не в его интересах сообщать нам плохие новости. - Как она? - первым, как и положено, заговорил Марк. Доктор снял с себя медицинские перчатки и, тяжело выдохнув, произнёс: - Честно скажу, мисс Шеппард - крайне удачливый человек, - доктор широко улыбнулся, и все с облегчением выдохнули. - И в этом огромная заслуга её семьи. Вы все молодцы. Девушка будет жить!***
POV (Элеонора) - Папа! - я походкой пьяного пингвина и в перевеску с небольшой дорожной сумкой побежала к встречающему меня мужчине. За что получила заслуженную оплеуху. Хотя, я не одобряю такой метод воспитания только что поправившегося ребёнка. К тому же, единственную девочку в семье. Но в следующий момент я оказалась в родных отцовских обьятьях, а когда почувствовала на себе ещё три пары рук, то облегченно вздохнула. Это моя семья. Невероятно, но для меня оказалось гораздо проще принять предательство матери, чем я думала. И теперь я действительно чувствовала, что нужна. Со мной вся моя семья. Папа, Джессика и два брата: Макс и Уилл. Больше ничего и не надо... Хотя... - Элька, чёрт тебя, оставь эту сумку! - Дженсен оказался сзади так неожиданно, что я отскочила от семьи и, запнувшись об собственную ногу, упала лицом прямо на асфальт. Ну, мои поздравления, мои родные и близкие, недотепа Элеонора вернулась! Браво. Вот что я думаю: врачи подшаманили меня и, проведя эксперемент со мной на целебральной машине для разгона мозга, вернули прежнюю меня. Что ж, моя фантазия даёт мне повод для написания фантастического романа в лучших традициях Франкенштейна. Но, если честно, я рада возвращению прежней себя. Троекратное "Ура". - Ну, выглядишь... Живой! - Дженсен поклонился в своей воспитанной манере и, как только закончил придуриваться, я оказалась в кольце его рук, плотно сжатой на талии. - Я рад, что ты вернулась. Последнюю свою фразу он прошептал мне на ухо, и я улыбнулась, поцеловав его в щечку. На большее я не была способна, к сожалению. Следующим, кто решил поразить меня, да и весь мир - это был Джаред. Мужчина сначала обнял меня, покрутив в воздухе, как он любил это делать, а только потом отошёл на пару шагов назад, чтобы я смогла его увидеть. Сзади послышалось улюлюканье всей мужской половины нашей компании. - О, Бог мой, Джаред, неужели ты... - я открыла рот в неподдельном изумлении. - Офанареть можно! Подстригся! Дженсен, ты это тоже видишь? С ума сойти! Да об это уже сегодня напишут все газеты. Я хотела снова обнять Джареда за его смелость, но меня отвлекли. Тёплая родная рука легла мне на живот. Миша стоял сзади, обжигая дыханием мою шею, и я почувствовала жуткую неловкость, которая тут же прошла, как только наши губы встретились. Впервые Миша целовал меня так жадно и собственнически, что мне не хотелось прерывать этот поцелуй. Но как бы я ни хотела остаться с Мишей и с этим жадным поцелуем наедине, лишь один человек может испортить всю идиллию, при этом широко улыбнуться и поднять всем настроение. И ведь на него никто и никогда не обидится. - Ладно, отлипни от моей дочери, Миша, - широкая улыбка, дружеское рукопожатие и крепкие объятья моего отца и моего парня. Вот о чем я действительно мечтала. Чтобы все было именно так. Я улыбнулась всему этому и, снова угодив в объятья Коллинза, уткнулась носом ему в шею. От него пахло все тем же парфюмом и теми же сигаретами, которые он курил в последнее время. Этот запах сводил меня с ума, а учитывая то, что я вдыхала его все то время, что лежала в больнице, я все-таки скоро стану зависимой от него. Уже стала, наверное. Его теплая ладонь все еще покоилась на моей талии, и я никогда не чувствовала себя настолько защищенной. Все близкие мне люди здесь, со мной, и что может быть лучше? Правильно, это пик моего счастья. Дженсен и Марк загружали мои вещи в машину последнего, Джаред сунул мужчине в руку какую-то папку бумаг, и его широкая улыбка снова озарила его лицо. Все это я видела краем глаза, поэтому не стала придавать особого внимания. Сейчас я была в руках любимого человека. Миша слегка отстранился и, взяв мое лицо в свои ладони, ласково улыбнулся. Он никогда так мне не улыбался, и если бы не обстоятельства, я думаю, не улыбнулся бы вообще. Но мне так плевать на ту глупую ссору. Ведь не бывает отношений без ссор. - Я готов есть твой гороховый суп, чтобы загладить свою вину, - лицо вмиг стало таким серьезным, что я бы поверила этому, но глаза говорили об обратном: он был весел и счастлив. И я рада видеть его таким. Я громко рассмеялась и отстранилась от Коллинза. Последний уставился на меня в неподдельном удивлении. - Ты врушка, Миша Коллинз! - воскликнула я, шутя ударив его по плечу. - Я знаю, ты терпеть не можешь мой гороховый суп. Но если ты так этого желаешь... Мужчина одарил меня своим фирменным взглядом, а-ля "ты такая сумасшедшая, Лора", но я лишь еще громче рассмеялась от этого. - Знаешь, я уже передумал, - заявил Миша и, обняв меня со спины, начал раскачивать в разные стороны. Сегодняшний день был солнечным, как нельзя кстати. Никогда не видела такого теплого дня в первый осенний месяц, но чему я удивляюсь? Я же не на родине, где мороз так под минус 40. Здесь было все по-другому. Я подняла голову к нему, рассматривая белоснежные облака и наслаждаясь руками, что заключили меня в крепкий плен. Я не против такого плена. Пока я летала в своих облаках, размышляя о своем будущем и решая, пойду ли я работать в бар, я не заметила как к отцу подошел мой лечащий доктор, сказал что-то, похлопал его по плечу и снова удалился. Миша смотрел куда-то перед собой, и я попыталась проследить за его взглядом. Но разве отгадаешь этого человека? Мне еще предстоит это сделать, я уверена. Решив, что глупо стоять на парковке возле двух машин - Марка и Миши - мы решили разделиться и ехать к нам домой - в дом Шеппардов. Идея эта была замечательная, учитывая то, что уж слишком давно мы не собирались вот так просто. Я, как и ожидалось, попала в машину к своей семье, а Миша, Дженсен и Джаред поедут на машине первого. За руль решил сесть Джаред. Хотя, общим "решением" это назвать было нельзя, Миша вовсе не хотел доверять свою машину Падалеки. И я его понимаю. Я уселась на переднее сидение, которое мне уступила Джессика, чтобы я ехала со всеми удобствами, и пристегнула ремень безопасности. Я, конечно, не параноик, но в больнице и так пролежала слишком долго. Однако я полностью доверяла своему отцу, даже если бы он гнал за 200 км./ч. по встречке, потому что Марк никогда не позволит, чтобы с нами что-то случилось. И это знали все, присутствующие в машине. - А их не оштрафуют? - я кивнула в сторону черной иномарки Миши, а после перевела взгляд на папу. Он был уставшим, но таким спокойным, что в одно мгновенье мне снова захотелось обнять его и сказать о том, что мне очень жаль, что у него родилась такая невыносимая дочь... POV (Марк) Я посмотрел на свою дочь и попытался улыбнуться. Я был настолько счастлив в данный момент, что готов сделать что угодно, чтобы все продолжалось так и дальше. Моя дочь - Лора - наконец-таки вышла из больницы и теперь сидит в моей машине, уплетая мой сникерс, который завалялся где-то в бардачке. Она широко улыбалась и громко причмокивала, как делала это всегда за обедами, завтраками и ужинами. Наверное, любой другой отец сказал бы ей о манерах приличия, но только не я. Разве есть у меня право так говорить, когда я даже не смог защитить ее от того, что произошло? - А их не оштрафуют? - Лора кивнула в сторону машины Миши, когда за руль по какой-то причине уселся Джаред. - Не думаю, - я усмехнулся, поворачивая ключ в цепи зажигания. - Там сидят трое мужчин, которые стоят в первой десятке тех, кого никогда не штрафуют из-за их обаяния. - А тебя штрафовали? - это что, допрос с пристрастием? Хотя, я рад, что Лора снова вернула свое любопытство. - Просто, если да, то ты мне купишь фальшивые права, чтобы я не сдавала на вождение и дашь денег на травку. Послышался смешок Макса, который теперь снова уткнулся в свой планшет. Все возвращается на свои места, и я этому тоже рад. - Элеонора! - я сделал самый серьезный вид, не смотря на то, что губы дрогнули в подобие улыбки. - Что за мысли у девятнадцатилетнего ребенка? Лора широко улыбнулась и, засунув фантик от сникерса под сидение, снова уставилась на меня. Она всегда так делала, и я часто, прибираясь в машине, находил то старые жвачки, то фантики от конфет. Ругать ее за это я считал сейчас бессмысленным, хотя раньше бывало и отчитывал. Раньше, но не сейчас. - Ты так и не ответил на вопрос, - ухмыльнулась девушка. - Ну, штрафовали тебя? Вся семья предпочла молчать, чтобы я сам разбирался со своей дочерью, в которой вновь проснулся авантюризм. Ну, справедливо, я так думаю. - Нет, - соврал я, лукаво улыбнулся и остановился на светофоре прямо за машиной Коллинза. - Я возглавляю тот самый список людей, которых никогда не штрафуют. - Это привилегия актеров такая? - Лора начала играть с брелком, висевшем на зеркале. - А у детей актеров она есть? Макс оторвался от своего планшета и, дав пять Уилу, громко рассмеялся. Младший сын тоже залился смехом, пытаясь смеяться громче, чем его брат. - Дети, я даже не хочу знать причину, по которой вы корчитесь от смеха, - Джессика улыбнулась от этих моих снов и закрыла глаза. Она не высыпалась уже очень долгое время, и я ничего не мог с этим поделать, как бы не хотел. Лора стала для моей жены будто родной дочерью, и я даже подумать не мог, что она будет так переживать за нее. Джессика проводила в больнице огромное количество времени, сама помогая Лоре вставать на ноги и ходить в душ, потому что координация у моей дочери была нарушена. Но, как я понял, Джессике нужна была забота о ком-то. Макс уже вырос, возится с ним не нужно было (а именно забота для моей жены была смыслом жизни), Уилл тоже делал вид, что уже взрослый, и, по мнению Джессики, ему нужно было позволить так думать. И поэтому оставалась Лора. Джесс всегда хотела дочь, но, видит Бог, у нас не получилось, и родились два мальчика. А теперь моя жена очень рада, что в семье у нас есть еще одна женская крупинка. Так она говорила. Я был крайне удивлен, когда ко мне пришло осознание, что хотела сделать ее мать. И скрывать это от Лоры я не мог вовсе только потому, что она заслуживает правды. Но на то она и Шеппард, что умеет удивлять. Лора крайне безболезненно отреагировала на все это, хотя я и осознаю, что она храбриться только с виду. Я бы не смог просто так проигнорировать предательство матери. Но ведь Элеонора моя дочь, и актерское мастерство в ее крови. Вскоре мы подъехали к нашему дому и, завернув на подъездную дорожку, я остановил машину. Никогда не видел Лору настолько счастливой, он выскочила из машины, будто стоит на ногах уже слишком уверенно. И, на удивление, первым человеком, к которому она побежала, был охранник нашего дома. Мужчина широко улыбнулся и, посмотрев на меня с просьбой сойти с поста, сделал это после моего кивка. Лора весело рассмеялась, обняла мужчину и тут же отстранилась от него. Я вышел из машины вслед на женой, и остановился возле Дженсена. Друг кивнул на папку в моих руках и поправил сбившуюся футболку. - Она прислала документы? - спросил Эклс, проводив взглядом Лору и Мишу, которые поднимались в дом. - Ты ей сказал? - Нет еще, - я пожал плечами. - Не думаю, что она будет против, - отдав папку Джессике, я пошел за ней, Дженсен последовал моему примеру. - Официально сделав ее своей дочерью, я хотя бы совесть свою успокою. Дженсен повел плечами и остановился, заставив то же самое сделать и меня. - Прекращай винить себя, - он говорил это настолько тихо, чтобы слышал только я. - Ты ведь ни в чем не виноват, и твое больное самокопание ничем не поможет. Ты ее отец, и она любит тебя. Просто будь ее отцом, как и раньше. Я поджал губы и посмотрел на Дженсена из-под бровей. Он был прав. Я ее отец. POV (Элеонора) - Любимый мо-ой! - заверещала я, когда кот ленивой походкой направился ко мне. - Я так по тебе скучала! А ну-ка иди сюда! Животное тут же оказалось в моих руках, и я со всей силы прижала его к груди. Кот пискнул, но даже не пытался выбраться. Либо это моя хватка, либо действительно соскучился. Кто-то обнял меня за плечи, и я почувствовала легкий запах мяты. Дженсен. Я обернулась и, заметив его улыбку, тоже улыбнулась. Мужчина помог мне сесть на диван и накрыл теплым махровым пледом. Я снова улыбнулась и уткнулась ему в плечо. Он был мне настолько дорог, что я боялась его обидеть. Я знала о его чувствах ко мне, и так хотела бы ответить взаимностью, но все мое сердце оккупировал Миша. И поэтому я могла только позволять ему меня обнимать. - Где Миша? - наверное, я не должна спрашивать его об этом. Будь на месте Дженсена, Миша бы из списка моих лучших друзей быстро переместился в Черный список. Но Дженсен не такой. - Они с Марком уехали за продуктами, - тихо ответил мужчина, уткнувшись мне в макушку. - Как ты себя чувствуешь? Я подняла на него свои большие глаза и заглянула в его. Они были цвета зеленого ореха. Я всегда любила орехи, и сейчас для меня было очень сложно просто так смотреть в его глаза. Меня ужасно мучила совесть. Я ненавижу себя за это. - Голова немного кружится, - улыбнулась я и почувствовала теплую ладонь на своем лбу. Я закрыла глаза и еще шире заулыбалась. - Спасибо. Мужчина тяжело вздохнул и аккуратно завязал мои волосы в хвост. Мне было спокойно с этим человеком и, не будь в моей жизни Миши, я, наверное, считала это любовью. Но я не могла, потому что Дженсен был для меня самым лучшим другом, будто старшим братом. И я хотела это сохранить, хотела оставить все так, как есть, не смотря на то, что так боюсь поссорить его и Мишу. Я люблю Мишу, и Эклс это знал. Но от этого только хуже. - Послушай, я хотел поговорить с тобой о том, что сказал тогда в больнице... - снова тяжелый вздох. Я закрыла глаза и попыталась не расплакаться. Мужчина сел на мою кровать и взял мою руку с свою ладонь. Я почувствовала тепло этой кожи и уже хотела открыть глаза, чтобы поприветствовать Дженсена, но он заговорил... Должно быть, думал, что я сплю. - Непривычно видеть тебя в больничной палате, - выдохнул он, взъерошив свои темные волосы. - Я так испугался, когда тебя забрали из палаты в операционную, не сказав при этом ни слова. Это было жутко. Но я рад, что все обошлось. Врачи говорят, ты поправишься, только время нужно и хороший сон. Поэтому я не собираюсь тебя будить, да и не уверен, что ты должна это услышать. Миша отошел на пару часов, чтобы привести себя в порядок, и у тебя остался я. И Джессика. Но она ушла поужинать. Поэтому мы с тобой вдвоем. Знаешь, моя жизнь всегда была настолько яркой и насыщенной, я никогда не думал, что это изменится. Я выпивал, зависал в клубах с Джеем, и считал, что Даниэль - идеальный вариант для меня. Родители, во всяком случае, были не против. И я ведь любил ее. А потом появилась ты со своей манерой влипать в неприятности. И я всегда готов был бросить все, если ты позвонишь. И когда однажды ты позвонила вся в слезах, сказала, что заблудилась и попросила меня приехать, бросил все и поехал. Найти тебя в большом городе было гораздо сложнее, чем я думал. Но ведь нашел. Будто чувствовал, что ты именно у того кафе сидишь в слезах. Я же влюбился в тебя, как придурок последний. И в тот день, когда Марк нас познакомил. Ты была идеальна. И не важно было, что ты была похожа на Нору. Да не похожа даже. У вас глаза разные, и нос у тебя красивее. Ладно. Это не важно. Я просто, наверное, несу полнейший бред. Мысли спутались и... - Дженсен схватился а голову, наконец отпустив мою руку. Хотя я хотела, чтобы она снова оказалась в его ладони. - Мне нравится, что ты не такая, как остальные, Элеонора Шеппард. Я хотела не выдать себя, но глаза уже щипали слезы. Я всхлипнула, чем заставила Эклса вопрошающе уставится на меня. В его глазах читалось искреннее сожаление. Я разлепила слипшиеся веки и затуманенным взглядом уставилась на мужчину. Дженсен снова взъерошил свои волосы. - Я думал, что ты спишь! - медленно и размеренно произнес он, откидываясь на спинку стула и закидывая руки за голову. - Я спала, - хрипло произнесла я, почувствовав укол совести. Я не знала, как себя вести в такой ситуации. - Дженсен, я... - Ладно, Элька, это лишнее, - мужчина улыбнулся мне, как всегда улыбался. - Ты спи. Тебе нужно отдыхать. Я хотела ответить ему что-то, но Эклс поцеловал меня в лоб и поспешил выйти из палаты. А я так и не нашла, что нужно ему сказать. - -Дженсен, я... - я тихо выдохнула, холодными тонкими пальцами вцепившись в предплечье мужчины. Он снова улыбнулся своей обворожительной улыбкой и подложил подушку под мою руку. Я опустила глаза, рассматривая его сильные руки. - Нет, я скажу. И не перебивай меня, женщина! - снова шутит в своей манере. И ведь я знаю, что скрывается за этими шутками. - Послушай, я не должен был тогда это говорить. Я знаю, что ты любишь Мишу и всегда предпочтешь его. Просто я должен был сказать. Ты умирала, и я боялся что не успею. Это сжирало меня изнутри, Элька. Я обожала, когда он называл меня Элькой. Из его уст это звучало с такой заботой и добротой, и я не хотела, чтобы еще хоть кто-то называл меня этим именем. Так может называть меня только Джей. Мой Джей Эклс. Мужчина аккуратно погладил меня по волосам и даже не попытался поменять его неудобную позу. А мне было удобно лежать на его плече, слушая ток его крови по венам. - Дженсен Росс Эклс! - воскликнула я, ткнув его в плечо. - Не сиди как столб. Включи телик хотя бы. И вообще, объясни мне, куда все подевались? Оказалось, что Миша и Марк действительно уехали за покупками, потому что в доме совсем не было еды. Макс и Уилл поднялись наверх без ссор, и Дженсен шепнул мне, что ребята готовят для меня какой-то масштабный сюрприз. Я улыбнулась, представляя то, на что способны эти двое. Джессика уже копошилась на кухни, нарезая пока то, что было в доме из продуктов, а Джаред уехал за Данниэль, Женевьев и своими детьми. Поэтому в комнате остались только я и Дженсен. Мы уже почти досмотрели "Топ-модель по-американски", когда Дженсен вымученно вздохнул и встал с дивана. Смотреть это он больше не мог, поэтому решил сходить и проверить мальчишек, которые по какой-то причине оккупировали ванную. Мне тоже надоело лежать на одном месте, поэтому я встала и побрела на кухню, пытаясь как можно устойчивее ставить ноги. Джессика жарила отбивные, поэтому вся кухня сейчас была захвачена запахом сильно прожаренного мяса. О да, как мне надоела больничная еда, и сейчас я только и делаю, что мечтаю о нормальной здоровой пище. Наверное, тут все об этом мечтают. А кухня не изменилась. Я уселась на одну из тумб кухонного гарнитура и свесила ноги вниз, постукивая по деревянной дверце. Джессика покосилась на меня, но вместо положенной просьбы слезть улыбнулась и продолжила готовку. Я недовольно нахмурилась. Все это начинало надоедать только по той причине, что теперь ни папа, ни Джесс не запрещают мне того, что запрещали раньше. Будто боятся, что я расплачусь и буду жаловаться на свою болезнь. Но я уже почти здорова, так что это выводит из себя. - Что происходит? - тихо спросила я, стаскивая с тарелки тонко нарезанный сыр. Сыр я всегда любила. - Ты о чем, Лора? - Джессика даже не посмотрела на меня, она улыбнулась отодвинула тарелку с сыром, чтобы я не съела все прямо сейчас. - Все хорошо, ты дома. Что может происходить еще? Я, конечно, снова попыталась дотянуться до сыра, но Джессика отвесила мне такой взгляд, что я поджала губы, пытаясь не рассмеяться. Вдруг меня посетило такое странное чувство, что я попыталась сделать взгляд немного серьезнее. Что было бы, если бы я родилась в этой семье, а Джессика была моей матерю? Нет, я, конечно, понимаю, что у меня уже есть мать, но то, что она поступила со мной не по-матерински, заставило меня задуматься. Я была бы гораздо счастливее, родись в этой семье. Наверное, Джессика бы заплетала мне волосы и рассказывала о сложных отношениях с мальчиками в своей молодости. Отец бы, наверное, водил меня в зоопарк, я бы часто бывала на его работе. С Максом и Уиллом мы бы часто ссорились, но не смотря на это, любили друг друга, как братья и сестра. Утешает только одно: Марк действительно мой отец, и я не чужая всем этим людям. - Вы все так боитесь сделать и сказать что-то не так, - тяжелый вздох не укрылся от внимания миссис Шеппард, и она, выключив плиту, села на стул напротив меня. Я заглянула в ее глаза. Все то время, что я была в больнице, она приглядывала за мной, помогая, если я что-то не могу сделать. Да и вообще, за это время, что мы с ней знакомы, она стала для меня действительно близким человеком. - Лорочка, ты чуть не умерла, - она говорила с осторожностью, боясь неправильно подобрать слова. - Мы беспокоимся о тебе, пойми, пожалуйста. Ты стала для меня родной дочерью, и я на самом деле хочу кое-что сделать... Я прищурилась, разглядывая ее сосредоточенное лицо. - Что именно? - мой голос дрогнул, и я почувствовала подступающие слезы. - Мы с Марком поговорили и решили удочерить тебя, - она встала со стула и, закрыв глаза, выдохнула. - Мы хотим, чтобы ты и правда была нашей дочерью. Я сначала широко распахнула глаза и уставилась на Джессику своим безумным взглядом. Я знала, что Марк не против установить права на отцовство, но вот то, что Джессика согласна вписать мое имя в паспорт в графе "Дети", меня сбило с толку. И в следующий момент я, не сдержав слез, расплакалась. Джессика широко улыбнулась, и я увидела стоящие в ее глазах слезы. Женщина заметила это и, быстро обняв меня, погладила по спите. Я все-таки достойна любви. И отвечу всем этим людям взаимными чувствами. POV (Миша) Марк сидел на пассажирском сидении моей машины и нервно постукивал по кожаному сидению. Каждый раз, когда он так делает, человека рядом с ним ждет серьезный разговор. О последствиях такого разговора лучше вообще не думать. Я немного сильнее вдавил педаль газа, хотелось быстрее отделаться от этой поездки за покупками с отцом девушки, которую я люблю. Чувствую себя подростком на первом знакомстве с родителями возлюбленной. Жуткое чувство. Марк заметил, что я нервничаю, и перевел на меня свой пристальный взгляд. Стало только хуже. - Что не так, Марк? - я подавил в себе желание ударить по рулю. - Можешь сказать все, что думаешь обо мне. - Я ничего не думаю, - вскинув брови в жесте недоверия, выдал мужчина. - Моя дочь любит тебя и, если она уверена в этом, я ничего не буду делать. Мне не составило труда уловить в голосе Марка тот самый неприкрытый тон, мол, "если ты ее обидишь, я тебя кастрирую просто-напросто". Но подумать об этом я не успел, так как увидел ближайший к нам супермаркет и, свернув на парковку, заглушил мотор. Марк оставался сидеть в машине и смотреть на меня сквозь свои очки. Пару минут назад он читал документы, которые переслала ему мать Лоры. Теперь же мужчина - мой лучший друг - снял очки и бросил из на заднее сидение вместе с бумагами. Я проследил за этим молча, но ничего не решил сказать. - Может, мне сходить? - предположил я, когда Марк отстегнул ремень безопасности и проверил карман брюк на наличие денег. - Ты можешь дальше продолжить читать и ненавидеть меня. Мужчина открыл дверь, но не спешил выходить. На его лице заиграли желваки, и вот теперь я понял, что он уже давно хочет высказать мне все, что должен. - Я не виню тебя в том, что случилось, - Марк пожал плечами и наконец-таки вылез из машины. - Но, если ты ее обидишь, я тебя убью. Не знаю, серьезно ли он это говорил, либо же это была обычная угроза, которую он не исполнит. Но демонстративный хлопок двери заставил меня задуматься. Я тяжело вздохнул и достал из кармана свой сотовый. Люблю тебя... - написал я и отправил сообщение Лоре. Мне захотелось сейчас быть рядом с ней, а не торчать в этой машине минут двадцать, пока Марк пытается найти все нужные продукты по списку, написанному Джессикой. Открыв окно, я оглядел парковку. День все-таки действительно был хорошим. POV (Элеонора) Пока мы с Джессикой занимались сервировкой стола, Дженсен зажигал камин. Я всегда хотела себе в московскую квартиру камин, который растапливаешь настоящими дровами. А рядом - два кресла-качалки, на которых небрежно валяются подушки или плед. Когда я пыталась оригинально разложить салфетки, Дженсен выпрямился и теперь с довольным видом смотрел на разожженный камин. Я улыбнулась и посмотрела на Джессику. Та тоже наблюдала за Эклсом. - Готово, - изрек мужчина, вытирая руки о черную ткань своей идеальной рубашки. Я кивнула, положив рядом с последней тарелкой нож, вилку и ложку. Всегда любила эту столовую. Здесь было тихо и очень уютно. Мне нравилось ужинать здесь, когда за окном уже давно стемнело, а в камине горел теплый огонь. Я пожала плечами, осознавая, что слишком давно не было у нас таких общих вечерних посиделок. Дженсен заметил мое поведение и обнял в своей дружеской манере. Мне нравилось, когда он был рядом, я сразу чувствовала себя защищенной. - Все хорошо, - фраза, от которой мне снова стало легче. И я коротко кивнула, отстраняясь от мужчины и выходя в коридор, где послышался щелчок двери. Приехали Миша и Марк, у каждого в руках по два пакета с продуктами, и я предложила отцу свою помощь, но он лишь поцеловал меня в щечку и прошел на кухню. Миша с широкой улыбкой последовал за ним, и когда бумажные одноразовые пакеты уже стояли на столе, а Джессика в спешке их разбирала, я прильнула к груди Миши. Я знала, что в этот момент на нас не очень одобрительно смотрит папа, а Дженсен отводит взгляд, стоя где-то в арке дверей. Но я прекрасно понимала, что папа никогда не будет против моего счастья, а Дженсен - это Дженсен, он хочет, чтобы я была счастливой. Миша ласково погладил меня по спине, и я почувствовала, как мурашки пробегают по спине. Как давно я его просто так не обнимала. Через пару минут нашу неловкость рассеяли приехавшие Джаред, девушки и дети. Последние сразу же побежали наверх - к Максу и Уиллу, поэтому в комнате остались только взрослые. Даниэль, улыбнувшись Дженсену, оторвала меня от Миши, крепко обняв. В последнее время меня слишком часто обнимают, и я начинаю привыкать. - Ну что, поможем Джессике на кухне, пока мужчины разговаривают в гостиной? - намек Харрис на то, что мужскому полу пора уйти с кухни, был понят, и Марк, Дженсен, Джаред и Миша вышли на улицу. Наверное, им стоит покурить (хотя, курит из них только Миша, и ему пора бросать) и обсудить свою работу, машины, выпивку, нас, в конце концов. Я, если честно, не знаю, что обсуждают мужчины, когда рядом нет женщин. Джессика каждой из присутствующих дам дала задание, и мне досталось кромсать копченую курицу в салат. Но мне понравилось, как весело мы провели ближайший час. В конце концов, Даниэль разбила любимую тарелку Джессики, и последняя чуть не убила Харрис. Но, в общем, мы смеялись и уплетали то, что ее не было приготовлено, я слушала рассказы женщин и пыталась не испортить то, что мне доверили. И, в скором времени, все было готово. - Женевьев поможет Джесс накрыть на стол, а мы с тобой кое-что сделаем... - Даниэль загадочно мне подмигнула и потащила меня к лестнице. Она была очень красива, и я не могу понять, что во мне нашел Миша. Я, в отличие от Харрис, обладала обычной внешностью и вовсе не рассчитывала, что, приехав сюда, стану нужной кому-то, помимо моей семьи. Но именно здесь я нашла любовь, друзей и настоящую семью. Но Даниэль все равно красивее. Подняться на второй этаж мне оказалось немного сложнее, чем хотелось бы. Но, несмотря на это, мы все-таки оказались в моей комнате, и Даниэль закрыла за собой дверь. - Ты привела меня сюда, чтобы убить? - я усмехнулась, осматриваясь и вспоминая это место. Практически ничто не изменилось. - Если ты о Дженсене, то - нет, - девушка вручила мне большой подарочный пакет. - Все будут дарить подарки позже, после ужина, но я решила подарить сейчас. Я опустила взгляд на пакет в моих руках и заглянула внутрь. Светло-бирюзовая шелковая ткань не заставила меня сомневаться: это было платье. - Что это? - не найдя больших слов, спросила я. - О, Небо, Даниэль, это же, наверное, кучу денег стоит. - Не забивай голову, - женщина подмигнула мне. - Просто примерь. У нас размеры, вроде, одинаковые. Я радостно пискнула и, присев в порыве вселенского счастья, вытащила из пакета платье. Оно было идеальное, и я бы, наверное, никогда не позволила себе его купить. Но все же я зашла в ванную и надела подарок. Вышла обратно в комнату я неуверенно и обнимая себя за плечи. Никогда не любила цвет своей кожи. Даниэль открыла было рот, чтобы выразить свой восторг, но, видимо, не нашла слов и просто закрыла рот с демонстративным звуком. Я неловко улыбнулась, опуская глаза вниз. Не привыкла быть в центре внимания. - Ты идеальная, Лора! - голос Даниэль невозможно подделать, она действительно была в восторге от моего вида. Женщина, опустив мои руки, подвела меня к зеркалу и улыбнулась. Я посмотрела на себя. Если честно, видеть себя такой было странно и очень неудобно. Я выглядела действительно красиво, и только сейчас смогла это признать. Хотя, шлейф платья меня немного смущал. - Ты уверена? - я неуверенно оглянулась к Харрис, та ласково мне улыбнулась. - Идем, - она указала мне на дверь, ведущую в коридор, и я поежилась. Мне вдруг стало страшно выходить ко всем этим людям в таком виде. Но я взяла себя в руки и, поправив подол платья, вышла из комнаты за Даниэль, прикрыв за собой дверь. POV (Миша) Мы с Дженсеном сидели на диване и, пока мой друг пил алкоголь, я грел руки чашкой кофе. Кофе не дает уснуть, а именно сейчас я хотела спать, потому что слишком долго этим самым сном пренебрегал, пытаясь обречь себя на пожизненные муки. Но теперь Лора впорядке, а спать я пока не могу. Со второго этажа по лестнице сбежала Даниэль и привлекала наше внимание, пытаясь прочистить горло. Я оглянулся назад, вперив взгляд на лестницу, где стояла... Ох, ты ж... Я чуть не уронил из рук кружку, когда вставал, и Дженсен забрал ее у меня очень оперативно. С лестницы спускалась Элеонора в голубом (или какой это цвет?) платье. Мне с трудом удалось устоять на ногах, но я был полностью уверен, что стоять на них Лоре куда сложнее, чем мне. Поэтому я предложил ей руку помощи. - Ты хорошо выглядишь, - сказал я ей на ухо, когда оказался слишком близко. - И ты обязана со мной потанцевать. Она лишь игриво оскалила свои белоснежные зубы и, взяв меня за руку, продолжила спускаться вниз. Я чувствовал прилив сил, но не мог это объяснить. Вечер прошел замечательно. И в этом, в большинстве своем, заслуга семьи Шеппардов. Марк, вспомнив свою молодость, играл на гитаре, Джессика, обладающая хорошим голосом, пела нам весь вечер. И Лора не уставала танцевать со всеми, кто желал. Конечно, в списке первых были я и Дженсен, пытаясь побить свои рекорды, и я вовсе не ревновал ее к своему другу. Пусть все остается так, как есть сейчас. Платье, которое было на Элеоноре в данный момент, оказалось подарком Даниэль. Я и не сомневался в ее вкусе, а Лора бы никогда не купила что-то подобное. Марк и Джессика подарили девушке ключи от машины, которую не успели забрать, но Лора была счастлива тому, что Марк наконец-таки считает ее взрослой, а не ребенком. Женевьев и Джаред подарили девушке ее портрет, нарисованный каким-то знакомым художником, и все отметили схожесть девушки, что на нем, с Лорой. Макс и Уилл подарили ей коробку с фотографиями, которые они проявляли сегодня в ванной целы день, и это был настоящий подарок для нее. Я никогда не видел ее улыбки. Дженсен, ласково улыбнувшись своей любимой-подруге, подарил ей свою самую любимую книгу, тем самым даря и свою душу. А я сделал ей подарок еще задолго до этого дня. Вот настала моя очередь пригласить ее на танец и, когда Лора оказалась в моих руках, я встревоженно увидел усталость в ее взгляде. - Может, ты присядешь? - спросил я, но тут же получил отказ. Девушка уткнулась носом в мою шею и тихо пропищала что-то мне на ухо. Я не расслышал, поэтому переспросил. - Старческое уже? - в своем стиле выдала она, но все же поцеловала меня в губы. - Пошли выйдем. Здесь душно. В комнате вовсе не было душно, по крайней мере, я этого не чувствовал, но, раз моя девочка просит, я готов пойти куда угодно. Мы вышли за дом, и Лора присела на маленькую скамеечку, устремив взгляд в небо. Я присел рядом с ней и выдохнул. В моем сердце сейчас было такое спокойствие, какого я никогда в своей жизни не чувствовала. Рядом со мной сидит моя любимая девушка, которой я, наверное, когда-нибудь, собравшись, сделаю предложение. И я держу ее руку в своей руке, чувствуя холодок ее рук. И мне приятно. Ее огромные серо-голубые глаза смотрят в небо, и я готов поклясться, что в них отражаются звезды. А еще у нее волосы стали намного длиннее, чем раньше. И ветер сейчас играет ими, изредка ударяя меня по лицу. И я чувствую ее вкусный запах шоколада. - Что это? Гель для душа? - я не смог сдержать любопытство и все-таки посмотрел на Лору с нескрываемым желанием. - Ты о чем? - она рассмеялась, но, когда я пальцем дотронулся до ее ключицы, Лора будто поняла о чем я говорю. - А... Ну, да.. С шоколадом. Господи, неужели ты это замечаешь. Я поцеловал ее в плечо, которое не прикрывала ткань платья. Она была идеальной. Девушка, не дождавшись моего ответа, снова уставилась в небо. Ее тоненькие пальчики оливкового цвета сжались на маленьком золотом кулончике, что сейчас весит на ее шее. Я провел взглядом по ее ключицам, но тут же заставил себя опомниться. Лора не отрывала взгляд от тонкого ободка луны и вздрогнула, когда я ее обнял. - Умирать было не страшно, - вдруг сказала она. - Но я рада, что этого не случилось.***
Какое-то время спустя. Я сидел на диване в доме Элеоноры Шеппард, читая ее любимую книгу - "Унесенные ветром". Девушка сидела рядом, свесив свои худые ноги с дивана и матая ими, как делает это всегда. Она искала что-то в интернете, и, когда нашла, дала мне возможность ее обнять. Теперь Лора лежала у меня на груди, выводя пальцами замысловатые рисунки, понятные только ей. Да и не факт, что они ей тоже понятны. Я чувствовал запах шоколада, исходящий от нее, и наслаждался этим. Действительно наслаждался, потому что иначе и быть не могло. - Дженсен не вернулся из Далласа? - Лора редко говорила о Дженсене, но если и начинала эту тему, значит, это было действительно важно. - Я скучаю... - Ты скучаешь, и в этом нет ничего ужасного, - я понял, что ей сложно говорить со мной об этом. - Он на летних каникулах, малыш. Скоро приедет. - Я волнуюсь за него! - тихо заявила мисс Шеппард. - Он не ответил мне сегодня. Я рассмеялся. -Мне, наверное, стоит ревновать, потому что ты разговариваешь с ним по три часа, не обращая ни на что внимания, - мне казалось, что это должно поднять настроение. И, наверное, это сработало, потому что Лора улыбнулась и сильнее прижалась ко мне. - Увезешь меня к папе? - спросила моя девушка, когда я продолжил читать. - У Джессики какие-то проблемы на работе, я хотела вытащить ее из дома. - Я увезу, - кивнул я и поцеловал Лору, аккуратно обняв ее своими крепкими руками. - Я люблю тебя... - тихо произнесла она, отчего я почувствовал теплоту в груди. - Я тоже тебя люблю, Элеонора Шеппард. Теперь я говорил ей о любви как можно чаще. Ведь я знаю, что потерять любимого человека гораздо проще, чем кажется...