Учитель

Он догнал его у самого корабля, дроиды сновали там и тут, подготавливая всё к отлёту. Оби-Ван разговаривал с кем-то, а затем зашагал дальше. Энакин ещё мог ощущать его запах, шлейфом тянущийся следом. Запахи зелёной травы с далёкого Стьюджона, росы и влажной земли перед рассветом. Энакин никогда не бывал там, он слишком плохо знал своего учителя и, может быть, это к лучшему: тяжелее всего вспоминать мелочи.То, как он садился, ел, дышал во сне и подносил бокал к губам, как скидывал плащ, он не хотел вспоминать это на другой стороне Силы. Оби-Ван открыл панель управления и опустил тамблер предохранителя. Энакин помнил рассказы о его исключительных способностях в ремонте и перепрограмировании, о том, каким совершенным пилотом тот был, и не мог поверить, что Оби-Ван считал себя недостаточно опытным учителем для такого проблемного ученика. Если бы он знал, что Энакин не желал лучшего учителя,не признавал учителя ни в ком другом, и не стал бы подчиняться никому, кроме Оби-Вана, пусть тот и смотрел на него снисходительно. Даже сейчас, когда он потянул его в диспетчерскую, прикрывая за собой дверь. -Учитель. Тон, всегда напоминающий Оби-Вану о его истинном месте, предназначении,о том кто-он есть, ищущий и нуждающийся голос, произносивший это слово с неменяющимся оттенком обвинения все эти годы. Энакин смотрел на него тревожно и внимательно, как и всегда, прежде чем наклониться за поцелуем, требовательно прижимаясь бледными губами. Он уже не был мальчишкой, жаждущий ласки матери, у которой его отняли, не был юным падаваном с тонкой косичкой за ухом и бушующими гормонами. И Оби-Ван не думал, что Энакин нуждается в нём как и раньше. -Учитель... Руки Энакина на его груди, за спиной - холодный корпус корабля. Его волосы касаются скул, когда Оби-Ван отвечает или просто позволяет этому случиться. Энакин дышит им, на полу, нависая сверху над разгорячённым телом в белых одеждах. Покрывается мурашками от тихого стона, когда прикусывает бьющуюся венку на загорелой шее.Оби-Ван усмехается, видит как тот зло раздувает ноздри в попытке расстегнуть его ремень, он остраняет нервные руки ученика и делает сам. -Учитель. Энакин сжимает сильные бёдра, внутри туго, и это совсем не так, как раньше. Он смотрит на напряжённое лицо наставника, отчаянно сомкнутые губы, понимая, что делает не так как надо, и внутри грызёт предчувствие, что вот, сейчас Оби-Ван отчитает его, поставит на место и уйдёт, глупые детские страхи. Но Оби-Ван молчит, а потом вдруг закидывает ноги ему на плечи, стискивая кулаки. Его глаза темнеют, от боли или желания, Энакин не знает. Он только двигается, потому что терпение - не лучшее его качество. -Энакин. Голоса у Оби-Вана почти нет, его жилетка и роба сбились до самой шеи, открывая затвердевшие соски, влажная чёлка липнет ко лбу, и он дрожит при каждом толчке. Энакину трудно смотреть на это, он наклоняется, складывая его пополам, и целует губы, а потом лицо. - Учитель! Влажные шлепки и горячее тело под ним, такое открытое, податливое. Энакину хочется зарычать "Моё!", но он не должен нарушать Кодекс, не должен напоминать мастеру, что они нарушили его. - Эниии! Ему хочется простонать его имя в ответ, но получается только протяжное "Оооо..", когда он заполняет его своей спермой,чувствуя тесноту и жар.Оби-Ван выглядит смятым, но не поверженым, даже с разметавшимися волосами и поблёскивающей слюной Энакинана губах, он не сломлен. Мастер улыбается, блестит глазами. - А теперь, может, позволишь выполнить мне миссию? Казалось, ты достаточно взрослый, чтобы перестать бегать за моим плащом. *** Бен поднял руки, позволяя нанести удар. Когда меч Дарта Вейдера рассёк пустую робу, он почувствовал этот знакомый запах зелёной травы Стьюджона, маленькой планеты из системы, где он никогда не был. -Учитель? - позвал он. И ему ответили.