Амнезия

Седобородый Альбус Дамблдор из Гарри Поттера обладал двумя самыми ценными вещами: Омутом Памяти и Маховиком времени. О первом мечтал Донхэ. О втором - Хёк. Хэ желал окунуться в собственные воспоминания с головой, впитать их в себя вновь и вернуть сошедший с орбиты мир на свое место. Хёк желал вернуться на несколько недель назад, вырвать свой нечестивый язык и остудить кипящую голову. Оба мечтали, но получить не могли: о том, что с желаниями нужно быть осторожными, их предупреждали. О наказании следовало догадаться. Бывают, пожалуй, моменты, когда хочется выскрести из головы все ненужные воспоминания, захлопнуть проклятый ящичек и швырнуть его в пламя. Убедиться, что тот превратился в пепел, и лишь после о содеянном пожалеть. Бывают моменты, когда мечтаешь о дарованной тебе амнезии, пробуешь термин на вкус и блаженно представляешь, какого оно – не помнить. На то, чтобы одуматься, хватает нескольких секунд. Донхэ просто не успел подумать. *** Хёка тошнило от больничного запаха и трясло от вида врачей. Тон их всегда казался снисходительным, взгляд ничего не выражающим, а каждое последующее слово оказывалось хуже предыдущего. Белые халаты в коридорах практически светились, будто бы специально отдаляя мир больничный от мира живых, а медленно передвигающиеся по светлому линолеуму больные попросту пугали: Хёкджэ почему-то полагал, что каждый второй вот-вот упадет посреди помещения, а как им помочь Хёк совершенно не представлял. Но сейчас все иначе, и на посторонние мелочи Ынхёк не разменивается. Стоит в самом темном углу, какой смог отыскать в приемном покое и буравит взглядом стену напротив. Чувствует на себе взгляды еще восьми пар глаз, но сам взглянуть на них не может. На вопрос «Как это произошло?» у него ответа нет. А спросить они хотят лишь об этом. *** Хэ и Хёк часто ссорились, и сам Хёкджэ никогда не запоминал, что именно послужило поводом для ссоры, кто заискрился, а кто спичку к искре поднес. Не помнил он и в этот раз. В воспаленном сознании остались лишь брошенные им самим оскорбления, на языке горький привкус вины, а перед глазами - глаза Донхэ. Дикие и злые. Хёк не помнил, когда именно он перегнул палку, когда по гладкой древесине пошла трещина. Возможно на простых трех словах «Я тебя ненавижу», может на «Ты продолжаешь отнимать у меня все» или «Перестань мне себя навязывать». Помнил лишь, что после стального «Ты как петля на моей шее» краска с лица Хэ сошла, кулаки разжались, а шоколадные глаза резко потемнели. Кипучая лава застыла, улетучившийся гнев Хёка сменился жгучей виной, а бешенство Хэ - ледяной ненавистью. Искренней, как и все, что чувствовал Донхэ. Помнит, как хлопнула дверь, помнит, как почти бросился вслед за ним, помнит, как зацепился рукавом за торчащий на двери гвоздь. Помнит и страшный грохот, раздавшийся со стороны лестницы. А потом лишь сирену скорой помощи и свой собственный сиплый голос, пытавшийся объяснить Итуку, что произошло. *** Между бледным Донхэ на больничной койке с забинтованной головой и Хёком с рвущимся в клочья сердцем была глубокая бездна, в которую Хэ с каждой секундой погружался глубже и глубже. Между кровавым пятном на лестнице, разбитым затылком Донхэ и мчавшимся вниз по скользкой лестнице Ынхёком, набиравшим по пути номер скорой, не было ни одного миллиметра расстояния. - Хёк, что произошло?- все же хрипло спрашивает Чонсу, угрожающе смотря на Хичоля и взглядом затыкая ему рот. Нехотя отрывая глаза от незатейливого рисунка на стене, Хёк без всякого выражения смотрит на лидера. Крепко стискивает руки на груди, пытаясь скрыть собственную дрожь, сжимает зубы, боясь, что их стук друг о друга будет слышен другим, и вновь отворачивается, сетуя на то, что никак не желающие высыхать слезы вот-вот готовы вылиться из глаз. Разница между Хэ и Хёком сейчас была… - Пациент очнулся,- объявляет невысокая девушка-врач, снимая с лица маску, а с рук – перчатки.- Кто из вас его родственники? Дружное: - Мы. И одинокое из темного угла: - Я. Умное и сухое: «сотрясение», «ушибы», «эмоциональный шок» и почему-то виноватое «амнезия». Затем, как показалось Хёку, совсем тихое «травматическая» и почти неслышимое «избирательная». Разница между Хэ и Хёком в данный момент была в том, что Хэ забыл почти все, кроме того, что виноват он. Хёкджэ помнил абсолютно все небывало ясно и четко. Забыл лишь о том, что в случившемся совершенно не виноват. *** «- Ты как петля на моей шее. - Может, затянуть потуже?» Последняя едкая фраза гулко отдается в ушах, и Хэ открывает глаза. - Потуже?..- удивляется медсестра у его кровати и озадаченно смотрит на бинт на руке пациента. Сомневается пару секунд и все же завязывает узел так, как есть. Говорит, что сейчас позовет врача и выходит из палаты. А Ли Донхэ немигающим и растерянным взглядом смотрит на тут же ввалившихся в палату девятерых парней. Мечется от одного к другому и неуверенно улыбается. Черточка за черточкой, взволнованный взгляд за взволнованным. Сердце пропускает один удар и продолжает ровно биться. Мир сошел с орбиты, а улыбки – с совершенно незнакомых лиц. «- Может, затянуть потуже? - Туже некуда».