Метафоры

Медленно. Осторожно дыша. Рука скользит по внутренней стороне ее руки к плечу. Дрожь. Светлые волосы перекинуты на одну сторону, тоненькие пряди падают на лицо. Я вижу огонь. Пламя в янтарных глазах. Потому что это правильно. Это самая правильная вещь на Земле. Нам нечего скрывать друг от друга. Мы оба все знаем. У нас нет ничего, но у нас есть все. Мы не сдадимся, мы докажем им всем, что это правильно. Это то, что помогло нашим расам выжить. Они должны принять нас, все они. Так же, как она приняла меня, приняла нас. Почему? Потому что это правильно. Это самая правильная вещь на Земле. Но сейчас была только она и ее учащенное дыхание. Расстегиваю пуговицы на ее коричневой рубашке – медленно, очень медленно, - пока ее обладательница с нетерпением сдергивает с меня хлопковую футболку. Нет, погоди! Не так быстро! Брюки просто отлетают в угол комнаты, вдогонку за сдернутым первым ремнем. Дышать, дышать! Одежда больше не мешает. Тела ближе, еще ближе. Жужжащий телефон беспощадно отброшен так, что батарейка вылетела. Плевать! Только эти руки, только эти губы, пока она буквально сидит на мне. Медленно кладу ее на подушку, сжимая руками так крепко, что рискую оставить синяки. Опоминаюсь, пытаюсь применить дух прямо сейчас – вдруг действительно синяки! Дух еще больше опьяняет обоих. Она мотает головой – нет, не нужно, не останавливайся. Не остановлюсь. Одеяло соскальзывало на пол. Сидни, смеясь, натягивала его обратно. Я оторвал ее от подушки, сам падая на нее так, что затылок почувствовал жесткий матрас. Руки Сидни на моей груди, тянутся к шее, скулам, мои – чувствуют ее ребра, каждое из них, так отчетливо проступающие через тонкую, светлую кожу. А везде все спит. Квартиры вокруг оставили тишину нам. Да, я бы бросил эту тишину к ее ногам. Моему прекрасном Алхимику. Дайте мне весь мир – это ничто, по сравнению с ее руками, обнимающими меня, губами, скользящими от живота и подбородку, находящими мои губы. Я снова переворачиваюсь, так же резко опуская ее обратно на подушку, от чего слышу легкое, короткое вскрикивание. «Дразнишь», читается в ее прищуренных глазах. Улыбка тянется все шире и шире. Боже, как я люблю эту улыбку! Задержи ее еще мгновение, Сидни, подожди, не отворачивайся! Но она уже, запустив теплые ладони в мои волосы, целовала глаза, щеки, лоб, губы. Она – мой город, моя дорога, моя книга, которую невозможно прочесть сразу – глаза слепит от света страниц. Но я не собирался торопиться: ночь наша, вся ее темнота и тишина - наша. Шепчу что-то неразборчивое на ухо, касаясь его губами. Ее руки на моей спине. Сейчас я считал себя всемогущим: океаны бы перевернулись, скажи я хоть слово. Потому что она была со мной: мое пламя во тьме. Нет ничего, что бы могло разбить мою уверенность в ней, в том, что она со мной, всегда и во всем. И, следовательно, - я могу все. Только будь рядом, Сидни. Только будь. Спину кольнуло. Обожгло! - Может, хватит представлять? Я здесь! И она показала мне руки, в которых вспыхнул огонь. Древний воин или бог – да, это все о ней. И сейчас этот воин в моих руках, ее висок прижат к моему, пока я наклоняюсь все ниже и ниже. Глубокий, резкий вздох. Дрожь в кончиках пальцев ног. Моя! Только моя! Да. Когда-нибудь мы будем выше всех проблем, обойдем их, решим, уничтожим. Но не они нас. Потому что мы сильнее. В моей голове крутился калейдоскоп: стекла вылетали из окон, гудели сирены, машины вылетали с автотрасс, стены рушились, мосты сжигались, небо раскалывалось на части. Весь мир – она. Не важно, зашли ли мы слишком далеко. Уже не спастись. Только убедить других. Не важно, наше ли это время, но мы спасемся. Это то, кто мы, и вам придется нас принять. Хотя нам никогда и не были рады. Вдох, еще вдох. Оба стараемся не забыть, как дышать. Но почему – оба? Нас уже давно не двое. Это не я и она – это одно. Всё, что мы чувствуем, о чем думаем, все наши надежды, стремления, восприятие мира и отношение к окружающему – одно. Есть абстрактное «ты» – это я Сидни. Заберите ее – не будет меня, и наоборот. И это не зависимость. Это – выше. Больше. А рука гладит двигающееся бедро. Я окончательно понял, что у нас будут дети, наши, самые наши дети. Потому что это будет самым верным подтверждением нашей любви. Любовь должна создавать, а не разрушать. Мы не эгоисты, мы разделим эту любовь с ее же частичками. Новыми нами. Когда-нибудь. Когда мир будет готов для этого. Солнце, пепел. Слышалось оружие или просто вызов. Пойман в огне. Но это все вспыхивает только в моей голове. Далеко в сознании. Зачем-то бесцельно бродит, гаснет и снова светит. А она здесь, в моих руках, в моей реальности. Позвоночник выгибается, ее тело каждым сантиметром прижато к моему. Нога обвивают мою спину, колено у ребер, пальцы другой скользят от моего бедра вниз. Мои руки что-то вытворяют. Губы целуют ее – губы, глаза, щеки, уши, шею, плечи, выпирающую ключицу, грудь. Она шумно дышит, и мой слух - многим лучше, чем у людей - различает еле заметное: «Адриан». Мой тайный друг, забери меня в море, чтобы мы могли плавать вечность. Вскрик. Я расслабляюсь и ложусь на нее, прижимаюсь всем телом – не хочу быть ни на миллиметр дальше. Она тяжело дышит, грудь вздымается. Тонкие пальцы медленно, очень медленно перебирают мои волосы. Я поднимаю голову, опираюсь на локти, беру ее лицо в свои ладони и медленно, медленно целую в лоб. Она улыбается, снова улыбается искренне и светло. Она не может неискренне. Сама признавалась, что со мной не может иначе. Дыхание перехватило от это мысли. От всего. А потом снова – одеяло уже на полу, руки гладят спину, талию, чувствуют ребра, губы находят друг друга, а тела не желают разделяться. Вся ночь. Вся ночь наша. И еще много ночей. Отвоюем, заберем, сожжем все, но возьмем то, что наше по праву. Огонь, наш огонь. В мои закрытые глаза бьет пробившийся через щель между тяжелыми, плотными зелеными шторами луч солнца. Сладкое утро. Слишком сладкое. Это все из-за прекрасного, уже далекого сна. Я снова заблудился во снах. Скоро не будет разницы, сплю я или бодрствую. Просто сумасшествие. Все перепутается в голове. Странное чувство в груди от этого понимания. Стоп! Но это был не сон. И я не сплю уже не один. Другие, янтарные, глаза, у обладательницы которых нарушивший мой сон луч играет в волосах, внимательно следят за мной. Она улыбается, весело улыбается. Я начал тихо смеяться, притянув ее к себе, проводя рукой по волосам. Одеяло незаметно для меня было возвращено на кровать и теперь скрывало от меня Сидни. Пусть так. Я обнимаю ее, зарываюсь лицом в светлые волосы, она кладет мне голову на плечо. Одна рука – на ее талии, вторая, на которой лежит голова Сидни, перебирает пряди ее волос, пока ее руки обхватывают меня. - Доброе утро, Адриан. Самое доброе. Одно из тысячи тех, которые обязательно будут ждать нас в будущем.