Часть 1
5 января 2014 г. в 23:47
Число тринадцать не делится. Но число двенадцать было идеальным. В мире, в его устройстве, это число играло важную, нет, важнейшую роль — двенадцать месяцев, двенадцать часов, двенадцать стульев, двенадцать докторов. Тринадцать же было чёртовым числом.
Ханс постучал в дверь. Тихо. Ханс снова ударил кулаком по белоснежной древесине, и снова - молчание.
— Я знаю, вы там! — чуть не плача прокричал мальчик. Из-за двери слышалась возня, но ответа всё ещё не следовало. Он с грустью опустил голову. — Ладно... зайду потом, — тихо сказал он в замочную скважину и поплёлся прочь.
Юному принцу было всего десять лет и, так сложилось, он был самым младшим из тринадцати братьев. Так что, если эти трое не хотели обращать на него внимания, он пойдёт к другим.
Дверь кабинета была приоткрыта. Ханс просунул свою рыжеволосую голову в дверной проём и тихонько позвал старшего брата, который в тот момент заполнял какие-то бумаги.
— А, это ты, — буркнул он. — Не видишь, я занят, иди поиграй где-нибудь в другом месте.
В зелёных глазах мальчика отразилась обида. Он вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. И он туда же. Все они. Все они его гонят или игнорируют.
Ханс медленно поплёлся дальше по коридору. Из-за ковра его шагов не было слышно в коридоре, но зато можно было видеть, как непослушные слезинки скатываются по веснусчатым щекам.
Мальчик закрыл за собой дверь комнаты. Тишина окутывала её. Тишина и одиночество. Ханс три раза обошёл комнату, а затем остановился у большого сундука с игрушками. И тут он со всей силы пнул его ногой, разрушая звенящую тишину. К чему, к чему все эти деревянные безделушки? Неодушевлённые, миниатюрные изображения солдатиков, вырезанные из дерева. К чему их нарисованные лица, когда они не умеют говорить? К чему они, к чему целая армия, когда для счастья ему не хватает общения с реальными, настоящими, живыми, мыслящими людьми.
Одиночество — самая страшная кара. Самое ужасное наказание. Только за что?..
Ты один, ты никому не нужен. Ты один, потому что ты плохой. Ты один, ты никто.
Спрятаться от мира, укрыться от братьев, как это делают они сами, — мальчик вытирал слёзы тяжёлыми бархатными шторами.
Время летит быстро, когда ты в компании. Время тянется неимоверно медленно, когда ты один. Мальчик перестал считать часы, минуты, месяцы, года. Он пытался достучаться до братьев — двери заперты. Он не запирался в комнате, надеясь на то, что однажды кто-то из его братьев зайдёт.
Он читал умные книги — старался быстрее вырасти. Старался быть похожим на них, чтобы они обратили внимание на своего младшего братца. Он должен быть умным, начитанным, прилежным, идеальным.
Год проходил за годом. Месяц летел за месяцем. Час тянулся за часом. Время неумолимо неслось вперёд. Это Ханс рос, или стены сужались? С каждым годом потолок опускался всё ниже и ниже, предметы будто бы уменьшались. Это было особенно заметно, потому что Ханс зачастую оставался наедине со своими мыслями, сидя на полу.
С каждым годом слёз становилось всё меньше. Они замерзали. С каждым годом тонкая корка льда, покрывавшая его сердце, становилась всё толще и толще.
Ни разу, ни разу за свою жизнь, он не услышал стука в собственную дверь. Ни разу его ушей ни коснулся этот спасительный звук, способный сломать лёд.
С каждым годом жажда внимания всё росла. С каждым годом. Дикое, жгучее желание.
Взгляните на меня! Я ведь здесь!
А в этом году в соседнем королевстве проходит коронация — юная королева всходит на трон. Что ж, можно было бы попытать удачу — если же он не сможет свергнуть своих братьев, он всегда может получить трон женитьбой.
Потому что число тринадцать не делится.