Бог

Солнечное пятно на стене старого, словно игрушечного домика, прыгает и заигрывает с каждым прохожим. Желтенькая крыша-шляпка переносит в какую-то сказку – кажется, в «Волшебника из Изумрудного города». Премилое окошко-глаз хлопает ставнями, как бы заигрывая с соседним домишкой-джентельменом. А кованное крылечко-сапожки весело притопывает в такт раздающейся музыке. Выложенная плиткой дорога сверкает от чистоты, благодаря постаравшемуся дворнику. Цветы в клумбах трепещут перед редкими порывами ветра, разнося свой аромат в каждый закоулок этого городка. На балконе второго этажа от удовольствия мурлычет черная кошка, дразня своей беспечностью. Полдень. На улице сложно встретить прохожего. Все прячутся в своих домиках-грибочках с целью переждать ежедневный солнечный пик. Только в нашем домике – в том, что с желтенькой крышей-шляпкой – почти никто не прячется. Если только древний старик в своем не менее древнем кресле – под теплым пледом – вот же чудак, правда? Кажется, он сидит здесь вечно, его не интересует течение времени, исчезновение морали и прочие глобальные проблемы человечества. Старик лишь шебуршит старыми почти истлевшими страницами своих книг, каждый раз перечитывая и подчеркивая в них что-то новое. Трубка дымится, зажатая между зубами и распространяющая весьма необычный аромат вокруг. Морщинистые руки поминутно вытягивают трубку и подносят ко рту чашечку – с чем бы вы думали? – с кофе. Тысячи рецептов хранятся у него в той тумбе, что покрыта столетним слоем пыли. Здесь все пропахло запахом кофе, табака и старых книг. Теплый клетчатый плед тянет к себе своей уютностью и непринужденностью – наверное, именно из-за этого когда-то он был выбран – а стены, полностью заставленные стеллажами с книгами – и ведь даже просвета не видно – заставляют подойти и пощупать, прикоснуться к каждой из них, как бы ощущая течение времени. Неожиданно старик поднимается со своего удобного кресла и бредет к одной из полок, подставляет непонятно откуда взявшуюся деревянную лестницу и лезет почти под самый верх. Шарит рукой по запыленной полке в поисках, очевидно, чего-то очень нужного. После непродолжительных поисков, вытаскивает на свет – ну, как сказать, свет, скорее, легкое сияние от огарка, некогда звавшегося свечой – большую чудную книгу со странными узорами и по углам окованной обложкой. Должно быть, она жутко тяжела - и как ему удается её удержать? С задумчивым видом листает её и наконец останавливается на 1357 странице, указывая пальцем в середину строк. К удивлению, книга исписана от руки – как это принято говорить? – каллиграфическим почерком. Среди вороха этих букв нахожу свое полное имя и даже дату рождения. Дальше не смотрю – страшно ведь. Гляжу на чудатковатого старика и в недоумении покусываю губы. Его глаза, окруженные вокруг сеткой морщин, насмешливо щурятся и словно смеются. «Может, все-таки кофе?» - молвит хозяин. Отрицательно качаю головой и разворачиваюсь по направлению к выходу. Ухожу, чтобы вернуться сюда ещё не раз.