Легкое дыхание

Вы верите в судьбу? Она существует? Все события словно бусинки на ниточке. Много ниточек. Они тянутся, длинные, короткие. Мы ходим по ним, перескакивая с ниточки на ниточку, с бусинки на бусинку. Есть события маленькие, незначительные, неизбежные, даже фатальные. Но есть бусина, которые соединяют все ниточки. Вот оно, неизбежно приближающееся событие. Улица, на которой стоял ничем не приметный дом, такой же богатый, как и остальные дома в этом районе, за это время почти не изменилась. Солнце вставало над теми же ухоженными садиками и освещало ту же самую аллею, ведущую в глубь парка. Высокие дубы росли по краям аккуратно вымощенной дорожки. Дубы оделись в багрянец. Они стояли, задумавшись, на опушке, словно грустили о том, что пришел октябрь. Внезапный порыв ветра безжалостно срывал осеннюю красу с грустных дубов. Они опустили ветки, словно печалясь, что скоро придут холода. Лучи тусклого, осеннего солнышка пробирались в гостиную, остающуюся почти неизменной со времен детства Сакуры. Только стоящие на камине фотографии в рамках свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Девчушка с розовыми волосами выглядывала из фотографии в смешном чепчике, в красном платьице в горошек и с разбитыми коленками, измазанными зеленкой. С тех пор Сакура Харуно выросла, и на фотографиях рядом была стройная, высокая девушка, в объятиях целующей её матери и отца. Кто знал, что совсем скоро в этот привычный порядок вещей ворвется новость, которая изменит всю жизнь этой милой девушки. Сакура росла одна. Без братьев и сестер. Возможно, именно такая жизнь оставила налет одиночества в душе девушки. Но что у неё действительно получалось -- это находить общий язык с людьми. Легкость, с которой она говорила, смеялась, была искренне неподдельной и манящей. Она была способной студенткой, но шаловлива и очень беспечна к тем наставлениям, что давали ей все вокруг. В четырнадцать лет у неё, при тонкой талии и стройных ножках, уже хорошо обрисовывались груди и все те формы, очарование которых ещё никогда не выразило человеческое слово; в пятнадцать она слыла уже красавицей. Как тщательно причесывались некоторые её подруги, как чистоплотны были, как следили за своими сдержанными движениями! А она ничего не боялась -- ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрёпанных волос. Без всяких её забот и усилий и как-то незаметно пришло к ней всё -- изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск зеленых глаз. Никто не танцевал так, как она, никто не бегал так, как она, ни за кем не ухаживали столько, сколько за ней. Незаметно стала она девушкой. *** Кизаши Харуно, был одним из влиятельных людей Токио. Он владел большой юридической компанией, которую он создал, когда дочь только родилась. Долгими часами, разбирая кипы бумаг, он мечтал о том, что когда-нибудь он поднимется до небывалых высот. Все сбылось, как будто магическая сила помогала ему. Власть, деньги и признание. Наконец-то Кизаши обрел покой и ощущение умиротворения. Дела шли хорошо, дочь росла и жизнь казалась легкой и счастливой. Казаши отличался мягкостью сердца, лёгкостью нрава и целым винегретом других генов, которые он передал дочери со всей своей щедростью. Его детство отличалось своей беззаботностью. Он рос счастливым, здоровым ребёнком в ярком мире книжек с картинками, чистого песка, апельсиновых деревьев, дружелюбных собак и улыбающихся лиц. Одно из ярких воспоминаний его жизни- учёба в английской школе, находившейся в нескольких километрах от дома; там он играл в «ракетс» и «файвс» (ударяя мяч об стену ракеткой или ладонью), получал отличные отметки и прекрасно уживался как с товарищами так и с наставниками. В кругу семьи, тихими летними вечерами, за чашкой чая Казаши любил вспоминать его шалости и веселые похождения с друзьями в этой самой школе. Сакура любила эти вечера, её щечки так розовели от радости и веселья, когда отец заводил свои длинные истории о том, как он с Сэмом, соседом по комнате, сбегал ночью из кампуса, чтобы потратить заработанные деньги (они помогали местному библиотекарю переписывать карточки в километровом архиве, возможно, тогда-то Казаши отточил свой навык письма и приобрел искусный каллиграфический почерк) на то, чтобы повеселиться всю ночь в городском луна-парке или покататься на арендованных велосипедах. Он говорил громко и пылко, сопровождая свои рассказы заразительнейшим, сиплым смехом. В свои 25, Казаши встретил Мебуки. Внезапно они оказались влюблёнными друг в дружку — безумно, неуклюже, мучительно, безнадёжно. И особенно внимательно Сакура слушала истории о первом неудавшемся свидании родителей. Отец так увлекался иногда, что его новая история отличалось от предыдущей какими-то невероятными деталями и неожиданными поворотами. Сакура знала все версии этого свидания наизусть и ни капли не противилась новым преобразованиям. Такими романтичными ей казались их неловкие разговоры и порванное мамино платье проезжавшим мимо велосипедистом (по крайней мере, это была самая первая версия, которую она слышала от отца). Все эти годы жизни Казаши, если оглянутся на них, кажутся улетающим бледным вихрем ярких лоскутков, как утренняя метель разноцветных бумажек, видных пассажиру экспресса в окно последнего вагона, за которым они вьются. Проблемы свалились одна за другой, словно нарастающий ком. Компания Кизаши Харуно неизбежно шла к банкротству, будто злой рок, так давно наметивший цель, наконец, достиг её со всей строгостью и предвкушением перемен из-за долгого ожидания. Безысходность и страх охватили Харуно. Канитель с бесчисленным количеством бумаг, жалоб, налетом проверок заставили Казаши посидеть на несколько лет вперед, вдобавок мрак ещё одного экономического кризиса вновь окутал земной шар. Сакура часто слышала, как черный BMW отца подъезжает к дому и мягко тормозит у мозаичной дорожи, ведущей к внутреннему гаражу. Звук работающего мотора папиной машины за столько лет девушка узнавала из тысячи таких же BMW. Затем обычно был слышен звук включения сигнализации, такой противный «пик». Но почему сейчас Сакура не слышит эту тяжелую поступь отца? Он опять сидит в машине и не спешит домой. Сакура знала о его проблемах на работе, но они были и раньше. Отец также задерживался подолгу на работе, также пил тоны кофе и тихо уезжал на работу ни свет ни заря. Но в этот раз его утомленность и отчаяние были заразительны, словно весь мир умирал, лишь посмотрев в его глаза. Но со всей своей легкостью и непосредственностью Сакура лишь бежала к открытому окну и кричала истошно на всю улицу: «Папа!» Она в детстве всегда так делала, когда он подъезжал домой с работы, рьяно махая крохотной ладошкой, она знала, что у отца от этого сразу поднималось настроение, и он не мог не улыбаться во все зубы. Возможно, это отчаянная попытка внести в его жизнь частичку позабытой радости, Сакура не знала и делала это, потому что делала. У Казаши Харуно уже не осталось сил бороться с нелепейшими неудачами в бизнесе за последние два месяца. Словно тонущий корабль, он уходил под воду, таща за собой всю семью. Гибельный упадок душевных сил привёл его к отчаянию. Но решение проблем пришло само, в буквальном смысле этого слова. *** Приближалась полночь. Кизаши Харуно сидел у себя в кабинете в полном одиночестве и читал длинный отчет. Строчки мелькали перед глазами, не задевая сознания. Кизаши Харуно ожидал звонка от президента крупной компании, которая владела большинством акций в этом городе. Он раздумывал, когда же наконец позвонит этот Фугаку Учиха, и одновременно пытался отделаться от неприятных воспоминаний о необычайно долгой и утомительной неделе; ни на что другое в голове у него просто не оставалось места. Чем больше он старался сосредоточиться на печатной странице, которая лежала перед ним на столе, тем отчетливее видел перед собой злорадное лицо человека, с кем предстоит сегодняшняя встреча. И вот долгожданный звонок, словно иголкой уколол задумавшегося Кизаши. «Я на месте. Жду,»- нервно произнес тот. Воздух просторного кабинета, с большим камином и старомодными темно-зелеными обоями в полоску, накалился от напряжения Харуно. Дверь распахнулась, и вошел высокий, представительный господин. Секунда, другая — и вот уже он ступил на прекрасный антикварный ковер, снимая плащ. Впереди их ожидал долгий и напряженный разговор… *** Город за эти дни стал чист, сух, камни его побелели, и по ним легко и приятно идти. Каждый вечер, по аллее ведущей домой, шагала Сакура из университета. Маленькая женщина привычно шла по главной аллее. Дойдя до скамьи напротив дуба, она села, на ветру, на осеннем холоде. Её ноги в лёгких ботинках слегка озябли. Слушая крики улетающих птиц, сладко поющих и в холод, слушая звон ветра, она думала о будущем. Она чувствовала приближение чего-то важного и пугающего. Но в глубине души была счастлива, как все преданные какой-нибудь страстной мечте люди. Сегодня был такой же день, как вереница всех предыдущих осенних деньков. Глаза Сакуры уставились в одну точку, обычно так случается, когда мыслями девушка уже где-то далеко в чертогах гибкой памяти. Последний год в университете сулил немало проблем и большую ответственность. Она уже давно все придумала в своей милой головке. Она будет врачом! Да, самым-самым. Помогать всем и осознавать, что мир стал на капельку лучше от её помощи. После университета Сакура собиралась устроиться в одну из местных больниц интерном. Она не хотела помощи со стороны отца, хотя он мог устроить её сразу же на блестящую работу. Нет! Это была бы не Сакура, если бы она согласилась на его помощь. Она сама всего добьется! Мысли о будущем её воодушевляли. Она представляла, как бежит к истекающему кровью красивому парню, оказывает ему всевозможную помощь и затем он чудом исцеляется. И он понимает, что обязан всем Сакуре и жить без неё не может. И они будут жить долго и счастливо… Ох, эти сериалы. Наверное, она с ними все-таки переборщила. Да и этот мифически-страдающий парень что-то сильно похож на актера её любимого фильма. Эх, да. Сердце просто колотилось от мыслей о счастливом будущем. «Прошу любить и жаловать! Сакура Харуно-ведущий хирург и повелитель всех врачей в мире,»-крикнула девушка в дымку уходящего дня, её веселый голос прокатился эхом по аллее, а дубы лишь помахали желтыми листочками в знак согласия и смирения. Ах, девочка, легкая девочка. Сакура встала и побежала прямиком домой. Её лёгкое дыхание рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном осеннем ветре. *** Кизаши Харуно подъехал к дому. Он посмотрел на горящие огни окон в гостиной и суетливые тени, падающие от фигур его дочери и жены. Они там. Сидят. Видимо, опять Сакура пудрит своей матери мозги своей бесконечной болтовней. Он задумался. Сердце забилось барабанным боем, когда он вновь перебрал нужные слова в голове, которые он, как истинный мастер переговоров во всем Токио, подготовил заранее. Но только все его мастерство меркло перед страстным, пылким нравом его дочери. Он посидел в машине ещё некоторое время, все-таки заглушил мотор и направился к дому.