Избранный Силой: сны о былом

Дарт Вейдер — само воплощение зла в чистом виде. В этой галактике все боятся и ненавидят Темного Лорда ситхов. Дарт Вейдер убил Энакина Скайуокера, а он должен стать джедаем, чтобы победить зло и отомстить за своего отца. Долгое время для Люка все это было аксиомой — непреложной истиной, не требующей доказательств. Однако спустя время, новые откровения пошатнули эти три столпа, на которых держался его мир. Энакин Скайуокер жив. Лея Органа — прекрасная женщина, в которую он был уже почти влюблен, оказалась его же сестрой — Леей Скайуокер. А их отец — Дартом Вейдером. Люк каким-то внутренним чутьем ощущал, что Бен многое ему недоговаривает, но даже и не представлял, сколько, и был этим весьма возмущен. Они с сестрой едва не дошли до инцеста, а он сам — до отцеубийства. И ведь Оби-Ван видел, что между ним и Леей вспыхнули чувства, знал, кто на самом деле скрывается под черным шлемом Дарта Вейдера, а все равно молчал! Но, в конце концов, молодой человек смирился и с этим — да, он сын самого жестокого человека в галактике, но зато у него есть сестра, друг-контрабандист и целый Альянс верных товарищей по оружию. Мир Люка пошатнулся, но устоял. По крайней мере, у него еще оставалось две непреложные истины. Дарт Вейдер — само воплощение зла в чистом виде. В этой галактике все боятся и ненавидят Темного Лорда ситхов. Дух Бена рассказал ему кое-что о прошлом отца, и Люк поверил — нет, не так, Люк захотел поверить! — что Палпатин и Кеноби ошибаются: Энакин Скайуокер еще не до конца вытеснен Дартом Вейдером. События на второй Звезде Смерти показали, что он был прав: отец вернулся к Свету, отец ради него убил Императора… Нет, это не отменяло всего того зла, что он творил все эти годы, но… В этой галактике все боятся и ненавидят Темного Лорда ситхов. Как оказалось — не все. У Кристофа Морроу, ради его отца бросившегося под молнии Силы Императора, было свое мнение на этот счет. Адъютант, сам, добровольно, не по чьему-либо принуждению, готовый пожертвовать своей жизнью ради главнокомандующего имперских войск, пошатнул уверенность Люка. «Скайуокер, позвольте поинтересоваться, вы хоть что-нибудь знаете о своем отце? — невесело усмехнувшись, поинтересовался флотский. — Я имею в виду, помимо того бреда, что втюхивает повстанческая пропаганда» Он тогда не выдержал и сорвался, выплеснул на этого Кристофа свое возмущение, даже не поняв, что со стороны выглядит в точности, как ревнивый ребенок, неожиданно узнавший, что у его папочки, оказывается, есть ученик. Который знает отца гораздо лучше, чем его собственный сын. В принципе, так ведь оно и было. «Что вы знаете о своем отце, Скайуокер?» Да, действительно, что он знает? Как оказалось — ничего. Не знает, как рыцарь-джедай Энакин Скайуокер, мечтавший облететь все звезды, стал ужасом галактики — ситхом Дартом Вейдером. Расплывчатое «он поддался темной стороне Силы» великого конспиратора Оби-Вана Кеноби ничего толком не объясняло, а спросить теперь не у кого. Он даже и не представляет, чем жил все эти годы его отец, помимо подавления восстаний и охоты на выживших джедаев, которых в последнее время все больше и больше возникает из небытия. Для Люка было новостью, что мрачные доспехи, носимые его отцом, это не просто дань ситхской моде, но ещё и сложная система жизнеобеспечения, призванная сохранить жизнь Вейдера после купания в лаве, в которую его, как оказалось, сбросил именно Бен. Причем его наставник, благородный рыцарь-джедай Оби-Ван Кеноби, ему и словом об этом не обмолвился, видимо, посчитав это ненужной информацией для неокрепшей детской психики. Он молчал об этом крайне «незначительном» факте, как повстанец на допросе, даже когда из мира Великой Силы, грустно улыбаясь, с самым ностальгическим видом рассказывал о своем бывшем ученике. Люк не хотел верить в то, что говорил ему отцовский адъютант, но внутренний голос и интуиция, которым он порою доверял гораздо больше, чем всем, даже самым красивым, словам, твердили ему: Морроу не лжет. И это отзывалось болью в его душе. Люк последовал совету той женщины и никому, даже Лее, не сказал, что их отец жив — он хотел сам во всем разобраться, прежде чем разглашать столь ошеломительные новости. Помимо этого Люка беспокоили самым странным образом ощущающиеся в Силе штурмовики из какого-то незнакомого, наверняка из не самого простого подразделения — где-то он такое уже встречал, вот, только никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. И появившиеся вместе с ними ситх с джедаем, носящие одинаковую форму… Что же творится в этой галактике? У Люка голова шла кругом от всего этого, не считая, что, похоже, сеанс шоковой терапии от Императора не прошел для него без последствий. Раздираемый противоречиями, он днями и ночами бродил, как неприкаянный призрак Силы, пугая сестру и товарищей по оружию мучающими его мигренями, ломотой в костях и мешками под глазами, не замечая того, что творится вокруг. Зря. Будь Люк чуть более внимателен к окружающей его действительности, то заметил бы, что противоречия раздирают не его одного.

***

      С момента окончания эндорской битвы прошло совсем немного времени. Альянс все это время потратил на бездумное празднество с фейерверками и обильными алкогольными излияниями, на каждом углу провозглашая великую победу демократии над тиранией Империи. И на тот факт, что победу эту им кто-то просто бросил, как подачку, никто упорно не желал обращать внимания. Веджа не покидало ощущение, будто для кого-то из имперцев сражение обоих флотов возле второй Звезды Смерти было всего лишь дымовой завесой, под прикрытием которой в этот самый миг вершилась, как минимум, судьба галактики. И хотя, в принципе, так оно и было, ведь в это самое время Люк сражался с Императором и Вейдером, Ведж готов был съесть свою летную форму, если на станции, помимо этого, не происходило нечто столь же важное. Битва при Эндоре была странной от самых первых своих мгновений и до конца. Чего стоит один лишь флагман Эскадрона Смерти, неподвижно зависший в пространстве космоса, словно мишень в тире, опустив свои щиты? Эскадрон Смерти не горел особым желанием принимать участие в сражении: долгое время лучшие боевые корабли Империи лишь вяло отстреливались от нападавших, предоставляя возможность отличиться силам четверых гранд-адмиралов. Однако супер-разрушитель был столь заманчивой целью, что Разбойная эскадрилья при поддержке флота адмирала Акбара буквально наизнанку выворачивалась, чтобы уничтожить эту махину, разве что не на таран шла. Впрочем, возможность протаранить корабль главнокомандующего появилась, когда подбили Кринида. Он, понимая, что шансы выжить у него не то что нулевые, а стремящиеся к минус бесконечности, направил буквально рассыпающийся на ходу крестокрыл на мостик флагмана Эскадрона Смерти. Но попытка Арвела была неудачной — в последний момент какой-то хаттовый умник на «Исполнителе» таки одумался и приказал поднять щиты. Супер-разрушитель, наконец, перестал изображать из себя неподвижную мишень и перешел к активным действиям, однако военными эти действия можно было назвать только с очень большой натяжкой. Разрушитель подошел на максимально близкое расстояние к Звезде Смерти, на которое смог, и вновь на какое-то время неподвижно завис в пространстве, опустив щиты, будто ждал чего-то. При этом флагман усиленно прикрывали остальные корабли из вейдеровского флота и несколько присоединившихся к ним ИЗР из других имперских воинских соединений. Они в буквальном смысле закрывали собой ощетинившийся всеми орудиями «Исполнитель», расстреливая на поражение любой приблизившийся к их кордону корабль, не делая различий между войсками Империи и Альянса. Это продолжалось недолго — каких-то минут десять или даже пятнадцать — после чего сильно потрепанный Эскадрон Смерти оперативно перестроился и почти мгновенно ушел в гиперпространство, оставив флоты гранд-адмиралов разбираться с силами повстанцев. Именно в этот момент и прогремел страшный взрыв, унесший множество жизней, как имперцев, так и повстанцев — то взорвалась недостроенная Звезда Смерти. Причем, отчего она взорвалась, никто так и не понял — допросы пленных имперцев разведке Альянса ничего не дали. Со стороны действия «Исполнителя» кажутся более чем странными, но у Веджа складывалось впечатление, будто руководство Эскадрона как раз таки знало, что происходит и что именно они делают. Они словно бы чего-то ждали, какого-то знака или указания… В горячке сражения вряд ли кто-то еще, кроме него, заметил, что флагман приблизился к Звезде Смерти именно так, чтобы один из ангаров станции оказался точно напротив одного из ангаров корабля. Как раз ровно на то время, за которое небольшой пассажирский шаттл покинет станцию и прибудет на «Исполнитель» — то есть минут на десять-пятнадцать. Как только суденышко добралось до него, корабль будто вспомнил, что он эксклюзивный разрушитель экстра-класса и ощетинился всеми орудиями, демонстрируя намерения защищаться до последнего. И лучшей защитой капитан «Исполнителя» посчитал любимую технику Альянса — ударить из орудий по всем, до кого дотянется, и сбежать. Следом за своим флагманом, словно бы получив по внутренней связи сообщение: «Миссия выполнена», грамотно и аккуратно, почти как на параде, Эскадрон Смерти ушел в гиперпространство, тем самым фактически подарив победу Альянсу. И вот именно от этого Антиллесу было здорово не по себе. Он хотел поговорить об этом с кем-то при мозгах, но госпожа Мотмы, главы обоих разведок и военные, занятые построением каких-то грандиозных планов, отказались его слушать. Хотел было посоветоваться с кем-то при памяти, но на полпути был бдительно перехвачен принцессой Органой вместе с Соло и в четыре руки вытолкнут взашей. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять — Скайуокер сейчас для него недоступен, казалось, он вообще не способен воспринимать новую информацию, переживая какой-то свой внутренний конфликт. Это было очень плохо. Помимо странного поведения имперцев, у Веджа еще было о чем посоветоваться с Люком. И если Империя вполне может подождать еще пару дней, то судьба одного из пилотов не терпела отлагательств. Это довольно-таки деликатный вопрос, и доверять его разрешение руководству Альянса Ведж не собирался, не желая выносить сор из избы. Зевулон Вирс, несмотря на папашу — имперского генерала, был славным парнем и неплохим пилотом, в нем же не было ни единой злой косточки. Конечно, он не был его командиром, но чисто по-человечески просто не мог позволить, чтобы мальчишку сгнобили как предателя и имперского шпиона только за то, что тот, несмотря на свою преданность делу Альянса, оказывается большой поклонник воинских талантов Вейдера. И был очень расстроен его гибелью на Звезде Смерти. О небольшой тайне не своего подчиненного Антиллес узнал случайно, сразу же после официального объявления Мон Мотмы о гибели Вейдера с Палпатином и начала всеобщего гулянья. В ту ночь, выпив пару чарок горячительного, Ведж отошел вглубь эндорской чащобы, чтобы собрать мозги в кучку и не портить праздник своим боевым товарищам хмурой физиономией. Пройдя несколько шагов, он наткнулся на совершенно пьяного Зевулона, сидевшего прямо на голой земле и бездумно раскачивающегося из стороны в сторону — у мальчишки была истерика. Из пьяного лепета, наполненного набором бессвязных слов, Антиллес не без труда смог вычленить только: «Как же так, лорд Вейдер?.. Ведь вы же обещали… обещали!..» — Вирс твердил это, как заведенный, не переставая, даже не заметив, что у его истерики есть невольный свидетель. Впрочем, судя по всему, Зеву было на это наплевать, а вот Ведж тогда здорово струхнул. Переключив бластер в режим парализации, командир вырубил мальчишку и притащил его в казармы, сделав вид, будто волочит на себе захмелевшего товарища. Зевулон сидит под замком вот уже третьи сутки, а Ведж так и не придумал, что с ним делать. Он надеялся, что Скайуокер сможет поговорить с ним и вправить ему мозги… Но увидев Люка, командир захотел найти того, кто вправил бы мозги самому джедаю — на него же без слез невозможно было взглянуть!