Избранный Силой: сны о былом

      Сонливость накатила внезапно, словно шквал горячего ветра в татуинской пустыне швырнул в лицо сонного порошка. Люк слегка отстранённо извинился перед опешившей Леей, сделал щенячьи глаза Веджу, слезно умоляя что-нибудь соврать сестре, после чего, молча развернулся и, словно зомби, побрел в сторону своей комнатушки. Ему было уже все равно, что друг будет говорить принцессе по поводу столь поспешной отлучки, главное, что все ощущения твердили ему — впереди ожидает еще один из особенных снов. Потеря координации движений, рассеянное внимание, слабость в ногах, зуд на кончиках пальцев и ощущение, что от него уже ничего не зависит — все в точности, как и тогда. Вот только в те два раза сны застигали его в собственной кровати, а сегодня он едва не упал и заснул прямо там, где стоял, и только огромная выдержка, помноженная на силу воли, позволили ему не растянуться на любимом диванчике Леи. До крошечной комнатки, в которой с трудом помещалась раскладная кровать и вещмешок со всем его нехитрым скарбом, Люк добрался исключительно на автопилоте. Сей апартамент на суллустианской базе Альянса был выделен ему за особые заслуги перед делом демократии, сиречь за «убийство» Палпатина и Вейдера. Люк тогда еще с не свойственным ему обычно цинизмом подумал, что же он еще должен сделать на благо восстания, чтобы ему выделили трехкомнатные покои класса люкс, как у высшего командования и Леи? Но спросить вслух постеснялся, посчитав свой вопрос мелочным и недостойным джедая. Люк, не раздеваясь, рухнул на постель, едва успев в затухающем сознании вызвать ранее так поразивший его в предыдущем видении образ отца без своих знаменитых доспехов.

***

      Вот только на этот раз Великая Сила поместила его бесплотной тенью прямо за спину Вейдера, сидящего за штурвалом истребителя незнакомой конфигурации. Он видел, как выглядят имперские ДИ-шки, но этот был каким-то не таким — более просторным, рассчитанным на двоих, ну, максимум троих человек, но несколько меньше, чем эль-челнок. Машина нервно подмигивала пилоту огоньками на приборных панелях, выла что-то угрожающее и периодически пыталась рассыпаться прямо в космосе, а Вейдер, демонстрируя невиданное в такой ситуации хладнокровие, старался ей в этом помешать. Все внимание Люка было посвящено мощной фигуре владыки ситхов, поэтому маленькую, даже меньше лун Эндора, серо-бурую планетку он заметил не сразу. Судя по всему, отец собрался совершить аварийную посадку — сообразил Люк. Почему именно на этом булыжнике, а не на каком-то другом, благо, судя по показаниям приборов, у Вейдера были варианты, он не понимал, хотя видел, что странный истребитель вполне мог бы дотянуть до следующей планеты, на его взгляд выглядевшей гораздо привлекательнее. Маячить за спиной у Темного Лорда было… странно. Странно и чертовски волнующе. В те два раза ему было гораздо проще: сначала отец был слишком маленьким, потом и вовсе без сознания на больничной койке. И только сейчас Люк мог находиться рядом с ним и спокойно, без лишних истерик осознавать, что вот этот затянутый в черные латы гигант — его отец. То ли это из-за видения, то ли из-за выделывающегося звездолета, вокруг Вейдера больше не ощущалась та аура безотчетного ужаса и мощи, что так пугала Люка при каждой встрече. Теперь у него в груди прописалось какое-то странное тянущее чувство, которое он никак не мог идентифицировать. Он хотел знать о своем отце все в мельчайших подробностях. Чем жил все эти годы, что любил, что ненавидел, с кем дружил и враждовал, с кем задумал предать Палпатина… По-хорошему Люк должен был доложить Альянсу обо всем, что на самом деле произошло на второй Звезде Смерти, но не мог. И пусть его каждый раз грызла совесть при взгляде на кого-то из высшего командования, у него просто не хватало сил. Наверное, это мания какая-то. Пусть так. Ему уже все равно. Зевулон прав: как бы там ни было, а Вейдер — его отец, и он не виноват, что у сына совершенно противоположные взгляды на жизнь.       …Истребитель падал. Падал на столь приглянувшуюся владыке ситхов планету. По всем законам физики и логики у корабля сейчас должны быть бешеные перегрузки, постоянно отказывать то один, то другой прибор, а обшивка гореть и плавиться в слоях атмосферы, но… этого не было! Странный истребитель спокойно продолжал нестись меж свинцово-серых туч к поверхности, словно это не аварийная посадка в практически безвыходном положении, а Вейдер просто решил продемонстрировать чудеса высшего пилотажа. Люк лихорадочно искал по приборным панелям хоть что-то, пытаясь понять, что же за хитрое устройство обеспечивает такое относительно комфортное приземление, пока случайно не бросил взгляд на отца. Тот, отпустив штурвал, полулежал в кресле пилота, и о том, что ситх все же участвует в процессе падения, свидетельствовало лишь едва заметное шевеление затянутых в кожу и металл пальцев. Обругав себя на недогадливость, Люк прислушался к Великой, пытаясь понять, на что же именно воздействует отец, чтобы добиться такого результата? И тут же осел на пол у его ног, заполненный до краёв, ошеломленный и едва не оглушенный тем, что творилось в Силе — Вейдер воздействовал одновременно на себя, на каждый прибор, и при этом окутал своей мощью весь корабль, защищая обшивку от возгорания, а машину от перегрузок! Немыслимо! Как он так?.. Это вообще нормально? Пытаясь подняться на ноги, Люк случайно коснулся плеча гиганта в черных доспехах, и его дрожащая рука погрузилась в тело ситха по локоть. Лучше бы он этого не делал. На короткий миг он сам стал верховным главнокомандующим имперских военных сил, и этого мгновения ему хватило, чтобы мгновенно переоценить многие жизненные ценности. О небо, космос, Сила Великая, все боги и демоны этой галактики!.. Это не жизнь, а какое-то существование! Каждый шаг через боль, ощущение, что приходится бороться со всей Вселенной за возможность сделать хотя бы еще один вздох. Да только за одно это отцу нужно было при жизни памятник поставить, а он еще и как-то умудрялся все эти годы быть защитой и опорой государству! Люк прочувствовал все это на мгновение короче, чем удар сердца, но ему все равно хватило, чтобы осознать — он никогда не смог бы так жить. Случись с ним нечто подобное, Люк не смог бы вернуться, а, вернувшись, в первый же день где-нибудь тихо сдох в уголочке. Да и никто из джедаев… в отличие от ситха. Только ярость ведет его отца вперед, только ярость дает жизненные силы, чтобы отвоевывать себе дни и годы… наполненные болью. Семнадцать лет! Великая Сила, целых семнадцать лет такого существования! И все это молодому красивому рыцарю-джедаю Энакину Скайуокеру обеспечил его мудрый учитель и названый брат — Оби-Ван Кеноби. Тот самый, что с благодушным видом отправлял сына убивать родного отца, называя это спасением галактики. Пожалуй, теперь он мог понять Морроу в его желании устроить Бену душ из лавы. Да что там Кристоф, окажись Оби-Ван перед ним, Люк не был уверен, что сам смог бы удержаться и не отправить сего благородного старца осваивать глубины космоса без скафандра.       Посадка была относительно мягкой. Наверное. За секунду до того, как истребитель ударился о темную гладь озера, его как будто высосало из кабины пилота, и дальнейшие события он мог наблюдать только со стороны. Дрожащий и ничего не понимающий и даже вполне материальный Люк сидел на берегу и растерянно наблюдал за тем, как нечто черное с потрясающими воображение обводами медленно и торжественно погружается под воду. Почему же отец не катапультировался? Заклинило систему или был не в состоянии? Забыв о том, что он всего лишь зритель на этом спектакле жизни, Люк попытался воспользоваться своим печальным опытом с болотами Дагоба и поднять машину Вейдера при помощи Силы, но все его попытки уходили в никуда. Люк бился, как рыба об лед, но все было тщетно — проклятое озеро никак не хотело отпускать владыку ситхов обратно. Издав крик отчаяния, он попытался броситься в воду с ближайшего утеса и проверить как там отец, но по обманчиво спокойной озерной глади прошла рябь и какая-то неведомая сила мягко, словно неразумное дитя, отбросила его на то же место, куда его выкинуло из истребителя. Люк ничего не услышал, кроме негромкого плеска воды, но каким-то шестым чувством понял, что озеро недовольно его попыткой вторжения. Ему здесь не место. Он может только смотреть. Смотреть и не привлекать к себе внимания. И ему ничего другого не оставалось, кроме как согласиться на те условия, что перед ним поставил… поставила… Кто? Люк так и не понял, просто в один миг кто-то или что-то вложил ему в голову это знание, как и понимание того, что ему просто позволяют здесь быть, иначе его просто-напросто вышвырнуло бы из этого видения в реальный мир. Планета была необитаема — ощущения в Силе говорили ему, что на многие мили, а может и дальше, вокруг не было ничего живого, — но все-таки что-то здесь было, и именно из-за этого чего-то ему ни в коем случае нельзя было привлекать внимания. Пользуясь моментом, Люк решил подняться на ноги и оглядеться, чтобы понять, куда его забросило вместе с отцом. События наваливались на него одно за другим, и он не сразу отметил, как здесь сложно дышать. Скалы с навеки окаменевшими деревьями угрожающе нависали над ним, сумрачно обещая обрушиться на него смертоносным камнепадом. Свинцовые небеса, казалось, были готовы в любой момент рухнуть на голову святотатцу, посмевшему потревожить покой планеты. И даже земля здесь была не просто поверхностью, а искрошенной в мелкий щебень тем, что некогда было каменными деревьями и скалами. И тишина. Звенящая, бьющая по ушам, заставляющая почувствовать себя неполноценным — тишина. Он был здесь лишним, и ему всеми способами пытались это показать. — Да понял я, понял, не дурак, — недовольно пробурчал Люк, демонстративно усаживаясь на отведенное ему место. От нечего делать он пристально уставился на озеро, то ли надеясь, его замучает совесть и оно вернет обратно Темного Лорда вместе с его кораблем, то ли ожидая, когда отец выберется сам. Однако время шло, а ничего не менялось. Люк не заметил, как уснул. Было странно осознавать, что ты спишь в собственном сне, но все равно не можешь проснуться, как бы ни старался. Похоже, тому странному созданию, которое вкладывало ему в голову откровения, надоело с ним возиться, и его просто усыпили. Что же, спасибо и на этом, потому как сидеть и мыслить о вселенских проблемах до ночи он бы не смог — обязательно бы умудрился накликать проблемы даже на свое гуляющее отдельно от тела сознание. С наступлением темноты ему разрешили проснуться, но резким покалыванием в висках многозначительно намекнули о необходимости сидеть тихо и не делать резких движений. Вовремя. Потому как в озере начало происходить какое-то подозрительное шевеление, а Люк бы не вытерпел и обязательно туда полез. Да и кто бы на его месте удержался? Вода резко потемнела, и от неё в Силе пошло такое возмущение, что теперь ему чисто инстинктивно хотелось сбежать отсюда без оглядки и никогда больше не возвращаться. Озеро бурлило так, что казалось, будто в нем кишели какие-то темные твари. Периодически из водных глубин на поверхность вырывались то снопы алых искр, то всполохи темно-багрового пламени. Люк, пораженный творившимся перед ним светопреставлением, не сразу заметил, что трижды клятое озеро медленно, но верно высыхает буквально у него на глазах! Отец! Что же будет с ним? Люк запаниковал и вскочил на ноги, но тут же и замер в нерешительности. Он не представлял, что будет делать, но то, что делать что-то обязательно надо, понял бы и самый распоследний тугодум. Вот только что? Что совершеннейший профан вроде него, когда речь идет о Силе и её возможностях, реально может, если видит лишь отголоски того, что произошло семь лет назад? Все происходящее, независимо от желания или нежелания что-либо изменить, уже случилось, и для Люка это было подобно вылитому на него ушату ледяной воды. Осознание простого, в общем-то, факта сделало его во сто крат сильнее, и странное, почти всемогущее создание больше не имело над ним власти. Люк осторожно сделал первый шаг. Потом другой. Никто и не подумал его останавливать. В полной безнаказанности он прошел несколько метров там, где еще каких-то несколько часов назад лениво плескалось темное озеро. Люк присел на корточки и осторожно коснулся того, что раньше было дном. Земля была совершенно сухая! Все тот же мелкий щебень, и нет ни малейшего намека даже на ил, не то, что трепыхающуюся рыбешку или каких-то иных подводных жителей — будто никакого озера никогда и не было! Ошеломленный он, что было духу, припустил дальше, вслед за все так же стабильно убывающей водой, пока не споткнулся о какую-то железку и во весь рост не растянулся на земле. Высказав изъеденной ржавчиной виновнице его ободранных локтей и коленей все, что он о ней думает, Люк, хромая, двинулся дальше. Думал при этом он много, громко, но преимущественно непечатно, зато теперь старался передвигаться осторожнее. Чем ближе Люк подходил к тому месту, где по его представлениям утонул истребитель, тем больше ему попадалось каких-то обломков чего-то совершенно не поддающегося идентификации. Возможно когда-то, лет триста назад, это могло быть летательным аппаратом, но сейчас эти изъеденные ржавчиной обломки, живописно разбросанные по всему дну, годились разве что в утиль. Посреди всего этого мусора лежал Энакин Скайуокер. Почти что такой же, каким Люк видел его на фото, только без двух шрамов на лице и старше лет на десять. Абсолютно здоровый красивый мужчина, выглядящий сейчас, скорее, как его старший брат, нежели отец и, — тут обеспокоенный сын несколько смутился, — совершенно обнаженный красивый мужчина. Он хотел подойти ближе, чтоб проверить состояние Вейдера, но словно бы наткнулся на невидимую преграду. Что-то опять не пускало его к отцу. Случайный взгляд, брошенный на собственные руки, заставил джедая недоуменно моргнуть — он снова был лишь бесплотной тенью. И едва Люк это осознал, как его вновь куда-то засосало. Похоже, ему хотят еще что-то показать.       …Ощущения были не самыми приятными. Снова. В воображении Люка нарисовался могущественный великан, что сначала в одном месте высасывал его бесплотную тень, точно коктейль через огромную соломинку, а потом резко выдувал через ту же соломинку, но уже в другом месте. В прошлый раз это был берег озера, а в этот — какой-то совсем маленький зал для совещаний, судя по цвету стен и спартанской обстановке, на имперском корабле. За круглым столом с весьма удрученным видом собрались трое молодых мужчин в серо-оливковой форме. В одном из них, приглядевшись, молодой пилот с удивлением признал своего старого знакомца Морроу. Адъютант отца сейчас выглядел едва ли старше самого Люка, словно для него с этого момента и до их встречи на второй Звезде Смерти прошло не семь, а всего какая-то несчастная пара-тройка лет. По правую руку от Кристофа, небрежно развалившись на стуле, восседал рыжеволосый и зеленоглазый крепыш с наглым лицом специалиста силового маркетинга, слегка подпорченным тенями под глазами и красными белками в лучших традициях голофильмов про нежить. Люк не раз видел таких в Мос-Айсли и несмотря на то, что не имел никаких дел с рэкетирами, всегда старался обходить их десятой дорогой. С левой стороны от Морроу, уложив лысую голову с причудливой татуировкой на скрещенные руки, лежа на столе, молчаливо страдал о своей тяжкой доле темнокожий долговязый тип мощного телосложения. Несчастный вид имперца являлся самой достоверной иллюстрацией народного выражения: «утро вечера паршивей, если вечер удался». Кристоф, увлеченно строчивший что-то на датападе, то и дело неодобрительно косился на мятую форму коллеги, но каждый раз мужественно воздерживался от комментариев. — Да сколько можно-то, а? Палпатин меня подери, где же носит этого Уоллеса? — сверившись с хронометром на комлинке, видимо, уже не в первый раз возмущался рыжеволосый детина. — Какие у тебя, однако, занятные предпочтения, Эвер, — иронично хмыкнул Морроу, на всякий случай, демонстративно отодвигаясь от крепыша вместе со стулом. Страдающий абстинентным синдромом лысый флотский с трудом поднял голову и подозрительно уставился на коллегу мутным взглядом карих глаз. — Памятуя о принадлежности нашего лорда к служителям темной стороны, говорить просто «ситх» мне мешает субординация, — невозмутимо пояснил крепыш. — Логично, — держась за голову, простонал долговязый. — Ты только где-нибудь, кроме этого места, не ляпни, а то даже главком не отмажет. — Вот, держи, болезный, — сердобольный Эвер протянул темнокожему мужчине какую-то таблетку, — а то сейчас придет Уоллес и начнет орать, а это даже я, вечный трезвенник, не всегда могу выдержать. — Спаситель ты мой, а запить у тебя не найдется? Райн? — жалостливо похлопал глазами тот, крутя в руках лекарство. — Ты уже вчера дозапивался. Не хватило? — раздраженно цыкнул на него Морроу. — Чего тебя вообще потянуло на праздники? Вайс, у нас тут вообще-то шеф пропал неизвестно куда, и, судя по всему, никто из руководства Эскадрона этим никак не обеспокоен. — Выполнял приказ Хейла, которому срочно понадобилось проверить показания техников третьего ангара, — огрызнулся лысый офицер. — Чтоб я еще раз пил с бригадой Эппса! Они же все бездонные, как желудки хаттов! — Тебе хотя бы не пришлось на протяжении тринадцати с половиной часов сидеть за терминалом и перехватывать сообщения наших неблагополучных элементов, спешащих сообщить всем кому надо и не надо о том, что Эскадрон Смерти умудрился потерять лорда Вейдера где-то в космосе, — вздохнул рыжеволосый имперец. — Зато теперь хоть есть весомые доказательства того, кто кому стучит и за сколько, так что нам не придется в очередной раз придумывать для шефа отмазки, почему он избавился от того или иного шпиона. Все трое обменялись веселыми улыбками и от скуки принялись с ностальгическим видом вспоминать на их взгляд особо веселые формулировки таких вот «отмазок», в то время как Люк недоверчиво и с некоторой неприязнью косился на обменивающихся впечатлениями флотских. По Альянсу давно ходили леденящие душу истории о том, что Вейдер может задушить любого офицера, вплоть до адмирала, даже за то, что тот явился к нему на доклад в мятом кителе, и теперь он понимал, откуда они пошли.