Вольная река

      Прекрасен лес в сиянии луны, когда деревья так покорны. И тишина, лишь слышен чудный звонкий смех, что пляшет в сумеречных долинах. Смех разносится по лесу и превращается в шум листвы, вой ветра и пение ночных птиц. Простому слуху не понять все чудо звонкости и радости смеха, который катится по лесу звучной волною, захватывая каждый сук и каждую ветвь. Это - лесные нимфы, которые танцуют танец природы.…Такой родной и благородной матери–природы.       И только одна не подвластна хохоту и смеху простой, смиренной нимфы. Ее звонкий голос разливался над лесным прудом красивой и легкой песней. Сойки на ветвях стройной ивы тихо, но звонко щебечут нотки мелодии. Девушка нагнулась к лесному пруду, который был окружен деревьями и зарослями зелени. Он отражался на лице девушки сине-зеленым сиянием. Девушка провела рукой по водной глади пруда продолжая петь тихую песню, грустную песню. -«У ручья есть свобода, И так вольна река-а-а. Не в оковах природа. Не в тюрьме облака От чего же мне нужно…, Терпеть несвободу, неволю свою-ю-ю. Так сложно принять, что судьба равнодушна, К песне моей и о чем я пою-ю-ю!»       Девушка с каждой строчкой делала голос громче и звонче. Когда она хотела завершить песню мелодичным и красивым припевом, до ее тончайшего слуха дошел шепот.       -Аделири! Аделири! – шептал голос в кустах на другой стороне прудика – Я пришел чуть раньше…       Молодая нимфа прервала свою песню и направила свой взгляд на кусты, из которых по-прежнему никто не появлялся. Девушка не стала снимать свое легкое синее платье, которое шелковым водопадом спадало по ее телу. Когда его подол коснулся спокойной воды, оно стало частью пруда, тая словно лед, который лежит на печи. Бывшая ткань кругами расходилась по воде. Нимфа доплыла до маленького островка посредине озера, поросшего дерном, который мягким одеялом лег на холодную торфяную землю. Девушка сложила руки на островке, словно на подушке, и внимательно стала слушать собеседника в кустах, который так и не появился. -Я тоже пришла раньше, Риддл, времени меньше некуда, мой тиран решил, что и пяти минут будет достаточно для его рабынь, – девушка говорила тихо, теребя при этом травинку. -Не говори так о своем отце, - начал собеседник, названный Риддлом, но нимфа прервала его звонким голосом. -Не смей называть его моим отцом! Он тиран, дать другое имя – отдать ему честь, а чести не заслуживает человек, который добровольно отрекся от нее.       Девушка сильно повысила голос, но ее певчий тембр не давал ей сказать громко, и она словно пропела слова возмущения. -Но ты не рабыня, ты не в тюрьме! Ты в лесу, ты у себя дома.       Девушка бросила яростный взгляд на кусты, из которых доносился голос Риддла. -Ты, правда, думаешь, что я свободна? Не стоит путать мой дом и тюрьму, меня здесь держат. Мне не дают увидеть мир, мне не дают почувствовать жизнь… А я не хочу умереть в оковах, не попробовав сладкий и горький нектары цветка настоящей жизни. И когда мой нынешний владелец назвал себя отцом нимф лесных, на моих запястьях сомкнулись кандалы, и они оставили синяки на моих руках, которые никогда не пройдут… Над прудом нависла томительная тишина, но вот в кустах снова послышался шорох, а за ним голос. -Думаешь, твой настоящий отец хотел бы, чтобы ты сбежала? -Он хотел бы видеть меня свободной и счастливой! Аделири…Это имя мне и дал отец, когда был еще жив, – со слезами на глазах говорила нимфа. – Это имя означает «вольная река», и я хочу быть вольной! Девушка произносила слова, поднимаясь на островок и, тем самым, обнажая свое хрупкое и нежное тело. По бледной коже скатывались капельки воды, обводя контур тела девушки. Неприкрытая грудь медленно вздымалась и опускалась, девушка подняла голову вверх после своей речи и глубоко вздохнула. Ответ собеседника не заставил себя ждать: -И ты будешь, если того захочешь. -И я хочу, всем сердцем, – девушка опустила голову и посмотрела на синеву пруда, которую уже освещала полная луна.       Где-то в лесу послышались голоса: -Аделири! Аделири! Где же ты, сестра? -Мне пора, Риддл, мне пора… - девушка обернулась, но пока не видела девушек, зовущих ее. -Прощай, Аделири, – в кустах послышался шорох, и теперь слышны были только голоса, зовущие ее по имени, пение соек, которые повторяли звонкое «Аделири», распространяя зов по лесу.       Девушка расправила руки в стороны и плавно упала в воду, погрузилась с головой в пруд. Вот на полянке, где сидела и пела нимфа, показались три девушки. У всех были такие же легкие платья, которые водопадом ткани спадали по их телам. Различали их только цвета, нежного оттенка. -Аделири! – крикнула девушка в розовом платьице. – Ну где же она? Если мы не найдем ее до того, как погаснут звезды, он будет в гневе. -Это место – последнее, где ее можно искать…Она всегда хотела убежать, но я не думаю, что она так просто нас оставила! – всплеснула руками нимфа в зеленом наряде. -Ох, девочки, мне не по себе! Отец явно будет в гневе! – засуетилась девушка в желтом. -Не называй его так! – послышалось со стороны пруда. Когда три сестры посмотрели на воду, они увидели Аделири, которая плавно выходила из пруда. За ней из воды вырастало голубое легкое платье, точно так же плавно, как и растаяло в пруду. – Не забывайте настоящего отца. Девушка опустила голову, и в последний раз оглянувшись, чтобы посмотреть на пруд и кусты, где сидел ее собеседник, она побрела за остальными. Шаг за шагом она возвращалась в свою темницу, к своему мучителю. Аделири вытерла слезу со щеки и подняла голову выше, перед ней уже показалась пещера, из которой лился яркий золотистый свет. -Вот мы и дома! – слабо улыбнулась девушка в желтом. -Вот мы и в темнице, – вновь опустила голову нимфа в синем. Медленно сестры побрели в пещеру, которую охраняли кентавры, тоже насильно подчиненные тираном…