Sweet child of mine

Вероятно, от меня ожидали большего, но я же люблю не оправдывать ожидания, извините) Темнело в этом городе очень быстро. Солнце не просто садилось за горизонт, а, нарушая все законы, гасло, находясь в зените, как лампочка; а рядом с ним медленно загоралась неполная луна. Киллиан готов был даже подивиться такому (несмотря на то, что он побывал в местах и причудливее этого, подобное видел впервые), если бы не был увлечён разговором Питера и Феликса. Последний рассказывал про книгу, где прочитал историю о Снежной Королеве, и Питер жадно слушал его, а когда Феликс достал вырванную страницу, Пэн мигом выхватил её и принялся вертеть в руках, рассматривая со всех сторон. Его даже так не впечатлила карта, которую Феликс показал следом. Питер просто коротко отмахнулся, бросив небрежную похвалу. Но несмотря на это, Феликс горделиво подбоченился, чувствуя, что Питер им очень доволен, даже не из-за его слов, а из-за такого увлечённого изучения страницы. Джонс же не до конца понимал, что мальчика привлекло в пустой странице, потому что сам был больше заинтересован в карте, но не из-за того, чтобы найти короткий путь к ледяному замку, а чтобы найти место, где Питеру смогут помочь. Но как бы он не всматривался в названия мест, ничего полезного из этого не выходило. Все названия, естественно, были незнакомы, и чтобы куда-то идти, сперва надо было разузнать об этих местах. Однако, узнать что-то можно было только в библиотеке (в единственном известном Киллиану месте), но вряд ли он сможет это сделать сегодня, а завтра им придётся уже выдвигаться в путь. - Я бы смог читать по ней будущее, - себе под нос проговорил Питер, озвучив мысли Феликса, когда тот был в библиотеке. Феликс перевёл хвастливый взгляд на Киллиана, ожидая увидеть, как тот недовольно закатывает глаза, но увидел лишь его серьёзное лицо и нахмуренные брови, которые к Феликсу отношения не имели. - Что ты ищешь? – Феликс толкнул пирата в плечо, привлекая к себе внимание. Тот отвлёкся от карты, раздражённо фыркнув, но и это не было обращено к мальчику. Джонс коротко взглянул на Питера, который сейчас походил на ребёнка, получившего долгожданный подарок на рождество, после чего передёрнул плечами. - Нам нужно поговорить. Наедине. Феликс нахмурился. Ему не нравилась идея что-то скрывать от Пэна, но тон Крюка был очень серьёзен, и мальчик, помедлив, всё равно согласно кивнул. К тому же Крюк никогда не горел желанием оставаться с Феликсом наедине, и раз он сам это предлагает, значит проблема стоит обсуждения. Когда Питер, наконец, оторвался от страницы и поднял глаза, он улыбался так широко, что Киллиан и Феликс недоумённо уставились на него. - Вы, серьёзно, не понимаете значимость этого листа? – он потряс страницей перед ними. – Я могу читать будущее. Да вообще, всё, что угодно. Я могу знать..., - он был так возбуждён, что у него во рту пересохло, и он перешёл на громкий шёпот. – Я могу вернуть Неверлэнд. Глаза Феликса округлились от такой новости и зародившейся заново надежды. Когда Питер потратил своё желание на возвращение Лизбет, он похоронил в себе эту идею – вернуться в Неверлэнд, но теперь, если Пэн говорит, что может вернуть… На секунду ему показалось, что он даже не дышит. Киллиан мгновение смотрел на них, всё так же вздёрнув брови, а потом качнул головой. Неверлэнд – это, конечно, их мечта, но Феликсу сейчас не стоит этим голову забивать. У них есть более насущные проблемы вроде странного поведения Питера. Вот, вроде бы, сейчас Пэн совершенно обычный, улыбается, радуется (да, не совсем подходит слово «обычный»), и не пытается сожрать ничьё лицо. И это радовало, но в то же время пугало. Они вернулись, когда солнце уже полностью погасло над городом. На подходе к дому Кая, Питер вернул Феликсу страницу, одним своим видом приказывая её спрятать. Разумно, потому что Эмма может только и делала вид, что тщательно следит за Питером, Нил же с него глаз не спускал. Феликс засунул карту и страницу обратно за пазуху. Бабушка и Кай уже спали. Эмма сидела над чашкой остывшего чая и нервно постукивала по ней пальцами, а Нил стоял рядом, опираясь о печь, и иногда прохаживался по кухне, освещённой тусклой керосиновой лампой. Когда открылась входная дверь, Белфайер тут же выскочил в парадную, чтобы громким шёпотом начать отчитывать пришедших. Эмма напустила на себя строгий вид, будто разыгрывала суровую мать, когда Питер, зажав руками уши, чтобы не слышать Нила, вошёл в кухню. За ним следом шёл Феликс с видом, будто его ничего на свете не касается. Поэтому слушать об их долгом отсутствии пришлось одному Джонсу, завистливо провожающего взглядом, заткнувшего уши Пэна. Остаток вечера был наполнен недовольным бурчанием Нила, на которое Питер, в прочем, совершенно не обращал внимания, предпочитая снова и снова перечитывать историю о Снежной Королеве, пытаясь разгадать что-то неведомое, и украдкой следя за Крюком. Киллиан до сих пор не мог избавиться от растущего внутри беспокойства, но внешне старался не показывать этого, потому что знал - от Питера ничего не скроешь. Только иногда он ловил себя на том, что начинает задумчиво жевать губу или чесать крюком свою вечную щетину. И тогда Джонс ощущал давящее тепло, которого уже давно не чувствовал, и бросал гневные взгляды на ухмыляющегося Питера. Феликс же предпочитал всем этим переживаниям, которые крутились в головах остальных, последний отдых в уюте, которого ещё, вероятно, долго не увидит. Поэтому он заложил руки за голову и лениво раскачивал ногой, пока дремота не сменилась глубоким сном. Проснулся Феликс от болезненного тычка под рёбра. Он открыл глаза, подскочив на месте, и сон, как рукой сняло. Оказалось, что разбудил его Киллиан, а когда мальчик уже был готов взорваться возмущениями, Джонс шикнул на него и заставил пойти за собой. Феликс кинул быстрый взгляд на вытянувшегося на софе Питера и выскользнул из комнаты вслед за пиратом. Киллиан поджидал Феликса на крыльце дома. Погода в городе без названия резко переменилась. Если ещё вчера солнечные лучи нагревали своим теплом всё вокруг, то сегодняшним утром изо рта Феликса клубился пар его дыхания, а по всем домам и дорогам стелился тончайший иней, от чего город был весь подкрашен синевой. - Нам с тобой не нравится работать вместе, но до сих пор выходило неплохо, - неохотно признался Киллиан. – Я не хочу привлекать внимание Эммы, но ты-то должен был заметить, что с Питером твориться какая-то чертовщина. Лицо Феликса вытянулось в непонимании, и Киллиану пришлось рассказать ему о своих подозрениях насчёт Питера, опустив некоторые подробности, при каких обстоятельствах он эти свои подозрения обнаружил. - Не знаю, что это, но, видимо, мы напортачили с его оживлением. Феликс нахмурился, пытаясь скрыть испуг, который вызвали такие новости, но в этом не было необходимости – в глазах Крюка плескалось такое же беспокойство. - Так что, я подумал, что раз мы всё равно отправляемся в какие-то новые места, - продолжил Киллиан, - есть возможность, что там будет какое-то лекарство для него. Феликс молча согласился, прикидывая в голове, где достать информацию о тех местах на карте, через которые им следовало пройти в поисках замка Королевы. Он думал, что ему придётся вернуться в библиотеку и снова рыскать среди фолиантов, но, если они даже вместе с Крюком займутся этим, то времени уйдёт слишком много, а его у них нет. К тому же, если, проснувшись, Эмма и Нил обнаружат их пропажу – вопросов не оберёшься. Мальчик вынул из-за пазухи свёрнутую карту, всматриваясь в названия местностей. Голова Киллиана так же склонилась над листком, но ни одно название им ни о чём не говорило. - Зачарованный цветник, - кисло прочитал название ближайшего поселения Джонс. – Это очень информативно. - Вот бы знать, что это за Зачарованный цветник такой, - пробормотал Феликс, питая надежду, что информация об этом цветнике свалиться на них с неба, когда его пальцы защипало. Он коротко ойкнул, и карта выпала из его рук, а пока она летела к их ногам, то разделилась надвое. Феликс подхватил падающие листки. Как оказалось, вместе с картой, он вытащил и пустой листок, вырванный из книги со всей историей города. Только теперь листок был исписан мелким шрифтом вдоль и поперёк. Глаза мальчика округлились, когда он прочитал несколько первых строк. - Посмотри, - он нетерпеливо ткнул кулаком в плечо пирата, хотя тот уже сам пожирал листок глазами. – Западная часть цветника некогда была заселена фейри, пока неизвестная чума не сгубила волшебный народец. Выжившие поспешили покинуть заражённые земли. Из нынешних обитателей известна лишь… Огненная Лилия? Киллиан приподнял брови: - Это имя такое? – хмыкнул он. – Достаточно надменно. Феликс пожал плечами, быстро пробегая взглядом по строчкам, и в какой-то момент он даже немного подпрыгнул от нетерпения на мест. - Вот, смотри. Здесь сказано, что сама земля наполнена волшебством, и эта Огненная Лилия – колдунья, обладающая огромной силой, - он заметил скептичный взгляд Киллиана. – Тут так написано! - немного обидевшись за волшебный листок, вскинулся Феликс. – В общем, если эта Лилия и правда колдунья, она могла бы нам помочь. - А ещё тут написано, что "её можно коснуться только тем, что потерял", а это похоже на бред настоящий. К тому же, насколько я знаю, волшебство всегда оборачивается не так, как было задумано, - Киллиан прислонился к поручням на крыльце, смотря куда-то мимо Феликса. – Если даже она и согласиться нам помочь, то обязательно потребует что-то взамен. И мне кажется, что цена будет немаленькая. Не уверен, что это не обернётся ещё большей проблемой. - Но это ты сказал, что надо что-то делать! – возмутился Феликс. - Да, - согласился Киллиан. – Только я начинаю теперь задумываться о последствиях. Что мы можем дать колдунье взамен? Феликс почесал нахмуренный лоб, обдумывая вопрос. Ценных вещей в их багаже не водилось, разве только безделушки Румпельштильцхена, волшебный листок, да сердце Феликса. И если первого было слишком мало, цены второго никто не знал, то золотое сердце отдавать и в помине никто не собирался. Хотя над последним Феликс не против был и призадуматься, но когда сказал об этом вслух, получил крепкий подзатыльник от пирата. - Не думаю, что Пэн обрадуется этой твоей жертве, - недовольно сказал мужчина. Так и не придумав ничего путного, они решили разбираться во всём по пути. Главное, что теперь у них есть листок, позволяющий узнать всё, о местах, где они побывают, а остальные вопросы можно решить по мере их непосредственного возникновения. Тогда Киллиан почесал подбородок и отправился снова в дом, оставив Феликса развлекаться с волшебным листком, отвечавшим на все его вопросы касательно местных земель. Когда Киллиан снова оказался в гостиной, все ещё спали. Эмма свернулась на раскладном старом кресле, Нил лежал в спальнике на полу рядом с ней, а мешки Киллиана и Феликса скомкано валялись рядом с софой, где по-королевски растянулся Питер. Крюк коротко улыбнулся, наблюдая за спящим мальчиком. Его рот был приоткрыт, и еле заметный пар вырывался из него. Только тогда Киллиан заметил, что в комнате уже не так и тепло, как вечером. Он осторожно пробрался ближе к мальчику, почти невесомо дотрагиваясь до его руки, которая оказалась холодной. Джонс наклонился, чтобы расправить свой спальник, превратив его в толстое одеяло, и набросил на Питера сверху, когда заметил, что мальчик уже не спит, а следит за его движениями. Они встретились глазами, и Питер чуть заметно мотнул головой, подзывая пирата ближе. Киллиан кинул быстрый взгляд через плечо, убеждаясь, что Эмма и Нил крепко спят, и опустился на пол, лицом к лицу с Питером. Мальчик нахально улыбнулся, быстро потянувшись навстречу. Одна его рука скользнула Крюку на затылок, царапнув кожу на шее, а сам пират был немедленно втянут в горячий, влажный поцелуй. Питер приподнялся на одной руке, притягивая Киллиана ещё ближе, нетерпеливо сжимая в кулак его волосы. Крюк насмешливо изогнул брови, и его короткий смешок утонул в горячем дыхании мальчика, так и ластившегося к нему. Питер выбрался из-под одеял и принялся настойчиво затягивать Киллиана на софу. И несмотря на то, что Джонса веселила горячность Питера, он сам быстро заражался его возбуждённостью и не противился. Даже беспокойные мысли, навязчиво крутившиеся в голове последние сутки бесследно исчезли, когда он почувствовал, как шустрые пальцы Пэна ослабили шнуровку на его жилете и прошлись по его торсу под одеждой. Он опёрся одним коленом о софу, подтянув мальчика к себе, и углубил поцелуй, делая его мягким и тягучим. Питер еле слышно простонал, чувствуя, как его язык плавится от удовольствия, да и сам он почти не контролирует своё тело, желая получить ещё больше. Киллиан пытался удержать в голове, что они в комнате не одни, что нужно быть осторожными, но действия Питера, его податливость словно молотом выбивали из него эти мысли. Концентрироваться на чём-то другом, кроме мальчика стало почти невозможным, когда он где-то на периферии расслышал скрипучие половицы на втором этаже. Он с влажным звуком оторвался от Питера, который отпускать его вовсе не собирался, вцепившись пальцами в ремень на его штанах. Половицы снова скрипнули, и тогда Питер тоже навострил уши. Шаркающие шаги теперь уже явно слышались, и приближались они к лестнице. Киллиан в мгновение ока вскочил на ноги и принялся поправлять одежду под раздражённым взглядом Питера, которому тоже, по мнению Крюка, следовало привести себя в порядок: губы раскраснелись от поцелуев, волосы были спутаны и торчали в разные стороны, а рубашка оставалась задрана, оголяя живот мальчика. Джонс измученно улыбнулся, желая больше всего на свете провести ладонью по разгорячённой коже мальчика, а не зашнуровывать свой жилет. - Не хочу, чтобы из-за нас старушку хватил удар, - оправдываясь, прошептал Крюк, на что Питер лишь скривил губы и раздражённо одёрнул рубашку. Он был похож на ребёнка, который не получил своё желанное лакомство, и с одной стороны его вид невероятно возбуждал пирата, а с другой умилял до страной колики. Сложно было сказать наверняка, что за чувства в нём пробуждал мальчишка, Киллиан только знал, что через край переполнен разнообразными эмоциями на его счёт, а разбираться в них не собирался. Крюк быстро наклонился вперёд, быстрым поцелуем заставляя Питера сменить гнев на милость, и обещая, что они найдут время побыть наедине.