Неожиданный поворот.

- Эти печи совсем остыли, Торин. Нам негде взять огня, чтоб вдохнуть в них жизнь. - Печально произнес Балин, обреченным взглядом наблюдая за тем, как дракон поднимает голову из колодца. - Так уж и негде? - Усмехнулся гном, а в пронзительно-синих глазах сверкнула бесинка. В следующий миг Балин уже держался за сердце, прижимаясь спиной к толстенной балке решетки, что и Смаугу было не под силу выломать в один момент. - Не думал я, что ты так быстро сдаешься! - Презрительно крикнул узбад, высунувшись из укрытия и нагло ухмыльнувшись чудовищу, аж пасть раскрывшему от такого вопиющего нахальства. - Ты обрюзг и разжирел, сидя на куче золота! Смауг нервно втянул воздух и с такой силой пыхнул пламенем, что в мгновение ока забились сердца впавших в вечный сон печей, да только сбросить пар это созданию зла не помогло. От души врезавшись лбом в убойную решетку, дракон возмущенно взревел: - Я?! - Аж сердце заколотилось у ящера, так было неприятно слышать нечто подобное от какого-то жалкого, маленького гномишки, задумавшего большую, обреченную на провал пакость. - Да чтоб ты знал, невесты ко мне слетались со всего Средиземья! - Вот именно, что слетались, сейчас-то на тебя ни одна уважающая себя драконша не взглянет! - Громко и очень язвительно фыркнули откуда-то слева из укрытия, что не давало Смаугу увидеть жертву. Дракон взревел не своим голосом и проскрежетал страшными копьями-когтями по доброй стали заграждения, так, что у всех присутствующих аж зубы свело. - Ты ответишь за свои слова, гном! - Громко прорычал Смауг, выдыхая пар из ноздрей и хватаясь лапами за выступ пред решеткой. - Ты сошел с ума, он же убьет тебя! - Выдохнул Фили, с ужасом наблюдающий за тем, как все внимание смерти на крыльях переключается на одного-единственного гнома. - Вон отсюда! - Рыкнул Торин, плотнее вжимаясь спиной в колонну. - Хватай брата и беги, чтоб вас не достало, быстро! - Нет, стой! Дядя! - Выкрикнул Кили, но Двалин уже ухватил обоих за шкирки и, при помощи соратников, с хорошей спринтерской скоростью поволок подальше, понимая, что замыслил узбад. Отвлечь на себя дракона, чтоб дать им время либо спастись, либо подготовить печи, чтоб попробовать самоубийственную идею. Неожиданно чудовищная конечность пролезла меж могучими прутьями и сжала один из них вместе с гномом, что укрывался там от пламени. Торин сдавленно охнул, чувствуя, как ребра с ним прощаются, а воздух выбивает из легких. Испуганные, расширенные глаза племянников, что барахтались в руках старших товарищей, он запомнил навсегда, но в тот момент в голове билась лишь одна мысль - только бы им удалось выбраться отсюда живыми, только бы дракон не тронул их. И только бы вздохнуть, а то ведь в глазах уже потемнело... - Повтори, что ты сказал, червь! - Рыкнул Смауг, сжимая лапу еще сильнее. Ответом был только протяжный выкрик, похоронный гимн не выдержавшим костям. - Я - разжирел? Я - обрюзг?! - Продолжал негодовать монстр, протягивая лапу чуть дальше и сгребая в кулак гнома, что и пикнуть не успел, как оказался вниз-головой перед самыми янтарными глазами. - Смотри же, гном, и понимай свою ошибку! Величественно расправив крылья, Смауг уселся на задние лапы, гордо подняв голову и со скрытой яростью уставился на обреченную жертву, что посмела оскорбить его до глубины души. Когда гном промолчал, тот нетерпеливо встряхнул его, крепче нужного сжав ноги и вызвав еще один болезненный выдох. - Ты в зеркало-то давно смотрелся?.. - Словно выплюнул эти слова Торин, ощущая, как кровь бьет в голову, как начинает звенеть в ушах и путаются мысли. - Шарик с крылышками и хвостом, похожим на сардельку! Это было выше сил несчастной жертвы гномьего нахальства - дракон сел на хвост и раскрыл варежку, в немом шоке опуская голову, чтоб внимательно посмотреть на покрытое великолепными пластинами чешуи брюхо, плавный переход крыльев, стройные лапки и прекрасный, можно сказать, мускулистый хвост. Да как у этого гнома вообще язык повернулся такое сказать?! И воплощение зла взмыло над галереями, задевая кончиками крыльев стены, плавно спланировало над кучами золота и приземлилось на гору монет, что звенящими волнами посыпались от тяжести его тела. Зажатый в противоестественной форме все это время в одной из передних лап Торин тихо взмолился, чтоб тварь просто сожрала его побыстрее и избавила от боли, мешавшей и вздохуть-то нормально. Или испепелила. Все одно лучше, чем висеть на явно поломанных ногах вниз головой и бороться за каждый глоток спертого воздуха. - И нахрена ты притащил меня сюда?! - Помирать, так на широкую ногу, решил гном, подливая масла в огонь. - За короткий перелет ты ничуть не изменился! Дракон разжал пальцы, позволяя наглецу с неплохой высоты упасть на гостеприимно-твердое золото, а когда увидел, что тот каким-то чудом мало того, что не помер, так еще и глаза открыть пытается, придавил его лапой, не давая вздохнуть вообще. Но Смауг вовремя одернул себя, хотя было огромное желание раздавить эту мелочь, как надоедливого клопа, а останки запечь, чтоб не портили вид его богатств, и убрал конечность с полумертвого тела. Зеркало... Да чтоб его грифон под хвост клюнул, а ведь здесь где-то было воистину колоссальных размеров зеркало! Будучи уверенным в своей неотразимости, Смауг никогда и не заглядывал в него, не видя смысла зря тратить время - ведь гораздо приятнее было купаться в драгоценном металле, наслаждаясь лучами его призрачного тепла. И вот какой-то гном, этот наглец, парой слов зародил странное сомнение в драконьей душе - а вдруг и правда годы безделья сказались? Ведь он и не летал, считай, уж сколько времени, наслаждаясь прекрасным сном, что был так бархатен тут, в его сокровищнице. Но где-то же ведь это было... Ящер рыскал вокруг, пытаясь отыскать наполированный до зеркального состояния пласт золота, вполне способный отразить его хотя бы вполовину - и как только этим коротышкам создать подобное чудо?.. Видел же, но проходил мимо, не поддаваясь чувствам прекрасного - что может быть прекраснее его самого, в конце-то концов?! Ах, вот! Бережно раскопав золотое зеркало и прислонив его к одной из величественных колонн, Смауг внимательно осмотрел себя, отошел на несколько шагов, повертелся, чтоб увидеть бока и крылья, которые он расправил и сложил пару раз, задрал и свил кольцом хвост, привстал на задние лапы... Сеанс нарциссизма продолжался неопределенное количество времени, но, видимо, все же немалое - даже почти расплющенный Торин кое-как пришел в себя, о чем мгновенно пожалел. Болело, казалось, вообще все - от головы до пят, и ладно бы в переносном смысле. В легких что-то клокотало, а каждый раз, когда грудь вздымалась при вдохе, казалось, что её изнутри начинают драть граблями, заточенными до неприличного состояния. О, Святые Духи, он все еще жив - впервые в жизни Торин Дубощит был искренне огорчен сим любопытным фактом. И правда, лучше б сразу помер, а дракон перебесился, пока остальные тихонько утекут из Эребора. - Я - пламя! - Раздался голос, ставший до тошноты знакомым, откуда-то неподалеку. Если бы раскрыть глаза - наверное, стало бы видно, однако так не хочется... Но Торин, поморщившись, сумел себя пересилить и, разлепив ставшие свинцовыми веки, повернуть голову в сторону. Картина открылась крайне необычная - дракон во всей своей смертельной красоте сидел перед старинным зеркалом, кое-где поцарапанным и потускневшим, внимательно смотря на себя и вполголоса самовосхваляясь. - Я - пламя! - Проговаривал Смауг, поворачивая голову то в одну сторону, то во вторую. - Я - смерть! - Самообман - плохая политика! - Нашел в себе силы хохотнуть гном, даже не пытаясь сплюнуть кровавый привкус изо рта. В мгновение ока дракон оказался совсем рядом, возвышаясь над умирающим храбрецом, гневно пылая огненными глазами и скаля острейшие клыки. Лапы упирались в золото, и, усевшийся буквально над гномом ящер являл собою на самом деле впечатляющее зрелище... - Ты пожалеешь, гном, за свое вранье... - Зашипело порождение зла, прижимая когти к груди и животу еле живого гнома, чтоб в следующий миг вонзить их в плоть. "Неужели, все?.." - мелькнула в темновласой голове последняя мысль перед тем, как к нему должна была явиться сама Смерть, чтоб забрать в чертоги древних, но этого отчего-то не произошло. Только когти резко рванулись назад, отпуская, и горячая кровь потекла по бокам, унося с собой капли жизни. Что ж... Долго он не протянет точно, что уже более-менее радует. Или?.. - Не смей умирать, пока я не позволил! - Рыкнул Смауг, обдавая раненого воина паром из ноздрей. - Уж тут ты мне не приказчик... - Попытался ответить Торин, но вышел лишь слабый хрип, дрожью отозвавшийся в теле. Дракон отшатнулся назад и сложил крылья так, словно попытался укутаться в них, как в плащ. Но гному уже было все равно, что там ящерица пыталась сделать, ведь сил осталось лишь на то, чтоб мысленно попрощаться с друзьями, пожелать племянникам счастья и возвращения домой, к их матушке, сердобольной Дис... Неприятное тепло дотронулось до страшной раны, казалось, прямо внутри, заставив недобитого гнома дернуться из последних сил. Что-то прохладное и тяжелое решительно надавило на лоб, прижав голову к монетам и разбросанным драгоценностям, пока даже не тепло, словно огонь полыхал на груди. Лишь чудом удалось приоткрыть глаза и ощутить, как привычный мир рушится, безжалостно разлетаясь на тысячи осколков - над ним нависал дракон. Без сомнения, это был он, но... Сосредоточенное лицо и нахмуренные темные брови, недовольно бьющий из стороны в сторону хвост, покрытый чешуей, вполне человеческое тело с, разве что, ногами на обратном изломе, как у животных, но совершенно нормальными руками, от задней поверхности которых к спине тянулись тонкие перепонки крыльев, да темно-медные чешуйки, что местами заменяли кожу, а местами их не было и вовсе. Ну почему ко всем смерть приходит в плаще и с косой, а к нему, орк раздери, даже проводник в мир предков явился очеловеченной ящерицей?! Явно в насмешку над его начавшими казаться нелепыми метаниями, мечтами о возвращении домой, о процветании его народа и счастье родных племянников, что были достойны гораздо большего, чем жизнь в Синих Горах. И нет бы сразу забрало из тела душу, так ведь еще и мучает предварительно! Тем не менее, Смауг крепко прижимал трепыхнувшегося было гнома, другой рукой продолжая водить над ранам, переходя от одной к другой. И каждый раз их словно обжигало изнутри, но они каким-то неведомым чудом закрывались, оставляя бурые шрамы, похожие на следы пламени. - Кто из нас сошел с ума? - Не выдержал Торин спустя самые опасные ранения, когда дракон повел рукой над переломанными им же ногами. - В первую очередь - Трор. - Передернул плечами Смауг. Голос его чуть изменился, стал менее раскатистым, но настолько же глубоким и звучным, как и был. Только вот гному вскоре стало не до рассуждений о драконе в целом - создалось впечатление, что сами кости расплавились и спаялись. Без сомнения, это хорошо, что они исцелились - а именно этого ящер и добивался - но вопль сам собой сорвался с губ. Особенно несладко пришлось, когда чудище безжалостно повело чешуйчатой ладонью над ребрами и дышать стало нельзя совсем - легкие изнутри жгло настоящим огнем, какой уж там хоть выдохнуть слабо... - А теперь поговорим... - Зловеще прошипел дракон, когда вырвал свою жертву из лап смерти. Никто не вправе отнимать у него то, что он присвоил, даже законы этого мира! - Объясни мне, гном, что за чушь ты нес недавно? Сознание путалось, не давая осмыслить сказанное, мешая подобрать слова и произнести их, но Торин даже в этот момент не растерял привычного яда в ослабевшем голосе, больше походившим на хрип. - Почему сразу чушь?.. Ящер почти зауважал это мелкое, тщедушное существо. Столько бессмысленной смелости, столько наглости в одном лице, это надо же! Лапа, увенчанная острыми когтями, сжалась на спутавшихся смольных волосах, эффектно подкрашенных сединой, вздергивая гнома вверх. - Ты... - Выдохнул прямо в залитое запекшейся кровью лицо дракон, даже наклонившись. - Как ты смеешь?! Я - великий из великих, я - само пламя, я - смерть всех, кто встанет на моем пути!.. И ты, жалкий гном, смеешь попрекать меня в том, что я не идеален?! - Выговорился? - Уточнил Дубощит, даже не пытаясь и рукой пошевелить - попросту сил не было. Неприятная, звенящая боль разливалась по телу до самых кончиков пальцев, а уж дерганье за волосы можно потерпеть. Смауг поперхнулся. - Полегчало? Закашлялся, выдохнув сноп искр. - Ты спятил. - Наконец изрек дракон, с некоторой долей уважения глянув на слабого, только что вырвавшегося из лап смерти гнома. - Вот сейчас и мне так кажется. - Невольно согласился Торин, устало вздыхая. - Раз треплюсь тут с тобой, а не перевариваюсь в твоем пузе... - Нет у меня пуза-а-а-а-а-а! - Истерично взревел ящер, отпуская, почти отбрасывая от себя подгорного жителя, разве что не начиная лапы вытирать, будто испачкавшись. - Где, чтоб тебе, где ты видишь пузо?! Встав на ноги и уперев руки в бока, Смауг испепелил взглядом во второй раз за последнее время ушибшегося о золото Торина, который только и приподнялся на локтях, скептически осмотрев предложенное. Судя по насмешливому выражению бородатой физиономии, сказать ему было что... - Ну?! - Рявкнул обращенный в человека дракон, притопнув ногой. Однако, стоило признать, что длинные, неправильной формы конечности смотрелись по меньшей мере красиво, если не завораживающе, тем более, что оканчивались не ступнями, а обычными драконьими лапами, только уменьшенными. На бедрах и голенях переливалась чешуя, переходившая к подтянутому животу и бокам, где плавно-плавно становилась кожей, местами образуя полупрозрачные и наверняка мягкие чешуйки. От рук же по внутренней поверхности к спине тянулась тонкая перепонка, оставшаяся от превращения крыльев, длинная шея и ключицы были словно одеты в изысканное украшение - колье из собственной чешуи, хвост, что нетерпеливо бил по сторонам от лодыжек, был достоин пера лучших художников, чего уж говорить про длинные, какие-то почти эльфийские уши и - о, боги! - настоящие загнутые рожки, увенчивавшие немного кучерявую голову. - А ты как хоббит. - Ухмыльнулся гном, закончив рассматривать своего злейшего врага. - Что?! - Округлил глаза до правильных квадратов Смауг, аж отступив на полшага от явно неадекватного потомка Дурина. - Куд-ря-вый. - Снисходительно пояснил Торин, подавив желание расхохотаться над видом изумленного драконьего лица. После лихого танца с погибелью стало подозрительно все равно. Скорее всего, остальные уже убрались восвояси - Махал, дай им мозгов не пытаться вернуться на подмогу! - а ему-то уж точно выжить не грозит. Так почему бы и не посмеяться перед смертью? Слишком уж много в жизни было горести и печали... - Псих! - Аж передернулся Смауг, и тут гном не выдержал, тихо рассмеявшись. Громче попросту не мог - каждый смешок отдавал гудением аж до плеч, хотя хотелось бы, ох, хотелось бы... - А ты - дракон, ведущийся на детские провокации. - Выдохнул Торин, однако, не предпринимая попыток встать. - Да чихал я на эту горстку гномов! - Взвился разобиженный на весь мир ящер. - Что, другого кого не съем?! - Но повелся же. - Спокойно парировал узбад, улыбаясь краешками губ. - Ты - первое живое существо во всем Средиземье, что осмелилось мне заявить... Такое! - Наконец сказал дракон, плюхнувшись рядом. - Мне и в голову не приходило, что... - Да не переживай ты, все с тобой в порядке. - Почти отмахнулся Дубощит, растянувшийся на куче жесткого золотого металла. Смауг помолчал, а потом ме-е-едленно повернул изящную голову к невиданному наглецу, разве что не убив его одной тяжестью взора... - Вот только если все-таки решил добить, то, пожалуйста, сразу! - Чуть отполз от него Торин, потирая ребра. - И так истоптал всего, чтоб тебе, избавь меня от повторения! - Ты что, совсем не боишься умирать? - Поинтересовался дракон, склонив набок голову и с некой долей любопытства начав рассматривать гнома, словно впервые его видел. - Боюсь. - Честно ответил тот. - Но какой смысл изображать героя, если все равно оно неизбежно, если не через пять минут, то через пятнадцать? - А если я тебя не убью? - Облизнулся ящер, взяв в лапу горсть монет и начав их подкидывать, перебирать между пальцами, чтоб чуть постукивали по когтям и чешуйкам. - По кускам отрезать будешь и есть? - Скептически изогнул бровь гном, отгоняя от себя слишком ярко возникшее чувство отрезаемой конечности. Смауг фыркнул и улегся на спину, пошевелив всеми пятью конечностями, чтоб чуть-чуть зарыться в золото. - Дались мне твои кости!.. Чтоб ты знал, вы, гномы, на вкус отвратительны. - Поморщился он, расслабленно прикрывая глаза. - Признайся, тебе просто охота потрепаться, за столько-то лет сидения тут. - Торин еле удержал болезненный возглас, лишь подумав про то, как погибло столько гномов... - Пожалуй, ты прав. - В таком случае воздержись от уточнения своих гастрономических предпочтений. - Почему? - Мне неприятно слышать, как ты ел мой народ. Представь, что орки сожрали бы на завтрак яйца драконьи! - Убил бы. - Ну! - Меня - не убьешь! - Да понял уже... Дракон некоторое время молчал, а потом потянулся всем телом и даже свернул хвост причудливой спиралью, разбросав им пригоршни звенящего злата. - Я не знал, что драконы - колдуны. - Неожиданно поддержал беседу гном, не смотря на поразительнейшее существо рядом. - Мы - древнейшие создания, Торин. - Ухмыльнулся Смауг, пощелкав когтями друг о друга и выбив из них пару искр. - Кое-что умеем, и получше некоторых волшебников. - Тогда зачем тебе было захватывать Эребор, если ты вполне мог наколдовать себе целую кучу золота? - Я же сказал - "кое-что". Лечить лично я умею, только гнома исцелял впервые. Чувствую смерть и вижу ваши души. Большего от волшбы мне и не надо. - Дракон пожал плечами, повернув голову в сторону неожиданного собеседника. - Видишь души?.. - Вижу. - С ухмылкой кивнул Смауг, прищуриваясь. - И твою тоже, пронизанную тяжелыми нитями алчности, поисков личной выгоды, колеблющуюся, как чаша весов - от жадности к благородству и обратно. Ты почти пошел стопами деда. - Наверное, ты прав... - Вздохнул Торин, не отрицая правды. - А вот теперь ты о чем-то тебе важном думаешь, теплом. Чем-то, что склоняет чашу весов в другую сторону. Не верю, что это гномий народ, лишенный дома! - Не верь. - Расскажи мне. Гном фыркнул, приподнимаясь на локтях и разминая шею, чтоб прогнать кровь к начавшей переставать гудеть голове. - У меня есть сестра и двое племянников. Они достойны гораздо большего, чем жизнь беженцев. - А. Семья. - Хмыкнул Смауг, покивав и с интересом наблюдая за тем, как длинные волнистые волосы стекают с плеч, чтоб разметаться по золоту, когда гном шевелил головой. - Отпусти их, если они еще тут. - Вдруг попросил Торин, осторожно садясь и оборачиваясь к ящеру, все лежащему полузарытым в золото. - Прошу тебя. Дракон мгновенно раздул ноздри, словно у него попытались отобрать добычу или украсть что-то личное, но, встретившись со спокойной усталостью синевы чужих глаз чуть остыл. А, к черту ему эта гадость... Все равно гномов есть - только давиться. - Сам Король-под-Горой снизошел до просьбы!.. - Ядовито прокомментировал Смауг, разведя руками, словно пытался изобразить шуточный поклон. - Не будут бросаться под ноги - отпущу я твоих племянников. - Я имел в виду всех, кто пришел сюда со мной. - Скромненько улыбнулся гном. Порождение зла возмущалось долго, переливом фырканья, восхищенного наглостью этого конкретного потомка Дурина. - Из тебя бы вышел отличный король, если бы ты сумел перебороть в себе, то, что привело тебя сюда... Буквально сюда, в эту залу. - Произнес наконец ящер, смерив долгим взглядом дожидающегося конца его бессловесного монолога Торина. - Ты имеешь в виду себя, дракон? - Усмехнулся в ответ гном, словно несколько оживший, когда смерть на крыльях дала обещание не трогать его отряд. - Я имею в виду жажду золота и власти. - Смог бы. - Нет. - Почему ты так решил? - Вижу. - Улыбнулся Смауг. - Тебя бы погубило оно. И было бы очень забавно наблюдать за тем, как ты опускаешься на самое-самое дно, добровольно, ступая по ступеням вниз, все ниже и ниже, но не зная, где конец... - Спасибо, я понял, что повторил бы подвиг деда, можешь не расписывать детально. - Кивнул Торин и о чем-то задумался. Спустя некоторое время, погрязшее в повисшей тишине, дракон завозился, высвобождаясь из уютного покрывала золотых монет. - Ты мне так и не ответил, Торин Дубощит. - Напомнил о своем существовании он, вырвав гнома из размышлений. - На что? - Поднял взгляд Торин, пытаясь предугадать, куда пойдет новый виток разговора. - Где ты увидел у меня пузо?! - Там же, где и у всех! Только... - Что-о-о-о?! Гном улыбнулся в бороду, пытаясь не начать смеяться. Умирать-то все равно умирать, а в ребрах отдавалось сильнейшим нытьем каждое движение. - Только у тебя оно чешуйчатое. - Гном! - Возмутился дракон, резко подаваясь вперед и приподнимаясь, чтоб снова оказаться над низкорослым жителем подгорья. - Ты издеваешься или просто тянешь время?! Я уже дал обещание, что отпущу этих недоросликов, так какого лысого барлога?! - Хочешь сказать - это мне только кажется, что у тебя чешуя?.. - А-а-а-а-а! - Возопил Смауг, клацнув зубами перед ухмыляющейся физиономией Торина и одним толчком опрокинул его на спину, заставив зашипеть и поморщиться, стирая ухмылку. - Ничего тебе не кажется, и чешуя моя - крепче любых лат!.. - А когти - копья, зубы - кинжалы, слышал, слышал. - Покивал его собеседник, снизу-вверх глядя на разбушевавшегося монстра. - Хвост тогда что? Виселица? Плеть? Моргенштерн? - Да чтоб тебе... - Выдохнул аж захихикавший дракон, хищно набрасываясь на сумевшего так разговорить его гнома. Он отлично слышал небольшое позвякивание, оставленное явно троими, не больше, двуногими - не иначе, как пришли спасать своего предводителя гномы. Краем глаза глянув на одну из гор злата, с которой раздавался шум, Смауг рассмотрел Ездока На Бочках, оцепеневшего на месте, и двух юношей, один из которых шлепнулся на задницу, зажав себе рот, а второй вытаращился во все глаза в немом шоке - ну, что ж, пусть полюбуются картиной самозабвенно целующегося с драконом дядюшки...