Беглый раб

Из посоха Ариэтты вырвался сноп искр, и Алрик, вместе с десятком других рабов, рванул с места. Магесса и еще двое из альтуса начали громкий отсчет, подгоняя беглецов ехидными замечаниями и улюлюкая. Ученики магистра Леонор в последнее время выбрали для себя новую забаву. Точнее, не забаву, конечно, а вернейший способ отточить свое великое мастерство: охоту на беглых рабов. Мастерство этих троих было настолько велико, что беглых рабов в округе Неромениана не стало за два месяца. Никто не рисковал высовываться и раньше, а теперь - уж подавно. Впрочем, проблемы это не составило. Теперь раз в три декады десяток рабов «отпускали» на волю. Алрику не повезло с жеребьевкой. Конечно, ему бы повезло куда больше, будь он личным прислужником одного из знатных господ, но из этого тесного круга «любимчиков» он уже давно выпал. Что поделать, если магистру Леонор нравились только маленькие мальчики, которых она обожала разодевать в платьица и таскать повсюду за собой, словно орлесианки левреток? О других обязанностях любимчиков магистра Алрик и вовсе старался забыть, отплевываясь каждый раз, как видел нового мальчугана, вьющегося вокруг уже не очень свежей Леонор. С тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет, и он вытянулся в нескладного подростка, пора платьиц была для него окончена. Началась пора неподъемных грузов и бесконечной колки дров. Поначалу над слабым и изнеженным парнем издевались, но годы шли, а он не помер от усталости, как многие до и после него, тем самым заслужив подобие уважения от других тружеников. И вот теперь десять лет пахоты перекрыла неудачная жеребьевка. А впрочем, думал Алрик, стараясь не сбавлять бега, какая разница: умереть от голода, непосильного труда или очередного издевательства господ он всегда успеет, а вот сбежать… Когда еще он сможет хотя бы попробовать?.. Особняк магистра Леонор был на самой окраине Неромениана, вдали от любопытных глаз, практически в лесу. Тут, в уединении, могли спокойно кидать огненные шары и насылать парализующие заклятия ее лучшие ученики: Николас, Зарикан и Ариэтта. И если первые двое были еще ничего, то от одного взгляда сумасшедших глаз Ариэтты его прошибало холодным потом. Она отравляла его жизнь и жизни всех обитателей особняка. Казалось, ей доставляло физическое удовольствие мучить людей. Она фанатично изучала тайны магического мастерства, лишь бы доставить окружающим побольше страданий. Но из всех ее мишеней, любимыми были повзрослевшие мальчики магистра. Наверное, Ариэтта таким образом ревновала «любовь» Леонор. Как по Алрику, так пусть бы забирала больную привязанность магистра с потрохами. Где-то далеко за спиной Алрик услышал громовое «двадцать» и понял: охота началась. Колоть дрова его отправляли в этот самый лес, так что дорожки он знал. Это было несомненным преимуществом, маленькая эльфийка-прачка, чьего имени Алрик не помнил, наверняка имела куда меньше шансов скрыться от погони. Совсем близко был лесной ручей, он знал, если добежит, сможет продержаться чуть дольше. Выше по ручью – заросшая пещера и да поможет ему Создатель (да хоть Древние боги) в ней скрыться. Сзади послышались звуки взрывов. С неистовым воплем упала наземь полненькая повариха. Похоже, она провалила жеребьевку еще вчера, когда добавила в бриоши корицу, так нелюбимую одним из кузенов магистра. Алрик шумно выдохнул, из последних сил наподдав: рядом ручей, совсем рядом. И тут же ухватился рукой за горло: голос перестал ему повиноваться. Голос пропал, а это значило… Ему хватило короткого взгляда чтобы понять: изо всех кинувшихся врассыпную рабов Ариэтта выбрала именно его. Магесса двигалась слишком стремительно, словно полы ее бордовой мантии стали крыльями, несущими ее по воздуху. Она была уже совсем рядом: молнии пролетали в локте от Алрика, так же порывисто, как мысли в его голове. Ручей не поможет. Ручей уже не поможет. Молния догнала его, пропалив рукав, оставив на плече рану, пахнущую поджаренной котлетой. Вот только этот запах ему больше не нравился. Алрик не смог вскрикнуть от боли. Вместо него вскрикнула Ариэтта. Правда, от радости. Ручей не поможет. Алрик резко соскочил в противоположную от ручья сторону. Ведь ручей не поможет. Зато… Еще несколько секунд и вторая молния впилась в голень, но он был уже почти у цели. Катиться вниз с обрыва, то и дело прикладываясь к камням свежими ранами и выпирающими костями, было куда больнее, чем ему бы хотелось. Но проклятия разочарованной Ариэтты, оставшейся наверху, были слаще любого меда. С трудом поднявшись на ноги, Алрик закряхтел – и тут же мысленно улыбнулся звукам своего голоса. Надо было спешить. Он оторвался, но кто знает, каких тварей пошлет за ним магесса. И нельзя было забывать о Николасе и Зарикане: первый бесподобно вытягивал жизненную энегрию и насылал сонные чары, а второй, говаривали, мог превратить в ледышку даже Древнего бога. Алрик, прихрамывая, но все же быстро, шел вдоль обрыва. Он точно помнил, что где-то рядом есть спуск еще ниже, в лес, там можно было бы спрятаться под кронами деревьев от мажьих глаз. Тут, посреди глинистой почвы, покрытой желтовато-зелеными бугорками трав, рискнувших занять этот оползающий в дожди клок земли, он был почти как на ладони. Впрочем, он скатился достаточно глубоко, чтобы Ариэтта не могла достать его заклинанием. Долго семенить не пришлось: от обрыва потянулась охотничья тропа, по которой нередко ходили те из сопорати, что по жизни ставили на зоркий глаз и твердую руку, натягивающую тетиву. Алрик с облегчением направился в сторону лесной прохлады, оставляя далеко позади рвущую на себе волосы Ариэтту: редко она упускала то, за чем охотилась. Четыре дня Алрик был предоставлен сам себе. Он успешно отыскал родник и даже какие-то ягоды. Первый день он еще боялся, что они ядовиты, но затем успокоился, обнаружив, что единственно последствие – это бурчание в животе. Безумно хотелось мяса, но разжечь костер было не из чего, равно как и нечем убивать гипотетический обед. По ночам выли волки, и Алрик забирался на дерево, чтобы и самому не стать обедом. Забираться надо было не слишком высоко, чтобы не заметили, и не слишком низко, чтобы не подцепили крючковатыми когтями. Спалось ему беспокойно: он то и дело просыпался от шорохов, которыми кишел ночной лес, а иногда и от чувства, что начинает сползать с ветки. Рана на руке затянулась противной коричневой коркой. А вот нога, похоже, воспалилась. Если бы кто видел, как потешно он карабкается по стволу, рухнул бы со смеху. Алрик методично продвигался на северо-запад, огибая тот самый обрыв, с которого скатился. Обратно в Неромениан. В порт. А оттуда – на Сегерон. Говорят, кунари принимают всех. Или убивают на месте. Что же, лучше умереть свободным там, чем получить очередной молнией в затылок, как беглый раб, здесь. Интересно, далеко ли разбежались остальные? Мальчишка-виночерпий, юркий и быстрый, как уж, наверняка хорошенько потрепал магам нервы. Полный помощник конюха, всю жизнь обкрадывавший овес у породистых лошадок Леонор – смог ли он припрятать свою широкую задницу среди дикого кустарника? Тонкая изможденная эльфийка, драившая полы загрубевшими пальцами, - надолго ли хватило ее худых как спицы ног? Но больше всего Алрику хотелось узнать судьбу старого мага из лаетан, обанкротившегося с полгода назад и буквально вчера проданного магистру за долги. Но зачем одной из сильнейших магесс Империи жалкий старикан? Его судьба была предопределена. Впрочем, интересно, долго ли он плясал… И испытал ли он хоть крупицу раскаяния перед смертью? Пожалуй, что нет. Вечером четвертого дня в лесу начался пожар. Его, или их, если остался кто-то еще, выкуривали. Огонь охватывал дерево за деревом, за спиной. Его гнали, как скотину, прямо на убой. Алрик бежал, судорожно пытаясь что-то придумать, найти выход. Каким-то образом обойти магов, попасть в город. В Неромениане он сможет сойти за бродягу. Наняться драить полы на судне. Главное, обогнуть особняк магистра, уйти от погони, перехитрить магов. Он был слишком близко к поместью. Почти там же, откуда пришел, только западнее. Сбежать бы дальше на запад, там Северное море бы укрыло его от бушующего вокруг пламени. А ведь точно!.. Алрик, превозмогая боль в ноге, побежал в сторону особняка. Ручей, проклятый ручей на этот раз уж наверняка спасет его! Алрик опустился в ледяную воду, где поглубже, крепко вцепившись в скользкое дно руками: если его унесет дальше, к его ранениям прибавится расцарапанная в мясо спина. Он старался держать лицо над водой, но его то и дело накрывало бурным течением. Постепенно лесная панорама над головой превратилась в бушующие алые блики. Оставалось лишь надеяться, что он не задохнется. Или что очередная шальная ветка, с треском падающая на землю, чтобы рассыпаться фонтаном искр, не упадет поперек его окоченевшего тела. Алрик не знал, сколько времени он пролежал вот так в ручье. Его пальцы посинели, в ушах стреляло, и казалось, что тело сейчас испустит дух, но он продолжал держаться. Нельзя выходить, пока пламя не утихнет. Впрочем, были и плюсы его положения: перестала болеть нога, по крайней мере, воспаленная ее часть. Когда от пожара остались лишь тлеющие поленья, Алрик начал выбираться из ручья. Тело не хотело его слушаться, пальцы рук упрямо не разжимали камни на дне, ноги отказывались прямо стоять. Когда он вылез на берег и лег прямо посреди пепла, было уже темно. Рядом приятно теплилось еще горячее поваленное дерево. Сам того не заметив, Алрик заснул. Проснулся он от самого страшного звука, который мог разнестись в погорелом лесу: от человеческого смеха. Издалека приближались голоса и топот подкованных копыт. Он практически бесшумно поднялся на ноги и, крадучись, переместился за самый толстый в поле зрения ствол. Вскоре голоса приблизились и Алрик понял, как он был прав. - Так вот я заморозил ему ногу, а потом раздробил каменным кулаком. Так, как говорила магистр Леонор. Очень эффективно. Жаль, Николас, ты не видел. - О-о, действительно жаль. Впрочем, у нас с Ариэттой было свое представление. Она наконец решилась вызвать демона похоти, а я подстраховал. И знаешь, этот мерзкий мальчишка, которого мы все утро искали, сам вышел под пришептывания демона и попросил перерезать ему глотку. Я еще такого не видел! Поразительный эффект! Алрик сжал кулаки, всеми силами стараясь не обращать на разговор магов никакого внимания. Если он выдаст себя, ему конец. И незачем было выживать эти пять бесконечно мучительных дней. Можно было сразу встать под прицел их молний и огненных шаров. Но теперь, после всего, надо было проглотить свой гнев и молчать. Алрик прислушивался к каждому шагу лошадей и выдоху спутников, аккуратно огибая дерево по мере того, как они его проезжали. Он вжался лопатками в обгоревшую кору, и облегченно выдохнул, когда убедился, что топот копыт отдалился и перестал был слышен. Алрик был уже совсем недалеко от города, он ведь почти вернулся к поместью Леонор. Оставалось лишь обогнуть его и через часа два он выйдет к городу! А оттуда – сразу на корабль. К черту Неромениан. К черту Империю. К черту магов! Он будет свободен!.. Он наподдал, уже без страха быть услышанным, подобрал хоть насколько-то крепкую ветку и, опираясь, уверенно направился в сторону города. - Древние боги, смотрите, какой быстрый! – Торжествующе прокричал женский голос у него за спиной: к Алрику, на изящной соловой лошади приближалась Ариэтта. Он бросил палку и начал бежать, но куда ему, хромому и искореженному последними днями, было опередить лошадь. Уже через пару минут кобыла Ариэтты стояла над ним, распластавшимся по земле, что мочи сдерживающим крик, рвущийся из глотки: он споткнулся раненой ногой о погорелый пень. - Знаешь, ты последний, раб. Еще никогда отработка чар не затягивалась так надолго. – Медленно растягивала слова Ариэтта, слезая с лошади. – Вставай, герой. Я хочу взглянуть тебе в глаза, прежде чем поджарю. Алрик встал. Не столько по привычке повиноваться, сколько из чувства собственного достоинства. Ему не хотелось окончить свою жизнь, лежа под ногами у одной из них. Он уже успел належаться. И еще належится. После смерти. - А ты очень заносчив, я смотрю. – После короткой паузы глаза в глаза сказала магесса. – Что же, теперь ты поутратишь свой пыл. Она сделала шаг ему навстречу, и Алрик инстинктивно попятился, дрогнув в лице. Еще никогда он не смел столь открыто идти против господ. Да вообще никак он раньше не смел против них идти! Он, маленький мальчик в платьицах, боялся лишний раз поднять голову, в страхе привлечь к себе внимание магистра, отвратительной, утробно смеющейся женщины. Он боялся, что его заметит любимая ученица Леонор, белокурая девчушка с тонкими как нить, губами, магией разрывающая дворовых собак и кошек от нечего делать. Он боялся неправильно взглянуть на бедного троюродного родственника магистра, потому что даже половины слова этого человека, по сути, пустого места, хватило бы, чтобы Алрика вздернули на суку. Заметив, что Алрик попятился, Ариэтта начала наступать. Ее губы подрагивали, готовые растянуться в улыбке, но она сдерживала себя, чтобы еще немного поиграть с излюбленной жертвой своих издевок. Она держала посох наготове, и Алрик прекрасно понимал, что ему никуда не деться. - Пять дней, целых пять дней наш неженка скитался по лесам, - потянула ученица, - пять дней я гадала, как же ты умудрился улизнуть от меня на обрыве. Я ведь никогда не мажу. И вот теперь – да сколько можно пятиться, все равно не убежишь – я поняла. Видимо, все дело в том, что ты должен был быть лицом ко мне. Я, знаешь ли, соскучилась по твоим слезам. По страху в твоих глазах. В ваших, «любимчиков», глазах всегда было так много страха, растворенного в слезах. Когда вы видели разорванную тушу. Когда вас били за провинность… Когда она вышвыривала вас из своей спальни. Ариэтта рассмеялась, увидев, как Алрик сжал кулаки. Мысли в голове у Алрика путались, сбивались. Он ведь знал этот лес как свои пять пальцев, каждую тропу, каждую поляну, а свобода, долгожданная свобода, она была так близко! Неужели это конец. Нет. Нет. Он должен что-то придумать. Найти выход. - Что, неприятные воспоминания? О-о, я рада, что смогла их пробудить. Так как она все-таки с вами развлекалась? Я никогда не видела такого отчаяния, как в ваших глазах, когда она забирала вас в свои покои… Нежно, за ручку… Алрика передернуло, и магесса продолжила: - Неужели все было настолько плохо? Леонор тебя била? Или она делала тебе больно по-другому?.. – Внезапно раб сорвался с места и побежал от Ариэтты так быстро, как в его состоянии, казалось, невозможно бежать. Но он ушел недалеко. Ему в спину уже летело парализующее заклинание. - Ну что же ты так? – Ариэтта, скорее злорадная, нежели раздраженная, направилась к Алрику, медленно выходящему из окоченения. – А ведь я почти прониклась твоей болью! Почти начала тебе сочувствовать! Не даром магистр тебя выгнала, ты совершенно не умеешь слуша… Аааааа! Истошный вопль магессы разнесся по округе. - Что?.. что? – Упавшая на землю Ариэтта судорожно ощупывала пальцами волчий капкан, стальными зубами сомкнувшийся вокруг ее лодыжки. Не давая ей времени опомниться, Алрик двумя руками поднял ее посох и с силой опустил Ариэтте на голову. Пепелище залило кровью. - Как дрова колоть, - процедил он сквозь зубы и направился к испуганно пританцовывавшей лошади. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы успокоить соловую: она была вышколена не хуже рабов магистра. Уже через час Алрик был в забитом товарами трюме отживавшего последнее кораблика. Все деньги, вырученные с продажи кобылы, он отдал капитану, не иначе контрабандисту. Он ждал долго, с содроганием прислушиваясь к топоту шагов по сырой палубе, пока наконец не услышал заветное «Отдать швартовы!» и не почувствовал усилившуюся качку. Алрик не знал, доплывет ли он до Сегерона, как обещано, или его обманут, вернув магистру Леонор, а то и вновь продав в рабство. Он лишь знал, что больше не будет опускать взгляд.