Надежда умирает последней.

Неизменно белые стены. Легкая занавеска танцует чудесный танец ветра. Полная тишина. За окном сочно-зелёные деревья и кусты, освещённые ярким солнцем. В такую погоду всегда появляется такое чувство, которое ощущается почти физически. Радость, счастье, где-то в груди даже слегка щекотно от этого чувства. Так было раньше. Когда было, с кем разделить эту радость. Но в последнее время, даже такие солнечные дни стали отпечатываться в моей памяти как серые, отвратительно похожие друг на друга. Это совсем непривлекательная жизнь. Не такая, о которой все мечтают. Но никто не в силах выбирать. Мы можем выбирать лишь то, как конкретно принять то, что пришло в нашу жизнь. И в тысячный раз я сижу тут, изредка кидая взгляд на картину за окном. Не то, чтобы мне хотелось сейчас сбежать туда. Без того, ради чего я здесь, мне не нужен мир... Занавеска, взлетающая от летнего ветра, коснулась моей щеки, от чего я вздрогнул. В кабинет вошла медсестра, проверила приборы и поспешно удалилась. Всё это происходило в тишине, едва нарушаемой лёгким стуком двери. Взгляд на часы. Пора домой. Дома. На автомате кидаю чайный пакетик в кружку, засыпаю тремя ложками сахара, заливаю кипятком и скажусь за стол. Только сейчас заметил, что забыл включить свет, но тут же отметил, что он мне и не нужен. Ничего грандиозного, ради чего можно включать свет, я не делаю. Фонари с улицы достаточно освещают кухню, чтобы был виден хотя бы минимум совершаемых действий. Допиваю чай, ставлю кружку в раковину, зеваю, думая о том, что сейчас мыть её мне лень. Наскоро приняв душ, плетусь в спальню. Остановившись, кинул взгляд на широкую двуспальную кровать. Слишком большая для одного? Вот и я так думаю. Сон долго не приходил. Я просто лежал на правой стороне кровати и тупо смотрел в потолок. Даже мыслей не было. Всё-таки уснул. 6.30. Просыпаюсь от громкого звонка будильника. Даже не буду проклинать это утро. Ведь впереди ещё день, вечер. Они, как обычно, будут ещё хуже. Кто-то там, наверху, проклял меня, чего мне делать не стоит... Кое-как встав с постели, потащился в ванную, умылся, почистил зубы. Всё на полном автомате. Заварил кофе. Каждый раз, когда завариваю его, вспоминаю, что в общем-то зря это делаю. т. к. от него меня только сильнее в сон тянет. Снова выливаю его и завариваю себе чай. На самом деле, я угробил целую банку кофе из-за своей рыбьей памяти. Этот кофе я не для себя даже покупал. Уже полгода прошло, а я всё ещё не привык быть один. А может, это изменится. Да, во мне теплится надежда. Надев первое, что выпало из шкафа, я пошёл на остановку. Сев в нужный мне автобус, я прикрыл глаза и склонил голову на стекло. Я почти спал, но слышал все остановки. На нужной мне я вышел под возмущения грозных бабуль, которых пришлось растолкать, чтобы пробиться наружу. Выслушав их проклятия в мою сторону, я обернулся и окинул их яростным взглядом, от чего те мигом притихли. Знали бы вы, твари старые, что в жизни иногда происходит нечто похуже, чем студент, слегка толкнувший тебя локтем в автобусе. Я снова развернулся и направился к институту, в котором учусь. Вошёл в аудиторию, и снова перешёптывания. На задней парте две девушки бормочут: -Опять наше привидение пожаловало. -Оооо даа. -Вот бесит. В начале года ж нормальный был. -Вот именно. Он мог бы мне понравиться, если бы не стал таким унылым говном. -Многое мальчик теряет. Я всё слышал, но даже не собирался с ними спорить. Мне было всё равно. Но вдруг раздался громкий знакомый голос: -А ну замолчали, куры, не лезьте туда, о чём и малейшего понятия не имеете! Я обернулся. Как ни странно, «куры» замолчали, а Джейн со слегка грустноватой улыбкой подошла ко мне. Джейн- довольно милая девушка, она единственная знает, что произошло в моей жизни. Она знает, что я молчу, просто потому что не вижу смысла с ними разговаривать. Да и с ней я особо много не говорю. Говорит обычно она, так как она знает, что мне сложно, и пытается меня отвлечь, или вызвать улыбку. И вот она в очередной раз подсаживается и начинает рассказывать о том, какие глупости вчера вытворяла её собака. Она знает, что собак я люблю и всегда с удовольствием слушаю её истории, но улыбаться не могу. Получается, что сижу и смотрю Джейн в глаза, а всем со стороны кажется, что я влюблён в неё по уши. И им плевать, что у Джейн сначала был парень, теперь вот девушка, все считают, что это прикрытие. Ну а мне плевать. В конце учебного дня компания парней из моей группы снова собралась вокруг меня. И так каждую пятницу. - Ну что, сегодня опять не пойдёшь с нами? - Нет, извините, дела, - со вздохом тихо произнёс я, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая пол. - Чувак, у тебя уже полгода всегда дела. Ты что, на работу устроился что ли? Дак ты так и скажи, мы хоть отвалим. Просто вначале года ты несколько раз с нами и твоим другом офигенно отжигали. До вашего появления не было никогда так весело. Ну?- от упоминания о моём...друге...резко кольнуло в сердце... -Да, ребят, я устроился на работу. Без выходных. Очень деньги нужны,- устало потираю глаза. Один из парней, Джейден, медленно подходит ко мне, кладёт руку на плечо и обеспокоенно заглядывает мне в глаза: - Бенджамин, зачем тебе нужны деньги?- мягко спрашивает он,- не бойся, мне можно доверять, просто скажи. - В смысле? - Ты случайно не увлёкся наркотой? - Нет, вы что?!- испуганно, округлил глаза я,- ребят, я что, так на наркомана похож?- надеюсь на отрицательный ответ, но они переглядываются и смотрят на меня с сомнением. Джейден говорит: - Вообще-то да, слегка смахиваешь на нарка. У тебя уже давно страшнейшие синяки под глазами, ты сильно похудел, от всех оградил себя, ни с кем не общаешься, вечно дела. - Ребят, успокойтесь, всё в порядке. Тот...друг...о котором вы говорили...попал в больницу...ему нужна операция...она дорогостоящая, я устроился на работу, чтобы оплатить её...- солгал я. Парни снова переглянулись: - Может, мы как-то можем помочь? - Нет, не нужно, спасибо большое вам, ребят, правда, спасибо, мне нужно бежать,- я разворачиваюсь и иду к выходу. Стоя на остановке, задумался об одногруппниках. Мне повезло с такими людьми. Повезло, что попал в такой коллектив. Хотя дамы, коими их, конечно, назвать трудно, оставляют желать лучшего. Всё наоборот. Подъехал нужный автобус, и я отточенным до автоматизма движением небрежно скольжу карточкой по автомату турникета и сажусь на одно из задних сидений. Опять белые стены. Опять окно, уже закрытое, так как на улице пасмурно. Неизменно серый стул, стоящий возле больничной койки специально для меня. Врачи и медсёстры знают меня уже довольно хорошо. Они уже привыкли, что я хожу сюда каждый день в течение шести месяцев. Просто прихожу и сижу. Как курица яйцо высиживает, так и я надежду свою высиживаю. Знаю, довольно смешное сравнение, но самое близкое, думаю. Я всегда прихожу в надежде на то, что он очнётся. Да что там очнётся, хотя бы пальчиком пошевелит. Уилл, проснись, прошу, мне без тебя очень плохо. Смотрю на его лицо. Пухлые аккуратные губы, одна чуть светлее другой. Смуглая кожа...красивая...этот золотистый цвет с еле заметным шоколадным оттенком потрясающ. Всегда очень нравилось это в нём. Аккуратный нос, и яркие чёрные брови. Длинные ресницы, как у девушек. Копна чёрных волос разметалась по подушке. Медсёстры хотели аккуратно расчесать их и привести в порядок, хотя бы хвост сделать, но я запретил. Я захотел, чтобы всё так и оставалось, потому что так у меня создавалось ощущение, что он не в глубокой коме, а просто спит...спит всегда...всегда, когда я прихожу, и что волосы так разметались просто потому что он ворочает головой по подушке, переворачиваясь на бок и смешно посапывая. Но сейчас он не издаёт ни звука. Тишина. Если не считать писк аппарата, показывающего его редкое сердцебиение. Я начал с нежностью гладить его лицо, так хочется, чтобы от этого он открыл глаза, взмахнув своими ресницами, посмотрел на меня своими красивыми карими глазами и тепло улыбнулся, сказав, что рад меня видеть, и теперь будет всё хорошо. Но он лежит неподвижно и беззвучно. Иногда бывают такие моменты, когда я просто уверен в том, что он прямо сейчас очнётся, и я уже готов, я жду его пробуждения, но этого не происходит, от чего я начинаю горько плакать. Вот и сейчас по щекам покатились дорожки тёплых слёз, которые то скатывались по подбородку, то текли по губам. Я уткнулся лбом в его подушку, положив руку на его волосы, перебирая пряди и тихо всхлипывал. Когда я успокоился, на меня навалилась апатия. Я просто сидел, гладил Уилла по голове и смотрел в окно, равнодушно замечая, что начинается дождь, а на горизонте сверкает молния и еле слышно доносится гром. Но тут в дверях появился врач. - Бенджамин, - я повернулся к нему, вопросительно подняв брови,- мне нужно с тобой поговорить. Это очень серьёзно, и неприятно, должен признать,- седовласый доктор, напоминающий Айболита, взял ещё один стул, стоящий у двери, и поставив его рядом со мной, сел на него. - Я вас слушаю,- я повернулся к нему, он дал мне какую-то папку и начал протирать очки, думая, как лучше начать. От чего-то внутри у меня явно нарастало чувство паники. Доктор одел очки, посмотрел на меня, я протянул ему папку обратно. -Ты посмотрел, что внутри? - А должен был? - Думаю, тебе лучше самому увидеть. Не хочу сообщать такие новости сам. Я открываю папку и вижу кучу таблиц, и каких-то непонятных слов, терминов, в общем...ничего не понимаю. Я с извиняющимся видом отдал доктору папку - Прошу прощения, я ни слова не понимаю, единственное, что я понял, что новость, какая-то страшная. Я уже полгода готов к этому. Говорите. - Бенджамин, ты знаешь, что Уильям в глубокой коме, - я киваю,- от такого вида комы пробудиться почти невозможно...и...я думаю, мы его передержали. Полгода он здесь лежит, но никак не может вернуться. Видимо, его там держит что-то, что сильнее всех нас здесь и всего, что здесь есть. А недавно клетки его мозга стали отмирать быстрее, чем раньше. То есть, если раньше была хоть какая-то надежда, то сейчас...даже если он очнётся, он будет лишён всех рефлексов, лишён разума, иными словами...он будет овощем, что обречёт его на недолгую жизнь в мучениях. В мучениях, о которых он даже не поймёт. Бенджамин, я знаю, что ты приходил сюда каждый день, что ты надеялся на что-то, и мне очень жаль, что твоя надежда полностью разрушена, так же очень жаль, что ты услышал это от меня. Я бы и сам хотел, чтобы Уильям очнулся, видимо, он был хорошим парнем, раз его так любят и ходят к нему каждый день, даже когда он одной ногой в могиле. Но недавно он шагнул туда с немного большей уверенностью... По щекам снова текут слёзы. Хоть я и сказал, что полгода готов к плохим новостям, но как оказалось, я не был готов вообще. Я жил этой надеждой. Я жил мечтой, что снова увижу его улыбку, услышу его смех, прижмусь к нему, уткнусь носом ему в шею, а он обхватит меня руками и прошепчет на ухо, обдавая теплым дыханием, что любит меня и никогда не покинет. А теперь, он получается, покинет меня? -Бенджи, мальчик мой, я за эти полгода сроднился с тобой,- он кладёт мне руку на плечо, когда я ссутулившись, закрываю лицо ладонями и начинаю рыдать,- лучше тебе понять, что к сожалению, ничего уже не сделаешь. Да и в палате уже нуждаются другие люди. Извини, Бенджамин, но нам придётся отключить его от жизнеобеспечивающих аппаратов. Мы и так держим его сверх нормы. Стало только хуже. Мы просто вынуждены его освободить. Осталось только решить, когда. Бенджи, я отключу его. - Я сам...-не отрывая рук от лица тихо сказал я. -Что?- сказал доктор с легким недоверием. -Я сам отключу все аппараты. Я сам отпущу его. -Что ж, - вздохнул доктор,- ладно. Я даю тебе 3 дня, чтобы ты собрался с силами. Я с благодарностью киваю, уже не в силах сказать ни слова из-за вырывающихся рыданий и обильных слёз. Сквозь рыдания я услышал удаляющиеся шаги и скрип двери. Прошло 2 часа, слёз больше нет. Теперь я просто безотрывно смотрю на прекрасное лицо Уилла, чтобы запомнить всё до малейшей детали. Я просто не смогу жить, если забуду, как он выглядел, мне уже неимоверно стыдно за то, что я стал забывать, как звучит его голос. Сегодня я решил остаться тут на всю ночь. Поскольку я устал, мне всё время казалось, что он двигается. Либо шевелит рукой, либо совсем чуть-чуть приоткрывает глаза, либо губы дёргаются, будто он хочет рассмеяться, от этого пробуждалась новая надежда, но когда я вышел в коридор, чтобы купить воды в автомате, и увидел доктора, то его слова в моей голове взыграли с новой силой. И придя снова в тёмную палату к своему любимому, после таких галлюцинаций я стал испытывать чувство страха. Просто животный страх от этих видений. Теперь мне казалось, что в него что-то вселилось и специально совершало движения. И на тот момент я забыл, что такое происходит со мной с детства. Я не могу смотреть на лица в темноте, не важно, картины это или спящие люди, мне всегда чудилось в темноте, что их губы расплываются в зловещей улыбке. Это явление делало эту ночь ещё страшнее. Я не помню, как я уснул, но проснулся я на том же стуле, лёжа головой на подушке Уилла. Глаза его всё ещё были закрыты, но в этот раз голова была повёрнута в мою сторону. У него полгода голова никуда не была повернута, он лежал лицом к потолку. В этот момент я почувствовал сильное облегчение и счастье. Он повернул голову, значит, не всё потеряно! С этой радостной новостью я побежал в кабинет к тому доктору. Он был весьма удивлён моим настроением. -Доброе утро, Бенджамин. Как спалось? -Здравствуйте,- с широченной улыбкой громко сказал я,- плохо, но то, что я увидел утром, компенсирует всё! Все полгода! -Что случилось?- с интересом и даже некой надеждой спросил доктор. -Он…я точно не знаю, я не видел, как это произошло, я проснулся уже после этого. Но…он повернул голову! Он все полгода «смотрел» в потолок, а когда я проснулся, его голова была повёрнута в мою сторону. Он двигается! Значит, не всё потеряно и…- тут я заметил, как надежда резко испарилась из его взгляда, на её место пришла грусть и сожаление, это заставило меня остановиться, улыбка мигом исчезла с моего лица. Доктор отвёл взгляд. -Нет, доктор Смит, нет, нет, нет, нет, нет, нет, пожалуйста… -Извини, Бенджамин. Мы приходили пока ты спал. Поправляли кое-какие приборы. Для удобства пришлось слегка повернуть его голову. Извини, сынок. Новая порция слёз поступила, и я убежал в палату. У меня было что-то похожее на истерику. Я прибежал, обнял Уилла как смог и целовал его лицо, на которое периодически капали мои слёзы. Мы были вместе так долго. Я не хочу, чтобы он уходил. Это не привязанность, я люблю его. Он нужен мне рядом. Пока я думал о том, что не хочу его ухода из моей жизни, я держал его в своих объятиях и покачивался словно псих. Я сидел так точно больше часа. Я всё думал о том, что не хочу давать ему уйти из моей жизни. А потом…пришло резкое осознание того…что он ушёл давно. Он ушёл ещё полгода назад. Это я безуспешно пытался удержать что-то. Что? Его нет уже давно. А я всё никак не могу смириться. Поцеловав его мягкие безвольные губы, я прошёл к стойке приборов, поддерживающих его «жизнь». Все провода тянулись к большому удлинителю, значит, чтобы вырубить все аппараты, нужно вытащить один единственный провод из розетки. Снова взглянув на Уилла, будто он исчезнет после моего действия, я взялся за провод. - Прощай, Уильям. Я люблю тебя,- пробормотал я. Слёзы стали капать на пол, а я резким движением вынул вилку из розетки. Полнейшая тишина, никаких писков приборов, ни какого звука насоса, качающего воздух в лёгкие моего любимого. Я сел на своё место и взял его за руку. Я не знаю, сколько времени прошло, но его кожа потеряла свой замечательный цвет, а рука, которую я держал, уже не была тёплой. В палату вошёл доктор Смит. Я апатично посмотрел на него. Его вид был ошеломлённым, потом печальным, но он быстро спрятал гамму своих эмоций под маску профессионализма, подошёл ко мне, положил руку на плечо и сказав одну лишь фразу «все мы что-то теряем в своей жизни, но не всегда находим в себе силы, что бы это признать сразу», ушёл. Дома. Я просто пришёл домой и не раздеваясь завалился на кровать. Уснул я , по всей видимости, очень быстро. Мне приснился сон. Прекрасный сон. Снился Уилл. Он улыбался. Он много говорил и смеялся. Я прекрасно помню все его слова, я даже записал их. «-Привет, Бендж, мой маленький,- улыбнулся он и погладил меня по щеке. - Привет, Уилл… -Спасибо, что отпустил меня -Я люблю тебя -Я тоже люблю тебя, очень сильно, до сих пор. И не думай, что меня нет рядом, я слежу за тобой, я буду тебя оберегать,- последнее он сказал с некой детской гордостью, от чего я улыбнулся. -Не врёшь? -Не вру, я же люблю тебя, Бендж, я видел, как ты плакал, отпуская меня. Не бойся, мы не расстанемся. Я жду тебя там. Только прошу, не приходи ко мне САМ. Это должно случиться само, когда ты состаришься, я дождусь, время здесь летит быстро, мы будем вместе, обещаю. -Уилл, но.. -Хочешь, я буду навещать тебя во снах? Всегда!- я лишь кивнул, и чувствовал себя совершенно счастливым.» Это было первое утро за все полгода, когда я проснулся с лёгкой улыбкой, зная, что ночью в мире снов меня ждёт мой Уилл. Заметка из газеты: «Житель города S Бенджамин Солдер был убит хулиганами. По данным, полученным путём расследования, он направлялся домой с похорон своего лучшего друга Уильяма Доннела. Убийцы задержаны и находятся под стражей в ожидании судебного процесса.»