* * *
Сначала Морган заподозрил наркотики. Он с месяц приглядывался к Риду, старался отогнать непрошенные, мрачные мысли. Припоминал, каким потерянным Спенсер выглядел после Атланты. Как хмурился чаще обычного и, сам того не замечая, тянулся к правому локтю - к тёмным следам от уколов и вздувшейся вене. Рид был не в норме и не под кайфом. Морган смог разглядеть его локти, чистую неповреждённую кожу, здоровые вены, когда Спенсер ходил умыться в маленький туалет полицейского участка Мус Лейка. Он стоял, низко наклонившись над раковиной, и плескал в лицо холодной водой, а Дерек смотрел на него и понимал, пусть это и не наркотики, но что-то точно не так. Морган пробовал поговорить с Ридом. Сначала зазывал в бар, пропустить по стаканчику светлого разливного пива. Потом намекал, что постарается помочь и не осудит, какой бы не оказалась проблема. Потом не выдержал, зажал Спенсера в угол пыльного, пропахшего трухой архива и задал прямой вопрос. «Что происходит?!» - спрашивал он, нависая над сжавшимся, будто готовящимся к удару Ридом, но в ответ получал мантру «со-мной-всё-хорошо-правда» и вялую, насквозь фальшивую улыбку. Рид убегал, Рид отгораживался стопками бумаг и чашками слишком крепкого кофе. И Морган начинал замечать, что Рид избегал его. За два или три месяца Дерек не помнил и десяти не связанных с работой разговоров со Спенсером, ни одного вопроса, простого и неизбежно ставящего в тупик, какие Рид с первого дня работы нечаянно и неожиданно задавал Моргану. И хуже того, Морган мог бы поклясться, Рид начал отводить взгляд. Когда не мог сбежать, Спенсер смотрел куда угодно: на стены, бумаги или свои ботинки, на любого члена команды и постороннего человека, бродячих собак, следы от жвачки на асфальте, - только не на Дерека Моргана. Даже в коридорах Рид будто старался держаться подальше, отставал под благовидным предлогом или пробегал перед Морганом – делал всё, лишь бы не оказаться близко, не столкнуться случайно плечами и не перекинуться парой слов. Морган видел и подмечал всё больше, сильнее хмурился, пристальнее смотрел на Рида. И, как по замкнутому кругу, Рид нервничал сильнее, отчаяннее избегал Дерека, всё больше замыкался в себе.* * *
Рид не сидел на наркотиках. Он был чист сто девяносто пять дней. И столько же дней был несчастен. Мутные образы наркотических снов что-то сломали в нём - залили ядом химических соединений, впитались в спинной мозг и продолжали травить. В первые недели реабилитации и чуть дольше Рид мог не замечать этого, видеть во сне кошмары или спасительную черноту, днём беспокоиться о работе - о том, чтобы не потерять её и не подставить под удар чью-то жизнь. Рид, в общем-то, неплохо справлялся, пока не начал видеть действительно страшные сны. В первый раз он проснулся уже под утро, дрожащим и слишком слабым, чтобы сразу встать. Во второй раз - после полуночи, не проспав и двух часов, Спенсер открыл глаза и долго смотрел в темноту, очень стараясь забыть слишком яркий, так же похожий на реальность, как невозможный в ней, сон. После пятого Рид начал пить двойной эспрессо, читать до глубокой ночи, налетать на людей и двери в четыре с половиной раза чаще обычного. «Это не шизофрения» – повторял себе Рид, после каждого душного сна и заливал страх новой порцией кофе.* * *
«Это шизофрения» - с отчаянием понял Рид, когда поймал себя на галлюцинациях. Это случилось в Квантико. Был полдень рабочего дня, солнечно. Из высоких окон, тянущихся галереей между кабинетом Хотча и переговорной, лился жёлтый, на вид густой свет, а Спенсер шёл с третьей за утро чашкой кофе. Её он и выплеснул себе на рубашку, когда понял, что пару мгновений назад увидел невозможное. Морган смотрел в монитор, казался увлечённым работой и никак не мог только что оглядеть Спенсера с ног до головы, обеспокоено, но в целом так же, как разглядывал женщин - любуясь. Не мог очаровательно ему улыбнуться, будто прося прощение за откровенный взгляд, и отвернуться к компьютеру. По рубашке Рида расползалось пятно, кофе жёг кожу, а сердце, подскочив к горлу, пропустило удар. Всё отступило на второй план, перед глазами развернулся калейдоскоп воспоминаний. Спенсер, как завороженный, смотрел в пустоту и видел одно за другим доказательства своего недуга - сцены обычных, как ему раньше казалось, дней: Два месяца, три дня назад от злополучного утра, полицейское управление Уэндовера – Спенсер пытается разобрать мелкий и очень кривой почерк, каким написан отчёт о вскрытии последней жертвы. Настольная лампа светит тусклым, жидким светом, и Риду приходится низко склониться над записями, чтобы их разобрать. Он щурится, напрягает уставшие глаза и продолжает читать. Рид так сосредоточен, что не слышит шагов за спиной. «Иди спать» - неожиданно раздаётся голос Моргана у самого его уха. Спенсер вздрагивает и замирает. Когда он приходит в себя, трёт покрасневшее ухо, будто пытается оттереть след тёплого дыхания и сбивающих с рабочего лада слов, Дерека в комнате уже нет. «А может, его не было вовсе?» - два месяца и три дня назад Рид не задал себе такого вопроса. Чуть раньше, три месяца девятнадцать дней в прошлое – Рид очень доволен собой. Он в небе над Иллинойсом, на борту штатного самолёта команды, и до посадки ещё два часа. Он выиграл в покер у Моргана и наслаждается этим. Мотая головой и отбиваясь от шутливых упрёков в шулерстве, Рид посылает Дереку воздушный поцелуй. Ребячество, какого он бы себе не позволил с другими, а с Морганом можно. Но взгляд напарника падает на его губы, и Спенсеру кажется, прилипает к ним. Тогда Рид смутился, нервно облизал губы и опустил взгляд на карты. Он долго, сосредоточенно тасовал их, а когда поднял глаза, всё стало нормально. Рид и не думал спросить себя, зачем Моргану пялиться на его рот. Совсем недавнее, в прошедший понедельник – Рид разговаривает со Штраус. Он побаивается эту сложную, намеренно подавляющую других женщину, но старается отвечать спокойно, продемонстрировать ей уверенность и компетентность в поставленном вопросе. В какой момент он начинает чувствовать чужой взгляд, Спенсер не представляет. Немного тревожное, но приятное ощущение, будто кто-то мысленно гладит его спину, плечи, шею – оно и успокаивает, и бередит. Когда Штраус прощается с ним, Спенсер оборачивается, чтобы проследить взгляд и увидеть Моргана. Рид снова спасовал, сбежал к кофемашине и постарался не думать. Быть может, подсознательно он уже знал, что галлюцинирует, но не хотел этого признавать. Теперь Рид мог припомнить вдоволь и слишком долгих взглядов, и неслучайных прикосновений, почти открытого флирта, шуток на грани – всего, что наполняло обычные рабочие будни, вплеталось в них и казалось реальным. - Да что с тобой?!– голос Моргана прозвучал в голове Рида особенно страшно. Он откликался в дюжине воспоминаний, такой живой, настоящий. Спенсер не сразу понял, что громкий оклик не показался ему. - Я… - Спенсер подавился воздухом, сглотнул несуществующий ком в горле и попытался заговорить снова. – Со мной всё хор… - Не хорошо, – перебил его Морган и потащил за угол к туалету. Если бы Рид не был так ошарашен и оглушён ворохом собственных мыслей, он бы, конечно, вывернулся из слишком жёсткой хватки. Быть может, он сообщил бы, что по статистике вывих плеча - причина девяносто семи обращений к врачу ежедневно. И это в Квантико, а в Вегасе цифра в пять с половиной раз больше. Что на его долю было несколько обращений, а стараниями Моргана случится ещё одно. Рид мог бы задавить Моргана фактами или снова сбежать. Если бы Дерек не тащил его за руку, будто нашкодившего ученика в кабинет директора, Спенсер смог бы что-то сказать. - Рассказывай! – Рид вздрогнул, когда Морган захлопнул дверь туалета и с решительным видом подпёр её спиной. В отделанной тёмно-коричневым кафелем комнатке десять на пятнадцать, где над дальней кабинкой мигала лампа, и кроме них не было никого, Рид окончательно понял, что ему некуда убегать. Он медленно подошёл к раковине, включил холодную воду и подставил под неё руки. Только умывшись, Спенсер заметил, что пропитавшаяся эспрессо рубашка прилипла к животу и левому боку, и что Морган опять смотрел так пристально, будто хотел погладить взглядом его лопатки, так, как никогда бы не стал. - Шизофрения, - не оборачиваясь, выдавил Спенсер и жалко улыбнулся своим побелевшим пальцам. – У меня галлюцинации, Морган. Рид не смотрел назад и не видел, как застыло лицо Моргана, как губы сжались в тонкую линию, напряглись плечи и руки. - Ты просто устал, - слишком спокойно и убеждённо ответил Дерек после затянувшейся паузы. А Риду показалось, что голос напарника хлестнул его по спине. – Ты мало спишь и… - Бессонница делает галлюцинации яркими, реалистичными настолько, что они начинают казаться более «настоящими», чем реальность, - перебил Рид и замолчал. Он не хотел, чтобы Морган узнал и чтобы стоял всего на расстоянии четырёх футов, привалившись к двери, такой надёжный, собранный и слишком похожий на бред. Рид закрыл глаза и повторил. – Это шизофрения, я знаю. Потом, в тишине, Спенсеру пришёл в голову неуместный вопрос, из тех, что сами по себе всплывали в сознании и, теперь уж наверняка, были частью болезни. До зуда на языке Риду хотелось знать, что Морган читал по его поведению. Чем оправдывал странности в нём, как их себе объяснял. Но Рид сдерживался и молчал, пока за его спиной молчал Морган. А когда тот заговорил, отказаться было уже нельзя. - Ты не был у врача, - уверенно заметил Морган, оставив Риду шанс только согласно кивнуть. – Значит, в следующий выходной мы едем к нему вместе.* * *
«Не делай вид, что тебя нет дома. Я могу выломать дверь». Морган перечитал сообщение и, усмехнувшись, отправил его. Рид не был ни ребёнком, ни младшим братом ему, ни подопечным. Морган и сам не до конца понимал, почему так ненормально сильно стремился заботиться о напарнике - равном себе, уже взрослом человеке, которому даже с удостоверением личности не всегда соглашались продать алкоголь. Рид выглядел мальчишкой: умным и честным, смелым до сумасбродства и совершенно не подготовленным к жизни. Морган думал об этом, поднимаясь на третий этаж обычного многоквартирного дома. Место казалось серым, но подходящим Риду, как безразмерный дурацкий свитер и выбивающаяся из-за уха прядь светлых волос. На лестнице и этаже было пусто, Дерек неторопливо, то ли давая Риду обдумать сообщение, то ли чтобы увидеть, как тот пытается сбежать, прошёл по коридору, остановился у двери. Он надавил на кнопку звонка один раз, и дверь тут же открылась. - Не надо ломать дверь, Морган, - Спенсер выглядел таким же напряжённым, не выспавшимся и несчастным, как все последние недели. Морган уверенно улыбнулся ему, показывая крупные белые зубы, будто оскал. - Пора ехать, красавчик. И даже не пытайся сказать, что не готов! – хмурый взгляд Рида, движения даже резче обычного, подчёркнуто аккуратный костюм (серые брюки, рубашка, отглаженный галстук, жилет и пиджак) - всё это настораживало Моргана, так, что ему хотелось снова, как два дня назад, ухватить Рида за локоть и тащить до кабинета врача. Остановило лишь то, что Дерек не знал, по какому адресу Рида тащить. - Не буду, я готов, - Спенсер никогда не понимал шуток, не замечал их или пытался разобрать, препарировать по словам, чтобы понять. Он выскользнул за дверь, неловко стукнувшись о косяк коленом, и не сразу попал ключом в скважину замка.* * *
Рид был ненормально молчалив, а Морган не настаивал на беседе. Как он выдерживал застывшее в воздухе напряжение, Спенсер не знал. Сам он всё время теребил край рукава, не мог сосредоточиться и постоянно что-то искал, глядя на проплывающие за окном внедорожника улицы. Когда они въезжали на подземную парковку клиники, Рид подобрался, сел прямо и, глядя перед собой, заговорил. Он был слишком издёрган и взвинчен, казался самому себе до предела сжатой пружиной. И очень боялся себя отпустить. Рид не любил оправдываться или отчитываться о своих личных делах, но объяснять свои мысли Моргану ему уже давно стало важно. - Хёршель выдающийся психиатр, - Рид высказал своё мнение лобовому стеклу. Важнее, чем объяснить, ему было скрыть от напарника, спрятать и не показывать то, как нужно Спенсеру было, чтобы именно Морган его понял. - Как скажешь, – выруливая на место во второй линии от лифта, отозвался Дерек. Машин вокруг было мало, и оттого парковка казалась неуютно большой. - Он написал несколько десятков статей и книгу по параноидной шизофрении… и освидетельствовал мою мать, - впервые за много дней Рид посмотрел в глаза Моргану. Он опасался, что снова увидит не то, не отличит реальность от новой шутки болезни, но так и не понял реальность видит или же нет. Дерек заглушил двигатель и развернулся к Риду всем корпусом. - Тогда нам повезло, что он переехал в Квантико, – спокойно ответил он, без улыбки глядя на Рида. Морган давно заметил, когда Спенсер нервничал, всегда выдавливал улыбку сквозь плотно сжатые губы и оттого казался ещё моложе. - Не «повезло», - Рид отстегнул ремень безопасности и отвернулся. – Из-за его перевода я задумался о поступлении в БАУ. Спасибо, Морган. Дальше я сам. Рид выскочил из машины быстро, чтобы не услышать ответ напарника, но всё равно до его ушей долетел уверенный голос: «Я жду тебя».* * *
В кабинете доктора Хёршеля пахло ирисками. Спенсер не помнил этого запаха, старался отыскать в воспоминаниях хотя бы намёк на него, но не мог. Светлые, цвета латте, обои, деревянная мебель, аккуратный стеллаж с книгами, распахнутое окно – в памяти Спенсера не было запахов, и это его пугало. Он сидел в глубоком кожаном кресле, мягком и нарочито удобном, держал крепко сцепленные в замок руки на коленях и не мог расслабиться. Вся поза Рида выдавала его напряжение, волнение, даже страх, и, конечно, доктор Хёршель читал его. Он сидел в кресле напротив, разглядывал Рида и не старался начать разговор. На стене за его спиной тикали большие часы, те же, что были в кабинете доктора в Вегасе. И вместо того, чтобы заговорить, Спенсер думал. Он доверял Хёршелю и не пошёл бы к другому врачу. Но и начать говорить Спенсер не мог. Так напугавшие его галлюцинации были не самым страшным симптомом. Другой, что появился раньше и заставлял Рида бояться спать, казался слишком личным, постыдным. Его Риду хотелось спрятать от самого себя и притвориться, что никогда его не было. И как о нём рассказывать, Спенсер не знал. С чего он мог начать? И как сказал бы, что двести шестнадцать дней назад начал видеть Дерека Моргана, коллегу, напарника, друга, в таких реалистичных и непристойных снах, что разучился смотреть ему в глаза? Как пересказывать жаркую темноту снов, чувство опасности и колотящееся о рёбра сердце? В кошмарах Рида Морган всегда молчал, вдруг возникал за его спиной и грубо толкал к стене, если стена была. Иногда Рид падал в мягкую пустоту, и Морган наваливался на него сверху. Неясные тени обстановки вокруг менялись, но сюжет оставался один – Морган зажимал Спенсера так, что тот не мог вырваться, запускал руки под одежду, стягивал вниз штаны. Рид заливался краской, вспоминая даже какую-то одну деталь сна, как мог он рассказать обо всём? О том, как хриплое дыхание обжигало затылок? Как каждый раз было больно, накатывал страх и глубоко внутри отдавались толчки? И как Рид просыпался, возбуждённый или в перепачканных спермой трусах? Рид знал, что свойственные подросткам «мокрые» сны – это нормально. Рид видел такие в четырнадцать, стыдился их, но знал, что так должно быть. А в двадцать шесть Рид начал видеть неправильные, ненормальные ни для его возраста, ни содержанием сны. Благодаря им Рид ненавидел себя, боялся и по утрам не мог смотреть в зеркало. Их потускневшие образы не отпускали его днём, а Морган, не виноватый в них, хороший парень Морган, бередил память и чувства. В каждом касании, насмешливой фразе, в простом участии и беспокойстве Рид чувствовал отклик сна. Знал, что, столкнувшись с Морганом в коридоре, ночью увидит себя там же, но прижатым лицом к стене. Что Морган из больного неправильного сна сожмёт над головой его руки, легко удерживая их одной своей. И что другая рука оборвёт пуговицы на его рубашке. Во сне Спенсер не сможет попросить его прекратить, а будет всхлипывать, чувствуя, как рука Моргана гладит его тощую грудь. Рид будет дрожать, теряться от закипающего в крови жара, от постыдной тяжести внизу живота. Когда Морган из сна прижмётся к нему бёдрами, потрётся твёрдым членом о его ягодицы, Рид снова забудет дышать, попробует взбрыкнуть и вырваться, но не сможет. И потом ненастоящий, созданный им Морган, не обращая внимания на протесты, будет трахать его, придавливая своим тяжёлым горячим телом. И если Спенсер проснётся раньше, чем кончит, можно будет решить - на этот раз ему повезло. - Я слушаю тебя, Спенсер, - мягко подтолкнул его доктор Хёршель. Лысеющий, заметно постаревший и раздавшийся вширь, он смотрел на Рида так же безмятежно, как девять лет назад, и сильно напоминал Гидеона. Рид вздрогнул от его голоса и от невольной ассоциации. Доброе, деликатное участие Хёршеля, уверенность и мягкость в глазах, способность понять всё и объяснить – когда только пришёл в БАУ, Спенсер разглядел то же в агенте Гидеоне и потянулся к нему, став то ли учеником, то ли воспитанником. Рид неуверенно улыбнулся. Семь месяцев страха и снов, подточившего разум стыда, тяжёлых предчувствий беды – всё это измотало его. Болезнь, которой Рид так боялся, уже затягивала мутным пологом его жизнь, по капле забирала её. С каждым днём Рид всё больше терял: поддержку друга, улыбки коллег, обычные и часто непонятные ему шутки – те мелочи, что делали его не доктором с IQ 187 и эйдетической памятью, а полноценным, живым человеком. Ответ доктора Хёршеля, Рид был уверен, поставит в его деле решающую точку. Но так Рид сможет перестать бояться и, может быть, презирать себя. Спенсер уставился на свои руки и медленно, подбирая слова, заговорил.* * *
Морган вырубил плеер. Внутри бесцветной, похожей на пустую коробку, стоянки было не за что зацепиться взглядом. Ожидание тянулось прилипшей к ботинку жвачкой, ничто не отвлекало от тишины. Морган был бы и рад отвлечься - забыться музыкой, вспомнить просмотренный фильм, придумать планы на вечер, но не мог. Через полчаса ему стало не хватать места. Морган вышел из машины, облокотился о её бок, уставился на двери лифта. Он ждал, когда вернётся Рид. Наедине с собой, скукой и мыслями не думать о Спенсере получалось плохо. Морган давно заметил за собой явную слабость к нему - к острым, как у птенца, лопаткам, невероятному уму и странному пониманию жизни, ко всем неловким движениям и привычкам. Рид весь был недоразумением на длинных худых ногах. И со всем этим грузом способностей, комплексов, страхов Рид совершенно точно нравился Моргану. Минутная стрелка на часах прошла полный круг, Рид не появился, а Морган не открыл для себя ничего нового. Ему всегда хватало смелости быть честным с собой. Сначала - чтобы развенчать образ почти отца Карла Буфорда и не возненавидеть себя. Потом - научиться с собой жить, признать и принять страх оказаться таким же подонком. Тремя годами позже - смириться с тем, что не мог построить отношения с женщиной, а с мужчиной и не хотел - помнил Карла и от него сбегал к очередной красотке на одну ночь. Когда в жизни Моргана появился Рид, признаться себе оказалось не особенно сложно. Благодаря Спенсеру Морган узнал, что может влюбиться и любить. Часы отсчитали ещё двадцать минут. Морган начал барабанить пальцами по капоту. Машина давно остыла, стоянка осточертела. Когда-то Морган решил, что не будет посвящать в свои чувства Рида. Тот заслуживал лучшего – партнёра нормального как в жизни, так и в голове. Правильнее всего женщину, чтобы Спенсер мог стать частью семьи, которой давно был лишён. А Морган бы принял это, подхватывал его на резких виражах и не давал упасть, пораниться об острые края повседневности, которая для гения с тремя докторскими степенями была большей загадкой, чем фолианты формул и искорёженные мозги преступников. Морган был до конца честен с собой и потому каждый день забивал уймой нужных или не очень дел, отвлекался на радости случайных знакомств и никогда не клеил тощих девиц, не позволял себе задуматься, можно ли жить не так. Морган честно старался, но единственное, о чём он действительно никогда не думал, – о Риде и шизофрении.* * *
Доктор Хёршель не принял его всерьёз. Рид рассказал ему обо всём. Очень тщательно подбирая слова, сгорая от стыда и смущения, вывалил все свои сны, все опасения, факты, каких накопилось немало. Рид бы не смог повторить, даже если от этого зависела его жизнь – слишком много личного, слишком страшно об этом говорить. А Хёршель вместо направления в клинику, транквилизаторов и психотропных выписал Риду лёгкое снотворное и отправил домой. На прощание, непривычно повеселевший, улыбающийся не только ртом, но и глазами, Хёршель похлопал его по плечу и озадачил вконец. «Попытайся, ну ты понимаешь, Спенсер, в реальности с этим своим сном», - сказал он немного смущаясь, так, как пристало отцу советовать сыну-подростку. А Рид опомнился только когда зашёл в лифт. Железные створки съехались, кабина поехала вниз. Рид заметил, что держит палец на кнопке минус первого этажа, и это тревожило, что-то означало. Он хотел понять что, но мысль ускользнула. Рид чувствовал, как в голове шумит кровь, мог сосчитать свой пульс, а думать, казалось, вдруг разучился. Слова Хёршеля подкосили его, смешали всё в непонятный ком так, что Рид больше не знал, где бред, а где реальность. Когда лифт распахнул своё чрево в гулкую пустоту парковки, Рид был совсем не готов.* * *
Он шёл как в тумане. Морган ни разу не видел Рида таким потерянным, будто утратившим связь с Землёй и дрейфующим по бесконечному лабиринту своих знаний. Морган сразу представил, что Риду съездили по голове – чем-то тяжёлым, и не один раз. Но крови и синяков не было видно, Спенсер слепо глядел в пустоту, сжимал и разжимал кулаки, подходил ближе. - Эй, что с тобой?! – Морган не выдержал, подскочил к Риду, для верности щёлкнул пальцами перед его лицом. Морган не ожидал, что Рид вздрогнет, как от удара, и отшатнётся. Не думал, что увидит в его глазах панику и быстро подменяющий её ужас. Морган хотел положить руку на плечо Риду, встряхнуть его хорошенько, но вместо этого застыл. Никогда ещё на лице Спенсера не было столько эмоций, не получалось так легко их читать. Морган знал, что нужно привести Спенсера в чувство – поймать скачущий взгляд, может быть, дать затрещину, накормить горькой таблеткой успокоительного, – но вместо этого выдал неудачную шутку. - Красавчик, ты выглядишь так, будто хочешь меня поцеловать! Морган не сразу понял, что произошло. Рид будто резко выцвел, побелел до мертвенной серости, начал пятиться, тяжело, рвано дышать. - Ох, чёрт! Морган попал в точку. Не ожидал, не собирался лезть Риду в душу, только не когда тот напоминал разгулявшийся труп, но случайно и грубо ковырнул в самую сердцевину. И то, что увидел, Морган распознал очень легко. Дальше стало похоже на фарс: Рид пятился, не понимая куда, а Морган на него наступал. Неуверенный шаг одного, готового в любой момент провалиться под землю, и размашистый, как у хищника, ловкий – другого, пока Рид не прижался к стене. - Морган, прости! Забудь! Знаешь, это не то! Я! Просто не обращай внимания! Мне сегодня не хорошо! – в Риде будто повернули рычаг, он говорил так быстро, что не успевал за собой, проглатывал окончания слов и целые части фраз. Морган видел, что ему не хватает воздуха и не хватает слов. Автоматически отметил, как Рид мечется, пытаясь придумать выход и не находя его. Морган подошёл к Риду вплотную, смотрел в округлившиеся от страха глаза, слушал сбивчивый нескончаемый поток слов. Когда он обхватил лицо Рида ладонями, тот запнулся, но не умолк, только глаза забегали по стенам и гладким бокам машин ещё отчаяннее, быстрее. - Замолчи ты уже, – Морган мягко перебил Рида, и тот послушно умолк. В обступившей их тишине особенно приятно было, наконец, целовать Рида. Морган не знал, как на самом деле хотел этого, пока не получил. Обветренные из-за частого облизывания, но нежные губы - пухлая нижняя, верхняя чуточку тоньше, - у Рида был красивый подвижный рот, на вкус оказавшийся ещё лучше. Морган с упоением целовал его и не мог вспомнить, с кем был так осторожен и терпелив раньше. Рид в его руках напоминал ошарашенный, симпатичный столб, не отвечал, дышал через раз. Но Морган чувствовал, как заполошно колотится его сердце, за них обоих понимал, что Рид просто завис, не мог сразу понять происходящее. Морган дал ему время и достаточно данных, а потом отстранился, заглянул в глаза. На Рида было приятно смотреть, иногда так интересно, что Морган начал считать это своим хобби. Мимика Рида, странные жесты, привычная милая нервозность – в копилке Моргана были шок, радость, детский восторг, а теперь появился ступор. В глазах Спенсера не отражалось ни одной мысли, зрачки затопили радужку, взгляд был бессмысленным и слепым. Морган так засмотрелся, что чуть не пропустил момент, когда Рид ожил – вдруг крупно вздрогнул, моргнул и дёрнул его на себя. Рид торопился так, будто начался конец света, обжёг взмокшими ледяными ладонями затылок Моргана, слишком резко потянул на себя, зубами чуть не разбил ему губы. Поцелуй в исполнении Рида сначала походил на попытку загрызть, он слишком нервничал, был неуклюж и так отчаян, будто готовился сейчас же и умереть. Морган от такого напора опешил, чуть не подался назад, но быстро сориентировался. Перехватить инициативу было непросто, Рид, кажется, решил не приходить в себя, пытался то кусаться, то оборвать Моргану уши, как-то сумел попасть локтем ему в ребро, отдавил ногу. Дерек никогда не был любителем боли, но выходки Рида терпел, отмечал их краем сознания и сразу же слал к чертям. Такое буйство в исполнении умницы доктора Рида ему понравилось, по телу гуляла сладкая дрожь, тянуло внизу живота. Рид остановился сам, так же неожиданно, как притянул Моргана, оттолкнул его. - Ты настоящий? – Выпалил Рид, вцепился Моргану в плечи и без перехода попросил. – Поедем ко мне?* * *
В машине Морган потребовал объяснений. Пока Рид был несобранным и открытым, казалось легче вытянуть из него правду, но всё равно пришлось нелегко. Рид старался уйти от темы, долго молчал, а когда сдался, Морган чуть не вылетел на встречную полосу. Вести машину и слушать путаные объяснения Спенсера, просеивать их, находя ключи и подсказки, Морган может и смог бы, но первое же откровение: «Ты мне снился» - выбило из колеи. В неприятной, с кислым привкусом напряжения, тишине Морган припарковался на тихой улице, поднял окна, отрезая салон от городской суеты, лишних звуков и возможных ушей, попросил: «Говори». А Рид, конечно, попытался смолчать. Дерек тянул из него слова, будто жилы, так сложно это давалось. Риду на год вперёд хватило откровений с врачом, а признаться Моргану было страшнее всего. Дерек нащупывал верные слова, следил за его лицом, бессовестно давил в нужных местах. Он хорошо изучил Рида, пока годами наблюдал, слушал, спрашивал, если видел, что тому нужно поговорить, и только это помогло Моргану докопаться до настоящих причин. - Твой доктор Хёршель прав, – он наконец отвернулся, откинулся на спинку водительского сидения, бесцельно уставился в окно. Пока расспрашивал, Морган нависал над Ридом, нарочно подавлял его широкими плечами, уверенным голосом, особенно ощутимой в тесном салоне близостью тел. И от этого чувствовал себя гадко. Рида хотелось оберегать. С первой же встречи - когда Спенсер так нервничал, что разгромил свой стол, ещё толком не сев за него - Морган прочувствовал это. Хотелось более личных встреч, пьяной улыбки Рида, чего уж врать, хотелось его всего. А заставлять Дереку было противно. - Я ненормальный? – тихо, не похожим на вопрос тоном отозвался Рид. Разговор с Морганом давался ему тяжело, Рид вымотался, хотел пить и ждал плохого конца. Вот сейчас Морган скажет: «Ты полный псих» - или короткое «да», будет больно. - Никогда, Рид, – Морган заметил вывеску Rite Aid на другой стороне улицы. – Сложно признаться себе, что хочешь мужчину. В твоём случае подсознание начало шалить. Рид с шумом втянул воздух, начал краснеть. Морган снова задел его за живое. Месяцами Спенсер не решался дать название своим снам, не мог признать, что хочет заняться сексом с практически единственным другом, коллегой, мужчиной. - Эй, парень, не делай такое лицо! – голос у Моргана был жизнерадостный и громкий, он звал Рида, легко похлопывал его по руке, как делал сотни раз. Целовать Рида в его личном рейтинге стало удовольствием где-то на уровне облаков, но по обычным дружеским прикосновениям Морган очень скучал. – Врач подтвердил, что ты здоров! Он белозубо улыбнулся, отпуская беспокойство в последний путь. Рид ещё не осознал этого, но их отношения изменились. Не будет больше недомолвок, побегов и смертельных доз кофе каждый паршивый день. Паршивых дней тоже поубавится, это Дерек собирался взять на себя. И как бы Рид не цеплялся за свои страхи, пришло время развеять их. - Будь хорошим мальчиком, посиди смирно, пока я не вернусь, – Морган отстегнул ремень безопасности, вытащил ключ и, пока Рид не засыпал его легионом вопросов, выбрался из машины. Морган играл нечестно, Рид собирался ему об этом сказать, но не успел. Дверца машины захлопнулась, разом щёлкнули все замки. От возмущения Спенсер громко пыхтел, но дёргать ручку не стал. Морган запер его, как ребёнка, ещё и наказал вести себя хорошо, а сам без объяснений сбежал. В понимании Рида взрослые люди так себя не вели, но, как ни странно, ему полегчало. Рид поёрзал на сидении и приготовился ждать. Он видел, как Морган перешёл на другую сторону улицы, уверенно дёрнул на себя дверь Rite Aid и скрылся за ней. Рид постарался не думать, что так срочно понадобилось Моргану в аптеке, он мог придумать только одну причину, но слишком заманчивую, чтобы поверить в неё. Рид закрыл глаза, попытался расслабиться. День выдался трудным, от волнения и недостатка сна кружилась голова, и совсем не получалось думать. Только усталостью, если забыть о шизофрении, Рид мог объяснить свои мысли. Он не хотел цепляться за химерные замки в небесах, но предложение Хёршеля казалось всё интереснее и реальнее. Рид поддался ему, да и себе, на стоянке, когда кинулся целовать Моргана, а потом выпалил всё, что было на уме. Теперь же Рид не мог ни отбросить случившееся, ни поверить в него. Он боролся с соблазном вскрыть приборную панель и, если не угнать машину, так хоть выбраться из неё, когда Морган вернулся. Он вежливо постучал по стеклу и только потом открыл дверь. Рид сначала заметил его довольную ухмылку и только потом бумажный пакет в руках. - Ты был хорошим мальчиком в этом году, но конфет я не принёс! – Морган пристроил пакет между сидениями, пристегнулся, повернул ключ зажигания, заводя мотор. Хорошее настроение вокруг него, казалось, можно было черпать обеденной ложкой, а Рид ведь думал, что ему просто почудилось, когда Морган решил выйти и погулять. - Что там? – Рид кивнул на пакет, но трогать его не стал, только смотрел неотрывно, будто пытался прожечь в нём дыру. - Ты знаешь, Рид, – мгновенно посерьёзнев, ответил Морган. Он не трогался с места, но не убрал руки с руля, будто предлагал Спенсеру: «Догадайся или посмотри сам». - Там яд? - Я был в аптеке! – Морган фыркнул. - По статистике больше двадцати процентов того, что продаётся в аптеке, можно использовать как яд! Ноотропные препараты с алкоголем могут вызвать кровоизлияние в мозг. Антидепрессанты - ингибиторы МАО не совместимы со многими средствами… - Стоп! Хватит! Неудачная попытка, – Морган выразительно посмотрел на пакет. – Думай ещё. Под его взглядом Спенсер нахмурился, ещё внимательнее уставился на мятую бумагу упаковки. - А… - наконец выдохнул он, принимая самое очевидное, и притих. Морган ещё полюбовался на его красные уши и перевёл взгляд на дорогу. -Знаешь, на работе ты спокойно рассуждаешь о сексуальных девиациях, патологических формах извращений, а сейчас… - Просто замолчи, пожалуйста, и езжай! – выпалил Рид и отвернулся к окну. Он очень редко перебивал, но именно сейчас не мог слушать шуточки Моргана. Для одного дня слишком много всего случилось. Спенсер устал, но, как в насмешку, вместо здравого смысла в непривычно пустой голове мог отыскать только предвкушение с нетерпением напополам. Машина плавно тронулась, Морган во весь рот улыбался, но, слава всем богам вместе, молчал.* * *
Когда закрылась входная дверь, Рид немного пришёл в себя. Обнаружил, что стоит, выворачивая замок, и не знает, что делать. Всю дорогу он будто плавал в мутном геле - мыслей не было, решения тоже. Спенсер не до конца понимал, что происходит, но очень хотел, чтобы что-то произошло. Он как-то резко и неожиданно развернулся, чуть не задел Моргана в тесной прихожей, не глядя, стащил ботинки, зашвырнул в угол портфель. - Я сделаю кофе! – Рид запнулся, поправил себя. – Или чай! Или что-то другое. Что ты не на работе пьёшь? - Полегче, парень, – Морган выставил перед собой руки ладонями вперёд. – Не забывай дышать. Спенсер сделал глубокий вдох и зажмурился, считая до десяти. Что он хотел предложить Моргану кроме кофе? Фильтрованную воду в бутылке, пиццу недельной давности, сахар, которого на каждой полке по пачке, а то и по две? Иногда Спенсеру бывало за себя очень стыдно. Но Морган, как всегда, понял его. - Расслабься. Сегодня тебе вредно думать. Под веками Спенсера расплывались цветные пятна, тонули в темноте и прорывались сквозь неё вновь. Голос Моргана казался тёплой рекой, в него хотелось окунуться и дать нести себя к далёким неясным берегам. Спенсер медленно поддавался ему и расслаблялся под большими мозолистыми руками, так аккуратно гладившими сначала плечи, потом спину. Спенсер не открыл глаза, когда Дерек начал его целовать, но ответил охотно. Именно так, в полной темноте, пусть и мнимой, существующей только под его веками, Спенсеру нравилось больше всего. День не так давно перевалил за полдень, и никакой интимности, спасительного для проступающих под кожей рёбер и слишком длинных рук полумрака быть не могло. Спенсер тешил себя миражом, самозабвенно, как ребёнок, верил, что если он не видит Моргана, то и Морган не видит его. Спенсер увлёкся. На уровне рефлексов он заметил, что Дерек куда-то его ведёт, но даже не подумал проверить, куда. Во сне было не так - Рид понимал, что надо прекратить, осознавал себя, иногда мог сопротивляться; в реальности же чуть не позабыл своё имя. Дерека было много. Спенсер чувствовал его руки на спине, шее, особенно сладко на бёдрах, когда Дерек настойчиво потянул его к себе, заставляя прижаться. Рид остро почувствовал, как перекатываются под его кожей мускулы, и не удержался, открыл глаза. Что волшебство исчезло, он понял не сразу, таращился на мощный пресс и широкие мышцы груди, гладил их, не понимая, что это бледное ломкое - его руки. А потом разом сообразил, что стоит голый по пояс, нескладный и слишком худой в собственной спальне, а нечеловечески красивый Морган тискает его заметно ниже спины. - Только не говори, что хотел увидеть кого-то другого, – Дерек обаятельно улыбнулся. Рид засмотрелся на его лицо, запоминая, как он щурится, пряча шальные искры в глазах, как от уголков глаз разбегаются трещинки мелких морщин, раздуваются крылья носа, и не заметил, как остался без ремня. Морган действовал ловко. Пока Рид зависал и бездумно таращился на него, Дерек развязал старый потёртый ремень, вытащил его и принялся за ширинку штанов. Спенсер не понял бы, расскажи Дерек, какое это удовольствие, раздевать его. Как приятно гладить его лопатки, как перехватывает дыхание от его впалого беззащитного живота. Морган хотел снова поцеловать его, но Спенсер дёрнулся, запутался в приспущенных штанах и упал на кровать. Спенсер краснел так, будто голым ввалился в кабинет Штраус. Дерека он не отпугнул, но под его тяжёлым, хоть и насмешливым взглядом чувствовал себя идиотом. - Да ты не из любителей ждать! – Морган добил его шуткой, но не дал отползти. В его руках лодыжки Спенсера казались сухим деревом, какое легче всего сломать. Но страшно не было. Дерек гладил его, как нервное животное, и так привычно, будто Спенсер каждый день лежал перед ним в спущенных, перепутавшихся штанах. – Спокойно, парень, то, что мы делаем - правильно. Из голоса Дерека пропал смех, а хриплые, низкие интонации дали понять – это другой Морган. У него чуткие пальцы и жадные глаза. И он уже не друг-коллега-чужой человек. Морган медленно предъявлял права, каждой лаской забирал Спенсера себе и смотрел так, что было невозможно сказать «нет». Рид подумал, что реальный Морган опаснее того, что нарисовал его мозг, но сам заметил, что радости в этом открытии больше, чем опасений. - Расслабься, – Дерек говорил мягко, но Спенсер услышал приказ. Он не мог ровно дышать, вздрагивал, но лёг, вытянул руки, послушно приподнимал ноги, помогая раздеть себя. Когда Дерек закончил с ним и принялся раздеваться, Спенсер пропал. Такими горячими никогда не были ни книги, ни порно. Морган не красовался - стянул футболку, так, что все мышцы напряглись от рывка, наклонился вперёд, чтобы выбраться из штанов, - а Рид был готов завыть. Он, не переставая, облизывал губы, будто хотел слизнуть с них то животное, что исходило от Дерека как густой пряный и пьяный аромат. Спенсера ощутимо трясло, глаза стали чёрными и слепыми, как у наркомана под кайфом, колени разъехались, в паху было горячо, почти больно. - Ты в норме? – Дерек осторожно заполз на него, устроился, опираясь на локти, чтобы не придавить. - Не очень, – Спенсер не узнал собственный голос. Таким низким и сиплым он бывал только во время болезни, когда больно говорить и глотать. Сейчас больно не было, но говорить оказалось совсем не просто. Спенсер шумно дышал и не знал, что делать. Очень хотелось потрогать Моргана, так, чтобы руками запомнить его мощную спину, плечи, живот. Но можно ли, Спенсер не знал. – Если исходить из определения «норма»… - Не надо, я понял, – Дерек не хотел знать, что такое «норма». Член Рида упирался ему в бедро, а возбуждение делало воздух вокруг густым и горячим. Дерек просунул руку между их телами, легко погладил Спенсера по бедру. Кожа у того была тонкой, чувствительной, очень приятной на ощупь. Рид под его рукой выгнулся, развёл ноги шире, так, что ладонь соскользнула к паху. Когда Дерек накрыл рукой его член, Спенсера выкрутило, будто в припадке. Он сжал зубы, глотая низкий грудной скулёж, вцепился Дереку в плечи и потянул на себя. Спенсера вмяло в матрас, рёбра сдавило, стало сложнее дышать. Морган был тяжеленным, приспособиться к его весу Спенсер не мог, но сжимал коленями его бока, не давая приподняться, тёрся, млея от того, как кожа скользит по коже. Руками он гладил всё, до чего мог дотянуться, совсем забыв про «можно» и «нельзя», подставлял шею и горло. Дерек укусил его совсем не больно, только прихватил кожу рядом с ярёмной веной и сразу же отпустил, а Спенсер сжал его плечи до синяков. Его острые локти, колени, неловкие попытки отвечать - со Спенсером прелюдия больше напоминала возню. Дерек пытался удержать инициативу на своей стороне, тискал поджарую задницу Рида, уворачивался от его рук и зацеловывал шею до красных отметин. Спенсер будил в нём азарт, сам же не понимал, что делает, но провоцировал, будто хотел получить всё и сейчас. Дерек немного угомонил его, вовлекая в глубокий поцелуй. Рид с удовольствием ловил его губы, посасывал язык, неприлично причмокивал жарким сладким ртом. Спенсер разомлел под ним, расслабился и не стал брыкаться, когда Дерек подхватил его под коленями и закинул ноги себе на плечи. Краснеть дальше, казалось, было нельзя, но у Спенсера получилось. С задранными вверх ногами он был открытым и уязвимым. Но больше его смутило то, что поза оказалась удобной. - Не зажимайся, – Морган снова поймал его рот, отвлекая, вылизывая нёбо и зубы, поддразнивая языком, и Рид послушался. Чувствовать пальцы внутри было терпимо. Спенсер знал, что в первый раз будет больно, старался расслабиться, прислушивался к себе, чтобы почувствовать больше, начал подаваться на пальцы и неожиданно для себя выгнулся, упираясь затылком в кровать. На глаза навернулись слёзы, Спенсер сдавленно застонал, вогнал короткие ногти Дереку в плечи. Что будет так хорошо, он не знал. Внутри всё скручивалось, а Дерек доставал пальцами до самого нутра, задевал там, где было одуряюще приятно. Спенсер подставился ему сам. Пока Дерек раскатывал по члену презерватив, он нетерпеливо ёрзал, царапался, коротко, будто прося прощения, целовал. Когда Дерек осторожно толкнулся в него, Спенсер чуть не подавился собственным языком. По всем правилам, ему должно было быть больно, но вместо этого Спенсер захлёбывался стонами. Дерек над ним хрипло рвано дышал, медленно двигался, боясь навредить. Его плечи застыли, мышцы бугрились от напряжения, на коже блестел пряный пот. Руки Спенсера соскальзывали, и он цеплялся сильнее, подавался навстречу, чуть не выворачиваясь от того, как приятно было чувствовать Дерека внутри. Спенсер и кончил первым. Крупно вздрогнул всем телом, хватанул воздух ртом, будто рыба на берегу, и спустил. Оргазм долго выворачивал его наизнанку, Рид тихо выл на одной ноте, чувствовал, как стонет и сжимает его в объятии Морган, а потом обмяк. По телу свинцом расползлась усталость. Спенсер чувствовал себя оглушённым, пустым внутри. Рядом с ним на простынях растянулся Дерек, нежно погладил его по груди и плечу. Лежать вдвоём, отходя от удовольствия, было странно. Такой ситуации Спенсер не представлял себе и не видел в кошмарах. Он повернулся на бок, лицом к окну, подтянул колени к груди и провалился в сон.* * *
Когда Спенсер проснулся, было светло. Он потянулся под одеялом, наслаждаясь ощущением, которого давно был лишён, он хорошо отдохнул. От долгой неподвижности тело разомлело. Спенсер раскинулся в кровати звездой, уставился в потолок. Он не представлял, сколько мог проспать. Свет в комнате был бесцветным, звеняще-свежим, какой бывает только рано по утрам. А в квартире был кто-то ещё. Спенсер не торопясь поднялся, осмотрел комнату, потрогал висящие на стуле штаны. Он долго стоял под душем, растирал тело мягкой мочалкой и в виде исключения ни о чём не думал. На кухню Рид вышел в бесформенной домашней футболке и свободных штанах. - Доброе утро, красавчик! Завтрак как раз готов, – Морган на его кухне смотрелся прекрасно. Спенсер расплылся в улыбке, глядя, как ловко он вываливает в тарелку яичницу и бекон. И только потом вспомнил. - У меня же не было еды! - Я заметил, – Дерек выставил на маленький обеденный стол тарелки, похлопал по спинке стула, приглашая Спенсера сесть. – В соседнем доме есть круглосуточный супермаркет. Знаешь, очень удобный для жизни магазин. - Я про него не знал, – Спенсер послушно сел, осмотрел тарелку. – Знаешь, я по утрам не ем. Ему не верилось до конца в происходящее. Когда мылся и одевался, Рид мог сказать себе, что ещё спит. Он и не удивился бы, вдруг окажись дом пустым, а вчерашнее - долгим сном. Но настоящий тёплый весёлый Дерек потрепал его по волосам, вложил в руку вилку и сел напротив. - Теперь ешь, – он отправил в рот ломтик сочного бекона, с видимым удовольствием прожевал его и улыбнулся, показывая симпатичные ямочки на щеках. – Парень, ты слишком худой. Не хочу каждый раз колоться о твои кости. Спенсер с минуту мерил Дерека взглядом, потом осторожно ковырнул вилкой еду. Чтобы поверить, ему понадобится больше времени. Будут ещё беспокойство, неуверенность, страх. Но «каждый раз» приятно отдавалось внизу живота, и Спенсер улыбнулся Дереку, отправляя в рот первый кусок.