ПРИТЯЖЕНИЕ

      Два черных "Мерседеса" мягко подкатили к парадному подъезду районного дома культуры. Из первого вышли трое молодых крепких парней в черных костюмах. Из другого шофер, он же охранник, открыл дверцу и помог выйти пассажиркам, сначала молодой женщине, а потом и пятилетней девочке.       Женщина огляделась. Здание выглядело неплохо, вероятно ремонт был сделан к трехсотлетию города. Мысленно женщина отмахнулась от этой мысли. Она приехала сюда посмотреть на все объективно, иначе говоря, найти отрицательное, чтобы попробовать убедить мужа отказаться от решения отправить Лун Мей в танцевальную студию при каком-то там районном доме культуры.       «Я все посмотрю и распишу ему как-нибудь так, чтобы он меня послушал», - подумала женщина и снова вздохнула.       - Мечты, мечты, – произнесла она вслух.       Муж прислушивался, да и вообще выслушивал, редко. Исключением оказался случай, когда она предложила дать ребенку больше возможностей для общения с другими детьми.       Тейлон тогда поднял на неё свои черные глаза, лицо при этом оставалось непроницаемым, впрочем, как всегда, и спросил:       - Ты предлагаешь что-нибудь конкретное?       И тогда Диана решилась и предложила учить ребенка танцам. Вон, мол, она же сама пробует, даже пальчик на ноге сломала, когда увидела по телевизору выступление детей и стала повторять движения. Ей нужен преподаватель и лучше это будет какая-нибудь элитная студия, чем частный учитель.       Муж лишь опустил глаза и отвернулся, ничего не ответив. А через несколько дней приказал шоферу отвезти дочку в студию. Оказалось, Тейлон посоветовался с дочерью, и не по годам взрослая дочурка выбрала студию сама.       Услышав это, Диана обрадовалась, но решила сама съездить и посмотреть, куда именно отдали её ребенка и кто ведёт занятия. В машине она подробно допросила шофера о месте, куда они собрались ехать, и осталась недовольна.       В холле среди расписаний и реклам она увидела большой плакат, рекламирующий хореографическую студию "Магия танца". Дети на нем выглядели красивыми, нарядными, и главное, счастливыми.       - Лун Мей!       Девочка, тряхнув упругими локонами, подняла голову.       - Тебе действительно хочется танцевать с ЭТИМИ детьми? - женщина специально сделала ударение на этом слове. Единственная надежда была на то, что дочь в свои четыре года уже очень самостоятельная, но все же бывшая ребенком, сама откажется от этой идеи, испугавшись сверстников.       - Здесь надо много тренироваться и быть в коллективе. А ты ведь привыкла быть принцессой.       - Мама, я же дочь дракона, - гордо заявила девочка. - Идем.       У Дианы по спине побежали мурашки, от такого заявления дочки ей стало страшно.       Мей взяла маму за руку и повела ее вглубь здания. Шофер, который одновременно был и охранником и лучшим другом маленького дракончика, следовал за ними. Антон заранее, по приказу босса, узнал о хореографической студии и о учителе. Этот японо-русский учитель танцев не был замешан в темных делишках и всего себя посвящал детям.       Мей была настроена решительно. Она уже не в первый раз принимала важные решения и это было одним из них. Прежде всего, чтобы доказать папе, что она уже взрослый самостоятельный человек. И потом, с детьми, которых здесь, наверное, много, ей будет весело.       По лестнице девочка повела маму еще быстрее, ей во что бы то не стало хотелось очутиться среди этих счастливых детишек. Лун Мей пошла в папу не только внешне, у нее был еще и папин характер. Волевой характер китайского дракона.       Они поднялись на второй этаж. Несмотря на то, что хореографическая студия была гордостью не только клуба, но и района, располагалась она под крышей, в конце одного из коридоров. Коридор был темным, и это очень не понравилось охраннику. Однако полумрак в коридоре совсем не смутил Мей.       Несмотря на свой юный возраст, Мей уже умела хорошо читать по-русски. На простой двухстворчатой двери висела табличка: Хореографическая студия "Магия танца". На соседней двери, в самом конце коридора, надпись гласила: "Раздевалка".       - Мама, нам сюда, - Мей потянула женщину к двери, откуда доносилась музыка.       Перед самым входом в зал, девочка остановилась и расправила платье, потом пригладила волосы, поправляя локоны.       - Ты готова, мама? - спросила она, поднимая вверх синие глаза.       Цвет глаз и великолепные вьющиеся волосы были тем немногим, что досталось ей от мамы. Цвет волос, оттенок кожи, разрез глаз, губы, скулы девочка унаследовала от отца, что был наполовину китайцем.       Из зала доносилась негромкая музыка, иногда танцевальные термины или короткие реплики, которые произносились сильным, но мягким мужским голосом.       - Да, нам сюда! - на этот раз Мей просто подтолкнула маму к двери. С отцом она такой вольности бы себе не позволила, но с мамой можно всё.       Когда дверь открылась и Диана вошла, девочка шмыгнула за ней и, поклонившись, громко сказала:       - Добрый день.       Её милая мордашка светилась счастливой улыбкой.       Зал резко контрастировал с коридором. Он был необычайно светлым из-за огромных витражей, занимавших почти всю фасадную стену. Еще две другие стены были зеркальными.       Сейчас бОльшая часть детей, в возрасте от пяти до семи лет стояли возле станков, а четыре пары занимались в центре обширного пространства зала.       Лун Мей принялась оглядывать зал, восхищенно вздыхая.       - Мама, мне здесь очень нравится, - прошептала она.       В душЕ девочка уже танцевала с остальными ребятами.       Преподавателем был молодой мужчина, высокий и стройный, с длинными светлыми волосами.       - Добрый, - ответил он. - Заходи, пожалуйста.       - Мы пришли записать меня на танцы, - сказала Мей, поднимая голову и глядя на учителя.       Молодой человек мягко улыбнулся и подошел к вновь пришедшим. Подойдя, он присел на корточки, чтобы разговаривая, находиться с ребенком на одном уровне. Так все-таки легче отказывать.       - Здравствуй, малышка, - поздоровался учитель. - Как тебя зовут?       - Мое имя Лун Мей.       Девочка поклонилась и очаровательно улыбнулась. Мать молчала, предоставив дочери возможность решать всё самой. Шофёр стоял за ними неподвижно, словно его здесь и вовсе не было.       - Лун Мей, - повторил учитель. - Красивое имя. И ты, конечно же, любишь танцевать, иначе бы не пришла сюда.       Девочка кивнула.       - Сколько тебе лет, Лун Мей?       - Мне уже полных четыре года, - произнесла она четко. - Конечно, я очень люблю танцевать. Папа говорит, что я сначала стала танцевать, а потом ходить.       Этот молодой учитель все больше ей нравился, и музыка тоже, она завораживала. Девочка стояла ровно, как и учил папа, но душа ее уже танцевала. Взгляд глаз Мей пробегал по танцующим, останавливаясь на положении рук, ног, туловища, запоминая. Она очень сильно хотела танцевать.       - Когда мне можно будет прийти на занятие? - спросила она, все так же старательно улыбаясь.       Дети в зале занимались очень прилежно, почти не отвлекаясь на происходящее.       - Марина, Владик, - вы за старших, повторите основные стойки с новичками, - отвлекся учитель и снова повернулся к девочке:       - Лун Мей, тренировки у меня очень напряженные, и серьезные. Поэтому обычно я беру детей с пяти лет. Мне неловко тебе отказывать, но приходи, когда тебе исполнится пять.       - Я знаю, что такое сложные тренировки. В подарок на три года папа пригласил мне учителя по каратэ!       Глаза девочки потемнели от готовых пролиться слез. Неужели её не возьмут?!       Она серьезно посмотрела на учителя. Этот взгляд был слишком взрослым для четырехлетнего ребенка:       - Я справлюсь.       - Она очень любит танцевать. - Диана постаралась улыбнуться этому парню самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна. Не то, чтобы он ей нравился и, тем более, место, но ребенок готов был заплакать, а ведь она не плакала с трех лет.       - Лун Мей танцует всегда. Смотрит телевизор и повторяет. Пожалуйста, возьмите ее в группу, ей нужно правильно тренироваться, а то она может навредить себе.       Слов матери учитель, казалось, не слышал, он вообще не обращал на нее внимания.       - Слова серьезного человека, - ответил он девочке, - я готов тебя проверить. Если у тебя есть во что переодеться, то раздевайся вон там, - он указал на отодвинутую зеркальную панель.       Мей кивнула и, забрав у мамы рюкзачок, убежала в раздевалку. Переоделась она быстро - на учителя нужно было произвести хорошее впечатление, чтобы он её оставил. Спустя четыре минуты девочка вышла и подошла к молодому мужчине:       - Я готова.       - Хорошо, сейчас проверим твои данные, Лун Мей. - Ответил тот девочке и, уже обращаясь к какой-то семилетке, попросил:       - Светочка, проведи с Лун Мей разминку, потом я ее проверю.       - Давай, Лун Мей, - попросил он и наконец обратил внимание на Диану.       - Почему вы пришли именно к нам?       - Мей захотела. - Диана пожала плечами. Почему дочь выбрала именно это место, она не знала.       Женщина заметила неудовольствие охранника по поводу коридора и помещения, она скажет вечером об этом мужу, ему уже решать. Она посмотрела на счастливую дочку, которая разминалась у станка, и уверенности в ней поубавилось.       Она не видела Лун Мей такой счастливой очень давно.       Разговаривая с мамой девочки Дмитрий смотрел на зеркальные панели, где занимались дети, в том числе новенькая:       - А теперь я бы попросил Вас посидеть в коридоре или сходить в кафе, например, в то, что на первом этаже. Обычно родители ждут там или приходят к концу занятий. И вы должны знать, тех детей, кто по возрасту не может заниматься полтора часа, мы не берём в студию.       Он повернулся сделать замечание детям, затем продолжил:       - И охраннику лучше тоже подождать в коридоре.       Охранник готов был возмутиться, но Диана остановила его взмахом руки:       - Мы посидим в кафе.       - Хозяйка, - тот молчать не собирался. - Я не могу оставить Лун Мей одну.       - Хорошо, можешь остаться в коридоре и караулить дверь.       - Для того, чтобы принять решение относительно вашей девочки, я хотел бы оставить ее до конца сегодняшнего занятия. Занятия заканчиваются в шесть. Обычно родители подходят к этому времени.       - Дмитрий Сергеевич, помогите нам, пожалуйста, - раздался голос одного из мальчиков.       - Конечно, Максим, - ответил учитель и отошел.       Женщина фыркнула и вышла из зала. Сидеть в местном захудалом кафе ей не очень-то и хотелось. Охранник последовал за ней, но как только двери танцзала закрылись, он остановился возле них и стал ждать.       Ровно в шесть охранник снова появился в зале, вопросительно посмотрел на учителя, затем взглядом сразу же нашел свою подопечную. Мей была вне себя от радости.       - А ваша хозяйка? - спросил Дмитрий. Решение, как он уже понял, в данном случае принимал ребенок, и Лун Мей он уже сообщил результат. Но были и вопросы, которые он должен был обсудить с родителями.       - Хозяйка уже уехала, Лун Мей буду забирать и привозить я. - По счастливой мордашке подбежавшего ребенка Антон уже понял, что девочка остается. - Я же буду передавать все ваши пожелания хозяину.       Антон был очень серьезен. Он понимал всю ответственность, возложенную на него. Он защищал великое сокровище, наследницу своего босса.       - Но мне нужно поговорить с родителями ребенка, - обреченно произнес Дмитрий. Ребенок, несомненно, был талантлив, и он согласился с желанием девочки учиться танцам. - Решить вопрос с оплатой, с костюмами, ведь Лун Мей может скоро начать участвовать в выступлениях. Наконец, согласовать их разрешение или запрет на эти выступления и на дополнительные занятия перед выступлениями. Эти вопросы я тоже должен решать через Вас? - Его красивое лицо на миг стало просто несчастным.       Антон кивнул:       - Вы не волнуйтесь, иногда хозяин сам будет забирать Мей, вы с ним еще встретитесь. А пока, если это возможно, передавайте всё через меня. Или напишите всё, что хотите сообщить хозяину, я передам, - он взглянул на ребенка. - Мей уже сама может принимать многие решения. Как говорит хозяин, если эти решения не идут в разрез с обеспечением ее безопасности, то право их принятия всегда остается за ней.       - В таком случае передайте, что стоимость обучения пятьсот рублей в месяц, занятия идут два раза в неделю, но для основного состава во время подготовки к выступлениям еще два дополнительных. За дополнительные занятия платить не надо, но нужно оплачивать костюмы. Запомнили? - выпалил Дмитрий на одном дыхании.       Охранник вновь кивнул.       - Я тоже запомнила, - вмешалась Мей. - Заплатить я могу сегодня. Антон, - она перевела взгляд с учителя на охранника, - а мама опять уехала в смолярий?       - Солярий, Лун Мей, - охранник присел на корточки перед девочкой. - Как прошли твои занятия? -      Я думаю, что все-таки смолярий, - глубокомысленно заявил ребенок, - папа сказал, что загар к маме прилипает как смола. А причем тут соль? - Девочка пожала плечами, её глаза снова засияли радостью. - Занятия прошли хорошо, я переоденусь и расскажу тебе все в машине. А когда приедет папа?       - Вечером, Лун Мей.       - Лун Мей, - учитель остановил девочку, - пока можешь заниматься в чешках. Он заметил, что ребенок старался скрыть сломанный мизинчик. А ведь на мизинцы не накладывают гипс и помочь никак нельзя.       Он снова присел рядом с девочкой:       - Туфельки пока можете не заказывать. И никакой самодеятельности, а то исключу, - но, несмотря на строгий тон, это было сказано с улыбкой в глазах. Какие-либо чувства Дмитрий высказывал только в отношении детей.       Мей кивнула и побежала в раздевалку.       - Спасибо вам огромное за ее улыбку, - поблагодарил Антон преподавателя. - Да, и могу я узнать вашу фамилию, имя и отчество?       - Занятия для данной группы, проводятся в понедельник и четверг, с четырех до шести, включая время на переодевание. Опоздавшие могут не приходить вообще. А зовут меня Хикари Даймару. Для удобства детей Дмитрий Сергеевич. Имя моего отца Сергей. Я полукровка, мне двадцать семь, и я не женат. Это сведения для вашего босса. - И он слегка поклонился, давая понять, что сказал всё.       Охранник кивнул, внимательно посмотрел на учителя. Ответ его удовлетворил, хотя Антон уже и сам знал всю информацию, но решил проверить.       - Спасибо, - произнес он сухо, по-деловому.       Даймару автоматически отметил, что молодой мужчина улыбается только милой малютке Мей.       Девочка старалась переодеться как можно быстрее. Сняв чешки, она посмотрела на свой пальчик. Мизинец левой ноги был действительно сломан, это случилось неделю назад, когда она, насмотревшись "Щелкунчика" решила танцевать как девочка из сказки. Но ее учитель по каратэ понял всё сразу, хоть Мей и попыталась скрыть досадную травму, старалась не обращать внимание на боль. Ведь папа всегда говорил: "Боль это ничто, ты должна не думать о боли". И Мей слушалась отца. Уже в три года она перестала плакать, когда падала, разве что от досады на собственную неуклюжесть.       Мей глубоко вздохнула и стала одеваться. Палец уже почти не болел, разве что в конце занятий немного разнылся.       Девочка выбежала из раздевалки с рюкзачком в руках:       - Антон, я готова. До свидания Хикари-сенсей, - она поклонилась и взяла Антона за руку.       - До свиданья, Лун Мей, - молодой учитель кивнул, отчего длинные светлые волосы упали на лицо, и он, весма грациозно, откинул их назад. - Да, и еще. Приводить ребенка может любой человек старше четырнадцати лет, а забирать только родители или указанные ими лица. Постарайтесь решить эту проблему.       - Забирать ее будем либо я, либо ее отец, либо ее учитель каратэ. Я вам их всех представлю. До свидания, Дмитрий Сергеевич.       Антон повел девочку из зала.       На прощания, Мей еще раз оглянулась и помахала учителю рукой.

***

      На следующее занятие Лун Мей торжественно протопала в танцзал, держа за руку своего охранника:       - Здравствуйте, сенсей, - она поклонилась учителю и побежала переодеваться.       - Сегодня за Лун Мей придет ее отец, - сказал Антон.       - Забыла, забыла! - со звонким криком к ним подбежала Мей и забрала рюкзачок. - Спасибо, Антон. До свидания.       - До свидания, маленькая хозяйка.       Мэй снова убежала.       - Мей ни с кем кроме папы не уйдет, и ни к кому кроме как к папе не пойдет, - предупредил Антон. Он, используя связи своего босса, уже навел справки по поводу этого молодого учителя. Молодой человек переехал в город около двух лет назад, из Москвы. Живет очень скромно, в двухкомнатной квартире, которую унаследовал после смерти бабушки. Ему двадцать семь лет, не женат. Странным было то, что он тренировал только детей, отказываясь от любых предложений танцевать самому или же от вечерних занятий для взрослых, хотя предложения были денежные.       - Проходи, Лун Мей, переодевайся. - Дмитрий пропустил ребенка в раздевалку. - Я всё понял, спасибо.       Разговоривая со взрослым человеком он как обычно держался холодно. Вот и сейчас голубые глаза смотрели отсутствующе. Антон уже отметитил, что блондином парень был натуральным. Его ресницы и брови были такого же цвета, как и волосы, а вот глаза? Возможно, линзы? Может быть, он близорук?       - Я вас оставлю. До свидания, - оставляя свою подопечную на преподавателя, охранник ретировался.       Мей вышла, уже переодевшись:       - Сегодня вы познакомитесь с моим папой, - гордо сказала девочка.       Занималась она вдохновенно, совсем не обращая внимание на свой пальчик, словно старалась заглянуть в душу богу танцев.       Занятия закончились как обычно, без четверти шесть, дети стали собираться, за ними приходили родители, пока Лун Мей не осталась в одиночестве.       - Лун Мей, ужинать будешь? - неожиданно предложил учитель, когда прошло еще четверть часа, а отец девочки так и не появился. - Моего бенто хватит на двоих.       Девочка рассмеялась и достала из рюкзачка свой ужин:             - У меня тоже есть. На двоих хватит, - она поставила свой бенто рядом с учительским.       - Будем пробовать, что есть вкусного друг у друга.       Девочка разложила коробочки, взяла палочки, привычно села на коленки:       - Мой папа китаец, японец и русский. Поэтому мы едим разную еду, а дома повар у нас японец, поэтому вот - японская кухня.       Зазвонил сотовый, и учитель отошел, чтобы взять телефон.       - Посиди минуточку одна, - попросил он, - мне нужно переговорить, я вернусь через минуту.       Вернулся он не через одну минуту, а через десять.       - У папы, наверное, много работы сегодня, - сказала девочка, хмурясь. Она не стала кушать одна, подождав пока вернется ее учитель - Приятного аппетита, Хикари-сенсей.       - Ничего страшного, Лун Мей, - ответил молодой человек. - Итадакимас, - достав палочки, он принялся за трапезу.       Сидеть и есть молча Мей не хотела, к тому же с молодым учителем танцев было о чем поговорить.       - Папа как истинный китаец помешан на еде. Японской еде, - она подняла глаза и посмотрела на парня. - Он говорит, что не очень-то любит национальную китайскую кухню и что он всю жизнь прожил в России. А вы? Какую кухню вы любите? Тоже японскую?       Она ела аккуратно, с аристократичностью принцессы.       - Да, - кивнул молодой человек, - хотя мой отец и родился здесь, в России.       - А мой папа фермер, - как всегда, детский разговор был сумбурным и непоследовательным.       - Твой папа фермер? - переспросил Даймару. По виду женщины и охранника ему показалось, что папа девочки если уж и является китайцем, то скорее связан с китайской мафией, нежели с огородом.       - Да, фермер! - Мей оживилась, увидев заинтересованность в глазах парня, - он разводит КРС, - девочка остановилась на знакомом, но непонятном слове, - сенсэй, а как это разводить и что такое КРС?       Она нахмурилась и посмотрела на Даймару:       - У нас есть большие поля, где растет хлеб и булочки. Еще там растет еда для коров и лошадей. Еще папа разводит всякую птицу, и у него есть рыбное хозяйство. Он хочет разводить морскую рыбу, водоросли, осьминогов, ну это у него в планах.       Девочка ела, рассказывая своему учителю о жизни с папой. Она прониклась симпатией именно к нему, а вовсе не к детям, которые ее считали слишком маленькой, а она этих детей считала слишком детьми. А вот с учителем было интересно.       - Папа возил меня на ферму и показывал маленькую лошадку, она только родилась и не могла подняться на ноги, дядя рабочий сказал, что лошадка болеет и ее надо усыпить. - Мей тяжело вздохнула. - Я очень расстроилась и расплакалась, сказав, что сама буду заботиться о лошадке. Того человека я больше не видела, наверное, папа его уволил, чтобы меня не расстраивать. А лошадка моя до сих пор живет.       Она встрепенулась и вытащила из рюкзачка фотографию и гордо протянула её учителю. - Вот!       На ней Мей была верхом на уже подросшем жеребенке.       Даймару принял фотографию правой рукой и мягко улыбнулся уголками губ:       - КРС, это коровы, Лун Мей, крупный рогатый скот. Можно тебя спросить, Лун Мей. Почему с тобой сегодня ужин?       Она пожала плечами.       - Антон дал и сказал, что заберет меня папа, может быть, он знал, что папа задержится.       Девочка тяжело вздохнула и стала убирать пустые коробочки. Она сейчас выглядела несчастной, в глазах ее пряталась грусть. - Папа со своей работой очень редко бывает дома, мама говорит, что всему виной его большое стадо.       Даймару снова улыбнулся.       - Ты очень талантливая девочка, - сказал он наконец. - Ты не хотела бы войти в основной состав? Через месяц у нас поездка в Англию, на европейский конкурс. Если твои родители не против, то тебе надо заниматься четыре раза в неделю.       Он встал, забрал опустевшую коробочку-бенто и вышел из зала, отодвинув другую панель в стене, рядом с той, что вела в раздевалку. Через пару минут вернулся с большим альбомом фотографий:       - Это студийные съемки. Хочешь посмотреть?       Она кивнула:       - Я скажу папе, что...       - Что скажешь? - В зал вошел высокий мужчина в черном костюме. - Добрый вечер, - сказал он удивительно глубоким волевым голосом.       - Папа! - Мей положила фотографии, которые начала смотреть и побежала к отцу.       - Здравствуй, дракончик, - он подхватил дочку на руки и закружил. Вверх взлетел длинный хвост черных волос. Мужчина рассмеялся, прижимая ребенка к себе.       - Я соскучилась. - Мей обеими руками обхватила отца за шею.       - Я тоже.       Тейлон понес дочку в центр зала, к тому месту, где она рассматривала фотографии. С дочери мужчина перевел взгляд на учителя - и Даймару смог сполна ощутить ледяную стужу бездонных черных глаз.       Он совершенно не походил на фермера. Стройный, подтянутый, тренированный, не слишком походивший на китайца, если не считать восточного разреза глаз, что, впрочем, могли принадлежать и японцу. Мужчина, что держался словно император или дракон. Скорее дракон - могущественный, жесткий, даже жестокий. Красота и холодная жесткость сплетались в нем идеально. Так же, как множество кровей, текущих в его венах.       Его отец был наполовину китайцем, наполовину русским, с небольшой примесью японской крови, а мать японо-китаянкой, выписанной из Китая в качестве жены для пожилого фермера, которому не нравились русские женщины. Вся избранность кровей играла в Тейлоне - продолжателе отцовского дела.       - Смотри, папа. Фотографии нашей группы, я тоже буду выступать, можно? - девочка произнесла все это деловым тоном и внимательно посмотрела на отца. Впрочем, согласия папы не требовалось - она уже все решила, она будет выступать - но всё же проявляла положенное дочери уважение.       - Красивые фотографии. - Тейлон взял несколько и стал их рассматривать.       - Хикари-сенсэй сказал, что у меня есть талант и он переводит меня в основную группу, я буду заниматься четыре раза в неделю, потому что скоро у нас будут выступления.       Мей рассматривала фотографии вместе с отцом, сидя у него на коленях и играя с его волосами. Мужчина носил длинные, ниже пояса волосы, которые сейчас были аккуратно собраны на затылке в длинный хвост. Шелковистые, мягкие струящиеся, они завораживали, их цвет был схож с цветом сумрака, в котором блестят глаза хищника. И его глаза были именно теми хищниками, у которых рот полон кинжалов.       "Берегись!" - шептал его внутренний голос.       - Красивые фотографии - это всё, что вы можете сказать? - спросил Даймару, чьи глаза сейчас были такими же холодными.       Отец Мей мог заметить, как сильно меняется лицо молодого человека в зависимости от того, на кого, ребенка или взрослого он смотрит. Взгляд, обращенный на него, был безразличным. Но на Мей он смотрел по-другому, когда они вдвоем разглядывали яркие фотографии, не замечая его присутствия.       - Вы представляете, сколько нужно тренироваться детям, чтобы добиться таких результатов?       - Представляю. Но на все есть желание. Если бы мой ребенок не желал танцевать, его бы насильно сюда никто не отправил, как и этих детей. - Говоря это, Тейлон внимательно смотрел на молодого преподавателя. - Танцы занятие не для слабых. Сильным должен быть дух, только с ним можно добиться результатов, разве не так?       Ответа он не ждал, считая себя правым - у человека должен быть сильный дух, тогда можно справиться со всеми трудностями.       Взгляд Даймару из холодного снова стал безразличным. Просто взрослый мужчина, еще один родитель талантливого ребенка, который, скорее всего, начнет требовать для отпрыска особых прав.       - Вы правы, - он опустил глаза и улыбнулся, представляя своих тренирующихся учеников и то, чего они добиваются в результате усердной работы. И как же он был прекрасен с этой милой полуулыбкой!       - Все, что вам нужно будет, я сделаю, - словно под гипнозом произнес Тейлон. Перед ним был молодой мужчина, который ненавидит родителей своих детишек. Нет! Он ненавидит взрослое население как таковое.       - Необходимое для танцевального класса, - уточнил он. - Я готов помочь. А теперь прошу нас извинить.       Он поднялся, опуская дочку на пол:       - Мей, бери свои вещи, и идем домой.       Девочка кивнув, произнесла, - До свидания, Хикари-сенсей, - и поклонившись, взяла рюкзачок и побежалак выходу из зала.       - До свидания, - её отец тоже поклонился и вышел следом за дочерью.       - До свидания, - отрешенно ответил Даймару, потом бросил взгляд на часы - и еле удержался, чтобы не покинуть класс одновременно со своими посетителями. Когда отец с дочерью подходили к лестнице, то увидели, как молодой полукровка, выбежав из парадного, уезжал на мотоцикле.       Тейлон лишь усмехнулся, глядя на мелькнувший байк учителя:       - А он у тебя резвый.       - Угу! - девочка кивнула, гордо вышагивая рядом с папой и держа его за руку.       - Он тебе понравился? - серьезно спросила Мей, останавливаясь у машины и подняв голову на отца. - Только ответь мне честно.       Тейлон иногда поражался, иногда удивлялся ее серьезности. Вроде маленький ребенок, всего четыре года.       - Я думаю, мама была неправа, говоря, что это плохой класс. Мне он понравился. И тебе он нравится, а это самое главное. И то, что учитель оценил тебя и даже взял в основной состав, это здорово.       - А Англия? - спросила девочка, хмуря брови, копируя отца. Сам Тейлон иногда делал точно так же, когда хмурясь, смотрел на нее, на маму, на охрану.       - Я поеду с тобой. Отложу все дела и поеду.       - Ура! - она кинулась к отцу, обнимая за ноги. - Здорово, папа!       Тейлон погладил ее по волосам, посмотрел на вытянувшегося у машины охранника. Невысокого роста китаец стоял, придерживая открытую дверцу и ожидая, пока босс сядет внутрь.       В салоне девочка снова прижалась к нему:       - Сегодня никуда не уйдешь?       - Пока ты не уснешь, никуда.       - Тогда я постараюсь не ложиться подольше.       Мей залезла к нему на колени и положила голову на плечо.       Долго разговаривать с дочерью Тейлону не пришлось, Лун Мей уснула уже в машине.       Мужчина отнес дочку в комнату, как только они приехали домой.       - Я уснула, да? - спросила малышка сонно.       - Приятных снов, дракончик. - Тей поцеловал ее в лобик и вышел. Теперь нужно переодеться и заняться делами. Серьезными делами.       - Опять? - спросила Диана, заходя в комнату и видя, как муж заплетает тугую косу. - Что на этот раз?       - Ночной клуб, - ответил он сухо.       Молодая женщина тяжело вздохнула и вышла из комнаты, не мешая мужу перевоплощаться в "Китайского Дракона" - мафиози, что держит город в железных тисках страха.       Территория влияния Тейлона в последнее время стала расти, он контролировал салоны и магазины, клубы и рестораны, не скупясь жизнями людей. Вот и сегодня ему предстоит поездка со своей бандой в ночной клуб, чтобы забрать его за долги...