The dream

Жив. Жив. Жив. Жив. Единственное слово, которое пульсировало в моей голове всю дорогу до Потсдама, до Центральной больницы, в которую привезли всех пострадавших. Карстен и Роберт должны были вылететь первым же рейсом до Берлина. Я знал, что Карстену до ужаса страшно теперь лететь на самолете, но когда дело касается брата, он задвигает все свои проблемы. Поэтому я был полностью уверен, что он справится. Тем более – с ним Роберт. Мой мальчик был в коме. Врачи не давали никаких прогнозов, а я мог только смотреть на него через стекло в стене палаты. И это было хуже всего. Смотреть и не иметь возможности помочь. Но я знал точно, что он выкарабкается. Что его глаза снова откроются. Что он снова улыбнется. Пусть не сейчас, пусть не сразу, но он сможет. Ради своего брата. Ради меня. Ради себя. Рад нас. Да, он справится. Я коснулся пальцами стекла, которое отделяло меня от моей любви, и одними губами прошептал три слова. Я тебя люблю. А Андреас будто почувствовал эти слова, ритм его сердца увеличился на пару секунд и снова пришел в норму. Я люблю тебя, слышишь, люблю. [the end]