За два года до инцидента.
Поле, густо усеянное свежими трупами в синих и багровых плащах. Стебли прорастающих из земли прекрасных роз были бескомпромиссно порублены и истоптаны, добротно омытые людской кровью. Вороны уже начали кружить в небе, нависая над землей неестественно огромными тенями. Это была одна из тех злополучных стычек, за которую Ноксус в будущем будет вынужден расплатиться сполна. Провокации, попытки развязать войну, вероломное нападение на «мирный» караван – это лишь вершина всего того, что скорей всего будет предъявлено командованию. С тех пор, как все конфликты стали решаться на специальных аренах, подобное поведение стало жестоко караться. Но, в этом случае игра стоила свеч, ведь именно этот злосчастный «мирный» отряд, в сопровождении одних из самых достойных и лучших воинов Дамасии перевозил нечто, что предоставляло огромную ценность и важность для правительства. После побоища, на поле, осыпанном сотней трупов, возвышалась лишь одна фигура – истерзанный мужчина в синем плаще. Он, содрогаясь от изнеможения, наставлял свой окровавленный меч на лежащую ноксианскую девушку, исступленно и оцепенело проговаривая укоризненные слова. По его сверкающим глазам было видно, что битва на нем сказалось не самым лучшим образом, и разум его преломился. Если он прикончит последнего человека, то в полном одиночестве среди сотен мертвецов и вдали от дома он просто сойдет с ума. — Ну что же ты? Может быть тебе помочь? — Кровь хлестала из многочисленных ран и рта, Ферита едва приподнимаясь на локтях, лежала спиной на земле, смотря на возвышающегося над ней рыцаря Дамасийской гвардии. Когти ее были сломаны ровно на половине. —За все твои гнусные преступления против человечества тебя ждет лишь один исход. — Чуть склоняясь, дамасиеец приставил меч девушке к сердцу. — Мне надоело слушать весь этот бред. Заканчивай все это. — Проговорила Ферита, понимая, что исход решен. Думать о том, что Гвердион погиб ей даже не хотелось – не стоило радовать своего противника грустной миной. Неужели они могли проиграть? Операция, тщательно продуманная самим Свейном с крахом провалилась. Они не сумели остаться в большинстве, они не сумели оцепить повозку и вырвать из рук противников столь ценную и необходимую вещь, которую по словам генерала «можно запросто узнать». Детали миссии под началом Свейна как обычно были покрыты завесой тайны. Совсем скоро, сюда придут Призыватели, и Ноксус мало того что в очередной раз понесет наказание, так еще и его горечь, вовсе не усладится триумфов выполненного поручения. Но, темноволосой ноксианке не суждено было погибнуть сегодня. За спиной мешкающего рыцаря воздвиглась еще одна фигура и всей своей грозной силой буквально смела первого. Перед взором Фериты предстал Гвердион, гордо сжимающий свою высоченную двуручную дубину. Девушка была рада видеть его как никогда раньше, и на ее лице проскользнула улыбка, чуть искаженная болью. — Я думала, что ты умер. — Ферита откашлялась, пытаясь встать. Небольшая радость придавала сил, но многочисленные раны на конечностях и животе давали о себе знать обессиливающим кровотечением. — Не сегодня. — Он шагнул вперед, заметно пошатываясь. По лицу его, стекали ручьи крови. — Кажется, опять раскроили череп. — Он протянул девушке руку, та, с его помощью, наконец, оказалась на ногах. — Но времени перебинтовываться нет, где эта чертова повозка? — Он оглядел поле раздраженным взглядом, пытаясь найти обломки от разгромленного каравана. Чернокрылые падальщики начали свою кровавую трапезу, не обращая внимания на еще живую парочку. Лепестки сломанных роз, причудливо разносило по разбушевавшемуся ветру. Ожесточенная схватка сменилась тишиной, такой необыкновенно странной и неестественной, что своим гнетом она пугала и давила на рассудок полуживой двоицы. Казалось, что они не должны были этого видеть, и сейчас, они находились в закулисье, куда не имеет права смотреть взор простого человека. Но, за тишиной, последовало нечто похуже. Казалось, что этот тусклый силуэт был тут все это время. Среди сотни трупов, он медленно бродил, оценивающе всматриваясь в их мертвые лица, искренне наслаждаясь ужасающим действом погибели. Окутанный в причудливую рясу, худощавые очертания его не приобретали отчетливости. Он был костляв, невероятно бледен и устрашающ. Он был смертью, и коса его вытягивала из хладеющих трупов последнее тепло жизни. Прижавшись друг к другу, они стояли словно в безмолвном трансе. Сердца их гулко бились, отчаянно пытаясь разогнать остатки крови по телу. Их глаза, были прикованы к жнецу. Они всматривались в приближающуюся фигуру, не веря, что они действительно его видят. — Насколько прекрасно. Насколько красиво. — Тот, кто был смертью, заговорил. Голос его окутывал холодом безжизненного мора. С более близкого расстояния можно было увидеть его иссохшееся бездыханное лицо и угадываемые под сутаной отощалые конечности. Коса источала зеленую дымку мертвого зеленого оттенка. — Два любящих сердца вместе пересекают черту. — Что… все… это значит… — Огромных усилий Гвердиону стоило вырваться из окутавшей его пелены транса, что бы сказать эти несколько слов. Злосчастная коса незримо вытягивала из них последние силы, окончательно лишая возможности сделать хоть что-то. Ферита окончательно припала к груди Гвердиона, буквально повисая на нем. — Разве это не прекрасно? Умереть вместе, держась за руки. Созерцание этой картины стоит целой вечности. — Продолжал говорить жнец, наслаждаясь изысканным моментом. Но в убаюкивающую интонацию вверглось нечто постороннее. — Эй, ты. Как насчет нас? — Со стороны, донесся хриплый голос. Следом за этим, в омертвевшее лицо прилетело что-то крупное. Огромная многоглазая ворона с глазами цвета крови. Беатрис. Лицо Свейна искривилось в недовольстве. Прибытие Картуса не входило в его планы, а он ненавидел, когда что-то сбивает течение его сценария. Совершив почетный круг, ворона вернулась обратно к своему хозяину, присаживаясь ему на руку. Тот же, пристально всматривался в ошарашенного Певца Смерти. — Как интересно. Король собственноручно спасает свои пешки. Ты умеешь слышать мертвых, Свейн? — Непоколебимость жнеца удивляла. Оставив умирающую парочку, он обратил свой взор на нового противника. Они стояли друг напротив друга, а между ними, припав на колени, поддерживали друг друга Ферита и Гвердион. — Ты пытаешься найти тут что-то. Что-то очень опасное. Что-то, не подвластное даже самым великим мира сего - так мне нашептали покойники. — У меня мало времени. Если ты желаешь поговорить, то делай это быстрей и убирайся. — Насупившись, проговорил Свейн. Излишняя болтовня утомляла его. — Убираться? Что же… Ты сам напросился. Амбициозный, но такой пустой смертный. — Перехватив косу в две руки, Картус чуть склонился. — В моих предостережениях не было никакого смысла, ибо сейчас, я избавлю тебя от твой бессмысленной спесивости. Зеленая вспышка на острие лезвия косы, и прямо под ногами Свейна взрывается магический миазм гибельного зеленого цвета. Учитывая давно травмированную ногу, генерал не успевает мгновенно среагировать и отлетает назад, падая спиной на землю. Беатрис сию же секунду взмывает в воздух, и из клюва своего разит жнеца испепеляющим магическим лучом. Неуловимая и быстрая, птица отвлекает Картуса, прожигая его мантию и врезаясь в окостенелые остатки плоти. Свейн, торопливо поднимаясь с земли, пытается обойти столь уязвимую ныне Фериту и Гвердиона, и, взмахивая своей тростью, обрушивает на своего противника сгустки карающей магической энергии. Он пытается выиграть время. Отойти подальше от израненной пары, что бы их ненароком не задело одно из заклинаний. Картус же, не теряет самообладания, и, сжимая свою косу в двух руках, призывает свой хор смерти. Вокруг него, в бешенном потустороннем танце начинают кружить омерзительные и обезумевшие от векового заточения призраки плененных душ. Истошно крича и цепляя своими скрюченными руками одежду Свейна, они отчаянно пытаются напасть на еще живого человека, желая отобрать у него то, чего они утратили навсегда. Душераздирающим воплям вторит безумный смех жнеца. Он демонстрирует всю свою мощь. Когти духов впиваются Свейну в лицо, рвут его одежду, пытаются вцепиться в глотку. Они бесконечным вихрем носятся вокруг, пытаясь уцепить вожделенное мгновение пока по воле могучего некроманта мир живых разверзнулся, впуская в себя то, чему здесь не было пристанища. Видя, что Беатрис не может больше снизиться и приблизиться к Картусу, Свейн решает выложить свой козырь. Внушающая трепет ноксианская ворона с громким карканьем пикирует вниз, врезаясь в грудь своего хозяина, и в следующее же мгновение, ошеломительная магическая вспышка заставляет всех досаждающих призраков разлететься в разные стороны вместе с огромными черными как ночь перьями. Теперь, Свейн и Беатрис были одним целым. Ужасающее крылатое чудовище, что стояло теперь на месте генерала имело мало схожего с тем человеком, что находился там несколько секунд назад. Огромное двуногое существо, чей жуткий клюв с птичьим языком вырвался из под густого настила, громогласно каркало. Его шесть глаз, по три, на каждую сторону блестели непомерной жаждой крови. Птичьи когти, что находились теперь на месте рук, были хищно согнуты, готовые в этот же момент раздирать жертву на части. Тускло-зеленые призраки вновь ринулись атаковать Свейна, отчаянно пытаясь выдрать из него перья и пробраться до плоти. Но теперь, им это удавалось с трудом. Непробиваемое чудовище, уверенной поступью медленно продвигалось вперед, заставляя Картуса в свою очередь попятиться назад. Из-под черного покрова монстра начали вылетать омерзительные темные сгустки, лишь отдаленно напоминающие по своим силуэтам ворон. Едва взмахивая своими изувеченными отростками, похожими на крылья, они стремительно приближались к жнецу, и он едва успевал отмахиваться от них своей косой. Вязкие, цепкие и остроклювые порождения таинственной магии Свейна. Никто не знал наверняка, какая сила была тут замешена, но так или иначе, существ, вырывающихся из того, чем стал Свейн, становилось все больше. Картус был вынужден спасаться, и с яростным воплем отбросил от себя всех черных созданий отталкивающим магическим взрывом. — Я всегда получаю свое! — С ненавистью вскрикнул жнец уже из последних своих неживых сил. Находясь уже на достаточном расстоянии от поля боя и Свейна, он схватился за свою книгу, что болталась до этого на цепи. Взметнув руки кверху, он всматривался в две умирающие фигуры в багровых плащах. Из мертвых тел раскиданных повсеместно, засочилась зеленая сила. Непостижимым вихрем она стала сосредотачиваться над полем боя, образовывая что-то, отдаленно напоминающее замершую молнию или же изощренное гигантское копье в многочисленных ступенчатых изгибах. Мельком, узреть можно было в призрачном свете черепа и озлобленные гримасы. Эта сокрушительная субстанция объединенной мощи вытянутых душ умерших нависла над Феритой и Гвердионом, готовая обрушиться в любую секунду. Нарушить план… Подвергнуть свою жизнь опасности… Впервые в жизни совершить безрассудство… Земля содрогнулась. Огромное зеленое копье погибели окончательно насытилось витавшей в округе смертью. Подобно гильотине оно стремительно обрушилось вниз, ведомое самым остервенелым и непримиримым последователем другой стороны бытия во всей Рунтерре. Черные перья взметнулись ввысь. Огромные крылья демонической птицы укрыли собой и объяли двух истощенных и умирающих людей. Свейн полностью принял на себя удар сокрушительной магии смерти, смирившийся с тем, что от него не останется ничего кроме пепла. Тьма. Беатрис клюет своего хозяина в щеку, вытягивая из вязкого мрака. Он был все еще жив, и первое что он испытал – недовольство. Он потерял контроль над собой и над ситуацией. Утратил сознание. И это, саднило его душу не хуже чем многочисленные кровоточащие раны на его теле. Генерал приподнялся, осматриваясь. Прошло всего несколько минут. — Спасибо, Свейн. — Проговорил протягивающий ему руку Гвердион. Бледный до невозможности, но все еще живой. Еще никогда на его лице не мелькало такого почтения. — Но откуда ты появился? — Это все слишком важно, что бы ни следить за всем лично. Я рад, что вы живы но у нас мало времени, нужно поскорей найти то зачем мы сюда пришли. — Свейн поднялся на ноги, стараясь не показывать боль от многочисленных ран. Беатрис уселась на его плечо, безмолвно всматриваясь в окружение. — Вечно отвлекать призывателей у нас не выйдет. Ферита, прихрамывая, показалась из ближайшей повозки, протягивая генералу внушительных размеров шкатулку. — Это нам нужно, Свейн? — Она отворила крышку, показывая содержимое. — Да. — Без всяких эмоций сказал тот и, запирая ящичек, схватил его под плечо, направился прочь. — Лошади и бинты ждут нас совсем близко. — Мы… можем узнать ради чего все это? — Наивно спросил Гвердион своим неподходящим для подобной простоты зычным голосом. — Пройдет некоторое время, и вы сами все увидите. — На мгновение, Свейн остановился, задумываясь. — Ноксус расцветет как никогда раньше за всю свою историю. Беатрис взмыла в воздух, разведывая местность. Небо заволокло свинцовыми тучами, извергающими поминальный дождь по умершим.Наши дни
Свейн сидел перед шахматной доской. Противник определенно обыгрывал его, опережая его даже самые смелые мысли на несколько ходов вперед. Стратег и лидер просто обязан был уметь играть в шахматы, и со Свейном, мало кто мог сравниться в опыте и мастерстве на этом поприще. Но его нынешний оппонент был исключением. — Неужели, ты еще надеешься на победу? — За столько времени, главнокомандующий уже успел привыкнуть к этому скрежущему голосу высоких людей. — Никогда нельзя сдаваться. — Коротко ответил Свейн, переставляя фигуру. — Ты должен понять нас. Из-за таких людей как ты, меня все больше гложут сомнения. Но у нас нет другого выхода. — Вновь он что-то хочет. — Я понимаю. — Попытка постараться замять нелепый разговор. — Я могу помочь тебе. Хочешь? — Настырен. — Ты хочешь помочь себе. Я не такой глупец. — Смелый выпад. — Ты не веришь мне. Но ты все еще жив лишь потому, что я этого хочу. — Лжет. Впрочем, это даже наруку. — В чем дело? — Уход на меньшее из зол. — Буквально за твоей спиной что-то темное. — Нечто в капюшоне действительно всматривается за спину Свейна. — Это что-то, дает о себе знать уже второй раз за достаточно короткий период. — Пауза. Свейн пытается скрыть свое волнение. Уж лучше бы говорить о страховке, которая еще удерживает его от гибели. — Я вижу его как неразборчивый и искривленный вихрь, что устремляется отсюда прямиком в небо и глубоко в недра земли. Но тебе, Свейн, эта аномалия известна как Кит. Скажи, что это, и я обещаю, что мы сохраним тебе жизнь.