Золотой гость

Весьма странный сон. XVIII век. Действие происходит в поместье, владельцем которого являлся некий дворянин – мой отец. Была у меня и матушка, и братья с сестрами. В семье я не была ни старшей ни младшей… По коридорам особняка бегала детвора – братья, сестрички и дети слуг. Одежда, манеры… все соответствовало времени, все было красиво хоть и буднично. Семья моя не была зажиточной, скорее наблюдался некоторый финансовый упадок. Периодически здесь у нас происходили странные вещи. Слово «странные» вполне могло быть заменено словом «страшные», но словно никто кроме меня этого не замечал. Все что происходило для всех оказывалось в порядке вещей, но боже мой как это было ужасно! Вот например, садимся ужинать. Отец приглашает гостя за стол. У гостя в руках графин с жидкостью, которая постоянно меняет цвет от салатового до синего. Графин из рук не выпускает и даже беседует с ним. Отец с опаской косится на этот графин. Но вот семья в сборе. Братики и сестренки рассажены каждый на свой стульчик. У меня тоже свое неизменное место за столом – возле отца, поэтому я прекрасно слышу весь разговор отца и гостя: Гость: «Вот опять наказали одного…» Отец: «Надеюсь, не убили?..» Гость: «Нет-Нет, но мясо нынче жесткое…» Отец: «Вот и суп несут. Надеюсь, что не как в прошлый раз…» Гость: «Нет-нет, вы ничего не заметите…» Я понимаю, что мне не следует вслушиваться в этот разговор. Да и говорили они очень абстрактно, да только смысл этого разговора не заставил себя ждать. И вот он самый ужасный момент: передо мной ставят красивейшую тарелочку из фарфора, накрытую фарфоровым колпаком. Краем глаза я вижу как слуга открывает мне тарелку, но в попытках что-то понять, всем существом сосредотачиваюсь на собеседниках, и не глядя в тарелку, начинаю есть. Не чувствуя вкуса, все более погружаясь в чужую беседу, а так же разглядывая странный кувшин, уже открываю рот, чтобы отведать третью ложку «супчика», наконец бросаю свой взгляд в тарелку, а там… Уж и не знаю как об этом писать: …там плавает детская разваренная ручонка… До меня тут же доходит смысл разговора. Не сказав ни слова, я выскакиваю из-за стола и улетаю в дамскую комнату, так как мой желудок жуть как хотел освободиться от такого ужина. С опаской, но некой покорностью я возвращаюсь к столу. Стараюсь делать вид, что все в порядке, но блюдо отодвигаю подальше от себя. Я намерена сегодня остаться голодной что бы не принесли на второе. Отца и гостя боюсь. Молчу. Мне кажется, что рассказать что-нибудь – все равно что выдать себя, подвергнуть опасности. Сон начинал обретать очертания кошмара… На этом странности не закончились, а, пожалуй, только начались. Не знаю как это произошло, но графин с зеленой жидкостью попадает ко мне в руки. Я понимаю, что это не случайно. Словно бы графин сам пожелал оказаться у меня. Жидкость в графине начинает разговаривать со мной. Я словно бы уже была к этому готова, ведь гость наш общался с этим кувшином. Беседа получалась необычной, да и страшно не было. Из графина звучал красивый мужской голос. Он спросил как меня зовут, я ответила. Однако я все никак не могла понять – надо мне его бояться или нет. В конце концов я к нему сильно привязалась. Мне уже не хотелось выпускать графин из рук. Когда он со мной беседовал, то становился приятного зеленого цвета. Я спросила: «Как вас зовут?» Он ответил: «Антон Павлович…» Я: «Что, как Антона Павловича Чехова?» Он: «Я не знаю Чехова» Беседа шла вся в таком ключе. Это было схоже с телефонным разговором. Мне казалось, что на другом конце провода – очаровательный молодой мужчина. У него был добрый чарующий голос. И словно бы заочно я начинала в него влюбляться. У меня было много вопросов к этому странному графину. Я ходила с ним по коридорам и разговаривала. Параллельно, абсолютно автоматически я взяла другой графин и стала «его» переливать. Жидкость была тягучей. «Он» резко поменял цвет с зеленого на синий и замолк. Ну, думаю, убила. Тишина продолжалась, графин молчал. А ведь я к «нему» уже привязалась. А ведь сначала мне казалось, что это «ОН» виновник столь гадкого ужина, возможно, поэтому мне очень хотелось его перелить, ну а точнее даже вылить, чтобы «ОН» не оказывал столь гипнотическое воздействие на моего отца и его гостя, который словно бы уже жил жизнью этого графина. Понимая, что итак уже сильно набедокурила, начинаю ставить опыты с жидкостью из графина. Наливаю к «нему» воду, перемешиваю ложкой. В какой-то степени мне психологически становится совсем легко, однако, меня начинают мучить сомнения, что это существо может быть хоть в чем-то виновато. Он так беззащитен. Какая-то глупая девчонка способна взять и уничтожить этот живой разум. Жидкость рассыпавшаяся на отдельные шарики, снова собралась воедино. Я осторожно слила воду, чтобы не вылить случайно своего недавнего собеседника. В графине остался только «ОН» и этот «ОН» был колюче синего цвета. Я поставила кувшин в шкафчик напротив зеркала и закрыла дверцу. Во сне редко удается посмотреть на себя со стороны: в зеркале отражалась привлекательная молодая девушка с миловидным личиком и длинными волосами, уложенными с цветами. Платье было розовое с золотом. Я пыталась разглядеть свое лицо. Мне казалось, что это действительно я, хотя именно лицо из всей фигуры было видно плохо. Я честно собою любовалась. Затем я прогулялась по особняку, но недолго. Чем дальше я уходила от шкафчика, в который поставила в графин, тем сильнее мне хотелось вернуться к своему необычному собеседнику. Я чувствовала перед ним вину, поэтому мне было бы легче не возвращаться, но с другой стороны – я его уже полюбила. Это, конечно, был не человек, но мне казалось, что он стал частью не только моей жизни, но и самой меня. Я поспешила к «НЕМУ» чтобы все исправить. Открыла шкафчик, взяла в руки графин с синей жидкостью, как вдруг «ОН» позеленел нежным салатово-зеленым цветом с проблеском золота. - Прости, - сказала я ему, - я не хотела сделать тебе так неприятно. - Да ничего, - ответил «ОН» - я уже давно не принимал такие водяные ванны, - продолжил он шутя. – Спасибо, что вернулась… Внутри меня словно что-то перевернулось. Я уже точно не боялась своего странного собеседника. Более того – с уст страстно желала слететь неоднозначная фраза:… Я тебя люблю! – сказала я ему, уже почти совершенно не понимая себя и происходящее. А графин тем временем был словно полон золота. Для меня это стало неким ответом. - Только жаль… - начала я и не договорила… - Ничего не жаль… - сказал «ОН». Золото начало подниматься вверх, словно бы вытекая из кувшина. Жидкости вдруг стало заметно больше. От него шло чудесное золотое свечение. Как-то неожиданно для меня он стал обретать иную, чем кувшин форму. Появились очертания человеческой фигуры. Начало проявляться лицо. Он резко наклонился ко мне, словно бы преодолевая какие-то препятствия сложности перевоплощения, и искрящимся золотом губ погрузил меня в незабываемый поцелуй. Золото с головы стало осыпаться вниз, обнажая лицо, плечи, руки, грудь, торс. Дальше я уже не видела. Может, потому что постеснялась смотреть. Я просто закрыла глаза, обняла его крепче и… Я наслаждалась поцелуем. Он тоже обнял меня руками… От него продолжал исходить золотой свет. Мое красивое платье, впитав этот свет, также стало рассыпаться и золотым песком падать к нашим ногам. Он – человек! – думала я. Голова потихоньку начала отключаться. Это было нереальное напряжение страсти, при котором не возможно было ни дышать, ни думать. Сердце выпрыгивало… Мне хотелось в нем раствориться. Просто сказочное состояние. Казалось, что между нами происходило нечто большее чем любовь. Нас захлестнула волна страсти. Однако все было романтично, и если я начну описывать в деталях все происшедшее дальше, то испорчу свое повествование и опошлю сон. Дальше пришло наслажденье, после которого мы уснули в забытьи. Неизвестно сколько это могло бы продолжаться, но вдруг мы вернулись в реальность. В двери стучал отец, грозя выломать ее, если я не открою. В полусонном состоянии с приятным ощущением близости любимого человека я лежала обнаженная в его теплых мужских объятьях. Я прекрасно понимала, чем это может для меня закончиться, если отец узрит такую картину, но так не хотелось выходить из этого состояния. Однако это было не самым страшным. С трезвым умом в голову пришло горькое осознание. Я глянула испуганно и почти сквозь слезы на своего возлюбленного… Я уже знала, что произойдет дальше… Отец вошел в мою комнату. Я лежала под одеялом, стараясь делать вид, что сплю, а в графине скромно сидел мой золотой гость…